Кому же из нас не повезло?

– Мы тут собрались за город. Сняли дом. Приедешь? Мы будем там уже в шесть.

– Интересно… – я облокотился на высокую кухонную столешницу. – Почему бы и нет, я в деле. У вас есть место в машине?

– Отлично. Места нет. Все забиваем под завязку. Ты поедешь на своей или на такси?

– На своей, пожалуй. Без машины я буду чувствовать себя беспомощным.

– Отлично, тогда захвати пару упаковок пива. Еду мы уже подготовили, так что за тобой просто две коробочки темного. Если что всплывет, если что-то забудем, то я напишу.

– Окей. До связи, – я налил черный кофе в кружку и уже собрался прервать разговор.

– До связи… Стой, подожди.

– Да, слушаю.

– Захвати упаковку презервативов…

– Вы с собой берете девчонок?

– Да нет, но мало ли. Пятеро мужиков, сутки в арендованном загородном доме. Может нам станет совсем скучно… – он шутил, но я еще толком не проснулся и понял это с запозданием. Рассмеялся.

– Фу, бл*ть. Пошел ты. В таком случае я, пожалуй, откажусь. Я не хочу в этом участвовать.

– Да ладно, ладно. Но, если захочешь присоединиться, уже не получится. Я припомню тебе твои слова…

– Я от них не откажусь… – мой смех уже почти сошел на «нет». – Все, давай. Я хочу попить кофе. Напиши адрес, не забудь.

– Хорошо, давай, – я услышал, как в трубке зашуршало. Он хотел сбросить звонок, но тут я внезапно вспомнил кое-что важное и закричал в телефон.

– Стой! Алло! Ты тут? – он услышал.

– Тут. Что такое?

– Я, наверное, буду немного позже… Вспомнил кое-что.

– Дела?

– Ну-у… Запланированная встреча.

– Ты опять встречаешься с Мэри? – голос его стал недовольным, с нотками иронии. Он сделал акцент на ее имени.

– Да. Мы запланировали это еще неделю назад. У нее сейчас тяжко со свободным временем.

– Господи… – мой приятель вздохнул. – У нее тяжко только со временем на тебя.

– Я догадываюсь… Но, мы уже договорились.

– Ну ладно. Как знаешь. Мы в любом случае будем тебе рады. И упаковке темного пива.

– Скорее второе, но я обязательно приеду. Скорее всего… ближе к восьми.

– Отлично. Сейчас скину адрес.

– Давай, целую.

– Пошел ты, – он усмехнулся и повесил трубку.

Я отхлебнул кофе, снова разблокировал телефон и посмотрел на время. Наша встреча уже через два часа. Если учесть то, как долго я раскачиваюсь и собираюсь после долгого сна в свой выходной, то могу умудриться опоздать куда-то даже с форой в пару часов. В гараж я бы точно не успел, поэтому отложил на завтра. Времени как раз хватит на то, чтобы отогнать Вольво на косметические процедуры – мойку и химчистку.

***

– Господи, какая большая…

Мэри плюхнулась пятой точкой на переднее сидение моей новой машины, захлопнула дверь и с интересом оглядела интерьер. Ее прекрасные большие глаза выглядели удивленными и довольными. Глаза ее – прекрасные и большие в хорошем смысле, а не выпуклые – как у лемура или лошади. Ей понравился необычный интерьер Мерседеса, поэтому она с любопытством вертела головой. Мэри всегда была искренней со мной, честной. Это было видно даже сквозь ее хитроумные, извилистые, как схваченная змея, ответы на неудобные ей вопросы.

Несмотря на то, что ее взгляд на автомобили был крайне поверхностным, нам всегда нравились одни и те же модели и цвета. Мы знакомы давно и часто играли в «нравится – не нравится». После каждого вопроса одновременно кивали головами. Никаких разногласий.

