Опричник Тайного Приказа

– Этот браслет принадлежал моему отцу. Осенью сорок первого он ушел добровольцем на фронт и пропал без вести. Судя по всему, погиб где-то под Москвой. Он, видимо, чувствовал, что не вернется и оставил его дома, хотя раньше всегда носил с собой. Собственно, я поэтому и стала археологом, что хотела найти, где он похоронен. В сорок первом я была совсем маленькой и все, что мне известно, знаю со слов мамы. Этот браслет ведь означает принадлежность к некоему тайному ордену, правильно? Но у кого-то другого я такой вижу впервые.

«Похоже, действительно от Тайного Приказа остались лишь не связанные между собой и ничего не знающие потомки тех, кто когда-то сражался за Русское государство и погиб в этой битве. Эта старушка не исключение», – подумал Росс.

– Кстати, а еще есть кто-то, у кого сохранился такой браслет? – спросила Шереметева, – у меня интерес чисто, как у историка.

– Есть, – ответил опричник, – но они, так же как вы, мало, что знают и не связаны друг с другом. Кто-то хорошо поработал над этим. И еще, в нынешние времена, чем меньше об этом знаешь, тем лучше для здоровья.

«Кажется, теперь я понимаю зачем был послан сюда. Тайного Приказа, как организации, больше не существует. Никто не обладает не то, что возможностями, но и достаточной волей, чтобы исполнить подобную миссию», – осознал неутешительную правду Ростислав.

– Ну, не хотите говорить или не можете по какой-то причине, то и не надо, – отступила княгиня, – я помогу вам, чем смогу в память об отце. Думаю, он поступил бы также. Итак, что вас интересует?

Ростислав, действительно не хотел ничего рассказывать Елизавете Шереметевой, хотя любой помощник был бы очень кстати. Причина была в том, что он прекрасно понимал, насколько серьезные враждебные силы привлекает к себе сейчас в своих поисках, и не хотел подвергать опасности пожилую женщину.

– Поймите меня правильно, я не могу всего рассказать вам, – начал Ростислав, – но причину моего визита вы угадали верно. Я действительно состою в том же ордене, к которому принадлежал ваш отец и моя задача, мой долг найти царский посох и вернуть его…

Здесь опричник задумался. Он еще не знал, что будет делать с посохом, если найдет его. Президент с посохом в руках, наверное, смотрелся бы странно, да и поймет ли он, что это такое, если предложить ему хранить артефакт в кабинете. Оставался еще запасной вариант – установить посох в тайном месте, в стене колокольни Ивана Великого на самом верху. Эту нишу специально задумал и сделал зодчий Бон Фрязин при постройке колокольни, как раз на такой случай. Такого еще никто не пробовал, но считалось, что тогда артефакт будет работать, влияя на решения, которые принимаются в Кремле и, соответственно, на всю страну. Решение этого вопроса он отложил до момента, когда посох окажется у него.

– …вернуть его России, – продолжил свою мысль Ростислав.

– И что будет? Опять побоище? Избиение и чистка элиты, как при Иване Грозном?

– Вообще, вашу нынешнюю элиту неплохо было бы почистить, но это, к сожалению, не моя миссия. Моя задача найти посох и вернуть его стране.

– Что значит – ваша нынешняя элита, – вскинула брови княгиня, – она так же и ваша? Вы откуда? Или…

– Вопрос не совсем верный, – остановил ее Росс, – я не «откуда», я из «когда»…

Возникла пауза. Княгиня и опричник смотрели в глаза друг другу. Появившийся в проеме двери Игорь Воротынский увидел, что разговор идет серьезный и поспешил вернуться на кухню, придержать там остальных, дабы не помешали Ростиславу.

– Хотя, это не мое дело, – вдруг прервала паузу Шереметева, – как я уяснила немного о Тайном Приказе от родителей, людям с таким, как у вас, браслетом нужно помогать, чем можно и не задавать лишних вопросов. Прямо, как с КГБ в СССР. К тому же, перстень означает -доверенный царя…

– Что-то вроде того, – кивнул Росс.

– Вот только какого? Ну да ладно, на английского шпиона вы вроде не похожи.

– Причем здесь английские шпионы? – улыбнулся Ростислав.

