Полная версия:
Последний год Первой эры
Евгений Назаренко
Последний год Первой эры
Последний год Первой эры («ориг. 2920, The Last Year of the First Era») – книга в жанре исторического романа в мире The Elder Scrolls, автором которого является Карловак Таунвей (Карловак Градопут в версии The Elder Scrolls III: Morrowind от 1С). Он повествует о событиях, послуживших началом Второй эры Тамриэля: гибели династии Реманов и перехода власти к потентату Версидью-Шайе. В этом произведении данные события изложены с точки зрения популярной версии о том, что все произошедшие события были результатом предательства цаэски, совершённого с целью захвата власти в Империи. Так начался новый период Второй империи, известный как «Акавирский потентат» (или правление властителя-акавири) и продлившийся 430 лет.
Также данная книга повествует об окончании Восьмидесятилетней войны между Империей и Морровиндом.
Глава 1. Месяц Утренней звезды
1, месяц Утренней звезды, год 2920-йМорнхолд, Морровинд
Альмалексия лежала на мехах в своей кровати и грезила. Она не открывала глаза, пока солнечный свет, пробившийся в комнату, не озарил деревянные и телесные цвета её комнаты молочным сиянием. Было тихо и безмятежно. Уютный облик её комнаты разительно отличался от её видений, полных крови и пиршеств. Некоторое время она просто смотрела в потолок, пытаясь разобраться в своих видениях.
Во внутреннем дворе её замка находился бурлящий пруд, от которого в это прохладное зимнее утро шёл пар. Она махнула рукой, пруд очистился, и она увидела лицо своего возлюбленного, Вивека, который находился в своём рабочем кабинете на севере. Некоторое время ей не хотелось ничего ему говорить: он был так красив в своём красном одеянии, Вивек писал стихи, он занимался этим каждое утро.
«Вивек, – сказала она, и он поднял голову и улыбнулся, глядя на её лицо, находившееся за тысячу миль. – У меня было видение о конце войны».
«Не думаю, что кто-нибудь сможет себе представить конец войны, ведь она уже длится восемьдесят лет, – сказал Вивек, улыбнувшись, но тут же стал серьёзным, он всегда доверял пророчествам Альмалексии. – Кто победит? Морровинд или Империя Сиродила?»
«Если Сота Сила не будет в Морровинде, мы проиграем», – ответила она.
«Разведка доложила мне, что Империя собирается напасть с севера, ранней весной, самое позднее, в месяц Первого зерна. Ты сможешь отправиться в Артейум и убедить его вернуться?»
«Я выезжаю сегодня», – просто ответила она.
4, месяц Утренней звезды, год 2920-йГидеон, Чернотопье
Императрица мерила шагами свою камеру. Зима давала ей массу бесполезной энергии, летом она, скорее всего, будет сидеть у окна и благодарить богов за каждое дуновение затхлого ветра с болот. В другом углу комнаты лежал незаконченный гобелен, на котором был изображён танец в Имперском дворце. Ей показалось, что гобелен издевается над ней. Она сняла его с рамы, порвала на кусочки и разбросала по всей комнате.
Потом она рассмеялась над своим бесполезным актом сопротивления. У неё будет достаточно времени, чтобы восстановить этот гобелен и сделать ещё сотню других. Император заточил её в Замке Джиовез семь лет назад, и вряд ли он выпустит императрицу отсюда до самой её или его смерти.
Вздохнув, она дёрнула за шнур, чтобы позвать своего рыцаря Зуука. Он появился в дверях в считанные минуты, в полной униформе, как и подобает Имперскому Стражу. Большинство мужчин в племени Котринги, находившемся в Чернотопье, предпочитало ходить совсем без одежды, но Зуук носил одежду, и поэтому выгодно отличался от остальных. Его серебристая, отражающая свет кожа была видна только на лице, шее и руках.
«Ваше императорское величество», – сказал он, поклонившись.
«Зуук, – сказала императрица Тавия. – Мне скучно. Давай сегодня обсудим с тобой способы убийства моего мужа».
14, месяц Утренней звезды, год 2920-йИмперский Город, Сиродил
Колокольный звон, провозглашающий молитву Южного Ветра, пронёсся эхом по широким бульварам и садам Имперского Города, созывая всех в храмы. Император Реман III всегда посещал службы в Храме Единого, а его сын и наследник принц Джуйлек, напротив, считал политически верным в каждый религиозный праздник отправляться в разные храмы. В этом году он выбрал собор Милости Мары.
