Мемуары гармонизатора мира. Посвящается внукам Алексею и Ирине и моим дочерям Даше и Анне

***

А мой недолгий брак с красавицей-псковитянкой Екатериной Алексеевой закончился с вынужденной эмиграцией. Дитя той любви – дочь Анна. Июньская она – когда ночами горько пахнет березами и хрустальными рассветами. Вижу их с матерью в лесной сторожке, через щелку на сеновале с выходом на небо и речку поодаль. Читают луга как книжку. Как Олеся купринская, вся лесом пронизана. Знает, что «желтый зверобой, июньского цветения, – бородавки со стеблей его и листьев настоянные, – идет людям от груди; что лапчатка желтая – от головной боли и простуды помогает очень; что тысячелистники розовые и белые – от порезов, от порезов же и столетник; что шалфей пряный – от зубов, от горла, от зубов же – ромашка, можно еще ромашкой вытравить из чрева ребенка; что мята сладкая – от хрипоты и груди; что чистотел невзрачный – оранжевый сок из корешков его – от бородавок; что сороконедужник строгий – от всех земных телесных болестей; что единственная трава от змеиного укуса – цветочек незаметный, синий – звездочка; что чертополохом синим, колючим, что растет на откосах, изгоняют из изб чертей» – всё прямо по Борису Пильняку. Вместе с матерью ставила на травах для зимы настойки. Врачует залётного бедолагу – чёрного ворона со сломанным крылом. И мой брат Аркадий (наши имена тургеневские: из «Отцов и детей»), вместе с заслуженной актрисой Валентиной Кособуцкой призрели такого же убогого: сердобольно подкармливают его мясцом, крупкой, выходя на карк пернатого, названного «Укором» – поскольку увечный подолгу смотрит с укоризной вслед без гостинцев проходящим мимо. Сидит задумчиво ссутулившись, втянув голову в плечи в позе «опять двойка!», будто ожидая упрека или приговора, как если бы за совершенный проступок. Его тусклый наряд воображаемо оживляю пририсовкой орлиной атрибутики – ярких пятен, больших желтых глаз, поднадвинутых бровей, подчеркивающих склонность к решительном действиям. Пусть кажется врагам о-го-го каким! И коготки мысленно затачиваю – мало ли чего. Нельзя ж быть слабоком в хищном мире двуногих. Мой брат-блокадник делится последним со страждущими.

В Германии женился на Елене – дочери правозащитницы Татьяны Сергеевны Ходорович и главы фонда Солженицына в Москве, внучатой племянницы художника М. А. Врубеля и внука адмирала А. В. Немитца. В газетной заметке «Deutsch-Russische Zeitung» (№8, 1997), посвященной мюнхенской выставке работ художника- символиста Михаила Врубеля, весьма схожи представленные портреты моей дочери от второго брака – Дарьи и её прабабки Анастасии фон Вессель-Врубель. «Мама, картины зовут играть в прятки. Твой черед, ищи меня. Да нет, на картине ищи – вот она я! Тоже девочка. Простите – бабушка. Права ли я? Это ли моя прабабушка? Девочка – бабушка, ты меня слышишь?» – десятилетняя Дашутка колокольчиком звенит в альпийских лугах Гармиш-Партенкирхена, – своим льняным хохолком являя «пятое колено Врубеля». Смотрел на неё и виделись рублёвские голубонебые васильки средь спелой ржи… И как бы семейство не скромничало, спарка Врубель-Нёмитц «подводит» к германскому корневищу средневековых рыцарей. Ибо родич Врубелей адмирал Александр Васильевич Нёмитц (адмирал А. В. Колчак назвал его своим флотским преемником; и в 1920-е наш родич стал военно-морским министром России) – потомок барона Адольфа-Германа Маршалла фон Биберштейна (Marschall von Biberstein), сменившего в 1890-м самого «железного канцлера» Отто фон Бисмарка на посту статс-секретаря по иностранным делам. Посему в анналах истории читаем у Джайлза Макдоно в книге «Последний кайзер. Вильгельм Неистовый»: «После того как Герберта Бисмарка на Вильгельмштрассе сменил Маршалль фон Биберштейн, сам Вильгельм завел обыкновение наведываться к нему домой без предупреждения – „на тарелку супа“». Так что в русо-льняной нашей девочке сошлись Волконские-Толстые, Врубели, фон Вессели-фон Бибершейны. «В союзе обеих империй, – писал Отто фон Бисмарк графу Петру Шувалову 15 февраля 1877, – заключается такая сила и гарантия безопасности, что меня приводит в раздражение уже сама мысль о том, что он может когда-либо подвергнуться опасности без малейшего на то политического основания… Пока я буду возглавлять наши государственные дела, вам трудно будет избавиться от союза с нами».