Мэри доехала на автобусе до остановки, недалеко от моего дома. Там ее уже ждал я. Перед выходом я отправил ей фотографию своего нового поддержанного Гелендвагена, и она быстро нашла меня. Редкий, в наших краях, квадратный серый внедорожник бросался в глаза.

– Серьезно? Ты как маленькая… Я бы подобрал тебя у твоего дома. Все равно же по пути. Зачем было переться на автобусе?

– Ты прекрасно знаешь… Зачем спрашиваешь, если все сам знаешь не хуже меня? – она легонько ударила меня по плечу и улыбнулась.

– Знаю… – я недовольно вздохнул. – Но, не понимаю. Мы знакомы столько лет, могла соврать, что твой брат, или же, в конце концов, сказать правду. Я же тебе настоящий друг?

– Настоящий… – она в шутку склонила голову и надула губы, как ребенок.

– Тогда можно так и сказать. Если бы я и был соперником или какой-то угрозой его самолюбию, то это абсолютно не оправдано. Мы так давно знакомы, а между нами ничего не было, ну, кроме пьяного, невинного поцелуя в губы. Если уж мы так честны перед богом, твоим парнем и друг другом, то можно и рассказать все как есть. Ничего интересного он не увидит, даже если будет следить за нами.

– Конечно, ты прав. Как и всегда… И это не подкол или упрек, ты действительно очень умный и взвешенный человек, но… я не такая и ты прекрасно это знаешь. Мне так спокойнее, я так привыкла. Ты же понимаешь меня? Ты хороший, ты меня понимаешь и прощаешь мои глупости… – она снова надула губы, так мило, что мое недовольство мгновенно растворилось. Не знаю, как она это делает…

– Ладно, так уж и быть… – я улыбнулся и обнял ее. – Если бы не мой хитрый план, то я бы уже давно послал тебя.

– Какой еще план? – она нахмурилась, как дешевая актриса, и достала из своего рюкзака пачку сигарет, ловко бросила ее на приборную панель.

– Мой хитрый план.

– Что за «мой хитрый план»..?

– Потратить семь лет своей жизни, чтобы завалить тебя к себе в кровать, – я сделал зловещее лицо и потер ладони. – Еще немного… Еще пару лет…

– Идиот… – она звонко посмеялась, чем заставила улыбнуться и меня. Снова легонько ударила по плечу.

Скорее всего, я действительно любил ее. Нам было действительно весело вместе. В нашей компании из двух человек не существовало возраста. Мы шутили, громко смеялись и дурачились как дети. Везде, где оказывались. Дурачились вплоть до того, что подставляли друг другу подножки в супермаркетах. Мы – дети. Да, мы ходим на работу, катаемся на машине, курим сигареты, пьем алкоголь, но в душе мы все еще остаемся детьми.

Мэри крайне значимая фигура в лучшей художественной школе нашего города, а я вот-вот стану директором филиала одного из популярных автосалонов. Но, мы все равно ставим друг другу подножки в супермаркетах.

На наших лицах уже появляются первые, пускай и еле заметные морщины. Но… мы все равно ставим друг другу подножки в супермаркетах…

Нам комфортно вместе. Подозреваю, что только вместе нам и комфортно, радостно. Я люблю ее. Она любит меня, я уверен в том. Почему мы до сих пор не вместе? Неизвестно. Наверное, мы так долго подкрадывались к теме отношений, так долго шутили, что все это превратилось в одну большую, долгоиграющую шутку, которая длится уже пять лет.

Грустно? Наверное. Исправимо? Наверное. Уже слишком страшно нарушать ту шаткую гармонию, которая царит между нами? Наверное…

– Ну что, поехали?

– Поехали-и-и… – тихо, но выразительно порадовалась Мэри и вскинула руки. Задела потолок…

– Так… – злобным взглядом я убрал улыбку с ее лица, затем взял ее руки и уложил на пассажирскую ручку на панели. Пригрозил кулаком и завел мотор. Выхлоп зарычал. Я влюбился в этот звук еще вчера, по пути с работы. Чуть доработать и будет в самый раз.