Службы собора Милости были на счастье короткими, но император мог вернуться во дворец только во второй половине дня. К тому времени сражающиеся на арене уже с нетерпением ожидали начала церемонии. Толпа поумерила свой пыл, когда потентат Версидью-Шайе вызвал на арену труппу акробатов-каджитов.
«Ваша религия куда более удобна, чем моя, – сказал император своему потентату, как бы извиняясь. – Какая игра будет сегодня первой?»
«Битва один на один между двумя умелыми воинами, – сказал потентат, его чешуйчатая кожа поблескивала на солнце, когда он вставал. – Вооружёнными в соответствии со своими традициями».
«Звучит хорошо, – сказал император и захлопал в ладоши. – Пусть соревнование начнётся!»
Как только он увидел двух воинов, выходящих на арену под рев толпы, император Реман III вспомнил, что дал согласие на этот поединок несколько месяцев назад, но совершенно забыл об этом. Одним из состязающихся был сын потентата, Савириен-Чорак, блестящий и скользкий, как угорь, сжимающий катану и вакизаши в обманчиво слабых руках. Другим бойцом был сын императора Джуйлек в эбонитовой броне, с варварским орочьим шлемом на голове, щитом и длинным мечом на боку.
«Это будет захватывающее зрелище, – прошипел потентат, у него на лице была широкая ухмылка. – Я не знаю, видел ли я такие битвы между Сиродилом и Акавиром. Обычно армия против армии. В конечном итоге, мы сможем выяснить, что лучше – создавать броню, чтобы побеждать оружие, как делаете вы, люди, или создавать мечи, чтобы побеждать броню, как делаем мы».
Никто в толпе, не считая нескольких советников из Акавира и самого потентата, не хотел, чтобы Савириен-Чорак выиграл, но все затаили дыхание, глядя на его грациозные движения. Его мечи, казалось, были вторым хвостом акавирца и составляли со своим владельцем единое целое. Противовес позволил молодой рептилии свернуться в клубок и перекатиться в центр круга, где он и занял наступательную позицию. Выход принца произвёл намного меньше впечатления на зрителей.
Когда они набросились друг на друга, толпа заревела от восторга. Акавирец был подобен луне на орбите вокруг принца, он без усилий оказывался у него за плечом, пытаясь нанести удар сзади, но принц молниеносно разворачивался в сторону противника и блокировал удар щитом. Но и его контрудары попадали исключительно по воздуху, а его противник падал на землю и проскальзывал у него между ног, от чего принц спотыкался. Наконец, принц упал на землю с оглушительным грохотом.
Металл и воздух сплелись воедино, когда Савириен-Чорак начал наносить удар за ударом, а принц по-прежнему блокировал их своим щитом.
«В нашей культуре нет щитов, – пробормотал Версидью-Шайе императору. – Моему мальчику это кажется странным, могу себе представить. В нашей стране, если ты не хочешь, чтобы тебя ударили, ты убираешься с пути».
Когда Савириен-Чорак наклонился назад, чтобы нанести очередную серию ударов, принц вдруг ударил его по хвосту, от чего тот немедленно упал. Он тут же поднялся, но к тому времени принц уже встал на ноги. Они начали кружить на месте, и занимались этим до тех пор, пока Савириен-Чорак не рванулся вперёд, вытащив катану. Принц увидел, что собирается сделать его противник, и блокировал катану мечом, а вакизаши – щитом. Короткое лезвие застряло в щите, и Савириен-Чорак потерял равновесие.
Клинок принца чиркнул по груди акавирца, и неожиданная острая боль заставила его бросить оружие. Через мгновение все было кончено. Савириен-Чорак распластался в пыли, а клинок принца находился у его горла.
«Игра окончена!» – провозгласил император, голос которого тут же заглушили аплодисменты.
Принц усмехнулся и помог Савириен-Чораку встать и дойти до целителя. Император снисходительно похлопал своего потентата по спине, чувствуя невероятное облегчение. Когда битва началась, он и не осознал, что почти не надеялся на победу сына.
«Он будет хорошим воином, – сказал Версидью-Шайе. – И великим императором».
«Помни об одном, – рассмеялся император. – У акавирцев много красивых движений, но если хоть один наш удар достигнет цели, вам придёт конец».
