Посвящение

Почувствовав, как моя физиономия начинает «наливаться» от гнева, я, приложив невероятные усилия, все же справилась с собой, и помахала в ответ.

Через секунду она отвернулась, и начала что-то жарко нашептывать наклонившемуся к ней Анджею на ухо, и громко хохотать.

Эдуард, все еще сидевший за стойкой, обернулся, и посмотрел на меня.

Вид у него был жуткий. Зеленые до недавнего времени глаза налились кровью, прямой выразительный нос, все еще заклеенный пластырем, распух, а изящная шея покрылась неровными багровыми пятнами.

Одними губами я прошептала слово «привет», а он, никак не отреагировав, снова отвернулся.

Кучерявая голова бармена показалась из-за стойки, и перед Эдуардом появилась небольшая рюмочка с текилой, которую он сразу же опрокинул, и через мгновение отправил к дюжине точно таких же пустых стекляшек.

− Ого… − протянула Лиза. − Да наш спортсмен, кажется, набрался! Интересно, что у него произошло?

− Лиза! − прикрикнула я на подругу. − Не нужно язвить. Мало ли, что у него могло случиться… Он же самый обычный человек. Возможно, его мать снова загуляла от отца с водителем…

Лиза осушила свой бокал с белым вином, и, посмотрев мне прямо в глаза, спросила:

− Амелия, а тебе не кажется, что это все из-за тебя? Ты сегодня весь день сама не своя… Что-нибудь случилось?

Зал на мгновение погрузился в тишину. Ди-джей запустил новый трек. Парочки, заполнявшие танцпол, снова пришли в движение. Среди них появилась и Петровская с Анджеем, которая бросала на меня свой самодовольный взор при каждом удобном случае.

− Ты только посмотри на нее… − Лиза покачала головой, и откинула в сторону свою длинную белокурую прядь, − Так и виснет на нем! Один ее взгляд чего стоит! «Смотрите! Это − моя территория! Кто попробует сунуться, сразу убью!».

− Он хотел меня поцеловать.

Лиза оторвала свой взгляд от Анджея с Ольгой, и с ошеломленным видом переспросила:

− Не поняла, кто хотел тебя поцеловать?!

Я потупила взор:

− Эдуард. Полина застукала нас сегодня утром в университетском фойе.

− Ну, надо же! − Лиза стукнула ладонью по темной стеклянной столешнице. − Полина действительно молодец! А мы еще называем ее болтушкой… За весь день и словом об этом не обмолвилась!

− Я не хотела ничего говорить при Андрее. Ты же знаешь, что ему будет больно об этом узнать, да и к тому же…

− К тому же…− повторила мои слова подруга.

− Это была ошибка. Я всего лишь решила, что пора нам с ним уже «зарыть топор войны», и начать общаться нормально.

Лиза склонилась ко мне и еле-еле сдержалась, чтобы не закричать:

− Ам, ты в своем уме?! Этот парень превратил твою жизнь в ад! Унизил, растоптал твое сердце на куски…

− Лиза, я…

− Никаких отговорок! − подруга взяла меня за руку, − Амелия, ты − моя подруга, я знаю тебя с детства, и никогда не прощу этому человеку того, как он с тобой обошелся… − она запнулась, подбирая слова, − Если бы такое произошло со мной, я, наверное, тоже не захотела бы жить… Обещай, что будешь держаться от него подальше.

Я до самой глубины души была тронута словами Лизы, и, наверное, именно поэтому, сжав ее ладонь, утвердительно кивнула.

− Вот и славно.

Через несколько минут за столик начали возвращаться ребята.

Полина снова начала подтрунивать над неуклюжестью Андрея, который после пережитых танцев, напоминал вареного рака.

Ксандр вернулся из бара с новой порцией напитков, а вот Кейша возвратилась за столик в одиночестве. Длинная юбка подруги заняла собой почти всю поверхность диванчика.

− О боже, как же я устала! − заявила она, с наслаждением сбросив на пол свои белоснежные босоножки от «Джимми Чу». − Мои ступни срочно нуждаются в отдыхе…

− Вы с Марком смотрелись просто потрясающе! − улыбнувшись, протянула я.

− Точно-точно! − закивала головой Лиза. − Словно жених и невеста во время первого супружеского танца!!!

− Ну хватит! − махнула рукой подруга. − Вы преувеличиваете!

− Кстати, а куда подевался Марк? − спросил Ксандр, отправляя в рот внушительных размеров креветку.

