Кроличья нора

Совершенно разбитая и расстроенная Кейт сидела в своем маленьком офисе и жалела себя, в какой-то момент эта жалость достигла апогея, и слезы брызнули в разные стороны, она разрыдалась, как девчонка. Попытка найти в сумке платок закончилась тем, что Кейт вывалила все содержимое на стол и вдруг уперлась взглядом в визитку, которую дал ей Марк.

Нет. Нет. Нет. Это несерьезно. Какой еще гипноз?! Какие прошлые жизни, если в этой ничего толком непонятно. Нет. Это не для меня.

Она решительно отправила визитку в урну для бумаги, нашла наконец платок, вытерла слезы и, быстро накинув куртку, вышла из офиса к лифту. Мерное жужжание подъемного механизма напоминало урчание огромного кота, Кейт окончательно успокоилась. Когда двери распахнулись на первом этаже, она собиралась выйти, но в последний момент снова нажала кнопку, и двери закрылись. «Чем черт не шутит», – думала Кейт, набирая номер Марка.

– Слушаю! – голос прозвучал так близко, что она растерялась, – говорите!

– Эм, Марк, привет! Это Кейт!

– О, Кейт, рад слышать! Чем могу помочь?

– Слушай, я вот подумала, – она замялась, – возможно, я действительно была не очень права… и… знаешь… я не хотела обидеть…

– Тебе помощь нужна? – спросил он серьезно.

– Да.

– Я скину адрес сообщением, приезжай.

– Когда тебе удобно?

– Хоть сейчас.

Небольшое кирпичное здание располагалось недалеко от порта, ничем не выделяющееся, но стоящее немного особняком. Она прошла через вестибюль к лестнице и еще раз достала телефон, чтобы убедиться, что ничего не напутала. Нет, все верно. Ей была нужна красная дверь на третьем этаже. Интересно, какова вероятность, что их будет несколько? Почему она красная?

«Кому понадобилось ее красить такой краской?» – думала Кейт, подымаясь по ступенькам, каждым шагом создавая гулкое эхо. Она и не заметила, как уткнулась в эту дверь. Вдох-выдох. Три коротких стука.

– Войдите.

Красная дверь тихо открылась, и Кейт зашла в просторную студию с панорамными окнами.

– Привет! – Марк вышел ей навстречу и помог снять куртку. – Проходи, присаживайся.

Стены были кирпичные и ничем не обработанные, у окна стояли диван, журнальный столик и два кресла. Она прошла и плюхнулась на диван, наблюдая, как солнце вот-вот скроется за доками порта.

– Что случилось, Кейт? – он поставил перед ней чашку черного чая и сел в кресло.

– Я не знаю. – Она не отрывалась от заходящего солнца. – Все резко пошло через одно место и развивается слишком стремительно. Не думала, что скажу это, но, похоже, мне нужна помощь.

Марк смотрел на нее спокойно.

– Ты когда-нибудь была под гипнозом?

– Не знаю, думаю, нет. – Солнце наконец село, и Кейт повернулась к Марку. – Надеюсь, это не больно!

Он засмеялся.

– Конечно же, нет, не переживай. Давай сделаем так: попробуем легкую версию, мне тоже надо понять, насколько ты восприимчива и насколько это для тебя безопасно. Сильно сомневаюсь, что получится откатиться в какое-то прошлое воплощение, но хотя бы будет понятно, как далеко мы сможем зайти.

– Давай. Что я должна делать?

– Ничего. Просто пей чай и ни о чем не думай.

Когда чай был допит, Марк попросил ее принять максимально удобное положение, закрыть глаза и начал говорить. Он говорил про тяжелеющие веки и про то, что неспособность их открыть – это ее желание, он говорил, что ей нечего бояться и что его голос всегда будет с ней, он говорил-говорил-говорил… Кейт, которой поначалу было очень смешно, сейчас просто растворялась в пространстве и времени. Голос Марка был все дальше, световые пятна в глазах тускнели и в конце концов погасли, наступила тишина и абсолютная тьма. А потом она услышала имя. Ее имя. И это не Кейт.

МУСТАФА

Мустафа был голоден. Он сидел и смотрел себе под ноги, раздумывая над тем, где он может заработать пару монет. Он был невелик ростом, худой. Жизнь была к нему сурова, он никогда не знал своих родителей, они оставили его местному имаму, когда Мустафе не было и двух лет. Иногда Мустафа думал о том, почему они решили, что он не достоин быть их сыном, но с каждым разом вопросов становилось все больше, а ответов все меньше, и он перестал терзаться.

