Диаблеро

– Человек! Организуйте нам две чашечки крепкого кофею по-турецки.

У менеджера округлились глаза, он покосился на труп, потом оглядел помещение одними только зенками, а затем доказал, что занимает свою должность не просто так:

– Да, конечно, как пожелаете, но я вынужден попросить вас пересесть в общий зал или за барную стойку. И ещё, просьба не покидать наше заведение до приезда полиции…

– Резонно, – согласился дедок вставая. – Составите мне компанию?

– Пожалуй, – согласился я, понимая, что вечер ни разу ещё не закончился.

Мы переместились за барную стойку, и выпили по чашке кофе, наблюдая как появилась полиция, как стала оцеплять помещения, опечатывать, вызывать персонал, опрашивать свидетелей. Пили молча. Кофе был вкусный, мне понравился, теперь всегда буду такой заказывать. Ну, в смысле, раз в месяц…

– Так вот, о моем предложении, – словно продолжая только что прерванную беседу продолжил потенциальный работодатель. – Как вы относитесь к сделкам с дьяволом?

– Да никак, – вздохнул я с сожалением; походу какая-то чушь, а не предложение. – Не имел удовольствия составить мнение на этот счёт, поскольку не доводилось сталкиваться с подобным феноменом. Как следствие – не было и необходимости задумываться.

– Что же, предлагаю задуматься прямо сейчас, поскольку именно такую сделку я и хочу вам предложить, – торжественно подытожил контрактер.

– А должность какая? Вы же о работе говорили? – решил всё-таки уточнить я.

– В вашем языке нет точного определения для такой должности, поэтому в контракте будет стоять нейтральное обозначение «контрактник», а работодатель соответственно будет обозначен как «контрактер», – пространно покрутил сигаретой в руке рекрутёр. – Пожалуй, самое распространённое определение в вашем мирке – это «варлок», в вашей стране – «чернокнижник». Лично мне больше всего импонирует определение «диаблеро», слово как нельзя более точно отображает связь контрактника именно с дьяволом. Контрактера же предпочитаю по старинке именовать «бенефактором», что опять же, более чем отображает его суть именно в этой вашей связке.

– То есть бывают сделки, «контракты», не только с дьяволом? – заинтересовался я.

– Да, конечно, – улыбнулся рекрутёр и перевёл взгляд куда-то в зал. – Должность, или лучше сказать класс, имеет единую структуру и характер, в зависимости от архетипа работодателя меняются, по большому счету, лишь должностные инструкции и силы, которые окажутся доступными для манипулирования контрактнику. Если выразиться более приземлённо, на понятном примере, то в зависимости от сущности бенефактора в качестве рабочего инструмента вам выдадут либо АК-47, либо М16, обяжут стрелять либо в террористов, либо в мирных граждан, но сам характер работы останется одинаковым в обоих случаях.

– А есть и другие… архетипы? – уточнил я.

– Безусловно, – кивнул дедок. – Их много, но основными, теми, что чаще всего набирают контрактников среди людей, можно считать «исчадий», «великих древних» и «архифей». Однако бенефактором может выступить любая высшая сила, те же гении, нежить или даже небожители. Могут выступить и боги, хотя обычно они предпочитают иной вид связи со своими исполнителями.

Черт, вот ведь фигня какая – как причудливо психика работает. Вот сказал бы дедок что моим контрактером будет небожитель, или бог, я бы не мешкая согласился. Хотя он специально уточнил, не важно кто работодатель, работа у всех одинаковая. Так-то какая разница по велению дьявола убивать или по велению небес? Да и в любом случае душа будет продана. Видимо просто мозг считает, что на небесах после смерти условия окажутся получше, поэтому и колеблется…

– Наверное отрицательно отношусь, – все же решил я, вокруг сидели люди, но они либо не слушали нас, либо не слышали. – Дьявол – зло, чернокнижники – тоже, да и душу продавать придётся, и всё такое…

– Ну, душа, душа! что бы вы о ней знали, молодой человек? – с вызовом усмехнулся соблазнитель, причудливо играя интонацией. – А тут как раз появится самая настоящая возможность узнать об этом и многом другом, причём из первых рук.

Я допил кофе и поставил маленькую пухленькую чашечку на блюдце. В душе промелькнула надежда что поужинал я сегодня нахаляву.