***

Пока мы ехали по городу, моя любимая подруга пыталась уговорить меня поехать в лес, на наше любимое место. Взять еды, налить кофе в термос, который «совершенно случайно» оказался у нее в рюкзаке, и посидеть среди хвойных деревьев, наслаждаясь долгожданной встречей на свежем воздухе. Но я был против и настаивал на изначальном плане.

Почти на окраине, на противоположном от моего дома конце города, был «наш» район. Мы там выросли. Не смотря на удаленность от центра, до него дошло кое-какое благоустройство, а старые промышленные постройки привели в необычайно обворожительный вид и из спально-рабочего района получилось довольно уютное и привлекательное место. Его очень полюбили все горожане, особенно подростки. Но, дело не только в этом. У нас там остался свой уголок, практически не тронутый никем, в том числе и временем.

Старая деревянная лавка в жилом дворе, которая, судя по всему, переживет и нас. Доски посерели, вокруг массивных заклепок дерево отваливалось, а один край напоминал зубы пираньи. Такой она была всегда, будто время замерло. И, отчасти, это действительно так. Когда мы сидели там, пили кофе, либо молочные коктейли и курили, время действительно вело себя странно. Нас так сильно, но так плавно, накрывала ностальгия.

Да, время возвращалось назад, но только не за пределами этого места, от чего ностальгия имела небольшой привкус горечи. Но, нам нравился тот привкус. Им была пропитана вся наша дружба. Мы похожи на два магнита, которые вечно отталкиваются, но могут крепко врезаться и прилипнуть, если повернуть нужной стороной. Во всяком случае, я так считал…

Машину мы оставили возле супермаркета. Рядышком взяли кофе и пару пончиков в бумажных пакетах, которые моментально пропитались маслом, и зашагали на наше место. До него было пару кварталов, но мы знали здесь каждый уголок, поэтому пересекали их поперек, прогуливаясь по знакомым жилым дворам. По пути я взял сразу шесть рекламных газет у молодого, на вид лет пятнадцати, длинноволосого парнишки.

Нам как раз повезло с погодой. Середина апреля. Люди в наших краях надевают менее теплые куртки, но все еще рискуют нарваться на холодный дождь или ветер, либо на то и другое вместе. В тот день природа давала нам знак. Мы должны были хорошо посидеть, не отвлекаясь на ворчания в адрес небес и не закрываясь воротниками от пронизывающего ветра.

Я был одет в плотную бежевую рубашку и длинную серую куртку. Мэри была в черной водолазке. Сверху накинула тусклое бардовое пальто. Я обозвал ее траурной проституткой за такой наряд. Она снова ударила меня по плечу и посмеялась. Назвала меня бездомным. Стоило всего-то выспаться как следует, выспаться так, чтобы лицо опухло, а глаза покраснели и немного побаливали, и вот – уже бездомный. Ах, да. На ногах у нас, само собой, были брюки и ботинки. Люди в нашем городе обожают шерстяные брюки, которые идеально подходят под нашу погоду. Различаются только фасоны и цвета. На ощупь они все, плюс-минус, одинаковые. С ботинками та же история.

В нашей серой реальности, серой гамме, в которой город находится триста дней в году, ходить в ярких кроссовках – плохой тон. Мы все отдаем дань уважения этому месту, сливаясь с ним. Мы хорошо живем здесь и принимаем правила этого города. Мы служим ему, а черная и серая одежда – наш камуфляж.