Имам был к нему необычайно добр, и мальчик изо всех сил старался не быть обузой этому человеку и его семье, которая никогда его не обижала, но и не любила. Мустафа понятия не имел, что такое любовь. Скорее, не так: он понятия не имел, что значит быть горячо любимым кем-то, но сам любить умел, наверное, потому, что всю свою короткую жизнь стремился получить любовь в ответ.

Помимо всего прочего, он слегка своеобразно видел мир. Нет, он не был умственно отсталым, скорее, наоборот. Мустафа просто знал о мире то, что не понимали другие, поэтому со временем он бросил попытки объяснить. Люди не понимали его и только смеялись. Много выпало на долю восьмилетнего мальчика, но никогда он не жаловался на судьбу, никогда не позволял ненависти и обиде вытеснить веру и доброту из его сердца. А сейчас он был голоден.

Мустафа поднялся на ноги, вздохнул и, не поднимая головы, поплелся по улице. Пройдя метров сто, он свернул за угол и обомлел. Во дворе чужого дома стояла повозка, а в ней кроме всякой утвари, мотков ткани и специй лежал холщовый мешок с хлебом. Имам с детства объяснял Мустафе, как должен вести себя истинный мусульманин, именно поэтому мальчик брался за любую доступную ему работу, он никогда ничего не украл. Украсть – значит оскорбить создателя, а ведь только благодаря ему Мустафа все еще жив. Он зажмурился, развернулся и попытался пойти прочь, но голод был таким сильным, что Мустафа и не понял, как оказался в шаге от мешка, протянул руку и вдруг услышал за спиной рычание. Очень медленно мальчик развернулся и похолодел – собака размером с теленка утробно рычала и скалила зубы. Он попытался сделать шаг в сторону, но понял, что псина готова и к этому. Она бросилась на Мустафу, свалила с ног и клацнула челюстями рядом с лицом.

«Я готов, создатель, прости меня, я готов», – подумал Мустафа, закрыл глаза и отпустил руку, которой пытался удержать собаку от своего лица. В следующую секунду его резко подняли с земли. Мустафа открыл глаза и увидел пронзительно голубые глаза. Хозяин повозки поднял мальчишку и смотрел на него сурово и испуганно. Собака могла разорвать ребенка, если бы он не вышел вовремя. Он осторожно опустил Мустафу на землю, сунул ему в руку лепешку и подтолкнул к выходу со двора, так и не сказав ни слова.

Вечером Мустафа смотрел на звезды, жевал лепешку и никак не мог выбросить из головы лицо того мужчины, особенно его пронзительно голубые глаза.

Твою мать! Она открыла глаза и уставилась на Марка, который сам пребывал в шоке.

– Какого хрена это было? – прошипела Кейт и подтянула колени к груди, обняв их.

– Я сам в шоке! Я не знаю.

– Что значит, ты не знаешь? А кто из нас должен знать? – Кейт шипела, как гусыня, словно боясь собственного голоса. – Хоть как-то это можно объяснить?

– Можно, но, боюсь, тебе не очень понравится, – Марк достал сигареты, не интересуясь, не против ли Кейт.

– И мне давай.

Он прикурил и передал сигарету Кейт, подтолкнул пепельницу по стеклянной столешнице журнального столика.

– Я что, в прошлой жизни была этим Мустафой? – она прямо и открыто посмотрела на Марка, – и как, по-твоему, это должно помочь мне разобраться в этой жизни?

Марк мял пальцами фильтр и молчал, что невероятно раздражало сидящую напротив него Кейт. Растерянность и гнев закипали внутри, а еще страх, страх, что она рехнулась окончательно. А этот вот гипнотизер, прости господи, ничего внятного сказать не может. Цирк какой-то.

Кейт ткнула сигарету в пепельницу и достала телефон, чтобы вызвать такси.

– Слушай, Марк, а давай сделаем вид, что я не приходила и вот этого всего не было, ок?

–Кейт, от этого отмахнуться не получится, поверь.

– А я попробую.

Она вышла, не оборачиваясь, он слышал ее шаги по лестнице. Убедившись, что она села в такси, он вернулся в кресло и снова закурил, глубоко затянулся и, с шумом выпустив дым из легких, все же достал телефон и позвонил Лиз.