– Душа, за которую вы так переживаете, для вас сейчас это что-то туманное и неопределённое, а выгода от контракта реальна и осязаема! Реальные знания, реальная сила, реальная власть, – после небольшой паузы продолжил собеседник, закуривая ещё одну сигарету.

– Извините, это зал для некурящих, – вежливо сказал бармен, но при этом достал пепельницу и поставил ею возле дедка, который не обратил на него никакого внимания.

– Я всё равно не улавливаю сути предложения, – опять вздохнул я. Скорей бы уже у меня взяли показания, и я свалил бы домой из этого странного места, подальше от пересытившихся мажоров, бесноватых десантников и рекрутёров дьявола. – Сейчас душа также нереальна для меня, как и выгода от вашего предложения…

– Всё никак не запомню, что времена меняются, и понятия у местного общества далеко не те, что были раньше. На смену книгам пришли компьютеры, на смену договорам, подписываемым кровью – инициация, подтверждаемая цифровой подписью. Собственно, именно такую инициацию я и предлагаю вам пройти, присоединиться к системе «Диавол 2.0», если угодно. Всё будет почти как описано в ваших книгах и видеоиграх, только по-настоящему. Классы, квесты, магия, сверхспособности, знания, величие… Мы там у себя тоже стараемся не отставать от моды, знаете ли.

– Ну да, – задумался я, и скептически добавил: – так, вроде, понятнее стало.

– Да бросьте вы! – удивлённо воскликнул контрактер. – Неужели вам ещё не надоело что красивые девчонки смотрят на вас как на пустое место, богачи вытирают о вас ноги, арендодатель заставляет кидать уголь по ночам, а сосед подворовывает колбасу из холодильника и плюёт в чайник? Неужели не охота отбросить все эти ничтожные бытовые мелочи и узнать, что скрывается под толщей мирового океана, или внутри чёрной дыры, а то и в центре галактики? Откуда произошли люди? Есть ли жизнь после смерти?..

Собеседник попал в точку, но это и не сложно, фразы-то общие. Хотя, чем чёрт не шутит? Ведь это действительно было бы классно присоединиться к Системе, даже если эта система сам Дьявол. И даже если это всего лишь циничный пранк, то что, по сути, я теряю? Репутацию? Так её и так нет, и если прослыву доверчивым лохом, то ниже она уже не опустится. Поскольку ниже уже некуда.

При этом труп в соседней комнате и снующие полицейские придавали какую-то сюрреалистическую реалистичность всему только что озвученному предложению. Мементо мори…

А ведь на месте этого трупа легко мог оказаться и я, ведь по факту я не могу защитить даже себя, не говоря уже о ком-то другом. Как же надоело ощущать себя бесправным слабаком, от которого ничего не зависит и который ни на что не может повлиять. Так-то и по жизни хорошо устроиться – это прибиться к сильному покровителю, в лице государства, например. А дьявол помогущественнее госаппарата выглядит.

– Допустим, я согласен, – выдавил я, страшно, конечно, но как можно от такого отказаться?.. – Но всё же перед подписанием договора хотелось бы ознакомиться с его содержанием.

– Это – само собой разумеется, – согласился контрактер. – Даже больше скажу, договор не подпишется, пока вы его полностью не прочтёте, не сделаете выбор там, где это необходимо сделать, и не обозначите все дополнительные условия. Мы вышлем вам все необходимые документы в течение трёх рабочих дней. Если останутся вопросы, то вы можете просто не подписывать договор. Предложение будет действительно вплоть до появления другого подходящего кандидата. А дальше – свобода воли и выбора, всё как вы, люди, любите. Кто первый подпишет – того и место. Второй уйдёт в запас.

Дешёвый приёмчик, на меня не сработает… хотя, конечно, появившаяся вероятность упустить предложение не по своей инициативе, а по воле кого-то другого противно ёкнула в сердце. Сразу представился другой кандидат, который только услышав о предложении присоединиться к Системе не мешкая ни секунды сразу же орёт «Согласен!», бешено давит на кнопку [Да], и, поворачиваясь в мою сторону, смотрит красноречивым взглядом, в котором читается одно лишь слово: «Лу-у-зер!».

– Засим, разрешите откланяться, – конферансье потушил сигарету в пепельнице и не оборачиваясь отправился в сторону гардероба.