У Мэри есть молодой человек, как принято говорить. На самом деле, он старше нас на четыре года. Это уже второй, если взять всё то время, которое мы с ней плотно общаемся, дружим. Изначально мы и не хотели быть вместе. Когда мы встретились, было как раз наоборот. У меня имелась девушка, с которой я жил уже год, а с Мэри мы просто нашли общий язык, хотя в детстве мы не так много и близко общались. Затем, мои отношения рухнули, а за несколько месяцев до этого она начала встречаться с каким-то парнем. Чудиком, насколько помню. Тогда я думал, что у меня все хорошо с личной жизнью, что мои отношения вполне себе ничего, потому искренне за нее обрадовался. Я выслушал пару историй, которые она эмоционально мне рассказывала, недоумевая, насколько непорядочными, глупыми могут быть мужчины. Слушая описания тех парней, которые укладывались в стереотипное понятие «мудак», недоумевал, почему она этого не понимает.

В итоге, эстафету одиночества мы передавали друг другу довольно долго. Мы часто выпивали вместе, лежали на кровати, держась за руки, и слушали музыку, но не перешагивали черту. Что-то вроде островка стабильности для обоих. В итоге, мне это начало надоедать – этот замкнутый круг, – и я начал все чаще намекать на это, выражать свое недовольство. Поскольку мы были знакомы очень давно и стали близкими друг другу людьми, говорил я чаще всего прямо.

Мэри же, обычно, держала свои внутренности при себе, редко говоря о том, какие мысли по поводу «нас» (а может и вовсе одни печали) кружатся в ее голове. Но, я достаточно хорошо разбираюсь в людях и читаю ее не тогда, когда она что-то говорит, а тогда, когда она молчит или не хочет о чем-то разговаривать. Такая вот муть. «Френдзона» – скажет кто-то. Возможно, но я не просыпаюсь и не засыпаю с мыслями о ней, разве что иногда. Просто… иногда она мне снится.

Будь мы вместе, мы были бы гораздо счастливее. Это я знаю наверняка. Она тоже знает это, но хоронит поглубже. Не хочет, чтобы я касался этой темы. Даже разговор о «нас» сбивает ее с толку, выбивает из душевного равновесия. Потому, она бьет лопатой по моей грязной руке, которая показалась из рыхлой черной сырой земли ее чувств, ее памяти. Бьет и ломает пальцы, заставляя вернуть кисть под землю, вправлять переломы. Заставляя более не касаться этой темы…

Мы шли, молча. Здесь мы всегда ходили молча, наблюдая за всем вокруг. За тем, что изменилось, за тем, что уже несколько десятилетий остается неизменным, вплоть до неприличного рисунка «пенисного» характера на старых деревянных, поросших мхом, воротах небольшого кирпичного гаража. Перед ним теперь современная игровая площадка, но люди и старая легковушка со спущенными колесами все те же. За тем гаражом я впервые закурил.

Погода позволила и местным бабушкам вылезти из квартир. Сидеть на скамейках или прибирать листву в небольшой клумбе-садике. Многих из них я помню. Помню их лица несмотря на то, что память на лица у меня ужасная, а старые люди, как по мне, все друг на друга похожи и отличаются в основном габаритами. Все это – детская память. Насколько плохо и нечетко все всплывает в голове из тех времен, настолько и отчетливо образы прошлого вгрызлись в мозг. Хранятся до самых последних дней и в редкие моменты всплывают, нагоняя грусть и небольшой стыд за то, что был маленьким и глупым. Но, это нормально. Лучше, чем быть большим и глупым.

Вот мы и пришли. Я уложил пачку газет на сырую, немного скользкую старую скамейку. Для нее, для себя. Мы сели и одновременно выдохнули. Расслабленно, будто после двухчасового похода, и спокойно, будто после недели скитаний вернулись домой.

– Ну что, перекусим? – Мэри сразу же покусилась на пончики, что были у меня в руке. Глядя на ее довольное лицо, я тоже захотел перекусить. Улыбнулся и аккуратно протянул ей бумажный пакет, пропитанный маслом.

– Перекусим.

Пакет она положила между нами, между двумя пачками газет. Рядом мы поставили свои высокие бумажные стаканы с кофе.

