скачать книгу бесплатно
Варламов слегка поклонился.
– Здравствуй, Хозяйка. – Обращаться на «ты» было жутковато, но и «вы» казалось неуместным.
– Здравствуйте и вы, гости незваные. Хотя не совсем. Я хотела увидеть вас, а точнее тебя, избранный из многих. Уж конечно не этого козла.
Священник обиженно фыркнул.
– Ты еще прекраснее, чем описывают, – учтиво сказал Варламов. – А убранство дворца, на земле нет равных.
К учтивости привык вынужденно, из-за встреч с очень разными людьми… и не совсем людьми. То ли людены (термин из какой-то книжки), то ли древние Владыки – не разберешь.
– Я знаю, что ты встречался с Хозяйкой Сада, – голос женщины теперь походил на мурлыкание сытой кошки. – У меня свой сад, каменный. И свое подземное царство. Мне нет нужды влезать в земные дела, разве что для развлечения.
В сказах Бажова упоминались «развлечения» Хозяйки Медной горы, и Варламов поежился.
– Надеюсь, ты не станешь обращать нас в своих мастеров? – спросил он.
– Вы не приучены к горному делу, какой из вас толк. Но пойдем.
Открылся проем в другой зал. Стол, табуретки, большая кровать – все из меди. Стены опять малахитовые, но с алмазным блеском. Потолок темно-красный, с цветами. Всё как у Бажова, наверное тому дали заглянуть сюда.
– Садитесь, гости дорогие. Поговорим.
Сели за столешницу из малахита, прямо дворцовая роскошь. Хотя куда там земным дворцам! Платье Хозяйки изменилось, засверкав алмазной россыпью. Словно меняющиеся облачения Лилит, но красота той была жгучей и соблазнительной, а у этой холодной. Вспомнилось и то, что Хозяйка предлагала камнерезу Степану выйти за него замуж…
– Спасибо, что помогла выбраться из шахт. – Сказал, а в голове мелькнуло: «Выбрались ли?»
Хозяйка взмахнула рукой, будто в ответ, но из стены появилась приземистая девушка в золотистой одежде. Оттенки золотого неуловимо переливались.
– Принеси еды и питья. Вина и… – она глянула на отца Вениамина, – чего-нибудь покрепче.
– Хотела спросить, – она повернулась к Варламову. – Зачем ты влез в эту игру? Здесь ты в безопасности, мое могущество велико, но наверху тебя будут преследовать. И люди, и подобные мне.
Похоже, не собирается оставлять здесь, это хорошо. Но надо быть осторожным. Очень осторожным. Хотя лучше, пожалуй, сказать правду.
– Я любил девушку, – сказал он. – Вышло так, что только Хозяйка Сада могла спасти нас. Взамен я дал ей обещание.
– Не жалеешь? – холодная ирония прозвучала в голосе.
– Пока нет, – вздохнул Варламов.
На этот раз из стены появилась целая вереница золотистых девушек. Все низкорослые, движения проворные, скользящий шаг. Каждая несла поднос. Миг – и перед Варламовым оказалось блюдо, вилка и нож, все из серебра. Хрустальный бокал – настоящее произведение искусства. Отцу Вениамину поставили графин, тоже из хрусталя, и стопку поменьше. Одна из девушек открыла темную высокую бутылку, налила Хозяйке, потом Варламову. Отец Вениамин покрутил головой и налил себе сам.
– За встречу, – сказала Хозяйка. – Чтобы у вас остались самые лучшие воспоминания.
Голос музыкальный, но слова будто граненые, каждое отдельно от другого.
Варламов пригубил вино. Тягучее, темное и будто наэлектризованное – одно из лучших, что он пил. В голове слегка зашумело, будто отдаленный прибой. Интересно, откуда под землей виноградники?
Отец Вениамин крякнул и поставил пустую рюмку. – Да уж, – неопределенно сказал он.
Хозяйка поглядела с усмешкой: – «Слезы гор».
Варламов придвинул блюдо. Жаркое с какими-то травами, пахнет восхитительно. Да и на вкус оказалось таким же.
– У тебя прекрасные повара, Хозяйка, – проговорил он.
– Стараюсь подбирать лучших. – Хозяйка снова усмехнулась, а Варламов слегка вздрогнул.
За едой молчали. Хозяйка не ела, отпивая вино из бокала и поглядывая то на Варламова, то на отца Вениамина, будто что-то прикидывала. Гости выпили еще несколько раз, после каждой рюмки отец Вениамин соловел все больше. Варламов покончил с жарким и отодвинул блюдо. Тут же из стены появились золотистые девушки и убрали всё со стола. Десерта, похоже, не полагалось.
– Ну что же, гости дорогие, – вставая, произнесла Хозяйка. – Покушали, пора и почивать. На земле ночь.
Стало не по себе, но прекословить не стоит.
– А старый козел, похоже, заснул, – рассмеялась Хозяйка (снова звон серебряных колокольчиков). – Так «слезы гор» не пьют. Помоги дотащить его до постели.
Взяв отца Вениамина под руки, потащили к стене. Там открылся альков, положили священника на диван. Варламов ощутил холодноватое скользящее прикосновение платья Хозяйки, а еще горьковатый аромат духов.
Вышли. Золотые змейки потускнели и скользили медленнее. Хозяйка указала на медную кровать.
