скачать книгу бесплатно
К сожалению, съесть больше довольно-таки противных, но при этом столь полезных корнеплодов я не мог физически. Придется обождать, поднимая уровень ресурса боевого тела просто сидя у огня.
Корнеплоды, скорее всего, не из скоропортящихся продуктов, и завтра стоит вплотную заняться пополнением их запаса. Возможно, это местный уникальный, волшебный плод, не даром же от него индикация так разгорается. Может он вполне будет способен заменить белок из мяса. Соответственно, скорее всего этот плод достаточно редок в этом лесу, не даром же скотинка жрала его до последнего, игнорируя опасность, исходящую с моей стороны. Тогда, планы на завтра – это сбор корнеплодов и лепка глиняной посуды. Фляжка будет весьма кстати, если я планирую вплотную заняться изучением местности и поиском людей или пути домой.
Еще я решил озадачиться организацией отхожего места. Как ни крути, но экскременты – это тоже ресурс. Из него можно добыть селитру, не знаю как именно, но главное начать, а там глядишь, система подхватит и выдаст туториал. Хе, смешно будет ходить по большому в режиме туториала…
Селитра, уголь и сера – это состав дымного пороха. С углем в лесу проблем не возникнет. Если удастся найти серу в горах, то попробую синтезировать порох. Начиню им глиняные бомбы и вполне могу померяться силами даже с местными стражами порядка. Ну или хотя бы отдать свою жизнь подороже.
Туалет типа «сортир» у меня вышел ямой метр на метр, которую я руками и острыми палками выкопал в отдалении от основного логова. Надо будет еще что-то вроде соломенной крышки изобразить, чтоб не так благоухало и не размывалось дождем.
Еще я сплел из остатков лыка небольшую сумочку с веревочной лямкой через плечо и сходив к реке наполнил ее более-менее однородными камнями. Камни – это неплохое оружие, причем, как и ударное, так и метательное. Также из оружия у меня осталась первоначальная палка-выручалка и небольшая отшлифованная водой дубинка, которую я также как и камни нашел возле русла ручья. Плюс к этому я подобрал две полутораметровые прямые сухие палки, заточил их и обжег острие на конце, получив что-то вроде примитивных дротиков или копий. Не знаю, как они помогут и помогут ли в случае замеса, но с оружием в руках, даже таким примитивным, я почувствовал себя более уверенно, ведь оружие рождает ощущение силы.
ТОМ I: 8. Задушевное предложение
В момент засыпания опять присутствовал эпизод с двумя пятнами, словно перед тем, как окончательно заснуть я сначала заходил в некий «предбанник» или в «сени», а уже потом из них отбывал по разным направлениям: просто спал, видел кинематографичные видения или попадал к русалке. Осознав себя в «сенях», в этот раз я попытался коснуться желтого пятна, но что-то пошло не так и меня на автомате стремительно затянуло в синее…
В этот раз я очутился в другом лесу. В нем все деревья были огромными, как Эйфелева башня. Высоту их оценить мешала густая листва на высоте сорока метров над землей, а вот ширина вполне соответствовала выбранному сравнению. Солнечный свет сквозь переплетение листвы не пробивался, но зажигал ее изумрудным сиянием, и весь подлесок был окутан этим чудным изумрудным полумраком. Подлесок, представленный кустами и папоротником, к слову сказать, гигантизмом деревьев не страдал, но их привычные размеры лишь подчеркивали непривычную громадность деревьев.
Этот лес был живым. Он дышал, колыхался в порывах ветра, поскрипывал, постанывал, ронял засохшие листья. Жизнь и ее проявление были чисто растительными, «деревянными», а какие бы то ни было следы какой бы то ни было живности отсутствовали напрочь. При этом лес был на удивление однообразным, куда бы я ни пошел везде вставали деревья-переростки, рос папоротник и царили зеленоватые сумерки. Не было естественного разнообразия флоры и освещения, не было подвидов деревьев и кустов, не было полутонов и различия по яркости цветов и света. Самая необычная обстановка, если не будет претерпевать изменений, быстро приестся и надоест, станет обыденностью. Вот и этот лес, так поразивший меня вначале размерами деревьев и сказочным освещением, стал надоедать. И даже раздражать, поскольку не было ему ни конца, ни края, соответственно не было и выхода из него. А клетка, хоть и золотая, клеткой и остается.