– А при том. Англичане очень активно интересовались тем, что было найдено группой Герасимова. Видимо знали, что у Ивана Грозного был какой-то артефакт. Про посох прямо не спрашивали, все ходили вокруг да около. Они ведь любители собирать со всего мира такие артефакты для укрепления британской короны. Несколько раз приезжали ко мне с расспросами их журналисты. Хотя, скорее, журналисты они такие же, как и ты.

«Однако», – подумал Росс, – «Англы тогда еще пытались вынюхать, что есть при дворе московском. И выкрасть. Не мытьем, так катаньем, значит. И сейчас не оставили своих попыток. Одно радует, если продолжают искать, значит не нашли ничего. Надо как можно быстрее сделать это».

– А еще кто-нибудь приходил, спрашивал? – спросил он.

– Ну, а как же! Французы разок спрашивали, что было найдено при вскрытии могилы. Поляки тоже рыщут. Тут один шляхтич, Ровяковский, чего стоит, – усмехнулась княгиня. – Когда после революции все дворянство репрессировали, Ровяковских не тронули, потому как поляки борцами с самодержавием считались. Более того, эти Ровяковские сами в этих репрессиях непосредственно участвовали, отомстили, стало быть, за шестьсот двенадцатый. Хотя, своих же, поляков, они тоже не особо щадили.

" Ровяковский как-то связан с Курбининым…», – вспомнил опричник, – «Да уж, за почти что пятьсот лет ничего не поменялось».

– Вообще, я вам так скажу, – продолжила Шереметева, – ни посоха, ни чего-то подобного найдено не было. Но наводку я одну дам. Ходит слух, что у Беляковых в личной коллекции есть артефакт, похожий на то, что вы ищете.

– У Беляковых? – переспросил Ростислав.

– Да. Есть такой дворянский род, ведущий свое древо еще от бояр, служивших Ивану Грозному, – ответила княгиня, – они никогда не высовывались, и за последнюю сотню лет не пострадали. А вот после перестройки, главный их там организовал что-то типа закрытого клуба для избранных, нечто вроде масонской ложи. Они там регулярно собираются на свои «тайные» собрания, решения какие-то принимают, ворожат, говорят, даже. Я там ни разу не была, поэтому точно не знаю. Но, по слухам, вроде у него есть какой-то посох или жезл, который обладает силой.

– Так, интересно. Спасибо, хоть что-то подсказали.

– Единственное, они там всерьез играют в свое масонство и очень закрыты, чужаков к себе не пускают, – продолжила Елизавета Васильевна, – но есть у Белякова изъян, слабоват он до женского пола и крутит вертит им любовница его, ведьма столбовая. Подбила под него клинья и цепко держит за мошонку.

– Еще раз спасибо, что подсказали, – поблагодарил Ростислав, глядя в глаза собеседнице.

– Да не за что. Собственно, понравился ты мне, какой-то ты не такой, как все сейчас, – улыбнулась она, – благодарить будешь, если найдешь у них то, что ищешь. А не найдешь, приходи, еще подумаем. Я все-таки археолог, доктор наук.

Росс улыбнулся в ответ.

– Ростислав, мы собираемся, а то уже ехать надо, – заглянула в комнату Полина, которая во время интервью сидела чуть в сторонке и делала пометки в своем блокноте и, уже обратившись к Елизавете Шереметевой, добавила, – очень вкусный у вас чай, спасибо огромное, но нам, правда, ехать надо, а то к эфиру опоздаем.

– Всегда рада, – оглянулась на нее хозяйка и, вновь обернувшись к опричнику, незаметно кивнула.

В дверном проеме замелькали фигуры остальных членов съемочной группы, занимавшиеся сматыванием проводов и сбором аппаратуры. Игорь посмотрел на Ростислава и, получив от него утвердительный кивок, тоже начал прощаться.

Уже на улице, когда они простились с телевизионщиками и неспеша пошли в сторону Арбата, он тихонько спросил его, – есть что-нибудь?

– Да, кое-что, но пока непонятно, – ответил Росс.

Воротынский не стал задавать дальнейших вопросов. Хотя, даже уже то, что произошло утром, из головы не выходило и логическому объяснению не поддавалось.

