Везде СВОи

Ускоряемся еще… Ну, как ускоряемся, плетемся чуть быстрее предыдущей скорости. В обычной жизни это, наверно, прогулочный шаг. Дальше дорога была спокойной. Оторвались. Дошли. Вызываем водителя. Спустя пятнадцать минут, плюхаюсь на переднее сидение.

– Палыч, что с Седым?

– Не знаю, вышел Мастак на связь, передал, что он двестидвести, сам трехсотый

– Может, ошибся?

– Нева, знаю не больше вашего. Сейчас Тунгуса подождем и выезжаем.

– Палыч, им туда идти не меньше часа и обратно часа полтора-два. Вывези нас, потом за ними вернешься…

– Он звонил, сказал, что подходит. А на лбу у тебя что за кровавое месиво?

Посмотрел в зеркало – ба, по ходу, вчера кассетой все же зацепило вскользь. Едва заметная царапина, если все отмыть.

Спустя несколько минут, подошли Тунгус и старшина. Их накрыло кассетами, как только от нас отошли, буквально в двухстах метрах. Старшина ранен.

Только в следующую ночь в расположение смог выйти Мастак – ранение руки, ноги и контузия. Оказалось, что тот шум техники, что мы слышали – был звуком подлетающей Бабы Яги. Она подлетела, покружила и, спустя пять минут, сбросила мину между пацанами. По сути у нас за спиной. Мы, наверно, даже поле в то время еще не проскочили. Не успели они в щель нырнуть.

На следующий день созвонились с П. Рассказал, как оно было.

– Ты себя винишь?

– С одной стороны, П, понимаю, что позиция вскрыта была и нельзя было туда никакой смене заходить. По всем учебникам, по всем законам, по уму…

– А с другой?

– А с другой, я ошибся. Я вспомнил тот разговор в Крыму. Я рассчитал, какую поправку надо брать, но я сам не поверил в этот расчет, решил упростить.

– Но этот выстрел сложен…

– Да, понимаю я это, П, задним числом понимаю. Но рассчитал все верно. Рисковал лишь собой. Ошибся. Чудом оттуда с Мазаем выбрались. И пацанам постоянно повторяли, что надо в щель забиться, да и не должно было их там быть, выпасли нас, мстили. Мне мстили, не им.

– Не на тебе вина, вы должны были после первых суток оттуда уйти, с закатом сразу. Нельзя было там находиться, а тем более, продолжать работать. Более того, смену присылать…

– Логикой это понимаю. Но совести это доказать куда как сложнее.

– Ну, тебе с этим жить…

Пленный.

Конец января выдался в этом году морозным. Для нашего направления, по крайней мере. С огромными усилиями удалось одному из батальонов освободить достаточно большой укрепрайон. Готовили его немцы десять лет и ресурсов явно не жалели. Окопы, перекрытия, норки, бетонные блиндажи, колючая проволока, минное поле… С большими потерями, но в один прекрасный день, наши вышли к точке под названием Бассейн. Зашли туда перед самым закатом, сначала одной двойкой, сразу скользнув в блиндаж. Бетонные стены и крыша, несколько комнат под землей – отлично немцы себя здесь чувствовали. Сообщили по радейке наверх, навалили перед входом два свежих трупа противника друг на друга, как идеальное средство от залета fpv- дронов и сели ждать.

Спустя несколько часов, к ним подошли еще две пары. Одну поставили наверх, на вершину холма, была там старая, еще не развалившаяся норка, вторую – внутри блиндажа у входа, а третья отправилась отдыхать на достаточно удобные нары. Если ночью наката не будет, то завтрашний день точно смогут продержаться.

Неожиданно сверху ударила короткая очередь, спустя мгновение еще одна. Автоматы в руки и к выходу. Залегли за трупами, как за бруствером и ждут, куда стрелять, что происходит.

– Филин, что у вас там?

– Немец снизу откуда-то выбежал и сваливает

– Вызывай комбата, пусть минометом накроют.