Я уже худо-бедно понимал, что для передвижения в таких снах надо не только двигаться, но еще и хотеть двигаться. Вот только куда хотеть? Единственное место, которое я до этого видел во сне, это поляна с Дубом и девушкой, но идти туда почему-то не хотелось. Во-первых: Дуб опять надсмехаться начнет, а поскольку он видит меня насквозь, со всеми потрохами и подноготной, поэтому и бить будет по самым больным и уязвимым местам. А чего в этом приятного, скажите на милость? Во-вторых: я боялся лесной красавицы. Вообще, я и к красивым девушкам отношусь с опаской, побаиваюсь их. Ибо имеют они надо мной власть, мне непонятную, но непреодолимую. В их обществе я не то, что теряюсь, скорее тупею, и вертят они мой как захотят, во все четыре стороны и тридцать два направления. Соответственно, чем красившее девушка, тем больше ее власть надо мной и тем больше мой страх перед ней. Поскольку лесная дева была абсолютно красива, то и страх мой перед ней был абсолютным. Увидеть-то я ее хотел, даже мечтал об этом, но самой встречи, как и ее последствий, боялся. С красавицами легче встречаться в мечтах, или во снах, смущало лишь то, что я сейчас как раз во сне и находился.
Поскольку местность по горизонтали не спешила меняться, то я решил попробовать изменить ее по вертикали. Проще говоря, я полез на дерево. Оно словно для того и предназначалось: многочисленные складки коры, ветви, сучки, грибы-паразиты образовывали почти идеальную винтовую лестницу. Пробившись сквозь листву, я вынырнул уже над лесом. Ветви исполинов только на одном уровне образовывали непроницаемый полог, а по остальному стволу произрастали относительно редко. Я бы даже сказал – с долей позерства. Каждая веточка имела уникальную форму и размеры, и любая сошла бы за двухстороннюю, но причудливо изогнутую дорожку. Иногда ветви моего дерева соприкасались с ветвями соседок, и, в принципе, можно было прогуляться с дерева на дерево без особых затруднений. Вот только зачем? Ведь насколько хватало глаз, то есть от горизонта до горизонта, стелилось зеленое море листвы и возвышались стволы исполинов, соединенные причудливыми ветвями-переходами. Фантастическая красота и феерическая бессмысленность. Можно часами ходить с дерева на дерево и умиляться открывающимися видами, но зачем? С какой целью? Для чего?
Высота деревьев, кажется, не имела конца, ибо их верхушки терялись в лазурной голубизне неба. Света над пологом леса было много, словно ярким безоблачным днем, однако солнца на небосводе не наблюдалось. Мне стало интересно, на какую высоту все-таки поднимаются стволы? Ведь не могли же они и вправду быть бесконечными…
По мере возвышения колышущееся море листвы все отодвигалось, а горизонт все расширялся. Вскоре у меня уже недоставало зрения разглядеть полог, и стало казаться, что дерево произрастает прямо из воздуха. Горизонт по причине все той же ограниченности зрения стал бескрайним. Стволы соседних деревьев на всем протяжении подъема стремительно разбегались по сторонам, и теперь я карабкался по одинокому столпу, возникающему из ниоткуда и уходящему в никуда. Ощущение безмерности и безграничности было столь сильно, что я начал путать верх с низом. Усугубляя путаницу, гравитации как-то подозрительно ослабла.
Ствол почти лишился ветвей и стал тонким, как водонапорная башня. Ползти вверх стало сложно, но стоило только подумать о спуске в бездну, как организм сразу находил новые силы, а мозг – новые аргументы в пользу именно подъема, а не спуска. Наконец, что-то изменилось. Внизу была сплошная чернота, синь осталась лишь узкой полоской у самой кромки горизонта, а вот вверху показался клубящийся серо-белый массив. И в скором времени я уже продолжал подъем как пресловутый ёжик в тумане. Признаюсь, это было намного приятнее, чем подъем над бездной, ведь недаром говорят, что у страха глаза велики.
Слой облаков кончился внезапно, не разрежаясь, и я резко вынырнул из полумрака на свет, прищурился и огляделся. Верхушка дерева здесь и заканчивалась, распушившись симпатичной метелкой. Небеса светились золотым маревом, а облака на проверку оказались проницаемые только в одну сторону: пропустили меня вверх, но притворились твердокаменными при попытке двинутся вниз. При этом они не переставали клубиться, изменяться и казаться эфемерными.
Прогуляться по облакам было приятно, по крайней мере первые десять минут. После этого очарование места растаяло, оставив лишь досаду: в лесу хоть деревья торчали, было на что посмотреть, здесь же было абсолютно пустое клубящееся серо-белое поле без границ и краев. К глупости своей я успел удалиться от верхушки приведшего меня сюда дерева, и теперь никак не мог ее отыскать.