«Ох, я запомню это», – закивал потентат.
Реман думал об этом комментарии всё время, пока продолжались игры, и почему-то не мог в полной мере насладиться собственным остроумием. Мог ли потентат оказаться ещё одним врагом, таким же, как императрица? На это стоит обратить внимание.
21, месяц Утренней звезды, год 2920-йМорнхолд, Морровинд
«Почему ты не носишь зелёное платье, которое я тебе подарил?» – спросил герцог Морнхолда, глядя, как одевается молодая женщина.
«Оно мне не подходит, – улыбнулась Турала. – К тому же, я люблю красный цвет, ты же знаешь».
«Оно тебе не подходит, потому что ты толстеешь», – засмеялся герцог, повалив её на кровать и покрывая поцелуями её грудь и живот. Она тоже рассмеялась, но потом встала и натянула своё красное платье.
«Я пухленькая, как и положено быть женщине, – сказала Турала. – Я увижу тебя завтра?»
«Нет, – сказал герцог. – Завтра мне надо развлекать Вивека, а на следующий день приезжает герцог Эбонхарта. Ты знаешь, я не особо любил Альмалексию и её методы правления до тех пор, пока она не уехала».
«И со мной тоже самое, – улыбнулась Турала. – Я тебе понравлюсь только, когда уйду».
«Это неправда, – фыркнул герцог. – Ты и сейчас мне очень нравишься».
Турала позволила герцогу один поцелуй на прощание и выскользнула за дверь. Она продолжала думать о его словах. Будет ли герцог её любить, когда узнает, что она толстеет потому, что носит его ребёнка? Будет ли он её любить так, что ему захочется жениться на ней?
Год продолжается, наступает месяц Восхода солнца.
Глава 2. Месяц Восхода солнца
3, месяц Восхода солнца, год 2920-йОстров Артейум, Саммерсет
Сота Сил наблюдал, как послушники один за другим доплывали до дерева оассом, срывали плод или цветок с его высоких ветвей прежде, чем упасть на землю с различной степенью изящества. Он улучил момент и одобрительно покачал головой, выражая восхищение дню. Побеленная статуя Сирабана, для которой, по слухам, великий маг сам позировал в незапамятные времена, высилась на краю утёса, словно обозревая бухту. Бледно-лиловые цветы проскато покачивались в такт мягкому ветерку. А внизу – океан и туманная граница между Артейумом и главным островом Саммерсет.
«В целом, приемлемо», – объявил он, когда последняя ученица бросила ему добытый плод. Взмах руки – и плоды с цветами вновь очутились на дереве. Ещё один взмах – и ученики образовали около чародея полукруг. Он достал из-под своих белых одеяний небольшой волокнистый шар, около фута в диаметре.
«Что это?»
Ученики поняли это задание. Им предстояло применить чары определения на этом загадочном предмете. Каждый послушник приблизил взор и вообразил этот шар в стихии вселенской Истины. Его энергия имела уникальные резонанс, как и у всех физических и духовных сущностей, отрицательную сторону, двойника, связанные пути, истинное значение, песнь в космосе, структуру ткани пространства, грань бытия, которая всегда существовала и будет существовать.
«Это шар», – сказал молодой норд по имени Веллег, что вызвало смешки у некоторых послушников помоложе, но большинство, и сам Сота Сил, нахмурились.
«Если уж ты дурак, то будь хотя бы забавным дураком, – проворчал чародей, а затем посмотрел на юную темноволосую альтмерскую девчушку, казавшуюся смущенной. – Лилата, а ты знаешь?»
«Это гром, – неуверенно предположила Лилата. – То, что дреуги меффуют, когда они испытывают к-к-кр-кревиназим».
«Карвиназим, но всё равно очень неплохо, – похвалил Сота Сил. – А теперь скажи мне, что это значит?»
«Не знаю», – призналась Лилата. Остальные ученики тоже покачали головами.