− Он пошел в машину за пиджаком. Меня что-то слегка знобит…

− Ты в порядке? − поинтересовалась я, только сейчас заметив, как сильно Кей побледнела.

− Да-да, все нормально… − отозвалась она, и приобняла себя за плечи.

Спустя десять минут к компании снова присоединился Марк.

− Амели, − обратился он ко мне, накинув подруге на плечи свой пиджак, в котором та буквально утонула, − Я видел на стоянке за клубом Анджея и Ольгу. Они стояли возле его машины, и… кажется, целовались.

У меня внутри что-то оборвалось. К горлу подступил тугой ком. Меня резко замутило, но я поняла, что в этот раз винить некого, поскольку Анджей − свободный человек, и волен делать все что захочет.

− Мне все равно! − прошипела я, и откинулась на мягкую кожаную спинку. − Я ведь не его девушка, в конце концов! Пусть об этом думает та высокая брюнетка, с которой мы видели его около киноцентра…

− То, что и требовалось доказать! − торжественно объявил Андрей. − Он − самый настоящий бабник! Наверняка они уже на полпути в ее шикарную квартирку на Кутузовском.

Андрей не успел договорить, поскольку его заглушил громогласный голос Дениса Яковлева из второй группы:

− Ребята, скорее на улицу! В клубе, что через дорогу, кажется, кого-то замочили! Полиция повсюду!!!

В зале поднялся гул. Большинство ребят побросало свои вещи, и мигом ринулось на улицу.

− Боже… − протянула Кейша, еще сильнее натягивая на себя пиджак. − Какой ужас!

Полина, прикончив очередной коктейль, проговорила:

− Не знаю, как вы, а я иду посмотреть. Если повезет, я даже смогу попасть на ТВ в качестве очевидца!

− Полина!!! − прикрикнула на нее Кейша.

− Я просто шучу! − прокричала подруга уже из глубин окружившей ее толпы.

− Давайте лучше собираться по домам… − протянула Лиза, накидывая на плечи пелерину, − Мне что-то не по себе.

Парни мигом поднялись.

− Давайте хотя бы узнаем, что произошло, − предложил Ксандр.

Марк протянул ему ключи, и пробормотал:

− Ладно. Но чтобы не дольше пяти минут! Я пока пойду, оплачу излишки по счету…

Мы утвердительно кивнули, а Марк резво направился к бару.

Музыка затихла, а зал в считанные мгновения оказался полупустым. Из-за плотных кирпичных стен здания был слышен приглушенный рокот возбужденной толпы, разбавленный воем полицейских сирен.

Андрей, Кейша и Лиза поднялись.

Я, взяв лежащий на столике клатч и проверив застежки на своих босоножках, последовала их примеру.

Не успела я выпрямиться, как все резко поплыло перед глазами. Кровь прилила к лицу, и меня с силой повело в сторону.

− О, Господи! − проронил Андрей, и подхватил меня за плечи. − Амели, что с тобой?!

Я встряхнула головой и, посмотрев на друга, заплетающимся языком ответила:

− Мне срочно нужно в уборную. По-моему, я немного перебрала с коктейлями. Кажется, меня сейчас стошнит…

Кейша, подобрав свой длинный подол, подбежала ко мне:

− Пойдем, Ам! Я отведу тебя…

− Нет-нет! − запротестовала я. − Ни в коем случае! Еще не хватало, чтобы ты слушала, как меня рвет… Я сама в состоянии найти дорогу в туалет!

Подруга продолжала пристально смотреть на меня:

− Ты уверена? − переспросила она.

Я утвердительно кивнула, и, одернув свое короткое черное платьице, вырвалась из рук Андрея, продолжающих крепко придерживать меня за плечи.

− Мы будем ждать тебя на улице. Не задерживайся, Ам… − протянул Ксандр, и с этими словами, ребята направились к выходу.

Недолго думая, я свернула в один из узких темных коридоров, и почти сразу же нашла заветную золотистую табличку с изображением человечка в платье.

К моей бесконечной радости, внутри было пусто. Кажется, на улице действительно разыгралось что-то по-настоящему грандиозное, раз в женском туалете, как это положено в клубах, нет целой толпы девиц, поправляющих макияж или треплющихся по телефону.

Проведя в уборной добрых десять минут, за которые у меня было несколько неудачных порывов проблеваться, я, наконец, вышла.

В зале по-прежнему никого не было. Почувствовав легкий озноб, я поняла, что оставила свою замшевую куртку за столиком.