Хочу вниз, решил я, и для наглядности попрыгал на месте. С третьим прыжком я провалился сквозь облачный слой и устремился вниз с захватывающей дух скоростью. Внизу, во тьме, что-то начало проступать, приобретать очертания и медленно приближаться, и вскоре я уже довольно четко видел, что несусь к земле. Когда стали различимы отдельные детали, такие как горы, озера и деревья, я с ужасом возопил: вниз-то я хочу, но не с такой же скоростью!.. Не знаю, помогли ли мои неумелые взмахи руками, но падение заметно замедлилось.
Детали приближающейся земли все увеличивались, и вскоре стали узнаваемыми – я падал на поляну с Дубом. С высоты своего полета я окинул ее взглядом вдоль и попрек. Дуб находился в центре, а сама поляна, отделяющая его от леса, по площади примерно равнялась площади, занимаемой Дубом, но была площадью кольца, а не круга. Дуб оказался ниже давешних деревьев, но толще, ширше и массивнее. Он на их фоне выглядел бы столетним пеньком на фоне камышовой поросли: та хоть и выше намного, да по общим впечатлениям и близко с ним не лежит.
Поляна стремительно приближалась, и если первой мыслью было – не упасть бы на Дуб, то второй – не дать бы дубу! Мысль переросла в страстное желание, поэтому вместо удара о землю я почувствовал, что проваливаюсь сквозь нее. Словно в мягкий стог сена попал. Этот «стог» замедлил мое падение почти до нуля, и выплюнул на каменный пол пещеры. Пол оказался жестким, и удар об него отозвался в голове и теле тупой болью.
«Ауч», – поморщился я и осмотрелся.
Каменные стены сходились на высоте десяти метров цельным сводом. Из пещеры вели в различных направлениях двенадцать выходов, но ни один из них меня не впечатлил. Все какие-то мрачные, косые и сырые. Я с надеждой воззрился на каменный свод, в котором пробил длинный прямой тоннель. В конце этого тоннеля брезжил просвет. Знакомый такой просвет, который выведет на поляну с Дубом, как во вчерашнем сне. Вот только как до него добраться?
Допрыгнуть не получилось, как я ни старался этого захотеть, а вот взобраться по стене удалось. Ощущения от происходящего оставались двоякими: с одной стороны сон ощущался реальностью, в которой люди по отвесным стенам могут лазать только в кино про супергероев, с другой стороны, даже не веря в то, что я хотел сделать, я это делал. Я, даже ползя вверх по отвесной стене, не верил, что это возможно и что это происходит. Однако хотел этого, и полз, одинаково попирая законы притяжения и собственную веру. Мой путь продолжился по потолку, а затем по каменному колодцу и благополучно закончился на поляне.
Она не изменилась, была залита ярким светом, не имела солнца на небосводе и имела Дуб посередине. Последний подозрительно косился в мою сторону, но от комментариев воздерживался. Пока. Страхи мои, перед Дубом и девушкой, между тем, никуда не делись, напротив, вспыхнули с силой «сверхновы». И как ни хотелось бы мне повторить свидание, да только не сумел себя пересилить, и двинулся к едва заметному на горизонте краешку леса, махнув Дубу на прощанье ручкой.
Достиг я его на удивление быстро, а вот приблизиться не смог. Если вдоль него идти, или по направлению к центру, то – пожалуйста. А вот если приблизиться к кромке, то словно мешает что-то. Вроде и не упираюсь ни во что, а с места не сдвигаюсь. И уж как я ни напрягался, как ни хотел-желал с полянки убраться, да только не смог. Я сел на краю леса, скрестив ноги, и задумался. Бесило то чувство, что я не мог проснуться. Да и вообще, я не осознавал, что сплю. Всё происходящее было чересчур уж реалистично. Собственно, деваться-то особо было некуда, поэтому я плюнул, поднялся и направился к Дубу.
Он хмыкнул, причем так многозначительно, словно говоря, лучше пять минут подождать, чем потратить полчаса на убеждение. Щели и рисунок в стволе вновь тускло засветились желтым, медленно посыпалась призрачная золотистая листва, а затем из ствола выдвинулся спригган!
Он не имел половых признаков, и вместо пучка корней ниже пояса имел две вполне человеческих ноги. Браслеты на моих руках засветились, но при этом не холодили запястья. Спригган вспыхнул, вскрикнул не по-человечески, рой светлячков и света вырвался из него наружу и погас. Сам же спригган, то сплетение, что формировало его тело, словно раздвинулось, образовав нишу, в которую вполне могло поместиться человеческое тело. Мое тело.
Листва зашелестела, словно что-то предлагая. Затем в спину ударил короткий порыв ветра, «слегка» подтолкнув меня к останкам сприггана. Браслеты засветились ярче, замерцали, но тревожного холодного оповещения не выдавали. Ладно, посмотрим, что да как. Я вошел, вместился в нишу. Прутья загорелись зеленым свечением и мягко оплели мое тело, на манер экзо-костюма.
