скачать книгу бесплатно
– Он же бездельник. На носу – экзамены, а он… Верунчик, удивляюсь твоему равнодушию! Он же не поступит на юрфак. Да-да, не поступит… Там ведь таких дураков уйма – а если уйма, то ему не пройти. Он думает, что у меня в Университет есть входная карточка…
Роберт горячо, взволнованно крутился по кухне.
– Нет, мой сын поступит без блата. Это говорю я, его отец.
Вера Георгиевна спокойно, улыбчиво выслушала монолог мужа.
– Тебе кофе? – Налив в маленькие чашечки кофе со сливками, любимое Робертом, она так же спокойно подвинула ему табурет.
– Садись и успокойся. Он все же мальчишка неплохой. Но ты сам ведешь себя по отношению к нему неправильно.
– Верунчик! Ты меня обижаешь…
– Вчера ты ему запретил выходить из дому. Он и не выходил, даже занимался иностранным. Но он попросил у тебя деньги – и ты их ему дал. Его и сдуло как ветром.
– Верунчик, это же мои дети. Я их люблю. Конечно, балую. Тут виноват, поступаю часто глупо… Но как отвяжешься, когда они так просят!
– Что ты делаешь, когда просят твои клиенты?
– Ну, то клиенты…
– Нет, Роберт, ты неисправим. Ты мне испортил девчонку, теперь взялся за сына.
Роберт обидчиво хмыкнул, потупив глаза.
– Вот так всегда, когда надо решить дело… Но и ты тоже мать! Надо заниматься не только посиделками, но и сыном. Тем более он у тебя один.
Еще раз хмыкнув, Роберт встал из-за стола обиженный.
– Ладно, поговорим потом. Я сейчас тороплюсь в офис.
Роберт соврал жене: он ехал на встречу с правой рукой «Горбатого» – Игорем Александровичем Столыпиным. С тем самым Столыпиным, от которого звонил Ахмет Борисович, адвокат фирмы.
Встречу назначили в ресторане «Золотой дракон» на Большой Марьинской. Это был второй ресторан из серии трех уютных «Драконов» китайской кухни, которые открылись в Москве. И хотя кухня в них одинаковая, равно как и «космические» цены, но дону Роберту здесь импонировала публика: сюда часто заглядывали разные популярные личности: журналисты, музыканты, артисты.
Дон Роберт чувствовал себя на высоте, к ним причастным, когда видел рядом за столиками Андрея Макаревича или Сашу Любимова с телевидения. Обожал он подобную публику с телячьей страстью, и в этом обожании проглядывала его собственная тоска по творчеству: а ведь мог бы…
Конечно, в «Драконе» изумительно кормили – утка по-пекински, например, готовилась более суток… Повара здесь «полиглоты технологий» – жарили при разных температурах, употребляя точное, только им известное количество жира и масла. Вкуснота невероятная – рай для гурманов.
Для встречи со Столыпиным адвокат Ахмет Борисович заказал блюдо под названием «Борьба дракона с тигром». Готовилось оно из трех видов ядовитых змей, дикой кошки и более двадцати видов пряностей. А гарниром служили листья лимонного дерева и лепестки хризантемы.
Дон Роберт посмеивался – такая дрянь, что без коньячка и в рот не пойдет, но для такого гостя… разумеется, шарм!
Столыпин – плечистый мужчина внушительной наружности с крупными запоминающимися чертами; глаза большие, серые, от коньяка легко теплились.
– Роберт Архипович, мы ведь заочно великолепно знаем друг друга и душевно расположены. – Кашлянул, повел серыми цепкими глазами по залу. – Мой хозяин славный человек, но сейчас в некоторой растерянности. Дрянно, конечно, получилось, но что поделаешь – жизнь! Думаю, Ахмет Борисович ввел вас в курс дела. Что мы будем прощупывать друг друга? Сразу на откровенность – это и есть гарантия добрым отношениям…
Дон Роберт, конечно, о делах «Горбатого» знал многое: недавно в лефортовскую тюрьму попала самая влиятельная дама из торговли. Она была напрямую связана с замминистра Сомовым. Хотя Сомов внешне особенно не переживал, но все же: была некоторая неприятность…
Но дон Роберт сделал вид, что он, собственно, ничего не знает; да и Столыпин особо не распространялся. Он шел издалека, нажимая главным образом на то, что в теперешнем смутном времени нормальный человек потерял себя, стал маленьким… И только бизнес может восстановить его душевную силу. Но какой там уж бизнес, когда рубль «деревянный». Потому-то теперь все смотрят на доллар…
Столыпин считал, что придет время, когда теневая экономика окажет услугу стране. Без нее все пропадет за копейку. Именно эти скрытые деньги дадут стране процветание. Так было повсюду, когда выходили из кризиса. И во вчерашней Америке…
Дон Роберт в какой-то мере был согласен со Столыпиным. Хотя Столыпин – ловкач, ловко брал на крючок политику!