Ни имени не спросил, ни адреса. Да и я что-то стушевался, вроде как если сам не представляется, значит так положено: вроде у них там в Аду пунктики по поводу истинного имени, и всё такое…

***

Дальше была нудная дача показаний. Следователь обосновался в отдельном зале, там и производил опрос свидетелей. Последовали общие перекликающиеся вопросы, затем вопросы посерьёзнее, не заметил ли я чего необычного, не видел ли я кем был нанесён удар, почему я сразу не ушёл из зала? Отвечал правдиво, необычного ничего не видел, кто ударил ножом не видел, остался и доел, потому что состояние аффекта, а поесть в таком месте удаётся не часто. Удивил следователя тем, что у меня не оказалось телефона (нищеброд, ага), записали адрес прописки и фактического проживания и посоветовали в ближайший месяц не уезжать из города.

На «даче» я чувствовал себя как в тумане, находился в состоянии близком к прострации, воспринимал окружающую действительность словно из-под плотного стеклянного купола, под которым зрела и разбухала дикая мысль: мне только что предложили сделку с дьяволом!

…и я согласился…

Дьявол, душа, смерть, ад, полный звездец – ассоциации выстраивались весьма и весьма «перспективные». Мысль о том, что я всё ещё волен отказаться от сделки, окончательно не подписывать договор, вообще никак не успокаивала: увяз коготок, пропадёт и птичка. Вряд ли в случае отказа мне сохранят жизнь, не те это силы, с которыми можно безнаказанно заигрывать. Так или иначе, но я уже не жилец – именно к этому сводилась вся глубина нахлынувшего на меня отчаяния.

К сожалению, и на этом сегодняшнее приключение не закончилось. Направляясь в сторону остановки я проходил мимо машин, припаркованных у обочины. Возле одной из них, с включёнными фарами и музыкой меня окрикнули. Я сперва не обратил на окрик внимания и прошёл дальше, будучи поглощённым собственными переживаниями, но меня грубо схватили за плечо и развернули назад. В грубияне я опознал коротко стриженого апологета сортирного секса и сломанных носов.

– Гляди-ка, а земля-то круглая, – усмехнулся он. – Я же обещал, что сломаю тебе нос, помнишь?

– Чёрт подери, – искренне удивился я, – что с тобой не так? Твоего друга чуть не убили, сняли с него жмура, обвиняют в убийстве, а тебя всё ещё волнует мой сломанный нос?

– Да при чем тут твой нос? Меня Оксанкины прелести волнуют, – заржал оппонент. – Да и что такого? Друг – жив, враг – мёртв, всё в строку. А вот твой долг не выплачен… Или ты думал под шумок всё само собой рассосётся? Хренушки, не бывает так, своё я с тебя возьму в любом случае.

– Ну, попробуй, – с вызовом ответил я, принимая стойку: черт, я как-никак контракт с дьяволом заключаю, мне ли теперь пасовать перед какими-то мажорами?! Революция должна начинаться с головы, в том числе и революция в голове.

– Что тут пробовать…

Я толком ничего даже заметить не успел, просто в один миг тёмный вечер взорвался яркой вспышкой боли, заставившей меня отшатнуться назад и схватиться за нос. Из глаз обильно текли слезы, смешиваясь с кровью и пачкая одежду.

– Вот теперь в расчёте, – усмехнулся качок. – Свободен.

Один из его спутников протянул мне носовой платок и посоветовал:

– Прижми и голову вверх закинь.

– Сука, я сейчас вернусь к следаку и сообщу, что вспомнил новые подробности, и что удар ножом ты нанёс, а теперь сломал мне нос, запугивая, – гнусаво произнёс я, в душе клекотала обида.

– Подмусаренный, что ли? – качок отшатнулся, зато вперёд шагнул тот, кто подал платок.

Его можно было бы назвать даже интеллигентным на фоне остальных товарищей, слегка оттопыренные «ухи» с серьгой, модельная стрижка, задорный прищур зелёных глаз.

– Ну иди, – усмехнулся он. – Ты сейчас даже не свидетель, а так, «мимопроходил». А станешь свидетелем, по судам затаскают. Это, во-первых. Во-вторых, есть показания других свидетелей. Есть записи камер. А за дачу ложных показаний в уголовном кодексе предусмотрена ответственность. Статья триста семь, часть вторая, до пяти лет лишения свободы. Юрфак, как-никак…

– Да пофиг, – не сдавался я. – Вам все равно хуже будет…

– Что за люди, – презрительно сплюнул юрист, – себе глаз готовы выколоть лишь бы у соседа двух не стало. Ты за дело получил? За дело. Больно? Обидно? Зато справедливо! Давай, иди если хочешь, но поверь, сделаешь всё гораздо хуже лично для себя.