Глава 7

Курбинин, отдав полуторачасовую дань пробкам, наконец добрался до загородного стрелкового клуба, принадлежащего корпорации Максима Ровяковского. Не дождавшись новостей от Курбинина за неделю, Ровяковский вызвал его сам. Владелец корпорации увлекался стендовой стрельбой по тарелкам и содержал свое собственное стрельбище. Здесь можно было пострелять практически из любого вида стрелкового оружия, порыбачить форель в специально оборудованных прудах и даже поиграть в гольф. Максим любил назначать этом клубе встречи, чтобы совместить полезное с приятным. Сейчас он стоял со спортивной двустволкой в руках, изготовившись для очередного дуплета.

После предыдущей встречи Ровяковский решил показать фотографии странного ролевика, любителя старины, своим людям в ФСБ. Оттуда быстро ответили, что на этого персонажа в их ведомстве ничего нет, либо данные на него под таким грифом секретности, что для их получения нужен особый допуск. Тогда он передал фото работавшим в его службе безопасности программистам-хакерам, чтобы те попытались найти следы этого человека в цифровом пространстве. Хакеры провозились три дня, проверяя записи камер наблюдения по всей стране, соцсети и базы данных, но ничего не нашли. Человек, казалось, не существовал в цифровом мире. Раздраженный бесполезностью своих сотрудников, Максим Ровяковский направил поиск по другой линии. Давно, еще с начала девяностых, олигарх пользовался услугами целой команды магов и колдунов. Ни одна сделка, ни одно его действие не проводилось без их поддержки. От простого гадания и прогнозов астрологов с целью определить наилучшую дату и время совершения сделок до сложных магических ритуалов с целью уничтожить конкурентов. Физически. Он заказывал присушки, наведение порчи и прочие обряды черной магии. А при необходимости склонить предстоящие события в свою пользу доходило до ритуалов с жертвоприношениями. И это давало свои плоды. Бизнес Ровяковского разрастался на зависть тем, с кем он когда-то начинал. Конкуренты его как-то вовремя умирали по естественным причинам, а бизнес их переходил к нему, тоже вроде бы без особых усилий. Вопросы в судах и в высших эшелонах власти тоже сами собой решались в его пользу. Цена подобных услуг была немаленькой, но оно того стоило.

В случае с парнем в старинном народном костюме Максим изначально предполагал его просто пришлепнуть, как муравья, и не понимал, почему Курбинин возится так долго. Версия Олега о том, что этот человек может быть частью некой группы, которую нужно выявить и уничтожить, казалась Ровяковскому надуманной. Он не узнавал обычно решительного и скорого на расправу Курбинина, который плел ему про какой-то древний орден. Но после того, как все работавшие на него силовики не смогли установить личность этого человека, Максим задумался: а что, если тот действительно не так прост? Агент спецслужбы? Профессиональный киллер, который умеет скрывать свои следы? Кто он? Решив подстраховаться, Ровяковский пригласил для консультации Велисара. Вообще-то в миру его звали Денис Горлеев, а под именем Велисар он был известен среди таких же колдунов и магов. Одним из его умений была способность видеть судьбу человека. Велисар мог, посмотрев на фотографию, рассказать о прошлом того, кто на ней изображен, что он из себя представляет, и даже показать место, где этот человек в данный момент находится. Взяв в руки распечатанные с видеозаписи листки с изображением Ростислава, колдун долго всматривался в них, крутил, переворачивал, закрывал глаза и снова смотрел. И его лицо постепенно становилось все мрачнее и мрачнее.

– Он жив? – наконец спросил он.

– Для мертвого от него слишком много проблем, – ответил Ровяковский. – Что можешь сказать? Кто это?

– Странно, я не вижу его, – задумчиво проговорил колдун. – Либо он мертв, либо у него поставлена магическая защита такой силы, что через нее сразу не пробиться. И еще, его энергетика какая-то странная… Такая встречается, когда смотришь на старые картины, которым больше трехсот-четырехсот лет.

– Так что скажешь? – жестко переспросил Ровяковский.

– Мне нужно еще поработать с этими фотографиями, – ответил Велисар. – Чтобы вскрыть его защиту, придется повозиться. Нужен особый ритуал.

– Сколько времени это займет? – Ровяковскому надо было срочно решать вопрос с захватом собственности Воротынских, и возникшая на ровном месте задержка могла спутать все карты.

– Возможно, потребуется несколько дней, может даже неделя. Точнее пока сказать не могу, – сказал колдун.

Первый раз Велисару потребовалось столько времени. Обычно у него на все был готовый рецепт, и проблема разрешалась быстро. Потеря времени раздражала, но Максим понимал, что сказать магу «колдуй быстрее» звучало бы смешно.