«Есть несколько уровней понимания всего сущего, – сказал Сота Сил. – Простой человек смотрит на предмет и находит для него место в соответствии со своим образом мышления. Те, кто искушён в Старом пути, в пути Псиджиков, мистицизме, способны видеть предмет и определять его надлежащее предназначение. Но чтобы достичь понимания и отделить зёрна от плевел требуется ещё более глубокий уровень. Вы должны определить предмет по его роли и по истине в нём и истолковать его значение. В данном случае, этот предмет действительно называется гром. Он представляет собой субстанцию, образованную дреугами, подводной расой, обитающей в северной и западной частях континента. Один год в жизни они испытывают карвиназим, в это время они выбираются на сушу и ходят по ней. А потом они возвращаются в воду и меффуют, то есть переваривают кожу и органы, необходимые для жизни на суше. А потом они выбрасывают всё это, эта субстанция имеет форму шара. Гром. Выделения дреугов».
Ученики смотрели на шар, борясь с тошнотой. Сота Сил всегда любил этот урок.
4, месяц Восхода солнца, год 2920-йИмперский город Сиродил
«Шпионы, – пробормотал император, сидя в ванной и уставившись на свои мозоли на ногах. – Все вокруг меня предатели и шпионы».
Его любовница Риджа мыла ему спину, обхватив ногами за талию. После стольких лет она знала, когда нужно быть просто чувственной, а когда страстной. Когда император пребывал в настроении, подобном нынешнему, требовалось успокоительная, умиротворяющая чувственность. И нельзя было сказать и слова, пока он сам не задаст прямого вопроса.
Что он и сделал: «Как тебе это нравится: какой-то олух наступает на ногу его императорскому величеству и бормочет: „Сожалею, ваше императорское величество“? Не думаешь ли ты, что „Простите меня, ваше императорское величество“ было бы более уместно? „Сожалею!“ – да это прозвучало почти так, словно этот аргонианский выродок сожалеет, что я его императорское величество. Будто надеется на наше поражение в войне с Морровиндом – вот как это прозвучало».
«Что бы вас утешило? – спросила Риджа. – Почему бы вам не приказать его высечь? Он всего лишь, как вы говорите, воевода Соулреста. Это научило бы его смотреть, куда ступает».
«Мой отец выпорол бы его. А мой дед убил бы, – проворчал император. – Мне же всё равно: пусть хоть все ноги оттопчут, только бы уважали. И не плели против меня заговоров».
«Вам нужно кому-то доверять».
«Тебе одной, – император улыбнулся, слегка обернувшись, чтобы поцеловать Риджу. – И моему сыну Джуйлеку, хотя ему не помешало бы чуть больше осмотрительности».
«А вашему совету, а потентату?» – спросила Риджа.
«Шайка шпионов и гадюк», – засмеялся император, снова поцеловав служанку. Когда они предались любовным утехам, он прошептал: «Пока ты мне верна, я справлюсь с целым миром».
13, месяц Восхода солнца, год 2920-йМорнхолд, Морровинд
Турала стояла перед чёрными, украшенными драгоценными камнями воротами. Ветер завывал вокруг, но она ничего не чувствовала.
Герцог пришёл в ярость, узнав, что его любовница забеременела, и прогнал её с глаз долой. Она вновь и вновь пыталась встретиться с ним, но его стражи прогоняли её. Наконец, она вернулась в семью и поведала им правду. Если бы только она солгала и сказала, будто не знает, кто отец ребёнка! Солдат, бродячий актёр – да кто угодно.
Но она призналась, что отец – герцог, член Дома Индорил. И они поступили так, как и полагалось гордым членам Дома Редоран.
На её руке был выжжен знак Изгнания – родной отец заклеймил её, проливая слёзы. Но гораздо больше её ранила жестокость герцога. Она смотрела то на ворота, то на обширные зимние равнины. Корявые, спящие деревья и небо без птиц. Никто теперь не возьмёт её во всём Морровинде. Нужно уходить отсюда подальше.
И она отправилась в свой путь – медленной, грустной поступью.
16, месяц Восхода солнца, год 2920-йСеншаль, Анеквина (в наши дни Эльсвейр)
«Что тебя беспокоит?» – спросила королева Хасаама, заметив кислую мину супруга. В конце Дней Влюблённых он пребывал в отличном настроении, танцевал на балу с гостями, но сегодня ушёл необычно рано. Когда она его нашла, он лежал, свернувшись, в постели, насупленный.
«Этот проклятая песнь барда про Полидора и Элоизу, совершенно расстроила меня, – пожаловался он. – Зачем сочинять такие печальные песни?»
«Но разве она не правдива, мой дорогой? Разве они не были обречены в силу жестокой природы этого мира?»