– Ну что, рассказывай. Как твои дела? Судя по новой большой машине, неплохо. Она дорогая?

– Ну…

– Ах, точно. И как твое повышение? Ты лидируешь? Ты очень умный и ответственный, в основном… Ну же, рассказывай! – она положила целый пончик в рот, измазавшись пудрой, и принялась его пережевывать. Теперь я был точно уверен, что она больше меня не перебьет, во всяком случае ближайшие пару минут.

– Так, давай по очереди… – я откусил немного, чтобы не потерять возможность членораздельно рассказывать ей о своих делах. – Дела неплохо. Как обычно. Машина и правда отличная, но я бы ее не взял, если бы не цена. Один дедушка продал ее на «пофиг», гораздо ниже рынка, вот я и подсуетился. Она мне понравилась, да и когда-то давно я хотел себе такую. Покатаюсь, там видно будет. Пока, я просто в восторге, хоть по мне и не скажешь, – я еле заметно улыбнулся. – Ты же прекрасно знаешь, что радоваться я особо не умею.

– Точно, но я вижу тебя насквозь, сам знаешь, – Мэри улыбнулась и похлопала меня по ноге. Она почти прожевала. Подула на кофе, после чего аккуратно сделала глоток.

– Верно, за это я тебя и люблю. Будь со мной.

– Ха-ха. Очень смешно. С машиной понятно, а как с повышением? Это важнее. Сколько ты там уже работаешь? Ты заслужил его.

– Да… все хорошо. Пока что лидирую. Я на «более хорошем» счету. «Более молодец». Мой язык обрабатывает задницы как хвостовой пропеллер вертолета, – Мэри резко начала смеяться и чуть не выплюнула кофе. Пару капель все же вылилось, но она вовремя подставила ладонь к губам.

– Прости, не ожидала. Это было смешно, – в ответ я заулыбался и отхлебнул кофе.

В тот момент я понял, что мне грустно. Рядом с ней. Скорее всего, из-за покупки новой машины, как бы странно это не звучало. Почему я это связал? Думаю потому, что в моей жизни что-то поменялось. В полосе плюс-минус одинаковых дней, недель, произошло что-то новое, радостное. Но, по большому счету ничего не изменится, а я уже давно не ребенок, чтобы долго радоваться новой игрушке. Эти мысли и натолкнули меня на то, что вещи – такая ерунда, особенно если рядом нет человека, с которым можно все делить, проживать каждую мелочь. Близкий человек придает смысла каждому, казалось бы, привычному действию. Так я думал. Думал о Мэри.

Это «мое дерьмо», моя тяга к ней, приходило волнами. Моменты прилива всегда были такими грустными, спокойными. Я любил их. Сразу чувствовал себя живым. Сильным физически, хорошо сложенным, довольно успешным, но в моих глазах можно было легко разглядеть всю мою грусть, все оголенные нервы. Это меня вдохновляет. Это придает мне сил.

Но, наедине с ней, я более беззащитен, более уязвим. Настолько, что чувствую себя глупым. Постоянно думаю, что каждым движением, поступком, фразой – отталкиваю ее. Хотя, это не так. В своем сердечке она давно забронировала мне местечко. Бессрочно.

Я покружил стакан в руке, снял картонную крышку и сделал три больших глотка. Мэри сделала то же самое.

– В общем, у меня все неплохо. Рассказывай, как твои-то дела? Задницей чую, что происходит какая-нибудь херня с твоим дружком, – Мэри вздохнула после моих слов и погрустнела.

– Ты прав, происходит. Он странный. Я не понимаю его… Никак не могу понять. Либо – он меня.

– Либо вы слишком разные.

– Либо… Но мы уже довольно долго вместе. Не думаю, что мы бы жили вдвоем, если бы были абсолютно разные… Что-то же нас свело. Да и в целом, в быту все не так плохо.

– Ну-у… Люди умудряются проживать целые жизни с тем, кого не любят. Твой случай не является чем-то особенным и не обязан таковым быть.