– Хорошо, – согласился Ровяковский. – Забирай снимки и работай.

Олег Курбинин подошел к рубежу стрельбы и, оставаясь чуть сзади, стал ждать, когда Ровяковский закончит стрелять. Максим его заметил, но не хотел прерывать тренировку. Да и показать Курбинину таким образом его место было полезно. Тарелочки вылетели, раздался дуплет, и обломки осыпались на траву стрельбища. Оглянувшись через плечо, он, кивнув головой, пригласив партнера подойти к нему и дал знак зарядить еще пару тарелок.

– Какие новости? Узнал что-нибудь? – спросил он сходу.

– Да особо ничего, – ответил Курбинин. – За ним, похоже, никого нет. Он ни с кем из серьезных людей не встречался за это время, да и вообще весь круг его общения ограничен Воротынскими. Как будто из-за границы приехал, впервые здесь, никого знакомых.

– Никого знакомых, говоришь? – переспросил Ровяковский, заряжая ружье.

– Да. Даже если не из-за границы, то откуда-то издалека. Своих людей у него в Москве нет. Кроме того, он отмороженный на всю голову. Недавно, ни с того ни с сего, устроил драку с фсошниками просто на ровном месте. Ну, они его подержали часок и, как ни странно, выпустили. Просто идиот. В общем, на следующей неделе все осуществим, как задумано. Один он. Ничего у него нет, и никто за ним не стоит.

«Никого и ничего у него нет и терять ему нечего… Страшный человек», – подумал Максим.

Он вспомнил, как лет двадцать назад в одном районном центре Тверской области у местных хозяев жизни, которых контролировал Максим, начались крупные неприятности. Конкурирующая группировка вступила в войну с ними. В течение месяца было перебито больше половины его людей. Ему было не привыкать решать проблемы силой, и через неделю обнаглевшие бандиты, осмелившиеся пойти против него, просто перестали существовать. Однако каково же было удивление Ровяковского, когда проблемы у его людей не прекратились. Их продолжали убивать одного за другим, причем непонятно кто и зачем. В городе говорили то о легендарной «Белой стреле», то о маньяке, который охотится на бандитов. Доходило до того, что бандиты даже боялись собирать дань с торговцев на рынке. Полиция, которая тогда была еще милицией, ничего не смогла сделать. Да и не сильно пыталась, так как несколько хорошо прикормленных чинов местного МВД тоже были ликвидированы. И только когда к делу подключилась ФСБ, через какое-то время удалось выяснить, что это была отнюдь не группировка. Все это устроил и реализовал один человек. Не местный и, на первый взгляд, совершенно немотивированный. Собственно, поэтому он и был неуловим. Искали в первую очередь тех, кому это было выгодно… Для начала он ликвидировал лидеров двух конкурирующих группировок. И те начали воевать друг с другом. Потом добил тех, кто остался. Какой-то причины, зачем таинственный киллер все это делал, выяснить так и не удалось. Не прослеживалась ни корысть, ни месть. Просто перебил весь криминалитет и продажных чиновников в городе. Причем, как появился из ниоткуда, так и исчез в никуда. Поймать его не удалось, и следов каких-либо найти тоже.

– Давай, – скомандовал Ровяковский, и две тарелочки вылетели по дуге. Раздался дуплет, и мишени превратились в осколки.

– Хороший выстрел, – сделал комплимент Курбинин.

– Скажи-ка, а чем он вообще занимается? – спросил Ровяковский.

– Да ничем особо. Ходит в исторический музей, как на работу. Мои проверяли, он там официально не оформлен. Числится как внештатный сотрудник. В церковь заходит почти каждый день. По Москве прогуляться любит. С телевизионщиками ходил брать интервью у археолога, которая работала с Герасимовым, когда могилу Ивана Грозного вскрывали. Те, с кем он работает, недавно запрос подали на исследование подземелий Кремля.

– А что им там надо? Библиотеку Ивана Грозного, что ли, все ищут?

– Нет, судя по тому, чем интересуются, ищут они, похоже, посох.

– Какой еще посох?

– Посох Ивана Грозного.

– Что? – Ровяковский положил ружье на столик и повернулся к Курбинину. – Так он же пропал с концами, и следов нет. В его существование никто уже даже и не верит.