– Привет, Марк, сотню лет тебя не слышала! – прозвучал звонкий голос с легким акцентом, – ты по делу или соскучился?

– По делу, Лиз.

– Тогда я тебя слушаю.

Марк затушил недокуренную сигарету и снова вернулся к окну.

– У меня сегодня была клиентка, ну как, клиентка, она подруга Молли. Впрочем, это неважно. Важно то, что я просто хотел понять, насколько она поддается гипнозу, даже толком в транс не вводил, а она провалилась. Представляешь? Сама.

– Сразу провалилась?

– Клянусь, Лиз. Я не ожидал, я даже толком не закончил говорить, когда она начала мне рассказывать про прошлое воплощение.

– Она практикует?

– Нет.

– Хм, интересно. Сразу в воплощение. Это сильно. Как думаешь, она спящая?

– Не знаю, Лиз, я боюсь, что моих навыков недостаточно.

– Она как отреагировала?!

– Плохо, она испугалась и предложила сделать вид, что ничего не было. Что мне делать? – спросил он, чуть помолчав.

– Марк, если она спящая, то забыть или сделать вид у нее не получится, механизм запущен. Если нет, то нет. Давай так: если она придет еще раз, то попроси ее вернуться самый важный момент самого важного воплощения. И посмотрим. Тем более раз она сама проваливается, значит, это для тебя будет просто, нужно задать конкретную точку, чтобы ее не швыряло бесконтрольно.

– Лиз…

– Если почувствуешь, что не готов, отправишь ко мне. Хорошо?

– Да. Спасибо.

Марк постоял у окна, потом лег на диван и уснул.

А вот у Кейт были проблемы посерьезнее. Дома ее начал бить озноб, она попыталась согреться виски, пледом и горячим душем, но ничего толком не вышло.

Бред какой-то! Какой еще Мустафа, какие прошлые жизни?! «Нет, это просто игра воображения, я просто фантазерка. Очень люблю придумывать, вот и придумала. Не была ни в каких пустынях, не воровала никакого хлеба и вообще». Наконец, кое-как согревшись, она завернулась в одеяло, как гусеница, и отключилась в надежде, что сегодня без снов, как в яме. Но нет.

Ей снилась деревня, очень старая деревня с домами из камня и дерева и грунтовая дорога, по которой она бежала, прижимая к груди ребенка. Она слышала конское ржание, которое приближалось неумолимо, и стук собственного сердца в ушах, а еще ей было очень страшно. Пробежав две улицы, она бросилась в чей-то дом, обняла малыша и старалась даже не дышать. Дверь открылась рывком. Последнее, что она видела, это рыцарь с крестом на груди, заносящий над ней меч. Потом стало темно.

Да ладно! В копилочке кошмаров пополнение, новая серия!

Утром Кейт лежала в кровати, проснувшись до будильника, и думала о том, что если ее кошмары экранизировать, то можно недурно заработать.

Глава 4. ЭЛИЗАБЕТ

Элизабет Хьюм, или Лиз, как называли ее ученики и близкие люди, всю жизнь посвятила бизнесу и продажам. Забравшись практически на самый верх своей карьеры, она с ужасом обнаружила, что ей это не интересно, что некогда любимое дело стало раздражать и деньги никак не компенсируют того факта, что она выгорела практически до основания. И посвятить этому остаток жизни вовсе не хочется. Тогда она даже не догадывалась, куда ее приведут поиски и насколько долгим и тернистым окажется путь. Но оставаться там, где есть, она не хотела.

У Лиз прекрасная семья: любящий ее муж и дочь, они поддержали ее выбор полностью, несмотря на тревогу и опасения. Первые несколько месяцев Лиз пыталась внушить себе, что все будет хорошо, но хорошо не становилось. Всю жизнь она была уверена, что наличие денег, статуса и власти непременно сделают ее счастливой. Не сделали. И теперь отсутствие как минимум статуса и власти продемонстрировало, что счастье в чем-то другом. Знать бы в чем. Спустя полгода после того, как она изменила стиль жизни, ее догнала жесточайшая депрессия, и Марго, ее дочь, и Кевин, самый прекрасный на свете муж, сделали ей подарок – путешествие в Индию, просто чтобы отвлечь ее от тягостных мыслей, встряхнуть. Тогда Лиз не знала, что эти авиабилеты окажутся билетами в жизнь, и просто поехала, чтобы не обидеть близких, которые пытались ей помочь. Потому что на тот момент единственное, чего хотела сама Лиз, просто лежать в темной комнате и чтобы никто ее не трогал.