Впрочем, о теневой экономике трезвонили много. С экранов телевизоров бомбили политикой: теневая экономика, мол, имела прямое отношение к погромам в Новом Узене, Фергане и, конечно, к событиям в Нагорном Карабахе…
Однако судебные дела над дельцами коррумпированного мира стали редкостью. Дон Роберт понимал, конечно, что это совсем не от того, что не стало взяток и преступлений в сфере экономики.
Просто пошумели – и хватит… Пропагандистская свистопляска захлебнулась по чьей-то воле. Номенклатура, видимо, что-то поняла или для себя что-то придумала.
Не зря же кое-кто из политических лидеров вдруг заговорил о теневой экономике как о шансе экономической стабилизации. Мол, с отмывкой сомнительных денег нужно примириться. Это объективная реальность времени, из нее к рынку не придешь, нет капитала. И хватит вешать лапшу на уши. Рынок без капитала не бывает, а капитала в стране, кроме партийного, номенклатурного и мафиозного, не бывает. Так что лучше эти отмытые деньги вложить в производство, чем потерять их…
Жизнь менялась на глазах. Правда, милиция, как и прежде, ловила насильников, рэкетиров и наркоманов.
Зато подпольные финансовые воротилы вроде Сомова ощущали почву.
Отпевая маленькими глотками коньяк, дон Роберт вглядывался в моложавое лицо Столыпина. Разве лишь под глазами тонкая сетка аккуратных морщин. Впрочем, они придавали лицу некоторое благородство.
Столыпин неожиданно заговорил о несметных запасах оружия, совершенно теперь не нужных стране. Намекнув на военных друзей Сомова, он дал понять, что на этом можно сделать большой бизнес, если наладить продажу некоторого оружия в арабские и другие конфликтные районы. Сейчас это модно, если даже на Западе пытаются сами распродавать советское оружие бывшей Восточной Германии.
Дон Роберт внимательно слушал, чуть-чуть прищурив глаза.
Сомову нужна надежная «крыша». Но почему понадобился он и его фирма? Разве нет других, более пижонистых… и, может быть, более надежных?
Столыпин словно прочитал его мысли. Он заулыбался, с ласковой миной приблизился к дону Роберту.
– Я хотел развеять некоторые сомнения. Ваш экспорт красоток великолепен. Обожаю хорошенькое дельце. К тому же лучшего прикрытия, чем девочки, в этом мире не найдешь. Как говорят, красота спасет мир. – Он смущенно кашлянул. – Тем более у вас за бугром отлаженные связи. Я понимаю, наш бизнес и сложен, и щекотлив, но ведь мы предложим и нормальную долю.
– Надо подумать, – жестко заметил дон Роберт. – Сами понимаете, надо подумать… Игорь?..
– Игорь Александрович.
– Господин Столыпин, к тому же надо кое-что и взвесить. Дело опасное и для меня новое. Девочки – спокойнее, а тут нет-нет, да и будет мучать бессонница. А я люблю спать спокойно.
– Не волнуйтесь, Роберт Архипович, все будет в ажуре… Мы удачливые люди.
– И все же я люблю спать спокойно.
Дон Роберт был великодушен и проводил Столыпина до машины. Распрощались тепло и дружески.
Оставшись наедине с Ахметом Борисовичем, дон Роберт стоял какое-то время в задумчивости.
– Что скажешь, старик?
Ахмет Борисович пожал плечами. Дон Роберт, зевнув, устало положил руку на его плечо.
– Ты прав, это предложение еще следует хорошенько обмозговать. Есть ли смысл сейчас в это ввязываться…
14
Аэробика привлекала Роберта. Она пришла с Запада и быстро завоевывала российское пространство. О ней были разного мнения. Но одно определение телеинститута из Южной Калифорнии его поразило своей дальновидностью: возможно, аэробика хороша для талии, но она слишком вредно влияет на разум и мораль; она вырабатывает у женщин пассивность и формирует их как сексуальный объект.
Роберт сразу понял смысл будущего аэробики – она быстро трансформируется в сексуальный бизнес. Он даже не ожидал, что так окажется прав.
Отгремели фанфары конкурса «Московская красавица». Маша Калинина, поцеловав перед телекамерой подарок – часики с бриллиантами фирмы «Ив Сен-Лоран», уже собиралась в ФРГ – там в русском сарафане она должна была стать «Принцессой».
