Русалки. Сборник рассказов

Конечно, не отказал, и они отправились в путь.

Выбравшись из леса, выехали уже в поле, за которым виднелось какое-то село.

– Смотри! Видишь березу? – указала она на холмик на берегу с одинокой березой. – Там, за березой, утонул мой внук, – продолжила она.

Никита с ужасом подумал о каком-то несчастном малыше.

– Ему было всего двадцать, – тетя Надя думала о чем-то своем, не глядя на собеседника.

Никита ни о чем не спрашивал, боясь потревожить ее больную память, но она сама сказала: – Так, по пьяной лавочке пропал человек.

Слезы показались на ее глазах, но она быстро справилась и, уже молча, они двигались дальше.

Город Мышкин, паром через Волгу, дорога в Рыбинск.

Все были дома: дочь Катя, ее муж Андрюха и внучка Настя. А в комнате на диване лежал старый, обреченный на близкую смерть человек. Дышал тяжело, но смог приподняться и улыбнулся, увидев тетю Надю. Бывший ее муж.

Нужно было съездить в центр города по каким-то делам, и компания, наскоро перекусив, всей семьей выехала со двора.

Андрюха, сухой, крепкий русский мужик лет сорока, изрядно пьющий, судя по лицу, управлял маршрутом с пассажирского места, подсказывая куда ехать. Как вдруг навалился на руль, требуя срочный поворот налево через сплошную и поперек встречного потока.

– Ты что! С ума сошел? – накричал Никита на него матом, сдержав руль и отбросив его на свое место. – Тут же встречный поток!

– Х…я какая! Тут мы все так поворачиваем, – обиделся он. – Б..ь! Ты просто водить не умеешь, москвич! – и добавил крепкое словцо.

«Да, Андрюха – парень прикольный, с ним не соскучишься, а уж выпивать с ним – одни непредвиденные удовольствия», – думал Никита.

Решив все вопросы, покружившись по центру города и доставив семью Андрюхи к дому, поздно вечером вернулись с тетей Надей на свои берега.

Однажды, вернувшись вечером после очередных бродилок на лодке, Никита увидел, что в огороде тети Нади копошится какой-то старичок.

Маленький, сухонький, лет 75-и, с морщинистым лицом, покрытым седой недельной щетиной, смотрел на него хитренькими всезнающими глазками.

Тетя Надя его никак не представила, а лишь сказала: ‒ Валентиныч помогает мне по хозяйству.

Откуда он взялся и надолго ли приехал было непонятно. Но из разных бесед Никита понял, что он как будто бывший Надин ухажер, потерявший и семью и дом, и последней его надеждой, последним приютом, был этот уголок мира. И он старался, был безропотным батраком и, несмотря на свою тщедушность, проявляя необыкновенную выносливость, выполнял все работы по хозяйству и безмолвно следовал всем требованиям хозяйки. В разговоре с Никитой всегда хрипло переспрашивал:

– Чё? Как? – и в голосе звучала какая-то странная агрессия. Казалось, что он плохо слышит, но в его глазах угадывалось совсем иное: никогда не торопиться с ответом, на всякий случай. По каким-то редким, очень сухим беседам с тетей Надей, Никита понял, что за плечами Валентиныча были годы исправительных работ, а на все изящные попытки выяснить что-нибудь конкретное о его жизни, получал те же самые «чё» и «как». Водку не пил, курил какой-то зловонный табак, а на ужин никогда не приходил и рано укладывался спать или в избе, а чаще всего в чуланчике, пристроенном к коровнику. А Никита с хозяйкой садились за стол поздно вечером, скрашивали беседу стопкой водки или какой-либо настойки. И с лица тети Нади уходила немного печаль.

Как то, во время таких мирных бесед я спросил о родителях ее несчастного внука, ибо ее дочь Катя по своему возрасту никак не могла быть его матерью. Спросил и пожалел.

– Сын мой погиб. Зарезали его в пьяной драке, – тихо сказала тетя Надя в ответ на вопрос Никиты. И уже не мог Никита смотреть в ее глаза. То ли разум, то ли воля сдерживали ее чувства, и она не плакала и не причитала. Никита посмотрел на нее и, ему показалось, что темные круги под ее глазами стали совсем чёрными. Изношенное сердце… «Страшная судьба у этой женщины», – размышлял он, не зная, как продолжить беседу. Но она сама поменяла тему и предложила выпить кофе.