Конечно, «у России есть только два союзника – её армия и флот» – крылатое выражение, закрепившееся за российским императором Александром III. Но если «англичанка гадит» России исторически постоянно, то немцы онтологически не русофобы. Более того, «внешне германский и славянский типы представляются родственными. У обоих генотипов, – читаем у немецкого писателя Германа Гессе, – одна и та же склонность к мечтательности и мировой скорби (Weltschmerz)». Ну а поговорка «что русскому хорошо, то немцу смерть» – навет германофобов. Как и обзывание германских рыцарей «псами» (да ещё с поношением «сволочами») – это злобная закладка Карла Маркса в «Хронологических выписках». Геостратегический смысл единит эти нации: обе мировые войны были развязаны закулисой с целью схлестнуть обоих «изгоев» в схватке на взаимоистребление (по аналогии с той каверзой – и нынешние русско-украинский и германо-российский конфликты, со взрывом «Северных потоков»). Уинстон Черчилль прямо указывал на премьер-министра Британии Чемберлена как на виновника Второй мировой войны ещё в 1940-м. Ведь понятие немец славяносодержащее. Средневековье к германцам относило всех, кто не походил на кельтов (галлов) и ираноязычных кочевников (сарматов); и посему к германцам были причислены и схожие славянские племена. Кстати, Русско-Германский легион освобождал германские земли от наполеоновцев в «Битве народов» в 1813-м, а накануне ВОВ Гитлер предлагал Сталину «стать спиной к спине против общего врага». Вопрос, конечно, болезненный и сложный, но как альтернатива англо-саксонскому доминированию понятен. Конечно, лучше бы России быть самодостаточной, вне «спарок» с кем бы то ни было. Но если говорить о предпочтении, то органичнее альянс с Германией – «страшный сон» для НАТОвцев. «Всемирно-всечеловечные» (русские, по характеристике Достоевского) и «сумрачный германский гений», с шеллинговой идеей «всеединства» тянутся друг к другу, как женское и мужское начала: «Россия-матушка» и «Des Deutschen Vaterland». На пороге ядерного Армагеддона (идёт проверка у кого стальнее нервы) России и Германии выпал исторический шанс возвратно-имперского рывка – завершить хотя бы материально экономически «незавершенное действие в прошлом» (the Past Progressive Tense/The Past Continuous). Тем самым Германия с помощью русских ресурсов – довышла бы из версальско-оккупационной удавки «Канцлер-акта» (Kanzlerakte) в реальное европейское лидерство и, покончив с черной полосой пораженческого самосознания «потерянных поколений» («verloren generation»), перестала бы сознавать себя «лузером» (пораженцем) и взаимостимулировали друг друга к общей «спарке». Так бы и междоусобица тлеющей гражданской распри закончилась – «отломанная ветка» (Малороссия) вернулась бы черенком общего ствола – России-«Герусии». Тем самым закончилась бы ментальная «безотцовщина» («чьих холоп будешь?») от надорванности традиции преемственности поколений и выкорчеванности перспектив национального развития. Так ликвидировались бы роковые последствия насильственного изъятия из родной почвы общего корневища Геруссии – в том числе и вынужденное скитальчество в чужом облике (эмиграция, изгнание-послание, деоккупация-полная суверенизация и, наконец, русско-германское нутряное единство). Исторически кончается колониальный тренд увечия судеб порабощенных народов – проекции переломов хребта России большевиками и ельциноидами, а Германии – в узде Версаля и Потсдама. Во всяком случае, мы вместе с Александром Раром (бывшим советником правительства ФРГ, написал книгу «Владимир Путин. Лучший немец в Кремле») бьёмся годами за идею «большой Европы от Лиссабона до Владивостока» (хотя бы до Урала, чтобы включить туда помимо РФ всех подписантов Парижской хартии), считая её не утратившей актуальности. Ей противостоит концепт США: встраивание Европы в трансатлантический союз от Ванкувера до Донецка (без России и Беларуси). Какая из этих концепций победит?