– Да пошли вы, – я бросил платок на землю и побрёл уже в сторону ближайшего травмпункта.

Такой как раз имелся между съёмной квартирой и институтом, я знал где он находится, хотя обращаться раньше не приходилось. Дежурный принял, спросил полис, сделали снимок, закрытый перелом без смещения и осложнения. Вот уж действительно аккуратно бил. Поставили укольчик, вправили, тампонировали и наказали пять дней не снимать. Всё-про-всё, и к дому я вернулся только во втором часу ночи. Да что же за вечер-то такой…

Бабушка божий одуванчик уже закрыла дом на все запоры и собаку спустила с цепи. Сука, договаривались же что она так не будет делать. Собака у неё не особо крупная, но дурная, на людей кидается. Пару раз, когда с цепи срывалась детей покусала. Даже застрелить ею хотели. Собаку, не старушку. К сожалению.

Полез через забор, через огород и до двери. Дом разделён на две части, на двух хозяев. В той что получше, в лицевой, старушенция жила сама, а в той, что разваливается, сдавала две комнаты. Одна маленькая, моя, вторая побольше, ею снимает семейная пара, Толик и Лёлик. Зал и кухня общие, в зале печь. Туалет типа «сортир» тоже общий, один на всех, как и баня. Но последнюю можно топить только с разрешения ведьмы. Письменного.

Собака, кстати тоже сука, откуда-то выскочила в последний момент, когда уже дверь открыл, и всё-таки цапнула за ногу. Благо штанину не прокусила, а то надо было бы ещё раз в больничку идти, прививку от столбняка ставить. Соседей дома не оказалось, и то ладно, хоть в чем-то сегодня повезло.

Судя по тому, как говено прошёл вечер, договор с дьяволом мне отправят не иначе как Почтой России…

Глава 2.

Утро добрым не бывает. Соседи, неизвестно как и зачем вернувшиеся посреди ночи, устроили одну из своих пьяных разборок на почве ревности и разбудили меня гораздо раньше будильника. До этого ещё и заснуть долго не мог: нос болел, всё лицо пульсировало, и никак не мог найти положение, в котором удалось бы унять боль. Вот интересно, а соседей собака не кусает что ли? Только на меня кидается? Ворон ворону глаз не выклюет, и всё такое?

С утра нос разболелся ещё сильнее, я долго изучал себя в облупленное зеркало и пришёл к выводу, что появилась опухоль. Надо будет в больницу зайти, не хватало ещё осложнение получить. Кое-как умылся, кое-как почистил зубы и кое-как схомячил заваренный доширак с чаем.

Договор ещё не привезли. Не знаю, чего я ожидал, сову из Хогвартса, наверное, или что-то похожее, но только в инфернальном сеттинге. С самого начала эта история пошла далеко не через парадный вход, так что вполне логично ожидать трудностей и в дальнейшем. В аду поди и бюрократия адская, не чета нашей. Поэтому с трудом верилось, что дьявольская служба доставки уложится в обозначенные три дня.

Смысла находиться здесь не было, пьяных семейных разборок я ещё дома наслушался, поэтому решил выйти пораньше, прогуляться, подышать свежим воздухом.

– Ванечка, доброго утра тебе, – донёсся лилейный голосок старой карги. – Седне не задерживайся, пожалуйста, уголь заказала, пять тонн, должны подвезти. Вы уж с Анатолием перекидайте, а то ночью дождь обещали, отсыреет…

– Конечно, Антонина Матвеевна, сделаем, – жизнерадостно скрипнув зубами, ответил я. – Вам тоже доброго утра.

– Да что ж ты, я же просила называть меня просто баба Тоня…

Ага, просила она, как же. Это как прапорщик, который не знает, за что придраться к солдату и лупит его со словами «почему без шапки», «почему в шапке». И одуванчик этот, божий, такому прапору под стать. Когда ей надо что-то, то зовите меня баба Тоня, а как у неё просишь, то сразу да какая я тебе баба Тоня, окаянный?! Как ею ни назови, всё равно виноватым оказываешься ты.

Институт, как и ожидалось, был закрыт, хотя я сделал большой круг и прогулялся по затянутому туманной поволокой парку. Ненавижу ждать чего-то, сидеть и тупо ничего не делать. Может поэтому и курить начал, чтоб создавалась иллюзия занятости. Теперь страдал не только от скуки, но и от никотиновой ломки. Благо вскоре на крылечке стали появляться другие студенты, у которых удалось стрельнуть сигаретку.