Я попробовал подвигаться в нем, попрыгать побегать, побоксировать с тенью. Ощущения были приятные. Прыжок, например, поднял меня на высоту пяти-шести метров, а приземление мягко погасилось древесными амортизаторами. Скорость бега тоже возросла, а расход сил на него уменьшился. Скорость ударов вообще была на нереальном уровне – я бил так быстро, что руки сливались в туманные линии.
Ветви расплели меня и вновь собрались в стороне, а из меня опять выдулось облачко из кусков разноцветного тумана. Они подвисли в воздухе совершая поступательные движения – облачко к дубу, доспехи сприггана ко мне.
Ну, как бы, тут всё ясно, мне предлагают сделку, душу в обмен на древесный экзоскелет.
Я даже не знаю честно это или нет, браслеты, к слову, усиленно моргали, но опять же, об опасности не предупреждали. Вообще, слишком много тут было неизвестных переменных. Ясно, что душа Дубу отойдет, скорее всего, только после моей смерти, и чем она, душа, будет «больше», развитее, тем ему же и лучше, то есть напрямую в моей смерти он не заинтересован. Силу тоже предлагал нормальную. Но непонятную. Она, скорее всего, решит все проблемы с безопасностью и питанием, но что если при этом я превращусь в еще одного сприггана, стану тупым безмозглым, хоть и могучим, стражем этого леса? Буду молчаливо бродить по пустынному, безлюдному изумрудному лесу и шугать оленей, которые обгрызают ветки… Так себе перспектива.
Да и было у меня уже одно боевое тело, зачем мне второе? Двадцать лет ни одного не предлагали, а тут за пару дней уже второе предложение, распродажа там у них что ли началась, вселенская?..
Кажется, Дуб меня понял без слов, поскольку спригган-доспех всосался в ствол, а туман в меня. Дуб же прям-таки психанул, и уже не отвернулся, а отключился, исчез, стал просто деревом. Какие мы, однако, обидчивые, микроб ему отказал, видите ли…
Дуб-дубом, но как выбираться-то отсюда?
Я пошел вокруг Дуба по часовой стрелке, замечая, что его облик меняется по мере движения. При этом менялся не только облик Дуба, но и облик окружающей его поляны, и леса на ее краю, и неба над ним: Дуб, хотя и не потерял своей массивности, но теперь больше напоминал Ясень, поляна стала каменистой, лес на ее краю уменьшился и поредел, а небеса приобрели белый оттенок. Я остановился и призадумался, а затем побрел в противоположную сторону. С удивлением я замечал, что окружающее пространство продолжает меняться: Ясень превращался в Клен, лес по краю поляны поднимался вверх к небесам, а сами небеса становились красновато-желтыми. Я остановился и присел под стволом.
«И днем, и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом…» Что за чертовщина происходит? «Пойдет налево – дуб станет ясенем, направо – кленом станет он…» О, я прям как поэт, зовусь Незнайка, от меня вам балалайка. И то правда – не знаю, что еще сбалалаить… И что делать тоже не знаю. Так, думай голова, шапку подарю… Посулы, видимо, помогли, и голова, давно мечтавшая о шапке, решила, что надо попытаться позвать лесную деву.
– Эй! Красотка, выходи! – прокричал я, а мысленно зачем-то прибавил: «встань передо мной, как лист перед травой!», и «повернись ко мне передом, а к лесу задом»…
Ничего не происходило, Дуб молчал, девушка не появлялась. Ну и не удивительно, это же так в сказках сивку-бурку вызывают и избушку на курьих ножках. А мне-то надо красавицу-девицу подозвать. Как там в сказках? Кажется вспоминаю, надо сказать «выходи», а затем начать перечислять, если старый человек – будешь дядей мне на век, коль старушка – будь мне мать, так и стану величать… ну и так далее. И на нужной фразе тот, кто скрывается обязан выйти. Так – приступим, мысленно потер я руки…
– Выйди, покажись, если ты красна-девица, будем мы с тобой жениться, – сообщил я речитативом, с той рифмой, до которой снизошло мое вдохновение. Собственно, остальные варианты были гораздо более скабрёзные, если что.
Всё вокруг замолчало. Листва, ветер, травы, словно слушали что будет дальше в моем посыле. Кажется, даже Дуб краем уха прислушивался, хотя это и не точно…
– Блин горелый, ребята, это единственный вариант, если что… – сообщи я, ну и, честно скажу: платоническим от нее и не пахло, не так сестрица или мать должна была бы пахнуть…
Окружение словно разочарованно вздохнуло и продолжило жить своей жизнью, а откуда-то из ветвей раздался смех серебряных колокольчиков… я поднял голову вверх и увидел лесную красавицу.