«Да неважно, в чём правда – он испортил мне настроение своей мерзкой песней, и я не хочу, чтобы он делал это и впредь, – король Дро-Зел соскочил с кровати. В глазах его были слёзы. – Так откуда, говорят, он пришёл?»
«Кажется, из Гильвердейла, что на самом востоке Валенвуда, – сказала королева, растерявшись. – Муж мой, что ты собираешься сделать?»
Дро-Зел выскочил из комнаты одним прыжком и побежал по ступеням наверх, в свою башню. Если бы королева Хасаама знала, что собирается сделать её муж, то не пыталась бы его остановить. В последнее время его настроение сделалось переменчивым, он стал подвержен вспышкам гнева и даже припадкам. Однако она не представляла себе всей глубины его безумия, равно как и ненависти к этому барду и его песне о злобе и порочности смертных.
19, месяц Восхода солнца, год 2920-йГильвердейл, Валенвуд
«Послушай меня ещё раз, – сказал старый плотник. – Если в третьем ящике лежит ничего не стоящая медь, то во втором ящике – золотой ключ. Если в первом ящике лежит золотой ключ, то в третьем ящике – медь. Если во втором ящике медь, то в первом ящике – золотой ключ».
«Я поняла, – сказал дама. – Вы мне объяснили. Итак, золотой ключ – в первом ящике, верно?»
«Нет, – ответил плотник. – Начнём сначала».
«Мама?» – позвал маленький мальчик, дёргая мать за рукав.
«Потерпи минутку, дорогой. Мама разговаривает, – сказала она, поглощённая головоломкой. – Вы сказали, что в третьем ящике лежит золотой ключ, если во втором ящике – медь, верно?»
«Нет, – терпеливо возразил плотник. – В третьем ящике – медь, если во втором ящике…»
«Мама!» – закричал мальчик. Его мать, наконец, оглянулась.
Яркая красная дымка накатывала на город волной, поглощая дом за домом. А перед ней шагал краснокожий великан. Даэдра Молаг Бал. Он улыбался.
29, месяц Восхода солнца, год 2920-йГильвердейл, Валенвуд
Альмалексия остановила своего скакуна посреди огромного болота, чтобы дать ему напиться из реки. Тот не стал пить, будто отшатнулся от воды. Это показалось ей странным: они скакали от самого Морнхолда, и его наверняка мучила жажда. Она спешилась и присоединилась к своей свите.
«Где мы сейчас?» – спросила она.
Одна из дам ткнула в карту: «Думаю, мы приближаемся к городу под названием Гильвердейл».
Альмалексия закрыла глаза, но тут же вновь открыла их. Видение было невыносимо ярким. На глазах у спутников, она подобрала осколки кирпича и обломки кости и прижала их к сердцу.
«Мы должны скакать в Артейум», – тихо приказала она.
Год продолжается, наступает месяц Первого зерна.
Глава 3. Месяц Первого зерна
15, месяц Первого зерна, год 2920-йКейр Сувио, Сиродил
С отличной позиции высоко в горах Император Реман III всё ещё мог видеть шпили Имперского города, но он знал, что находится уже далеко от домашнего очага. Лорд Главиус обладал роскошнейшей виллой, но всё же недостаточной для того, чтобы целая армия нашла приют в её стенах. Палатки располагались по холмам, и солдаты теснились толпой, чтобы насладиться знаменитыми горячими источниками. Немного чудно – ведь воздух ещё был по-зимнему холодным.
«Ваш сын, принц Джуйлек, чувствует себя нехорошо».
Когда потентат Версидью-Шайе заговорил, император подпрыгнул от неожиданности. Как этот акавирец мог ходить по траве, не издавая ни звука, – императору было непонятно.
«Могу поспорить, что он отравлен, – проворчал Реман. – Проследите за тем, чтобы ему послали целителя. Я говорил ему, чтобы завёл себе дегустатора, вроде того, что есть у меня, но этот мальчишка так своеволен. Кругом сплошные лазутчики, я ведь знаю».
«Я полагаю, что вы правы, ваше императорское величество, – сказал Версидью-Шайе. – Настали времена, когда предательство царит вокруг, и обязательно нужно не допустить победы Морровинда в войне, ни на поле битвы, ни другими коварными способами. Вот почему я крайне не советую вам вести авангард в битву. Я понимаю, что таково ваше желание, так поступал и ваш знаменитый предок и тёзка Реман I, Бразоллус Дор и Реман II, но я боюсь, что это будет безрассудным поступком. Надеюсь, вы не разгневаетесь на меня за прямоту».