Представьте себе, что вы в один момент оказываетесь там, где люди мыслят вообще по-другому, где материальное безнадежно проиграло духовному. И этот настолько не вписывается в привычную вам парадигму, что вы подсознательно отталкивание эту новую для вас реальность. А поскольку мир Лиз и так был разрушен, то непривычное скорее напугало ее, чем заинтересовало. В стоимость путевки входили экскурсии по интересным туристическим местам и храмам, и Лиз, которой все же наскучило сидеть в отеле и страдать, ездила на все. И вот однажды, когда группу туристов привезли в джунгли к одному из забытых храмов, она отошла на пару десятков метров назад, чтобы рассмотреть, как в закатных лучах стены храма приобретают розоватый оттенок, и попала в поток. Она, конечно, только потом поймет, что такое поток. Но тогда у стен храма, в чужой стране время исчезло. А вместе с ним и тупая ноющая боль в груди, и сомнения, и тревоги. В тот день Лиз поняла, что она не хочет уезжать. Вернувшись в отель, она позвонила мужу и сообщила, что хочет остаться в Индии. Кевин просто принял ее решение.

Жить в Индии оказалось непросто. Она ходила с гидами по храмам, изучала культуру и традиции у местных жителей, несмотря на языковые барьеры. Но триггер сработал не в Индии, а в Непале. В одном из буддийских храмов она снова оказалась в потоке. И осталась жить в деревушке рядом с храмом у одной семьи, которая любезно приютила ее, не взяв ни гроша. Их старший сын неплохо говорил по-английски, потому что учился в Дели. Он и начал ей рассказывать вещи, о которых она и не подозревала. Она прожила в Непале почти два года, изредка возвращаясь к семье на короткое время, когда тоска становилась невыносимой. Быть вдали от тех, кого любишь, сложно, но оставаться дома и ждать, когда они вернутся, оказалось еще сложнее.

Потом были годы практик и медитации, но истинное призвание открылось чуть позже. Они семьей летели из Нью-Йорка в Вашингтон, и в аэропорту Лиз купила книгу, причем практически не глядя. Кэнон Долорес. «Регрессивный гипноз».

Случайности не случайны. Книга так увлекла ее, что по возвращении домой она начала искать любую информацию и обнаружила целую школу, в которой готовили гипнологов. Их философия слегка отличалась от той, что она изучала в Индии и Непале, но годы медитативных практик сделали ее едва ли не лучшей на курсе. У нее определенно был дар погружать людей в их собственное подсознание и без последствий выводить их оттуда. Правда, сама себе она помочь не могла, погрузить самого себя крайне сложно и не все на это способны. Сапожник без сапог.

Ученики стали появляться внезапно, и хотя никакую школу она не планировала, привычка доверять процессу и спокойно принимать происходящее не позволила ей отказывать тем, кто искренне хотел научиться.

Одним из них три года назад стал Марк. Инженер, который хотел чего-то большего. Он был очень старательный, у него хорошо получалось. У кого-то не получалось вовсе, а кто-то и не нуждался в обучении, потому что обладал даром погружать других людей и, что важнее, самого себя, без посторонней помощи. Лиз называла это «провалиться», а самих таких людей – «спящими». Они как маяки, как напоминания о том, что есть нечто большее. Наверное, чтобы спящие не сошли с ума, мироздание позаботилось, чтобы они об этом не знали, а когда узнавали, не принимали всерьез. Но если пробудить спящего, то это все равно что кинуть камень в озеро – круги распространятся далеко от точки его падения, и эти круги способны зацепить остальных спящих. Зачем все это вообще? Спящие люди со сверхсознанием имеют способность самостоятельно воссоздать череду воплощений, взять опыт этих воплощении и изменить мир в текущем воплощении. Не всегда, конечно, в лучшую сторону, но настолько существенно, что дух захватывает. Можете вспомнить Древний Египет или цивилизацию Майя. И не говорите мне, что верите в то, что сверхразвитая цивилизация, имеющая карту звездного неба и календарь, однажды приняла решение деградировать. Ну или, если так будет проще, можно вспомнить Атлантиду…

И вот, похоже, ее ученик наткнулся на спящую. Если это так, то теперь у нее нет дороги назад. Надо подождать. Процесс принятия того факта, что ты немножко не такой, как все, обычно болезненный, потому что это осознание разрушает твой привычный мир и на его обломках заставляет тебя строить новый. Без чертежей и понимания того, что же должно получиться.