Ощущения были непередаваемые. С одной стороны, я был безмерно рад, словно обрел наконец-то давно искомое счастье. С другой стороны, показалось, что в мой дом вошли гости, а я встречаю их не то, что без галстука, а вообще без трусов! При чем почувствовать себя «без трусов» заставило не то обстоятельство, что я действительно был без них, а то, что все заготовленные мою мысли, вопросы и предлоги предательски разбежались из головы, оставив вопиющую пустоту. Однако пустовала она недолго, тут же заполнилась восторгом, радостью и счастьем, которые ласковым ветерком так и веяли от красавицы. Как же она красива! Как приятно просто любоваться ее телом, переливами волос, сиянием улыбки. Чудные зеленые глаза просто лучились радостью и приятным удивлением, словно уж и не чаяла она меня увидеть, но увидела и теперь ей эта встреча была также приятна, как и мне.
Она сидела на корточках, придерживаясь руками за широкую ветвь Дуба, и рассматривала меня не менее откровенно, чем я ее. Взаимное переглядывание могло продлиться всю оставшуюся жизнь, и я как-то ненароком вспомнил, что еще кучу дел не переделал. Дом не построил, сына не вырастил, дерево не посадил… Да и позвал я деву тоже, как-никак, по делу: кто если не она поможет разобраться со всем происходящем? Мысли попытались вернуться в мою черепную коробку, но оказалось, что желания крепко там забаррикадировались. Кто бы мог подумать, что у желаний, особенно неприличный, окажется столько силы и упорства!.. В конечном итоге умные мысли как-то договорились с неприличными желаниями, придя к консенсусу, что-де если просто так сидеть и смотреть, то возможности осуществиться у последних не будет. Те, нехотя признали их правоту и чуть-чуть потеснились. Этого чуть-чуть мне как раз и хватило, чтобы начать разговор:
– Привет! Приятно тебя снова увидеть! А не могла бы ты мне помочь…
«Правильно!» – оживились желания, – «главное ее сманить с дерева, а там уже наброситься и…»
«Не мешайте!» – одергивали их мысли, – «хозяин лучше знает, куда разговор вести…»
– …и разъяснить, что здесь все-таки происходит?
«Что-то не похоже, что он знает, куда разговор вести», – цинично усомнились желания.
«Да, действительно, не похоже…» – к моему вящему удивлению, согласились с ними мысли.
– Почему я все время в этом месте оказываюсь? Не причастна ли ты к этому? Может, ты чего-то хочешь от меня? Так ты скажи прямо, не томи душу?
«Ты что, не видишь, чего она хочет?!» – возмутились желания.
«Между прочим, чтобы сманить ее с дерева можно притвориться раненным…» – как бы между делом подсказали мысли.
Девушка заразительно рассмеялась, словно во отчую видела «борьбу» моих желаний и мыслей. Смех серебряными колокольчиками огласил поляну, заставил Дуб горделиво расправить плечи, невидимое солнышко запылать еще жарче, а меня – забыть обо всем на свете, и о том, что еще дом не построен, и дерево не посажено… про сына что-то еще помнил, по крайней мере, ту часть, которая его появлению предшествует.
Мне было хорошо рядом с этой девушкой, и совсем не обязательно было что-то говорить. Более того: даже слова, даже неверно подобранные слова, не смогли бы разрушить волшебство этого мгновения…
И только я это осознал и приготовился наслаждаться, как мир вокруг подернулся серо-черной дымкой пробуждения.
ТОМ I: 9. Право собственности
Послевкусие ото сна осталось смешанным, но чего в нём больше, хорошего или плохого, я затруднялся оценить. Многое оставалось непонятным, необъяснённым, неявным, поэтому я не мог дать оценку собственным действиям, не мог понять правильно я поступаю или нет.
Во снах теперь мне словно открывался путь в неведомую ранее страну грёз, в которой мог существовать любой мир, рожденный собственным воображением или причудливым вывертом подсознания. Я посетил, один, второй, третий, но потом вдруг осознал, что не знаю, как вернуться домой, на стартовую позицию. Еще осознал, что, даже вернувшись на нее понятия не имею что делать дальше, как выйти из страны грёз, как пробудиться. Такое положение дел пугало, потеряться во снах, на мой взгляд это ещё хуже, чем потеряться в реальности…
Если бы я не вспомнил единственный известный мне ориентир – поляну с Дубом – то мог ведь и не проснуться. Остался бы лежать в какой-нибудь коме, или летаргическом сне.