– Тем не менее, судя по запросам Воротынского в музеи и хранилища, и по тому, что удалось извлечь из прослушки, ищет он тот самый посох, – повторил Курбинин.

Ровяковский задумался и сделал несколько нервных шагов взад-вперед.

– Знаешь, притормози пока. Еще понаблюдаем за ним. Грохнуть всегда успеем.

– А что тогда с недвигой в Коломне? Я и так на месяц все остановил.

– Воротынские помогают ему, насколько я понял, поэтому пусть пока поживут спокойно. Месяц ждали, еще немного подождем. Посох – это очень интересно, – задумчиво проговорил Ровяковский. – Я еще подключу своих, чтобы взяли этого неизвестного поплотнее в разработку. Ну, а если эта тема с посохом окажется пустышкой, то действуем, как планировали.

– Ну, ладно, подождем, – развел руками Курбинин.

– Все, давай, вроде порешали все. Если что выяснится, сразу звони, – закончил разговор Ровяковский. – И это… не забудь девочек подогнать на корпоратив.

– Обязательно, – кивнул, улыбнувшись, Курбинин, пожимая на прощание руку.

«А вдруг найдет, чем черт не шутит», – подумал Ровяковский.

О том, что русский царь Иоанн Четвертый обладал этим артефактом, он знал давно. Найти его пытались еще его предки. Это официально род Максима Ровяковского пришел во власть вместе с польскими революционерами в семнадцатом году прошлого века. На самом деле, по семейным хроникам, он был прямым потомком королевича Владислава, который пытался завладеть русским престолом после смерти Ивана Грозного и устроенной боярами смуты. Престол захватить так и не удалось, и, когда пришло время бежать из Москвы, его люди тщетно пытались найти царский посох. Считалось, что этот артефакт обладал огромной магической силой. Появился он на Руси после того, как, согласно легенде, сам Иоанн Богослов передал его русскому монаху Амвросию для утверждения христианства и державности Руси, что, собственно, и произошло. В шестнадцатом веке он был передан монахами одного из ростовских монастырей Ивану Грозному, и именно с ним тот претворял в жизнь планы по созданию России. И, надо отметить, весьма успешно. Считалось, что тот, кто владел этим посохом, получал такую силу, с которой мог стать чуть ли не властителем мира. Посох давал власть как над мирскими, так и над потусторонними силами. Если он оказывался в руках главы государства, эта страна начинала стремительно развиваться, выигрывать войны и расширять территории. Окажись он в руках делового человека, то его бизнес превратился бы во всемирную корпорацию, подчинившую себе весь финансовый мир. Но о местонахождении посоха не знал никто. Судьба артефакта оставалась тайной.

***

Опричник, расположившись в кресле, наблюдал, как полковник Хворостин уже с полчаса ходит по квартире Воротынских и шаманит по всем углам странной черной коробочкой с торчащим из нее упругим прутом. Все это было похоже на ритуал колдуна, очищавшего дом от злых сил. Росс, уже привыкший к дарам цивилизации, при виде чего-то нового каждый раз испытывал искреннее удивление и сейчас с интересом следил за происходящим. В конце концов полковник выключил свое загадочное устройство и выложил на стол три бляшки с торчащими из них металлическими усиками. С виду это было похоже на колдовской подклад.

– Вас кто-то слушает, и уж не знаю, насколько долго, – сказал он.

– Что это? – спросил Росс.

– Так называемые жучки – подслушивающие устройства. Позволяют слышать все, о чем говорят в квартире, – ответил Хворостин. – Не знаю, кто их установил, но это явно не любитель.

– Замечательно, – произнес Ростислав и перевел взгляд на Воротынского.

– То есть получается, все, что мы говорили здесь, кто-то слушал? – спросил Игорь.

– Получается, да. И, судя по всему, этот кто-то очень хорошо продвинут в этом деле, – ответил Хворостин. – Жучки, похоже, не наши и не китайские, купленные в даркнете. Это новая разработка какой-то разведки. Я покажу их знакомым спецам, интересно, что они скажут. Кому вы понадобились, а главное, зачем – ума не приложу.

За обладание артефактами силы борьба шла всегда. Этим занимались рыцари, служившие английской короне, агенты Ватикана, адепты различных орденов и даже польская шляхта. Мало было заполучить такой предмет, надо было еще суметь его сохранить. Опричник как раз незадолго до перехода разоблачил двух «миссионеров», пытавшихся сговориться с боярами и выкрасть реликвии, привезенные в Москву из Константинополя. Иван Грозный, скорый на расправу, отправил обоих на виселицу. С этого момента отношения с английским королевским двором стали портиться.