Подобно девятому валу, надвигался новый суперконкурс с участием экспертов из-за океана под патронажем капитанов московской киноиндустрии…
Конкурсы, как грибы, расползались по городам. Баку, Одесса, Тбилиси и Вильнюс… Пока газеты спорили о красоте и критериях прекрасного, доморощенные менеджеры дегустировали «красавиц» весьма просто: груди, ножки, зад… Механизм был убедителен – сексуальность.
Не поняв сущности конкурсов, техника которых уже была отработана, мамаши и их дочки толпились у дверей просмотровых залов. Все мечтали блистать. Все хотели поймать свою жар-птицу…
И вот десятиклассница Синтия стала «Мисс Рига». Координатор фонда «Мисс Полония» тут же предложил ей поездку в Париж и Нью-Йорк. Но Синтия отказалась, так как в предложенных условиях Ежи Хмелевского было нечто такое, что ее шокировало, а посему она удовольствовалась турне по старинным городам Польши и приемом в клубе «Черный кот» гостиницы «Виктория», самой престижной и дорогой в Варшаве.
Тем временем все шло ближе к делу. Девушки, проклиная целомудрие, рвались к короне, уверенные в том, что за ней – шикарная жизнь…
В быту уже вырабатывались определенные нормы: к прелести юного тела нужно еще и умение ориентироваться в мужских интересах… Вовремя отдаться нужному человеку.
Теперь конкурсанток отправляли в рекламные турне. К опыту фотонатурщиц прибавлялся опыт выступлений в кабаре, где стриптиз услаждал публику. Жизнь опережала время. За стриптиз в постели платили больше и даже в долларах. Секс-десанты коммерческих фирм заполонили Европу… Деньги качали, как нефть. Бедные девушки – «красотки», обманутые конкурсами и измученные новой работой, весьма скоро становились обычными валютными или дешевыми гостиничными проститутками. Так завершился один виток процесса, начатый аэробикой…
Дон Роберт дочку любил. И Эльмира это хорошо использовала в своих целях. Он ей все прощал, а что еще надо было: главное, папочку держать в руках.
Иногда она все же выводила его из равновесия. И тогда дон Роберт мог дуться на дочку неделями.
Эти дни он был обижен на нее и, конечно, дулся. Началось все со слов, брошенных ею за обедом.
– Знаешь, па, у нас в Университете готовится конкурс на «Мисс Университета».
– Ну и что, – лениво откликнулся отец, отхлебывая суп с гренками, одно из своих любимых блюд.
– Как что! Я решила себя попробовать.
– Не разрешаю, – беззлобно, но жестко, не отрывая голову от тарелки, сказал дон Роберт.
– А где я еще могу показать свой шикарный купальник, который подарил ты, как не там? Или ты считаешь, что у меня фигура не та, мордашкой не вышла… – Эльмира так разошлась и так закипела, словно ее подхлестнул дьявол. – Можно подумать, псевдокрасавицы, которых ты отбираешь на своих конкурсах, цвет Европы… Секс-бомбы: пошире колхозный зад, покрепче груди…
– Все, разговор окончен, – решительным тоном заявил отец и, встав из-за стола, добавил: – И не вздумай на этот раз ослушаться.
Эльмира, покрывшись капельками пота, резко бросила ложку в тарелку и заплакала. Отец с безразличием вышел из столовой, хотя ему не так уж все было безразлично. Эльмира и не подозревала, что отец знал о ней больше, чем она предполагала. Однажды он случайно полез в шкаф и, не ведая, наткнулся на ее фотографии, на те самые, которые потом спрятал от греха подальше Павел. Дон Роберт, увидев все прелести эльмириных забав, на первый момент остолбенел, разглядывая дочку в столь неприглядном виде. Телка! Он хотел было разорвать их. Но, почесав переносицу, положил их на место как ни в чем не бывало.
Через день, терзаемый совестью, он опять заглянул в шкаф, но фотографии исчезли: припрятала, стерва!
Он долго думал, кому поручить это щекотливое дело. И решился наконец – адвокату Ахмету Борисовичу.
– Это же не Университет Лумумбы – это дом терпимости! И неудивительно, – заметил, жалуясь, дон Роберт, исподлобья взглядывая на все понимающего адвоката. – Узнай, что и как, что у них там за малина?
Ахмет Борисович внимательно и терпеливо выслушал дона Роберта и, лишний раз не раздражая шефа расспросами, удалился. Впрочем, дон Роберт знал, что в этом смысле Ахмет Борисович дока.