С другой стороны, Дуб оказался не таким уж и беспредельщиком, не пытался вынуть из меня душу на гоп-стоп, а предлагал какие-то мутные схемы и сделки. Краса-девица на контакт пошла, а это как свидание с мечтой, за одно такое мгновение и полцарства не жалко. И еще порадовало что лесная дева и Дуб оказались двумя независимыми сторонами, иначе, предложи он ее в качестве награды за мою душу (или на что мы там торговались) я не уверен, что удержался бы от соблазна.
День начался по графику, разминка, упражнения, обливание. Есть хотелось не сильно, и это было плохо, чем больше ем, тем ближе активация боевого тела. Подумав, я решил по такому случаю ввести еще и пробежку вокруг Огромки, для нагуливания аппетита.
Уходить с Огромки после пробежки я не стал, занялся лепкой гончарных изделий. Нейро-интерфейс заботливо перехватил управление, показывал какую именно глину брать и где именно. Еще показал, что надо распотрошить несколько початков рогоза и покрошить внутрь глины. Что ж, поверим на слово, и запомним.
После этого я налепил посуды на все случаи жизни: фляжку для странствий, кувшин для хранения, котелок, кружку, блюдо, плошку, ложку и даже попробовал вылепить нож. А что, керамические ножи разве не из глины? Та же керамика, просто состав посложнее, наверное.
Все предметы изготовил в двойном экземпляре, на случай неудачного обжига, затем сложил кучкой на солнышке, чтоб они подсохли и стали пригодны для транспортировки.
Тут нейро-интерфейс опять вставил свои пять копеек – при наведении взглядом на любой из слепленных предметов, на него в расширенной реальности накладывался виртуальный образ полупрозрачного белого цвета. Образ был блеклый, и, по всей видимости, его яркость будет сигнализировать о завершении процесса просушки. Странный, конечно, выбор индикации, мне кажется намного легче было бы вывести шкалу готовности над каждым предметом. Хотя я мог чего-то не знать, может я недостаточно «прокачан», чтобы видеть шкалы и цифры…
Пока посуда подсыхала я метнулся к логову, вооружился рюкзаком и отправился собирать корнеплоды в окрестностях Огромки, совмещая это дело с завтраком. Я обратил внимание на то, что если поглощал чудо местной агрокультуры на полный желудок, то яркость заполнения боевого тела возрастала не сильно, а если ел на голодный желудок, то иконка боевого тела разгоралась прямо на глазах. Вероятно дело было не в насыщении себя этими плодами как таковыми, а именно в процессе их переработки организмом.
Ни единорогов, ни спригганов в этот раз не наблюдалось, но я держал в уме, что если начну бездумно обрывать все плантации чудо-корня и сносить к себе в пещеру, то обязательно кто-нибудь придет со мной разбираться. Возможно, даже старшего брата приведет.
Хотя, формально, это не единорог был, ну или не типичный единорог «артуровского» эпоса. Насколько я помню, в славянской мифологии тоже есть звери с одним рогом, но они больше походят не на лошадь, а на быка. Массивные, дикие, сильные, зовутся индрики. Индрик-зверь. Тот зверь, которого я видел был чем-то средним между английским единорогом и славянским индриком: ни лошадью и ни быком, а оленем. Пернатым. Просто с термином единорог у меня имелся ряд определенных ассоциаций, ну там девственницы всякие и радуги. А слово индрик дышало таинственностью, как и встреченный зверь. Поэтому я и решил звать его индриком.
Так вот, помимо спригганов и индриков тут хватало фантастической живности. Например, я встретил странную стрекозу, которая походила на маленькую хитиновую фею с головой жука. При попытке рассмотреть ее поближе она напала, пища что-то вроде «никс! никс!», еле отмахался. Местные зайчики реально оказались попрыгайчиками, некоторые прямо из кустов выпрыгивали чуть ли не на высоту моего роста. Местные белки были слишком пушистые, слишком зубастые и умели планировать за счет перепонок между передними и задними лапами. У местных лис – если это были лисы – оказалось от трех хвостов и больше. Птицы были не менее разнообразны, это и голубые райские с витыми хвостами, и мелкие колибри, четырехкрылые вороны, и зубастые археоптериксы.
К слову лисы – это хищники, то есть местную дичь все-таки кто-то щипал. Значит идею охоты с целью добычи мяса не стоит полностью сбрасывать со счетов. Надо присмотреться получше, разобраться. У тех же белок, если не подводит зрение, есть клыки, то есть они как минимум насекомоядные. Из птиц тоже – зубастые археоптериксы вряд ли ягодками промышляют. Есть какие-то пищевые цепочки, и мне, поди, в них место сыщется, главное не зарываться с места, не наглеть. А то есть же такое – человек царь природы и пошло, и поехало…
Мои опасения по поводу того, что я оберу все запасы корнеплодов в лесу, оказались наивными, этот плод действительно был редок. Я подключил к поиску нейро-интерфейс в режиме квеста, но даже с ним удалось обнаружить всего три корнеплода, причем все они оказались в совершенно разных, ничем не схожих местах. Никакой закономерности, никаких идей, где и по каким приметам искать загадочные плоды. Нейросеть, похоже, прибывала в схожем положении, видимо в её базе данных не было информации по столь специфичной местной флоре, но если уж удавалось обнаружить корнеплод, то места их произрастания интерфейс выделял весьма необычной индикацией, синей, не знаю уж почему. Видимо тоже чуял в них что-то необычное.