Первая пара прошла скучно и уныло, все вокруг делились впечатлениями от проведённого лета, радовались, хвастались, кто-то к родне ездил, кто-то на море, кто-то вообще женился. Везёт же некоторым, ну, тем, которые на море отдыхают.

Староста на перерыве выдала список литературы, надо будет получить, не затягивать как обычно, а то ведь опять чего-нибудь не хватит. Идти сразу не хотелось, там очереди, толкучка, опять стоять, опять ждать, но если приходишь позже, то обязательно чего-нибудь не достанется и выкручивайся потом, как хочешь.

Курили в институте на лестничных площадках. Уже когда уходил, ввалилась компашка местных наркоманов. Числились в моей группе, но оставались вроде как уже на третий год. Активно курили дурь, подторговывали ею. Судя по виду, некоторые и герычем не брезговали. Вели себя агрессивно, как-никак на пару лет старше остальных одногруппников, это и в плане физической силы заметно, и в плане жизненного опыта. Гоповали, но не зарывались. На деньги разводили лохов, сотовые отжимали, так, по мелочам. Хотя случались и эксцессы – один раз отжали мобилу у собственного одногруппника чуть ли не посреди пары.

Дело было летом, когда мы проходили практику на заводе. Один из них, Игореша Хорошилов, попросил телефон позвонить. Начал трындеть, ну и под слоган «ой плохо слышно» технично завернул за угол. Ну и был таков. С ним потом этот одногруппник пытался разбираться, заявлением угрожал, но Игореша стал мазаться, что-де пацан знакомый на зоне сидит, надо было ему подгон срочно сделать, а денег не было. И обещал на днях принести такую же или похожую мобилу. Чем дело кончилось не знаю, но думаю, что ничего не вернул или фуфло подсунул. Поразил сам факт этого «преступления века», так нагло, посреди белого дня, у своего же одногруппника.

Меня тоже на деньги разводили. Сначала я подумал, что, типа, могу с ними закорешиться, а это какая-никакая компания, да и репутация, банда так сказать. Стал добавлять им деньги на дурь, курить вместе с ними. Но потом понял, что они просто держат меня за очередного разводного лоха, ну и соскочил с иглы, по вполне объективным причинам – денег вечно не было, а наркозависимость ещё не успела появиться.

– О, Вано, здарова! – со всей дури зарядил мне дружеский хлопок в плечо глав-нарик, Паша, по прозвищу «Пахан».

Коренастый, плотный, шея короткая и толстая, чем-то неуловимо похож на «Доцента» из знаменитого фильма.

– Что с носом? Бандитская пуля? – и сам громко заржал со своей шутки, а затем проникновенно продолжил: – Слушай, дело есть, пойдём, спустимся…

Хотя спускаться и нужды-то не было, в курилке осталась только их компашка и их же знакомые.

– Есть хороший товар, качественный, вершки – сечёшь? Сейчас самый сезон, можно взять подешевле. Если прощёлкаем клювом, то уйдёт товар. Всё бы ништяк, но мальца не хватает, добавь деньжат?

– Да откуда у меня? – сделал я грустную мину.

– Ну ты же за обучение ещё не платил, вчера выходной был, – развивал свою мысль Пахан. – Там в деканате можно на месяц задержать оплату, ничего за это не будет. А мне, как только перевод от родаков придёт, то я сразу отдам. Ну, или могу не отдавать, давай с нами раскумаримся?

Ну да, действительно оплату за обучение можно было задержать, но я и так вечно задерживал, и был за это на плохом счету. Ещё и Алёнка всячески там масла в огонь подливала. Вот нафига мне эти проблемы? Но и отказать, вроде как, не могу – всегда же соглашался, значит и теперь должен согласиться. Мы же кореша, и все такое. Вот только я был уверен, что никто ничего мне не вернёт, да и курить со мной не будут, скажут, что не нашли меня, что я где-то зашифровался фиг найдёшь, так что сам виноват, как было в последний раз.

– У меня с собой нету, – попытался отмазаться я, чувствуя, как в теле начинается лёгкий тремор.

– Да не вопрос, на большой перемене сгоняем, ты ж тут недалеко живёшь? – великодушно согласился Пахан.