Не будучи глубоко национальным, вряд ли можно стать всемирным. Не просто оставаться русским на чужбине, когда на РФ вешают даже клоповое нашесствие на Париж (ср с «Роковыми яйцами» М. Булгакова). Для одних мы шпионы, для других – коллаборанты. «Не забывайте, что вы наследники великой матери-России, великой страны, ее истории, ее святых, ее великих деятелей культуры. Вы наследники великой России, поэтому – спасибо вам, спасибо за то, как вы умеете быть русскими. Храните это наследие, берегите его, спасибо вам» – благословляет именем Петра I и Екатерины II на подвиг служения свято-культурной русскости Римский Папа Франциск 25 августа 2023. «Мила нам добра весть о нашей стороне, – писал Гавриил Державин, – Отечества и дым нам сладок и приятен». Но, как выразился поэт Игорь Северянин, «родиться русским слишком мало: им нужно быть, им нужно стать». Русскость, по Достоевскому, всемирно отзывчива, она помогает «найти в человеке человека»: распознать божественную индикацию человека разумного – Homo sapiens. Русская особость притягательна, как духовная субстанция «не от мира сего» – богоявленно-идеалистичная, тогда как западная – материально-эгоцентричная. «Я променяю счастье всего Запада на русский песенный лад печали» – признание европейца философа Фридриха Ницше. Кстати, незнавший этого факта писатель Саша Соколов проспорил мне в Калифорнии ящик коньяка. При сравнении культур западное мировоззрение отдаёт мещанством, по мнению философа Николая Бердяева, приведшим к уничтожению высших ценностей и варваризации общества. Не потому ли наш интеллигентский нигилизм «отщепенства от государства» на Западе стал трансформироваться в русофильство. Испытания укрепили веру и упрочили православные ценностные ориентиры – русскоцентричный взгляд на Родину как «звезду, которою моряк определяет место в океане» (В. Шекспир).

Отстаивание русской экзистенции (национально сущностная сердцевина) в любой её гособолочке – наше кредо.

«Криминальная революция» лихих 90-х, превращающая державу в бензоколонку западного нужника, застала меня по одну сторону баррикады вместе с Сергеем Бабуриным – в катакомбах Москвы и с Александром Прохановым – на зияющей пустоте Лубянки от снесённой у чекистов под носом эмблематики – памятника железному Феликсу Дзержинскому.

Ситуация в стране складывалась аховой: офицеры ГРУ, по свидетельству инсайдера полковника ВД, выбрасывались из окон, униженные «премиальными» – двумя буханками хлеба за «беззаветное служение Родине»!

Но «всё пройдёт, и это тоже пройдёт». По закону эволюции резкий и быстрый качок маятника гасится откатом. Революции завершались реставрацией монархии. Боьшевики нарушили диалектику природы вещей – соверщив «двойной кульбит»: один за другим ДВА переворота: буржуазный и сразу после – социалистический, с уничтожением всей царской семьи – потенциала реставрации status quo. Следовательно, феодально-компрадорской системе недоторжества радикал-ЕльЦинизма суждено националищироваться, как минимум, в умеренный национал-консерватизм, а максимум – в СССР-2. Скорей всего застолбится промежуточное неудобное положение и, в зависимости от конъюнктуры обстоятельств, будет тяготеть к доминанте фактической силы. Россия оказалась перед этой дилеммой, поскольку Ельцину не удалось с помощью внутрених войск (министр Анатолий Куликов не пошел на это) физически устранить непримиримую оппозицию. Недобитый враг вдвойне опасен – за живых и мёртвых мстит. Пробой консервативной реставрации, большей глубины и размаха, чем ожидал Кремль, явился бунт Пригожина. После этого сигнала снизу власть имущие засуетились с реформой сверху. Решили нравоучительно прижучить олигарха Михаила Фридмана за… этический проступок. «Одно дело – нарушать закон, а другое дело – нарушать какие-то морально-этические нормы в отношении своей Родины. Если в сознании подавляющего большинства, не какой-то части какой-то элиты, а подавляющего большинства граждан, человек вел себя в отношении России аморально, то, конечно, он будет это чувствовать, вернувшись сюда. А как иначе?» – это уже не «спящий» Путин, а каратист – мимоходом отбрасывающий «элитку» -улитку от власти. Отныне примат вердикта народной воли – превыше всего. Лиха беда начало. Пусть робковатая, но проба на апелляцию к народу как единственному источнику власти (argumentum ad populum – «аргумент к народу») состоялась. Во всяком случае имиджевая корректура правящего курса по оздоровлению основ общества.