В поисках корнеплодов я забрел в место, которое не посещал раньше. На первый взгляд оно ничем не отличалось от остального леса, но нейросеть сочла иначе. Она выделил одно из здоровенных деревьев и мигнула им, причем индикация была красная. Видя или ощущая мое непонимание, она выделила конкретный участок дерева и несколько раз мигнула уже им. Это была метка. Какое-то огромное животное чесало когти об ствол этого дерева, продрав его чуть ли не до середины.
На этом нейросеть не успокоилась. Она последовательно выделила четыре дерева, поваленные в непосредственной близости от метки, а затем – многочисленные трупы спригганов. Сосчитать их количество было невозможно, анатомические фрагменты были разрозненные, да к тому же порядком подгнили и замшели.
В животе всё заледенело. Если честно я уже свыкся с мыслью, что в этой местности нет хищников и расслабился, а эта находка слегка выбила почву у меня из-под ног. Получается хищники всё-таки есть, и они настолько сильны, что способны дать отпор местной системе обороны или вообще заткнуть её за пояс.
Зверь, нанёсший метку и устроивший погром, был огромен, силен и не весьма неглуп. Судя по месту преступления, он специально валил деревья чтобы вызвать стражей, затем растерзал их, после чего оставил метку, красочно расписавшись в бессилии местных хранителей. Вероятно, его стоило назвать не просто хищником, а сверххищником. Боссом этой локации.
К слову, я подобрал одну голову (вернее лицевую пластину) спригган на память. Все-таки явно сверхъестественное существо, может для чего пригодится. Убил ее не я, так что мстить не должны, но если придут, то верну трофей. Если же не придут, то можно будет сделать себе что-то вроде шлема или маски…
После всего увиденного ходить по лесу дальше как-то расхотелось, а захотелось обзавестись каким-никаким оружием. Вот хотя бы ножом. Он и в быту пригодится, и при крафте, и при столкновении с противником. Еще, если уж пошла такая пьянка, не помешало бы нормальное охотничье копье, длинное, с полноценным наконечником. Так что добавочный пункт в моих планах – поиск подходящих заготовок для ножа и копья.
Я задался целью найти заготовки и изготовить нож и охотничье копье, мысленно обозначил это как цель, как квест, надеясь, что нейросеть поддержит это начинание. Все-таки плохо что нет ясности в наших отношениях, я толком не знаю, как и что делать, как посылать запросы, и главное – не знаю доколе это будет работать. Ведь, по идее, может в любой момент оказать. Не ощущалась пока эта система частью меня.
После я направился к ручью и ходил вдоль его русла пока интерфейс все ж таки не высветил несколько подходящих по его мнению заготовок на вышеобозначенные цели.
Глиняная утварь к тому времени успела затвердеть, стала транспортабельной, и для дальнейшей сушки я перенес ее поближе к пещере, где попутно подкрепился чудо-клубнями и занялся картографией. Вытащив парочку остывших углей из очага, я нанес все места, что мне удалось обнаружить, стараясь выдерживать расстояние между ними в выбранном масштабе и направление; также записал на карту все придуманные топонимы. Толку от такой карты пока было немного, но сам рисунок и надписи на стене – воодушевили, напомнили, что я всё ещё цивилизованный человек.
Глиняная утварь визуально подсохла, индикация в AR-реальности тоже стала намного ярче. Статуса готовности как такового не было, я думаю, что при полной просушке AR-контуры либо исчезли бы, либо стали как-нибудь мигать, давая понять, что процесс завершен. Однако я не видел причин следовать техпроцессу на сто процентов, по крайней мере в этом вопросе. Глина могла и неделю сушиться, для достижения идеального результата при обжиге. Мне ждать несколько дней не хотелось, поэтому я переключился на следующую операцию.
Я вырыл ямку, сложил пирамидку, составив меньшие сосуды в большие, обложил все это дело дровами и поджег. Система поначалу обиженно игнорировала мои действия, но как только огонь загорелся, то она смилостивилась и присвоила ему блеклый статусный образ индикации. Более того она выделила зеленым запас дров и рекомендовала складировать его рядом с огнем. Судя по всему, мне придется непрерывно поддерживать огонь в течение определенного периода времени, прежде чем глина изменит структуру и станет керамикой.