ВСЕ КАТИТСЯ К ЧЕРТУ

Кейт лежала в кровати и смотрела в одну точку, попытки рационально объяснить те кошмары, которые ей снились последнюю неделю, не увенчались успехом. Сразу после первого сеанса гипноза ее зарубил крестоносец, на следующую ночь ее забили до смерти, когда она зачем-то защищала мечеть, потом ее повесили и пару раз зарезали. О, тот сон, где ее выкинули из поезда, заслуживает отдельно серии в сериале «Кейт рехнулась окончательно». Она пыталась пить снотворное в надежде спать без снов, но ничего не вышло, кошмары, как тараканы, все равно находили лазейку и разворачивали свои интереснейшие сюжеты. Все сны объединяло убийство. Убийство Кейт в разных декорациях и разными способами, слава богу, боли она не чувствовала.

Надо вставать и ехать на работу. Зачем вообще туда ездить, непонятно, но счета никто не отменял. Она встала и поплелась в ванную, облила лицо холодной водой и посмотрела на себя в зеркало.

– Очень уж ты, подруга, неважно выглядишь, – усмехнулась она отражению.

– На себя посмотри, – ответила Кейт сама себе и подумала, что это совсем плохо – разговаривать с самой собой, и надо бы сходить к психиатру, тем более контора оплачивала подобные мероприятия.

Спустя полчаса она вышла на улицу и направилась в сторону станции метро. Теплый ветерок и по-настоящему весенний запах заставили обратить на себя внимание.

«Ого, скоро же весна , – подумала Кейт и остановилась. Мысль такая простая и такая пронзительная. – Скоро весна, а я почти не помню зиму! Что со мной было этой зимой? И осенью? И вообще?».

Нет, она жила, работала, дышала, куда-то ходила и даже чему-то радовалась, наверное. Но почему она не может вспомнить ничего? Ведь так быть не может, чтобы совсем ничего не зацепило и не осталось в памяти, не может же человек жить на автомате.

Может.

Кейт медленным шагом шла по тротуару, наблюдая, как солнце отражается в окнах высоток, как владельцы маленьких магазинчиков моют витрины, почувствовала запах свежезаваренного кофе, чувствовала тепло солнечных лучей на коже. Почему она раньше этого не замечала? Почему она раньше не замечала небольшой сквер возле дома, ведь он всегда был там, и она смотрела на него прямо сейчас. Что мешало обратить на это внимание раньше? Она остановилась на перекрестке, нажала кнопку принудительного переключения светофора и глубоко вдохнула. Мысль, конечно, интересная, но слегка пугающая. Психиатра лучше посетить. Светофор выдал уверенный зеленый, Кейт посмотрела на него пару секунд и, решив, что зеленее точно не станет, уверенно ступила на зебру.

В холле офисного здания ее поймал Джейк, он мягко взял ее за локоть и отвел в сторону.

– Кейт, у меня хорошая новость и плохая, с какой начать? – прошептал он ей на ухо.

– Ты меня пытаешься соблазнить? Или мы играем в шпионов? – она засмеялась и отстранилась от Джейка, который практически оперся на нее, пытаясь сохранить интригу. – Начинай с любой!

– Ладно, – Джейк улыбнулся, – у меня есть приятель в секретариате мистера Райли, и он случайно проболтался, что босс, пересматривая ваши дела, был восхищен твоей защитой. Похоже, работу ты сохранишь!

Джейк смотрел на нее внимательно, словно маленький мальчик, потративший неделю на открытку дедушке, ждет от него похвалы и восторженной реакции. Только у Кейт такой реакции не было, и он это заметил.

– Я не понял, почему ты не рада? – он смотрел на нее удивленно. – Ведь это же здорово, разве нет?

– Джейк, да, это, конечно, здорово, и я очень рада. Просто не ожидала, не обращай внимания, я очень плохо сплю последнее время. – Ей не нравилось врать ему, но для того, чтобы сказать правду, ее неплохо для начала сформулировать хотя бы для самой себя.

– Ок, а плохая новость?

– Мистер Райли не в духе и искал тебя.

Начинается. Ладно, чему быть, того не миновать. Кейт мягко ткнула в плечо Джейка и направилась к лифтам. Уже зайдя в кабину и повернувшись лицом к закрывающимся дверям, она увидела, что Джейк по-прежнему наблюдает за ней, она улыбнулась ему, и он засмеялся и махнул рукой.