Найдя ее на спинке одного из диванчиков, я быстро двинулась к выходу, ощущая неприятное покалывание в лодыжках.

Когда я уже почти добрела до коридора, ведущего на улицу, меня вдруг совершенно неожиданно окликнул до боли знакомый голос:

− Амелия, подожди!

Я обернулась.

Эдуард неуклюже сползал с высокого железного стула, стоящего перед барной стойкой.

Еще мгновение, и он, зацепившись лакированным ботинком за перекладину, свалился бы навзничь, но я успела подбежать к нему вовремя, и удержать от неминуемого падения.

«Надо же… − пронеслось у меня в голове, − И как это я только не заметила, что он все еще здесь».

Эдуард крепко схватился за мои плечи, и еле шевеля языком, пробормотал:

− Ам, слушай, я… Я − самая настоящая свинья! Давай поговорим! Мне нужно СРОЧНО с тобой поговорить! Знаешь, сегодня…

− Эдуард, сейчас не время… − протянула я, и, приложив неимоверное усилие, поставила его на ноги.

Эдуард тяжело опрокинулся на мраморную столешницу. Два стеклянных стакана с недопитым виски слетели на пол, и со звонким треском разлетелись на сотни мелких кусочков:

− Амелия… − невнятно пробубнил он, − Прости меня! Я − идиот! Кретин с куриными мозгами, вечно идущий на поводу у своей матери…

Я, усмехнувшись, выставила ладонь вперед:

− Ты пьян! Я вызову тебе такси.

Вытащив из сумочки «айфон», я попыталась открыть список контактов, чтобы найти нужный номер.

Эдуард дернулся в мою сторону, и одним резким ударом выбил из моих рук телефон:

− Ты что, и вправду ничего не понимаешь, или только прикидываешься?! − его широкие влажные ладони с силой сжали мне запястья.

− Мне больно! − зашипела я, безуспешно пытаясь вырваться из его медвежьей хватки.

Эдуард, пропустив мой возглас мимо ушей, продолжил:

− Неужели ты не видишь, что мне плохо?! − его голос становился яростнее с каждой секундой, − Неужели не понимаешь, что я до сих пор люблю тебя? Что меня воротит от одной лишь мысли о предстоящей свадьбе с этой избалованной французской потаскухой!!!

Резко выкрутив запястья, я все же смогла вырваться.

Как только моя правая рука оказалась свободной, я со всей силы залепила Эдуарду пощечину.

Он схватился за пылающую щеку, и удивленно уставился на меня.

− Значит, тебе «ПЛОХО»?! − завопила я, вытирая рукой покатившиеся из глаз слезы, − «Воротит от этой избалованной французской потаскухи»?!

Я выдержала паузу, а затем выпалила:

− А ты не задавался вопросом, каково было мне, когда мой жених сообщил, что собирается жениться на другой, а?! Каково это, когда все вокруг шепчутся у тебя за спиной, и считают сумасшедшей!

− Ты… − протянул Эдуард, немного прочухавшись после моей оплеухи, − Ты не можешь так со мной поступить!

Я посмотрела в его затуманенные алкоголем глаза, и, так ничего и не ответив, направилась к выходу.

− Амелия! − взревел он и резко сорвался с места.

Его ладонь плотным кольцом зажалась на моем локте, а затем, с силой развернула и потащила за собой.

− Эдуард, прекрати! − завопила я, и оглянулась вокруг в поисках помощи, − Отпусти…

В зале по-прежнему было пусто и тихо. Даже обслуга и ди-джей куда-то испарились. Мой одинокий крик звонко отражался от стен, а затем беспомощно «тонул» в холодной темноте помещения.

− Ты меня выслушаешь! − рявкнул Эдуард, волоча меня в сторону одного из диванов.

− Нам не о чем разговаривать! − я, понимая, что в этот раз руку освободить не удастся, недолго думая, согнула правую ногу в колене, а затем, резко ее выпрямила.

Мой каблук с силой опустился на ботинок бывшего жениха.

Эдуард взревел, и снова выпустил мой локоть.

Недолго думая, я бросилась в сторону темного коридора, в конце которого должен был находиться запасной выход, но добраться до него мне было, увы, не суждено.

Быстро придя в себя, Эдуард нагнал меня у поворота, и с силой прижал к стене:

− Перестань вести себя как идиотка! − мне в нос ударил резкий запах виски, смешанный с его приторным одеколоном, − Ты не слышала, что я сказал? Я люблю тебя, и не намерен ни с кем делить!