– Я люблю его, не надо так говорить.

– Не любишь. Любила бы, не включала бы цензуру, не говорила мне, как надо говорить, а как нет.

– Перестань, – она достала пачку, вытащила сигарету себе и протянула одну мне. – Я и так себе все мозги затр*хала раздумьями о нашей с ним любви или не любви. Ты прекрасно это видишь, так что просто прошу тебя, не подливай масла в огонь.

– Ну ладно. – Я поднес огонь зажигалки к краю сигареты и сделал несколько маленьких неглубоких затяжек. – На самом деле, ты действительно любишь.

– Правда? – Мэри обрадовалась. Счастье, пускай и секундное, на ее лице снова заставило меня улыбнуться, но я должен был закончить.

– Правда. Только любишь меня, – я хотел засмеяться, но через пару минут понял, что не сделал этого и сижу с серьезным лицом, ожидая ответа.

Возможно, мне повезло. Я попал в точку. В нужное время, в нужном месте. Она тоже сидела молча. Уставилась в пыльную, вытоптанную у скамейки траву и курила. Я понял, что шутка получилась совсем не шуткой. Отрицательно добился нужного эффекта. Юморист, видимо, из меня так себе. Хотелось что-то сказать, но понял, что сказать нечего, а ляпнуть очередную ерунду показалось неуместным. Стало не по себе. Мне очень не хотелось ее обижать или расстраивать. Но, только я докурил и смял окурок о землю, как Мэри заговорила, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

– Возможно… Я не знаю… – она замолчала на несколько секунд, будто возвращаясь к своему обычному состоянию, затем продолжила. – Давай не будет об этом? Пожалуйста. Не сейчас.

– А когда же? – спросил спокойно, но с небольшим раздражением. Я прекрасно знал, как она отреагирует.

– Ну прошу тебя… Не начинай… Ненавижу, когда мы ссоримся. Мы всегда ссоримся, когда разговариваем на эту тему.

– Не начинать… Не ссориться… Ну, хорошо. Пожалуй, это действительно лишнее, это все действительно надоело…

Мэри выдохнула, расслабилась. Подумала, что получилось снова безболезненно избежать разговора. Но, не совсем. Мне действительно все это уже надоело. Слишком много фокуса на ней. Словно спасение утопающего, который специально хлебает грязную речную воду.

Я выкинул стакан в ржавую урну возле скамейки. Скомкал газеты из-под моей задницы и бросил туда же. Кивнул головой туда, откуда мы пришли. Она сделала вид, что ничего не понимает, но, на самом деле, она не настолько глупая и обо всем догадалась.

– Ты куда? Думала мы еще посидим…

– У меня еще дел много. Пора идти.

– Ну, хорошо. Даже не предупредил, что мы ненадолго…

– Вот так.

Пока она выкидывала свой стакан и газеты, закурил. Я немного нервничал, или вроде того. Скорее я был раздражен, даже немного зол. Мышцы лица напряглись, налились бетоном. Сердце стучало чуть чаще обычного, но, в целом можно сказать, что я был спокоен.

Мы шли молча. На полпути к машине прозвучал один, единственный вопрос. От Мэри.

– Ты обиделся?

– Я не маленький мальчик, чтобы обижаться. Просто не хочу ссориться. – Ответил сухо и максимально коротко, еле сдерживаясь от того, чтобы высказать все, что я думаю. Все, что накипело.

***

Сели в машину. Она сразу пристегнула ремень, без моего напоминания. Я завел мотор, и мы тронулись. Через полчаса уже были во дворе ее дома. Ей стало некомфортно. Я так и думал… Молча отстегнул ее ремень. Машину даже не глушил.

– Мне нужно ехать. Я опаздываю.

– Хорошо… Ты сильно расстроился? – черт возьми, она хотела вытянуть из меня все, что я думаю, но я так просто не сдаюсь.