Мандраж начал усиливаться, но уже не от страха, а от злости. Да сколько можно позволять на себе ездить? Я так-то душу продавать собрался, одной ногой в Аду уже стою, неужели какого-то наркошу испугаюсь?

– Не, Паш, не одолжу.

– А что так? – с вызовом начал Пахан. – Зажал что ли? Повёлся пацанам бабла подкинуть? Мы ж не забираем, с возвратом. Через неделю железно верну. Просто уйдёт товар, он так-то в два раз дороже стоит. Как пацана тебя прошу выручить.

Вроде он мне всё обосновал, «залечил», нет у меня причины не занимать, кроме стойкого подозрения, что денег мне никто не вернёт. А подозрение к базару не пришьёшь. Черт возьми, что за жизнь у меня такая, если я должен придумывать причину чтобы кому-то денег в долг не дать?! Терпила, мля…

– Я же сказал, что нет.

– Да я услышал, только не понял, что так? Обоснуй? – вперился в меня тяжёлым взглядом исподлобья Паша.

– Да пошёл ты нахрен, что я тебе за свои деньги обосновывать должен? – взорвался я.

Удар в грудак последовал сразу; ну да, эта компашка обычно за аргументами в карман не лезла. Я отшатнулся и сжал кулаки.

– Куда ты меня послал?! Берега попутал, кабан тростниковый? Я к тебе как к родному, а ты поца из себя строишь, – Паша попытался дать мне поджопник. Хотя почему попытался, дал. Теперь моя очередь. Ну, всё, понеслась душа в рай…

– Эй, там! Рамсить после института будете. Хотите, чтобы всех отчислили?

Это Леха Длинный. Местный «авторитет», если можно так сказать. Метра под два ростом и здоровый как черт. Грубый, безапелляционный, сильный. Бил всех, даже преподов, поэтому и они его побаивались, лишнего себе не позволяли. В группе нарков он не состоял, был одиночкой, это, скорее, они к нему жались. Но жались часто – вместе курили, и не только сигареты. Да и по слухам общий досуг случался у них и за пределами института: бухали, по проституткам ездили, на всякие разборки. Так что то, что он впрягся, скорее всего, дороже мне же и выйдет.

– За базар ответишь, – сплюнул Пахан, ещё раз ткнув меня в плечо и поспешил к своим.

Когда все ушли я прислонился к стенке и медленно сполз по ней. Ноги дрожали и подкашивались. Я в открытую конфронтацию класса с восьмого не вступал, всё как-то больше обходил острые углы, убеждал, договаривался, откупался, боясь огрести по первое число. И сейчас словно адреналиновая бомба в груди взорвалась! Может не так это и плохо? Дополнительная энергия как-никак, надо только пустить ею в правильное русло, тратить не на отступление, а на нападение.

Черт, стенки-то здесь не крашенные, а побеленные. Представляю, какой у меня след на спине остался. Придётся идти ветровку в уборной отмывать…

***

Вторую пару я пропустил, всё равно опоздал, препод может и не впустить. У него коронная фраза «закройте дверь, молодой человек». А когда закрываешь, то уточняет – «с другой стороны». Вот, кстати, прикол, он однажды Лёхе так же сказал, ну, тот его вывел, и дверь за ним же и закрыл. Препод припух так конкретно в тот раз, скандал даже был, но без особых последствий. Не институт, а курятник, клюнь ближнего и насри на нижнего. Хотя может так оно везде.

Я не Леха, со мной препод миндальничать не будет, поэтому решил прогуляться по парку. Сначала хотел вообще домой свалить, чтоб на разборку после пар не нарваться, но потом разозлился на себя же за малодушие и вернулся на вторую часть лекции.

Оказалось, что наш препод по сопромату заболел и вместо него лекцию вёл лаборант, или аспирант, или кто он там уже, не знаю. Зато знаю, что именно с ним сейчас встречалась Алёнка, и по этой простой причине Антон Юрьевич Грачевский старается поддеть, унизить и завалить меня при любой возможности. Подвернувшуюся сейчас возможность он тоже не упустил.

– Вижу новые лица опаздунов, – объявил Антон Юрьевич, заметив меня после того, как вернулся с перерыва. – Тарнов, я уже отметил вас как отсутствующего, так что можете идти гулять дальше.

– Да я в больнице был, поэтому задержался, – на голубом глазу соврал я, и видя, как препод скривился и начал исправлять в журнале «н» на «½», закрепил результат: – Справку могу принести…