Откинув мои руки назад, он схватил меня за талию, и одним резким движением приподнял:

− Я изо всех сил пытался заставить тебя меня возненавидеть, но потом появился этот сморчок, и…− его зловонное дыхание защекотало мне шею, − Я не позволю ему отобрать то, что по праву принадлежит МНЕ!

Его пропитанные алкоголем губы жадно прижались к моим, а левая рука соскользнула вниз, и пробралась под подол платья.

Почувствовав у себя во рту его отвратительный прогорклый язык, я приглушенно вскрикнула и с силой напрягла руки, пытаясь хоть как-то его оттолкнуть.

Эдуард, поняв, что я все еще сопротивляюсь, прервал поцелуй, и тихо пробормотал мне прямо в самое ухо:

− Перестань ломаться, Ам. Тебе же всегда нравилось, когда я так к тебе прикасаюсь… − его губы соскользнули на мою шею.

− Нет… − жалобно проскулила я, и, больше не в силах сопротивляться, зажмурилась, приготовившись к неизбежному.

Вдруг, что-то тихо зашуршало. Мое пылающее лицо обдало приятным прохладным дуновением, словно кто-то открыл невидимую дверь.

− Что за… − услышала я удивленный голос Эдуарда, разбавленный звоном бьющегося стекла.

Я медленно сползла вниз по стене и распахнула глаза.

Эдуард растянулся на осколках одного из столиков в противоположной стороне зала и так и сыпал проклятиями.

Чьи-то холодные как лед руки обхватили меня за плечи, и резко поставили на ноги.

− Ах ты мразь! − заорал Эдуард, пытаясь встать. Из уголка его рта стекала тонкая кровавая струйка, а в густых волнистых волосах застряли мелкие осколки стеклянной столешницы. − Я уничтожу тебя…

− Иди к заднему выходу, Амелия… − услышала я приятный, идущий откуда-то издалека баритон, но так и не смогла сдвинуться с места. − Сейчас же!

Эдуард медленно поднялся с пола. Его шатало, на виске также красовалось темно-бордовое пятно.

Недолго думая, он схватил с одного из столиков бутылку из-под пива, и, грохнув ей об выложенную красными плитками колонну, выставил осколок вперед:

− Ну, пеняй на себя, сосунок!

Издав злобный рык, он яростно бросился вперед. Я, не в состоянии управлять собственным телом, продолжала стоять на месте, и тупо наблюдать за происходящим.

Все было расплывчато. Темная фигура, стоящая рядом со мной, исчезла, и каким-то образом в одно короткое мгновение оказалась в другой стороне помещения, прямо рядом с разъяренным Эдуардом.

Ловко изогнувшись, она выбила из его рук осколок бутылки, и, схватив за шею, прижала к полу.

− Анджей, не надо! − словно на автомате прокричала я.

Эдуард бесшумно, словно рыба в аквариуме, то открывал, то закрывал рот, безнадежно пытаясь вдохнуть.

Я сделала несколько неуверенных шагов в их сторону, но вдруг, почему-то остановилась.

Анджей обернулся, и посмотрел на меня. Его глаза потемнели, бледное лицо испещрили тонкие витиеватые прожилки, а изящные губы исказила пугающая, почти звериная ухмылка.

− Не надо… − снова повторила я, с трудом расслышав свой собственный голос. − Он того не стоит.

− Давай же… − пропищал Эдуард с невероятным трудом. − Не будь тряпкой, доведи дело до конца!

Анджей вдруг часто заморгал, и, сделав глубокий вдох, обернулся к Эдуарду. Его изящные длинные пальцы неохотно разжались.

Эдуард сразу же схватился за свое горло, и начал жадно хватать воздух ртом.

Анджей поднялся с правого колена, и медленно направился ко мне.

− Ты − трус! − не унимался Эдуард. − Я все равно тебя достану! Тебя, и эту неблагодарную сучку…

Я бросила на Эдуарда последний взгляд через плечо моего «спасителя», и, мгновение спустя, мы уже были на улице.

Обойдя клуб с обратной стороны, мы направились в небольшой сквер, минуя шумно гудящую толпу, скопившуюся у главного входа со стороны набережной.

Меня трясло. Я все еще ощущала зловонное дыхание и липкие пальцы Эдуарда, хватающие меня за тело. Сразу же жутко захотелось забраться в душ, и смыть с себя всю эту «грязь». Мысли путались, не желая мириться с тем фактом, что человек, которого я когда-то любила, и за которого собиралась выйти замуж, способен на что-то подобное.