– Нет, все хорошо. Мне просто нужно ехать.

Конечно же, я выдавал себя тем, что даже не смотрел в ее сторону. Старался не смотреть. Не хотелось ее видеть.

– Хорошо. Хоть обнимемся на прощание? – она осторожно посмотрела по сторонам, проверяя, есть ли поблизости соседи или знакомые. Я засмеялся, искренне. Мне стало смешно от подобного бреда. Как маленькая девчонка. Стоило напомнить Мэри про ее возраст и наличие образования, но я не стал.

– Пожалуй, нет… Я слишком спешу.

– Ладно… – она вышла из машины, захлопнула дверь и осталась смотреть на меня через стекло. У нее явно было тяжеловато на душе. Губа поджалась, а из уголка глаз скатилась по щеке слезинка. Я смотрел на нее, она на меня. Неплохая уловка. Почти купился на крокодилову слезу. Мне захотелось выйти и обнять ее, успокоить, но я собрался с силами, вспомнил, что ей класть на мои чувства, и тронулся с места. Развернулся в два приема и снова проехал мимо нее, просверлив взглядом.

Через десять минут остановился на парковке гипермаркета. Посмотрел на время. Половина пятого. Как раз. Сейчас куплю пару упаковок пива, кофе, перекусить и поеду к ребятам. Похвастаюсь Мерседесом. Даже немного обрадовался тому, что мы с Мэри так рано разошлись, появилось больше свободного времени. Барахло решил вытащить из машины завтра. Заглушил машину, взял бумажник, закрыл двери и направился в гипермаркет.

ГЛАВА 3

Мне чертовски нравился новый автомобиль, особенно ласкающий уши звук выхлопа. Но, был минус. Забираться в салон было не так удобно, не так привычно, особенно после моей Вольво, которая мне была очень удобна несмотря на то, что посадка была ниже, чем другие современные седаны. Но, это мелочи. Еще я понял, что стоило хоть немного разобрать багажник.

Подкатил магазинную тележку к своей машине, аккуратно маневрируя между другими припаркованными автомобилями, остановил ее, проследил за тем, чтобы она стояла неподвижно и распахнул дверь багажника. Не глядя внутрь, поднял из тележки картонный ящик с железными банками пива и собрался аккуратно положить в багажник, но остановился. Да, надо было все-таки прибраться. Внутри лежало много садово-дачного барахла от бывшего владельца. Я думал, что там всего пару вещей, но вглядываясь более внимательно, понял, что багажник, грубо говоря – засран.

Невскрытый мешочек с кокосовым грунтом, рулон черных мусорных пакетов, несколько плетеных строительных мешков, небольшая, но крепкая садовая лопата с ручкой, небольшие деревянные брусочки и клубок бечевки. Все это добро было хаотично разбросано по салону. В качестве мусора лежали пустые картонные коробочки из-под всякой ерунды. Например – коробка от садового распрыскивателя, две коробки из-под дешевых фонариков – тех, которые втыкают в землю, а питаются они солнечной энергией.

Я вздохнул. Можно было найти бывшего владельца и вернуть ему все это, но я посчитал, что будет лишним геморроем. Поставил пиво назад в тележку и принялся раскладывать вещи более логично, аккуратно, чтобы не зацепить внутреннюю обшивку и освободить площадку под продукты. На кожаное рыжее сидение (в первозданном состоянии) ставить я ничего не собирался.

Для начала вытащил лопату и поставил в продуктовую тележку. Затем кинул в нее пустые коробки. Стало уже лучше. Мешок с грунтом я положил в угол, перед этим сложив туда пакеты, мешки и прочее, так чтобы грунт придавил их и спрятал, будто остального тут не было. Сверху я аккуратно положил лопату, поперек багажника, осторожно прислонив рабочую часть на полный мешок. Мой внутренний перфекционист обрадовался, когда лопата влезла, не задевая обшивку багажника по обе стороны.