И именно сегодня Ахмет Борисович напомнил о дочке – стоило бы поговорить…
Дон Роберт находился в кабинете офиса и рассматривал гороскоп – «В третьей декаде у Весов появится желание поделиться своим мировосприятием и идеями с большим количеством людей, написать обращение, воззвание, статью, книгу или заявить о себе еще в какой-нибудь форме…»
Задумался: врут безбожно, а тут вроде есть какое-то зерно. Гороскоп словно подпитывал его мысли…
Ахмет Борисович задерживался, и это как-то усиливало нетерпение дона Роберта: несмотря на то что уже многое о дочке было ему известно, тем не менее хотелось узнать что-то более весомое, он верил, что Ахмет Борисович наверняка раскопал что-то такое, чего лучше бы ему и не знать. Потому, когда наконец-то пришел Ахмет Борисович, нетерпение дона Роберта было на пределе…
Но он выжидательно молчал.
– Как всякая девочка из элиты, – совершенно спокойно и небрежно заметил Ахмет Борисович, начиная свой рассказ…
Эльмира имела сексуальные отношения не только с Джоном. Частенько в общежитии Университета в комнате земляков собирались арабы. Устраивали вроде вечеринки… Шесть-семь сексуально приятных ребят и две подружки. Выпив, раздевались, танцевали в чем мать родила и, конечно, пропускали их по очереди… В экстазе девочки орали, плакали и даже царапались, как все женщины, когда необузданная страсть завладевала всем их существом! Ничего особенного. Иногда разрядка наступала в романтическом минете…
Дон Роберт брезгливо морщился, прикасаясь холодными губами к рюмке с коньяком. Неприятно было слушать что-то подобное о дочери, которую он так сильно и властно любил, но, что делать, жизнь есть жизнь, как любил говорить он сам – от нее ведь не убежишь, потому и принимай все в реальности.
Выслушав Ахмета Борисовича, он, безнадежно махнув рукой, тихо промолвил:
– Скажу по совести, не дюже хорошо. А что делать?
– Да ничего не делать, – пожал плечами Ахмет Борисович. – Перебесится, все станет на свое место. У этого секса нет криминала. Это скорее любопытство, шальная страсть «периода экспериментации».
Дон Роберт беззвучно засмеялся.
– Ты серьезно так думаешь?
– Всех в этом смысле матери рождают одинаковыми. – Чуть приметная улыбка тронула губы Ахмета Борисовича. – Мы привыкли к сексуальному аскетизму. Европа давно перешагнула это. В Англии, например, родители уверены в том, что дети должны перебеситься, чтобы запретный плод перестал травмировать душу. Мы запоздали с сексуальной революцией. Потому у нас – все особо, с русским сквознячком…
– Да, смысл в твоих словах есть. Но у тебя, наверно, существуют вещественные доказательства этой «экспериментации»?
– Конечно. – Ахмет Борисович протянул шефу видеокассету. – Дело в том, что богатые арабы любят кое-что пикантное запечатлеть на пленку, чтобы вспоминать потом приятное.
Дон Роберт покачал головой, растряхивая волосы, допил коньяк и возразил мягко, наставительно:
– Приятно, да только не отцу… Спасибо, Ахмет Борисович. Главное, чтобы эта «экспериментация» не затянулась.
И они, переглянувшись, перешли на другую тему. Говорили о предстоящем конкурсе красоты… В воздухе витали уже новые «мисс» – «Мисс-шоу эротики». Дон Роберт гордился своим новым изобретением.
Конкурсы развивались по восходящей… Еще недавно о стриптизах говорили с оглядкой, а теперь это было как само собой разумеющееся – специалисты даже утверждали, что ресторанное шоу без стриптиза – все равно что хорошо приготовленная закуска без приправы…
Красота становилась символом секса, и теперь, казалось, еще немного – и стриптиз перекочует на сцену конкурсов. «Мисс-шоу эротика», пожалуй, была первой ступенькой к этому. Дон Роберт был уверен – дело лишь за временем…
Во Дворце культуры, где проходили репетиции нового разрекламированного конкурса красоты, было, как всегда, суматошно и по-глупому шумно. За несколько дней тренировок девушкам осточертели красные купальники. Собственные тела, еще вчера великолепные в зеркалах, становились ненавистными – душа устала от назойливых мужских ощупываний глазами, от надоедливых любезностей, от всего, чем их здесь пичкали дотошные, хваткие режиссеры.
Красотки вставали полседьмого, с девяти утра и до семи вечера все репетиции на каблуках. Ноги становились деревянными, а тело вместо того, чтобы быть гибким и притягательным, едва подчинялось хозяйке.
После семи коктейль. Можно как-то расслабиться и выслушать наставление шефа. Дон Роберт на девушек действовал прежде всего своей импозантной внешностью. Артистически густая шевелюра, кое-где чуть тронутая сединой. На загорелом лице огромные агатовые глаза, сияющие блеском – все это заметно возбуждало красоток. Тем более они понимали, что именно от него зависела судьба…
Дон Роберт вел себя как поклонник, словно «снимал» девочек, как это делали в зале неизвестно откуда нахлынувшие продюсеры.