«Один раз он уже поклялся тебе в вечной любви… − подумала я, − И, посмотри, что из этого вышло! Наверное, ты никогда по-настоящему не знала его, Амелия…».

− Садись, − тихий хрипловатый голос Анджея вернул меня к реальности. Я поняла, что стою напротив его серебристого «порше», и пристально вглядываюсь в темноту открывшегося перед моим взором салона.

− Амелия… − с упреком протянул он, − Меня тебе бояться не стоит. По-моему, я только что это доказал.

Я еще раз вгляделась в темноту, словно опасалась, что внутри автомобиля мог кто-то притаиться, и, лишь пару мгновений спустя сумела утвердительно кивнуть.

Как только мои измученные каблуками ноги коснулись пола, дверца глухо захлопнулась.

Внутри автомобиля царила приятная прохлада. В воздухе витал приятный аромат неведомого мне растения, чем-то напоминающего фиалку. На зеркале заднего вида висела подвеска в виде кельтского креста, выполненная, судя по всему, из чистого серебра.

Как только я стянула с себя ненавистные босоножки, водительская дверь отворилась, и Анджей оказался рядом со мной.

− Я отвезу тебя домой. – Пробормотал он, вставляя ключ в зажигание. − Где ты живешь?

− В Сокольниках, рядом с парком… − ответила я, и, открыв клатч, начала искать ключи от квартиры. − Ты знаешь, где это?

− Эээ… да.

Спустя пару минут я, наконец, перебрала все содержимое сумочки, и с горечью протянула себе под нос:

− Вот, черт…

− В чем дело? − спросил Анджей.

− Который сейчас час?

− Половина первого. − Ответил он, посмотрев на вмонтированные в приборную доску часы.

− Ключи. Кажется, я забыла их дома… − я откинула голову на подголовник, и горько усмехнулась, − И, все бы ничего, но дело в том, что мой отец сейчас находится в Южной Америке, а мать улетела в Париж ровно… − на всякий случай, я еще раз бросила взгляд на часы, − …час назад. У нашего второго консьержа есть запасной ключ, но его смена начнется только утром. Я должна вернуться в клуб, и найти Кейшу. Возможно, она…

Глаза Анджея пристально наблюдали за каждым моим движением. Я, заметив это, замерла, а потом спросила:

− Что?

Он улыбнулся:

− Ты такая забавная, когда волнуешься.

− Что? − снова переспросила я, заливаясь румянцем. − Это еще почему?

Он провел пальцем по моему подбородку, из-за чего по всему телу поползли мурашки:

− Потому что напоминаешь надувшего губки малыша. И… − он убрал руку, − …не нужно никуда идти, и не надо никого искать.

Он повернул ключ в зажигании и резко выкрутил руль. Двигатель автомобиля пронзительно взревел, и мы на захватывающей дух скорости, понеслись вперед, навстречу ночной Москве.

− Переночуешь у меня… − ответил он, объезжая едущий впереди «Мерседес».

Меня бросило в жар. Больше всего на свете я боялась, что он предложит именно этот вариант.

− А это удобно? − спросила я как можно более непринужденно. − Твои родители не будут возражать?

Анджей едва заметно улыбнулся, и, бросив на меня хитрый взгляд, переключил передачу:

− Нет, не будут.

− Ну, что ж… − протянула я, удобнее устраиваясь на сиденье, − В таком случае… большое тебе спасибо! Ты спас мне жизнь уже дважды за сегодняшний вечер.

− Постарайся, чтобы твое спасение не вошло у меня в привычку. − Усмехнулся он, и включил приемник.

Из динамиков полилась чарующая музыка. Голос несравненной Марии Каллас разлился по салону, «знакомя» нас с прорицательницей Нормой из одноименной оперы Беллини.

Не в силах больше бороться с накатившей на меня дикой усталостью, я вытянула ноги вперед, и, снова откинув голову на подголовник, прикрыла глаза.

Ласкающая слух музыка, тихое гудение мощного мотора и близость Анджея приятно успокаивали и навивали дремоту. Сама не заметив, как, я провалилась в темноту.

Глава четвертая. Здравствуй, Прага!

Мой затылок и правая часть лица пылали так, словно к ним приложили кусок раскаленного железа. Я неуверенно открыла глаза, но почти сразу же поспешила закрыть их обратно, поскольку яркий поток света беспощадно ослепил меня. Ноздри ласкал приятный запах белых орхидей и свежеприготовленной яичницы, а до ушей доносились приглушенные звуки босановы.