Она подошла к двери из лакированного дуба, постояла пару секунд и постучала.

– Войдите!

Мистер Райли что-то изучал и, когда Кейт зашла, отложил лист в сторону, жестом указывая ей на стул рядом со своим столом.

– Коллеги сказали, что вы искали меня.

– Да, Кейт, я изучил твою защиту по делу о разбое. Должен признать, что подготовлено отлично, пожалуй, я бы не смог лучше, поэтому хочу сообщить, что ты сдала экзамен и можешь продолжать.

– Спасибо, сэр.

– Кейт, я не слышу восторга и радости, – Райли усмехнулся, – я ожидал немного иного!

– Простите, сэр! Я не очень хорошо себя чувствую, и последние несколько недель были очень сложными, я, конечно, очень рада, что сдала экзамен и сохранила работу.

– Хм, ну, в таком случае я даже не знаю, стоит ли мне делать тебе предложение, которое я собирался сделать пару минут назад!

– Предложение?

– Да, Кейт, сейчас я занимаюсь достаточно серьезным делом. Если мы его выиграем, это будет сенсация, и все двери будут открыты команде победителя. И я хотел предложить тебе стать частью этой команды, естественно, оплата труда соответствующая.

– Мистер Райли, почему я? – она ошарашено смотрела в одну точку, пытаясь понять, что на самом деле чувствует сейчас, и не могла определить.

– Я прочитал подготовленную тобой защиту, ты молодец, дело практически безнадежное. Ты сделала максимум возможного, поэтому твои усидчивость и желание докопаться до истины могут быть полезными нам в этом деле. – Райли смотрел на нее и мягко улыбался. – Не отказывайся!

– Как вы поняли, что я хочу отказаться? – она удивленно подняла на него глаза. – Как?

– Я слишком хорошо тебя знаю, знаю, что ты думаешь, словно это не твое. Возможно. Но делаешь ты это лучше многих, уверенных в том, что они на своем месте. Деньги – немаловажная часть жизни, и тебе они сейчас не повредят. Давай выиграем дело, получим бонусы, и тогда, у тебя появится возможность пересмотреть свою жизнь без опасения, что тебя выгонят со съемной квартиры. Ну как? По рукам?

Он сидел в кресле, откинувшись на спинку, и смотрел на нее без капли снобизма, прямо и открыто. Так на Кейт иногда смотрел отец. Ей очень хотелось ответить отказом, но мистер Райли был абсолютно прав. Она не в том положении, чтобы отказываться.

– Я думаю, вы правы, и мне стоит согласиться. Когда слушания? И что за дело?

Мистер Райли вздохнул с облегчением, он быстро открыл ящик стола и вытащил папку.

– Изучи, – он протянул ее Кейт, – обсудим позже. У нас в запасе примерно два месяца, этого вполне достаточно, чтобы хорошо подготовиться.

Она взяла папку, робко встала и направилась к выходу.

– Кейт, если с самочувствием будут проблемы, можешь готовиться дома.

– Спасибо, мистер Райли.

На негнущихся ногах она доковыляла до своего маленького офиса, упала в кресло и закрыла глаза. М-да, интересно получается. Неплохо бы дело почитать, чтобы понять, во что ввязалась, но по большому счету совершенно все равно. Зато хоть можно из дома поработать, если что. Состояние, в котором она пребывала последнее время, оставляло желать лучшего. Что с этим делать, было непонятно, и поэтому возможность остаться дома была более чем заманчивой.

– Ну что? – Джейк засунул голову в дверной проем. – Все хорошо? Я кофе принес.

– Да, заходи, – она протянула ему папку, – меня взяли в команду!

– Он дал тебе материалы дела? – он вопросительно посмотрел на папку.

– Да, а что? – не понимая его удивления спросила она.

– Я тоже в команде, но материалы еще не видел, можно я полистаю?

– Валяй! – она протянула ему папку и откинулась на спинку кресла, наблюдая за его реакцией.

Джейк от волнения даже побледнел, сел и осторожно открыл папку, принялся читать.

– Если честно, я сама не знаю, что там, – сказала Кейт и отпила кофе, глядя на белое ухо своего друга, – что там?

– Ты что, подруга, новости не читаешь?

– Нет, – Кейт отставила кофе и выхватила у Джейка папку. – Да ладно, не может быть!