«Нет, – кивнул Реман. – Думаю, это верно. Но кто в таком случае поведёт авангард?»
«Я бы предложил принца Джуйлека, чувствуй он себя получше, – ответил акавирец. – Но так как это невозможно, то я предлагаю поставить Сторига из Фарруна во главе авангарда, королеву Нагею из Риверхолда – на левом фланге, а на правом – воеводу Улакта из Лилмота».
«Каджиты на левом фланге и аргониане на правом, – нахмурился император. – Никогда не доверял зверолюдям».
Потентат не обиделся. Он знал, что выражение «зверолюди» относится к исконно тамриэльским расам, но не к цаэски или акавирцам. «Я вполне согласен с вашим величеством, но и вы должны понимать, что они ненавидят данмеров. Улакт затаил на них злобу с тех пор, как начались эти набеги на его земли за рабами, инициатором которых был герцог Морнхолда», – возразил потентат.
Император признал, что это так, и потентат ушёл. Странно, впервые подумал Реман, но этот потентат вызывает доверие. Хорошо, что он на нашей стороне.
18, месяц Первого зерна, год 2920-йАльд Эрфуд, Морровинд
«Как далеко находится имперская армия?» – спросил Вивек.
«В двух днях пути, – ответил его лейтенант. – Если мы будем идти всю ночь, то достигнем доминирующей позиции у Приай завтра с утра. Наша разведка докладывает, что император командует арьергардом, Сториг из Фарруна руководит авангардом, Нагея из Риверхолда на левом фланге, а на правом – воевода Улакт из Лилмота».
«Улакт, – прошептал Вивек, думая о чём-то. – Разведка надёжна? Кто принёс новость?»
«Бретонец – наш шпион в стане врага», – сказал лейтенант и показал рукой на моложавого человека с песочными волосами, который тут же вышел и поклонился Вивеку.
«Назови своё имя. Почему же ты, бретонец, помогаешь нам в войне против сиродильцев?» – спросил Вивек, улыбаясь.
«Моё имя – Кассир Уитни из Двиннена, – ответил человек. – Я работаю на вас потому, что не каждый сможет похвастаться, что шпионил для бога. И я ещё полагаю, что это выгодное предприятие».
Вивек рассмеялся: «Так и есть, если, конечно, твои сведения верны».
19, месяц Первого зерна, год 2920-йБодрум, Морровинд
Тихое село Бодрум возвышалось над извилистой рекой Приай. Это было умиротворённое местечко, слегка заросшее деревцами там, где вода образовывала изгиб вокруг крутого обрыва на востоке, на западе расстилался прекрасный луг с дикими цветами. Странные растения Морровинда встречались здесь со странными растениями Сиродила, этот пейзаж был поистине потрясающим.
«Будет время поспать, как только закончишь!»
Солдаты слышали это уже всё утро. Не хватало того, что они маршировали всю ночь, теперь они рубили деревья на обрыве, проклиная внезапный разлив реки. Многие из них находились в том состоянии, когда слишком устаёшь, чтобы жаловаться.
«Я должен удостовериться, что всё правильно понял, милорд, – произнёс лейтенант Вивека. – Мы займём обрыв, и будем атаковать их стрелами и заклинаниями. Вот почему нужно, чтобы деревья были расчищены. Плотина на реке необходима для того, чтобы они шли по грязи, и это замедлит их продвижение».
«Это ровно половина плана, – одобрительно произнёс Вивек. Он схватил за плечо одного из солдат, который руководил перетаскиванием деревьев. – Погоди, мне нужно, чтобы вы взяли самые большие ветви деревьев и сделали из них копья. Возьми в подчинение сотню солдат, если понадобится – бери остальных, тогда за несколько часов вы должны справиться».
Солдат побежал выполнять приказ немедленно. Мужчины и женщины приступили к работе, обтачивая ветви.
«Милорд, – замялся лейтенант, – я думаю, солдатам больше не нужно оружия. Они измождены работой настолько, что даже не могут нести своё собственное».
«Эти копья не для солдат, – заметил Вивек и прошептал. – Чем больше они устанут, тем больше у них шансов хорошо выспаться сегодня ночью». После чего он отправился наблюдать за работой солдат.