Я снова открыла глаза. Вокруг плыли непонятные тени, «слепляющие» все в одно большое нечеткое пятно. Мозг отчаянно не хотел просыпаться, надеясь остаться в приятном забытьи.

Поняв, что мое лицо попало под «зону действия» небольшого солнечного лучика, прорвавшегося в комнату сквозь узкую щелку, образовавшуюся между плотно сдернутыми шелковыми занавесями, я нехотя откатилась в менее освещенную часть кровати. Автоматически потянувшись вниз, чтобы нащупать одеяло, я наткнулась на свою обнаженную ногу, и замерла.

Резко подскочив на кровати, я медленно начала воспроизводить события прошлого вечера.

− Только не это… − протянула я, понимая, что лежу в постели Анджея.

Мои глаза начали лихорадочно изучать окружающую обстановку, пытаясь вспомнить хотя бы что-то, но уже пару мгновений спустя я поняла, что это абсолютно пустая затея.

В комнате царил приятный полумрак. Одеяло валялось на полу, простыни были измяты точно так же, как и подушки, а мое тело оказалось облачено в белую хлопковую рубашку, которая, судя по размерам, ну никак не могла принадлежать мне.

− Мамочки… − я начала лихорадочно ощупывать собственное тело, пытаясь понять, есть ли на нем белье.

Убедившись, что «все на месте», я облегченно вздохнула, и осторожно коснулась пальцами прохладного паркета.

В огромном зеркале, висевшем над комодом в противоположной стороне комнаты, я узнала свою испуганную физиономию. Мои волосы растрепались, глаза были заспанными, но тушь, к счастью, все же не потекла.

Посмотрев на тумбочку, я увидела лежащую там серебряную заколку-крабик, инкрустированную мелкими розовыми кристаллами.

Недолго думая, я взяла ее в руки, и кое-как собрала волосы.

Добравшись до массивных дубовых дверей, я осторожно приоткрыла одну из них, и высунула нос в гостиную.

Широкое окно, точно также, как и в спальне, было плотно занавешено. На шикарных диванах, обтянутых светло-бежевой кожей, в творческом беспорядке были разбросаны старинные книги, всевозможных цветов и размеров. На резных комодах из красного дерева красовались замысловатые антиквариатные вазы, заполненные букетами с орхидеями и белыми розами. В правой части просторного помещения стоял белоснежный рояль, рядом с которым примостилась старинная банкетка на изогнутых ножках. Все убранство комнаты завершали всевозможные постеры к старым фильмам, развешанные на стенах в стильных рамочках.

Я неуверенно прошла вперед, и, оглядевшись, обратилась в пустоту:

− Анджей… Анджей, ты здесь?

Никто не ответил. Лишь замечательный голос Аструд Жилберту поведывал мне и пустой комнате о «Девушке из Ипанемы».

Подойдя к роялю, я осторожно провела ладонью по гладкой лакированной поверхности инструмента, но так и не решилась взять ту пару аккордов, что хранились в моей памяти со времен музыкальной школы.

Переведя свой взгляд выше, я заметила, что на закрытой крышке лежит начищенная до блеска серебристая флейта, а также массивный овальный медальон с замысловатым орнаментом.

Оглядевшись вокруг, словно боясь того, что меня кто-то застукает, я осторожно взяла его в руки и раскрыла. Внутри оказалось две фотографии.

На той, что была в левой половине медальона, была изображена женщина с шикарными волнистыми волосами цвета воронового крыла и крупными выразительными глазами. На ее шее красовалась широкая темная лента, в центре которой примостился огромный изумруд. Вид у женщины был настолько печальный, что начинало казаться, что из ее глаз вот-вот хлынут слезы.

На фотографии в правой половине так же была изображена женщина, но в отличие от первой, совсем юная, почти девочка. Ее белоснежные волосы были собраны в аккуратный пучок, светлые глаза, испещренные мелкими крапинками, с хитринкой смотрели в объектив, а тонкие, слегка приоткрытые губы, словно застыли в ожидании чего-то.

− Интересно… − протянула я вслух. − Кто они такие? Фотографии выглядят очень старыми…

Послышался тихий щелчок. Я вздрогнула. Медальон звонко шлепнулся на паркет, и отлетел в сторону. Аппарат для проигрывания грампластинок тихо щелкнул, а затем снова завел «Девушку из Ипанемы».

Рухнув на колени, я мигом запустила руку под рояль, понимая, что лучше вернуть эту вещицу на место прежде, чем Анджей откроет дверь.