Что же, займусь тогда изготовлением ножа и наконечника копья. Начал с ножа, для его изготовления имелись все ресурсы. Я расщеплял кремень ударами камня, в соответствии с нейро-туториалом, до тех пор, пока не получился отщеп нужной формы, достаточно длинный, но при этом не слишком широкий. Затем последовала долгая и кропотливая работа по формированию и заточке лезвия и не менее кропотливая по формированию рукояти. Для заточки я отбивал кусочки кремния округлыми камешками, а скалывал и отщеплял их – острыми.
Получалось, конечно, не особо гладко и ровно, но я не спешил и не психовал, старался как можно четче следовать инструкциям нейро-сети. Даже под её непосредственным руководством клинок вышел кривоватым, щербатым и не совсем симметричным, но была в нем какая-то изюминка, глаз цеплялся за получившуюся форму и радовался полученному результату. С остротой была похожая ситуация – преимущественно он был остёр, но неоднороден по толщине и заточке, с откровенными щербинами и зубцами. При этом я понимал, что мне просто нужно будет привыкнуть к нему, изучить режущие свойства каждой грани, чтоб применять их более эффективно.
Место под рукоять нейро-интерфейс сначала рекомендовал покрыть самодельным клеем из смолы, смешанной с золой, а потом плотно оплести ивовым лыком.
Дальше пришла очередь наконечника копья. Я изначально задал «квест» на изготовление охотничьего копья, и по тому, что показывала система, я понял, что охотничье копье она воспринимает как рогатину. Наверное, не такой уж плохой вариант, ведь она прочнее копья, и сподручнее именно для охоты.
Кусок кремния нужной формы в наличие имелся. Следуя туториалу, я расщепил его вдоль на три пластины. На самой удачной из них сформировал лезвия и заточил. Затем отколол две выемки на расстоянии трех пальцев от пяты, через которые, как я понял, будет происходить фиксация его на древке. Кстати, наконечник рогатины если мне не изменяет память, зовется «рожон», отсюда и поговорка – лезть на рожон.
Мастеря нож и рожон, я никак не мог перестать думать о главном «открытие» сегодняшнего дня – о зарубке-метке на месте битвы со спригганами. Они никак не выходили из головы, что и не удивительно. Зверь нанёсший их должен быть очень огромен, и силен, вряд ли мне удастся отмахаться от него факелом и каменным копьем.
Этой меткой зверь вполне мог обозначить и границу собственных владений. У большого зверя и территория может оказаться большой, пока он всю её обойдет пройдет какое-то время, но когда-нибудь он вернется и мне совсем не хотелось бы встретить его с голыми руками. Другой вопрос – а что, собственно, я могу ему противопоставить?..
Ну, явно не нож, не дубину и не копье, а вот более убийственные варианты так сразу в голову и не лезли.
Вероятно, ставку всё-таки надо делать на боевое тело. Однако по факту, оно хоть и называлось «боевым», но в базовой комплектации ничем особым для боя не располагало. Не было встроенного оружия или каких-нибудь смертоносных способностей. Вероятно, в нем я стану прочнее и сильнее, но вопрос непосредственного убийства пятиметрового монстра оставался безответным. Кулаками я его забью насмерть что ли? Получается, боевое тело не панацея, не решение всех проблем, по крайней мере на данном этапе «прокачки». Придется придумывать что-то другое.
Можно, например, сделать ловушку, яму с кольями и для надежности, после того как в нее попадется противник, засыпать сверху огромными камнями.
Второй вариант – синтезировать порох и закидать его бомбами. Или другое взрывчатое вещество, помощнее, гексоген, тротил, пластид, ядерный заряд…
Можно сделать огненную ловушку, заполнить яму чем-нибудь горючим – сухими ветками, торфом, нефтью…
Сделать огромную баллисту, установить на горе и расстрелять из нее. Или не стационарную, а переносную, чтоб можно было менять позицию обстрела. Надо попробовать собрать материал и задаться целью, авось браслеты подключатся и подкинут действенную схему…
Однако каким бы не виделся мне окончательный способ устранения противника – колья, огонь, баллиста, бомба – он сработает только при наличии ловушки. Значит надо начинать её готовить, искать место, копать яму, качать нефть, синтезировать порох… Шаг за шагом, от простого к сложному.
Время было уже утреннее, свет звезд начинал меркнуть как на зоре, но глаза слипались, и я понял, что без сна обойтись все ж таки не получится. Подкинув в огонь с глиняной утварью последнюю порцию дров, я отправился в мир грёз.
ТОМ I: 10. Русалка на ветвях сидит