Между «августовским путчем» и пулянием из танковых орудий по народовластию в своём интервью популярной питерской газете «Час пик» (№39/84, 30 сент.91, с.4) я так и охарактеризовал текущий момент – одной заглавной фразой: «Это вовсе не победа левых, а лишь слабость правых». Расшатанным основам страны целебен был баланс сил. Поскольку «любостороннее» конечное торжество экстремизма опасно… Как у Шекспира: люди, которые доходят до крайности что в том, что в другом, достойны осуждения больше, чем пьяницы. Тогда же состоявшаяся моя короткая беседа с председателем Ленсовета Анатолием Собчаком доубедила меня, что новая власть для стабилизации положения в стране должна индоктринировать (вобрать в себя) правую идею – поправеть самой и учесть требования непримиримой оппозиции по воссозданию баланса сил и тенденций в социуме. Не мешать органике социо-природы самобалансироваться, помятуя о ЧП в национальном парке Йеллоустоун (США). Там полное истребление волков стало причиной изменения локальной экосистемы. Олени, почувствовав полную безопасность, подолгу кучковались, пожирая догола всю тамашнюю растительность. Из-за поредения флоры – резкого уменьшения количества растительной пищи, оттуда мигрировали многие другие животные – тем самым изменился ландшафт. Постепенная гибель парка происходила до тех пор, пока снова не запустили туда «санитаров природы» – волков.

Мэр Питера, удостоив аудиенции меня (но не отечественного режиссера-документалиста, моего друга Николая Горячкина, оставшегося ждать в холле приёмной градоначальника) как американского профессора Маршалл-центра и журналиста-международника (в момент нашей беседы мелькнула в приёмной фигура, напоминающая В.В.Путина, тогдашнего председателя Комитета по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга) сказал, что считает «опасным симбиоз консервативной партийной номенклатуры и крайних националистов». На что я заметил, что опасность в другом симбиозе – чиновников и бандитов. И что необходимо избежать повторения одной из главных ошибок Февраля-1917 – нигилистической эйфории демократического триумфа. Вместо этого надо усиливать консервативную составляющую страны… Позже на этой тезисно-смысловой завязи возникнет за бугром наше коллективное письмо, под названием «Восстановить историческую справедливость. Обращение представителей Русского Зарубежья к Российскому парламенту в связи с 75-летием Февральской революции» [опубликовано: «Литературная Россия», 20 марта 1992, №12 (1520), с.6]. В нём преамбулой значится: «Русская эмиграция… три четверти века стремилась защищать за границей российские национально-государственные интересы и духовное призвание России». Но в глазах Анатолия Александровича сквозило другое: страх за свою жизнь и решимость нейтрализовать оппозицию. Ему удалось вывести из игры военного коменданта города, главу местного ГКЧП генерал-полковника Виктора Самсонова и блокировать указы ГКЧП на территории Санкт-Петербурга. Генералу Самсонову ничего не оставалось, как самому остановить десантную дивизию, которая шла в Питер из Пскова для осуществления введения режима военного положения и охраны общественного порядка. Над консервативно-ценностным большинством русского народа восторжествовало прозападное правое либертарианство – максимизация личных и экономических свобод при минимизации влияния государства на жизнь общества. Но либертарианский крен в управлении страной ныне самовыпрямляется в горниле СВО. Как говорил немецкий полководец Хельмут фон Мольтке, «план работает до первого контакта с врагом» («no plan survives first contact with the enemy»). План Собчака годился до СВО. Обожженное войной воинство и оживший нутряной патриотизм социума требуют кардинальной смены общественных вех. И на мякине внешнего прихорашивания системы – уже не проведёшь обожженных войной и «дующих на воду».