– Только этого сейчас не хватает, – с досадой произнес Ростислав. – Может, это Курбинины?

– Вряд ли. Это последние разработки. Обычным бандитам такое не достать, – покачал головой полковник. – И еще. Подумайте, кто и когда мог установить прослушку. Судя по тому, как это сделано, времени у них было немного. Это мог быть и курьер, и сантехник, кто угодно. Вспоминайте, кто чужой приходил за последнее время.

– Так разве сейчас сходу вспомнишь, – тяжело вздохнул Воротынский. – Надо подумать. С Леной поговорю, может, она какого-нибудь слесаря вызывала…

Полковник Хворостин вечером в тот же день, после того как высадил Ростислава возле кафе на Сретенском бульваре, встретился с Игорем Воротынским. Выслушав историю о посланце из прошлого, он, при иных обстоятельствах, помог бы Игорю организовать встречу с психиатром. Но браслет Тайного Приказа на руке Ростислава и завещание отца вынуждали не просто относиться к этим людям серьезно, но и всячески помогать им. Отец, генерал КГБ, при жизни крепко вбил ему в голову, что дело Тайного Приказа важнее всего. Даже важнее присяги, так как от этого могла зависеть судьба страны на столетия вперед. Поэтому вместо вызова «Скорой» с решетками в окошках Хворостин договорился собраться всем троим и все обсудить.

– Ладно, с этим я разберусь и сообщу позже. Давайте ближе к делу перейдем, – сказал Сергей после того, как убрал жучки.

– Так, насчет дела. Тут возникла проблема попасть в Кремль, – начал Игорь. – Паспорт у Росса вы сами видели какой, а попасть туда нужно для того, чтобы не просто погулять по территории, а осмотреть подземелья и колокольню Ивана Великого.

– Ну, с вами проще. Пишите запрос на исследовательские работы от исторического музея, а я постараюсь через своих ускорить получение разрешения. А вот Ростиславу нужно делать нормальные документы, – развел руками полковник. – Эту подделку, с которой он ходит, ФСО пробьет на раз.

– А может, как-то в сопровождении можно без документов… – не сдавался Игорь.

– Если я правильно понял, куда вам надо, туда без сопровождения вообще не пускают, даже с нормальными документами, – ответил Хворостин. – Может, Ростислав объяснит, где смотреть, и мы сами справимся? Точно нужно всем идти?

– Точно, – кивнул Росс. – Вы не сможете без меня открыть тайники. Там не код от сейфа знать нужно, как у вас сейчас, там заговор нужен, чтобы заклятие снять. И если я вам даже слова заговора скажу, у вас нет силы, чтобы заставить его сработать.

– Понятно, – сказал полковник, в очередной раз подумав, что, возможно, все-таки стоило вызвать «скорую» с решетками.

– Понимаю, что вы сейчас думаете, – тут же добавил опричник. – Для вас это так же странно, как для меня эти ваши… как их, жучки. Но всему есть свое объяснение.

– Да, я понимаю, – произнес полковник и про себя подумал: «Надо следить за мыслями. Черт его знает, что он там умеет».

– А если я к вам в Кремле присоединюсь уже в самом подземелье, это будет проблемой? – неожиданно спросил Росс. – Вы вместе пройдете, я появлюсь уже там, в подземельях, и затеряюсь в группе среди остальных.

– Что значит «появлюсь»? – не понял Хворостин.

– В Кремль ведет несколько тайных подземных ходов, – пояснил опричник. – Один из них, судя по всему, действует до сих пор. И ведет он как раз в то подземелье. Туда, куда нам и надо. Мы договоримся по времени, и когда вы будете там, я присоединюсь к вам. Осмотрю тайники, а потом уйду через тот же проход.

– Серьезно? Ты хочешь сказать, что этот ход существует до сих пор? – спросил Хворостин. – Все изрыто и перекрыто за последние сто лет.

– Да, он пересекается с линией метро, но потом идет дальше, как ни странно, – спокойно ответил Ростислав. – Кто-то сохранил его, и не просто сохранил, а запечатал заклятьем двери, чтобы случайный человек не мог его увидеть и, уж тем более, проникнуть внутрь.