Не ошибся я в прогнозе, заверив тогда своего питерского интервьюера Алену Кравцову, что сдержанно-настороженная у российского большинства «прежняя концепция врага безусловно сохранится». Ибо не верил детантной демагогии Запада. Ведь России предлагалась либертарианская трансформация по западным лекалам – для встраивания в американоцентричный миропорядок на правах «таскателя каштанов из огня» в чужой игре: с функцией сдерживать КНР, нацеливать ракеты на Иран, прижучивать Северную Корею и щедро делиться своими ресурсами. Приобщение лишь функциональное, но «табачок врозь». Приниматели высших решений в стране действовали как заряженные на самообман. Это выяснилось в результате визита в июне 2009-го в Москву президента США Барака Обамы. Он привёз с собой некую хитрую штучку «RESET», с виду «перезагрузку», а по сути – ПЕРЕНАЦЕЛИВАНИЕ. Российские институты обожания врага, понятно, клюнули на эту мякину, преподносимую истеблишментом как «новый детант». Как в мультике, волчара, лишь чуток попригляднее сделавший свой облик, продолжая действовать нахрапом, «по правилам», дивидендным лишь для себя, – явился с заячьей морковкой-приманкой «давайте дружить!». Важно, что Д. А. Медведев, президент РФ в ту пору, клюнул на ту замануху, квалифицируя тот Данаев дар «позитивной трансформацией» российско-американских отношений. О победе заморских «мультипликаторов» говорит тот факт, что российские национальные ценности подверглись сертификации «всё решающего рынка»: МИД, ВС РФ, силовые структуры стали приспосабливать национальные ценности «конъюнктуре рынка». Да так увлеклись, что поныне, даже в преддверии ядерного поединка, РФ продолжает продавать США уран и другие критические материалы и не мешать зреть а-ля-чубайсову реванш-«довороту».

Распутыванию хитросплетений «резета» – о том, что то есть вовсе не оливковая ветвь мира, а «перенацеливание» противника, – об этом моя статья «Геополитика в контексте американо-российского диалога» (Евразийский сайт А. Дугина, 15.09.2009). Цель – лапшой на уши переформатировать «врага» в «друга» в национальном информационном пространстве РФ. За текстовую обертку «разрядки» были взяты слова из речи от 18 сентября 2008 Госсекретаря Кондолизы Райс: «США стремились поддержать возникновение СИЛЬНОЙ, ПРОЦВЕТАЮЩЕЙ И ОТВЕТСТВЕННОЙ России. Мы обращались с Россией не как с побеждённым врагом, а как ПОТЕНЦИАЛЬНЫМ ПАРТНЁРОМ… Мы с уважением относились К РОССИИ КАК К ВЕЛИКОЙ ДЕРЖАВЕ, с которой необходимо сотрудничать для решения общих проблем». После такой льстивой преамбулы-подоплёки Хиллари Клинтон дарит Сергею Лаврову некую «Красную кнопку» (для русских «красный» – значит красивый. Кстати, за безделушки на 24 доллара купили у индейцев целый остров Манхэттен), путано символизирующую не то «перезагрузку», не то «перегрузку». Скорее – «ПЕРЕНАЦЕЛИВАНИЕ». Ибо Х. Клинтон буквально накануне заявляла диаметрально противоположное: США НЕ ПРИЗНАЮТ ЗА РОССИЕЙ СФЕРЫ ИНТЕРЕСОВ!

Евангелием заповедано: какую бы личину не надевали на себя и какими бы «языками человеческими и ангельскими» не говорили сладкоголосые, как сирены, лицемеры всех мастей, нельзя верить ни единому их слову, ибо они подобны «гробам поваленным», «которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты» (Матфей, 23:27), а все их слова, как говорил апостол Павел, лишь «медь звенящая, или кимвал звучащий». Барак Обама хорошо владеет эмпатией – умением понимать, что ощущает другой человек. И это придаёт ему «уверенность в себе с ясным видением целей» – говорят о нём инсайдеры. Что воспринял Дмитрий Медведев как «» позитивную трансформацию» российско-американских отношений» (?!) для Обамы ничего не значило. Если допустить вольный перевод обамова жеста доброй воли как «начать с чистого листа», то это логически нелепо в политическом контексте: «Нельзя, – говорил нам с Александром Раром в Берлине американский политтехнолог Том Грэм (советник президента США Джорджа Буша по России и Евразии), – нажать кнопку и вернуться к тому что было…». Да и с технической стороны, пожалуй, не странновато ли перезагрузку системы осуществлять НЕ С ПОМОЩЬЮ «Ctrl+Alt+Del», а «RESET»? Не точнее ли было бы написать на кнопке слово «перемотка»?

Моя гипотеза. Перед нами психотронная экстрасенсорика воздействия на бдительность, предвкушающую детант. Почуяв долгожданно «родное», жертва манипуляции сама дозомбируется до нужной противнику кондиции. И вообще, как утверждают близкие Обамы, отношения с Россией он определяет совсем другим словом – не «reset», а «REBOOT» («переобуть», «переседлать», «обновить»). Причем, в редко употребляемом смысле: «boot» – «ВЫГОДА», «ПОЛЬЗА»