– Спать будешь здесь, у меня нет особых спален для гостей. Только Зал… – Она неприятно усмехнулась. – Я как-нибудь перебьюсь. Ванная там.
Она скрылась между колонн, а Варламов пошел в указанном направлении и действительно обнаружил ванную. Стены на этот раз не из малахита, а розового камня, ванна как большая чаша, ручки кранов прямо ювелирной работы. Была горячая и холодная вода. Он с наслаждением вымылся, чувствовал себя грязным после ползания по выработкам. Не стал надевать мятую и грязную одежду, а чтобы не выходить в малахитовый зал в одних трусах, накинул один из халатов. Выбрал темный со строгим орнаментом, оказался впору – Хозяйка была одного роста с Варламовым.
В зале пусто и полутемно, золотые змейки почти угасли. Изумрудные колокольчики мерцают у стен. Варламов откинул покрывало и лег на кровать. Ложе жесткое и холодное. Не проходит возбуждение, наверное от вина. Заснет ли он на медном ложе в сердце горы?
Какая-то фигура движется по залу, затемняя каменные цветки. Ложе слегка прогибается – рядом с Варламовым ложится женщина. Острые холмики грудей, зеленоватое мерцание глаз – Хозяйка! Вот откуда возбуждение, он предчувствовал это. Но одновременно страх сковывает тело.
– Не бойся, – говорит Хозяйка. И чуть насмешливо продолжает: – Я не смогла удержаться от соблазна, впервые за долгое время в моей постели оказался мужчина. Я почти забыла, как это бывает.
– Я женат, – с трудом выговаривает Варламов, но сердце начинает биться сильнее.
Серебристый смех. – Какое это имеет значение? Я не предлагаю себя замуж. У тебя есть дети?
– Да, мальчик и девочка.
– Интересно, у меня могут быть дети от земного мужчины? Или ты думаешь, что я стара? Ничего подобного. Это моя мать была королевой, она начала создавать этот мир тысячи лет назад. А я только наследница.
Хозяйка придвигается и кладет руку на грудь Варламова. Тело у нее гладкое, как полированный мрамор, но теплое. Быстро сменяются мысли. Отказывать нельзя, отвергнутая женщина способна на что угодно. Как бы не оказаться навеки в зале, о котором с усмешкой говорила Хозяйка. Если хочет выжить и вернуться к Джанет, надо согласиться. Да и тело уже возбудилось…
Пальцы бегут по груди, покалывая как граненые кристаллы. Варламов поворачивается и обнимает женщину. Горячая! И тело более плотное и твердое, чем у Джанет. Не чувствуется никакой нематериальности, но от этого возбуждение еще сильнее.
Все-таки это Хозяйка, и подчинения не любит даже в сексе. Она вывертывается из рук Варламова и ложится сверху, вдавливая его в ложе. Миг, и его мужская плоть проникает будто в каменную пещерку – саднит, а женщина приподнимается и опускается снова. Варламов стонет и от наслаждения, и от боли. Хозяйка привстает, упираясь руками в его грудь, ногти больно впиваются в тело. Она поднимается и опускается все быстрее, и зеленые огоньки вдоль стен загораются и меркнут в такт с ее движениями. Варламов непрерывно стонет от сладостной боли… и вдруг извергается горячими толчками. Хозяйка раскачивается на нем, волосы мечутся из стороны в сторону – и падет на мокрую от пота грудь Варламова. Из него чуть не вышибает дух.
Темнота, покой, только хриплое дыхание – то ли Варламова, то ли Хозяйки. Наконец она скатывается с Варламова.
– Неплохо побыть с мужчиной, – немного задыхаясь, говорит она. – Пожалуй, надо отыскать себе мужа.
Варламов опасается что-либо сказать, да и неудержимо клонит в сон…
Естественно, утром в дорогу не отправились. Хозяйка пожелала, чтобы Варламов остался, а спорить с нею он опасался, да и не очень хотел. Золотистые девушки забрали испачканную одежду, и на следующий день вернули, выстирав и погладив. Варламов подолгу играл с отцом Вениамином в шахматы (каменные фигурки были изумительно искусной работы), или бродил по галереям, любуясь самоцветами, а ночи проводил с Хозяйкой. Та была неутомима, а вот Варламов начал изнемогать. Как-то после особо пылкой любовной сцены он об этом сказал. Хозяйка приподнялась на локте, зеленые огоньки в глазах умиротворенно мерцали.
– Ну что же. Я потешилась и, пожалуй, тебя отпущу…
Утром после завтрака, когда девушки убрали со стола, Хозяйка Медной горы повела рукой.
Раздался звон, и столешницу усыпали камни. Зеленые, синие, красные и сверкающие граненым блеском – алмазы.
– Ух ты! – выдохнул отец Вениамин.
– Выбирай подарок, – сказала Хозяйка Варламову. – Этот камень будет носить твоя жена, я ведь ее должница, а потом ваша дочь. Ко всему прочему, это ключ от подземного царства.
Блеск алмазов притягивал, но Варламов отвел от них взгляд. Немыслимой дороговизны!
– Вот, – он протянул руку к большому изумруду чистой воды. – У жены рыжеватые волосы, он великолепно подойдет к ним.
– Ты сделал хороший выбор, – нотка одобрения скользнула в голосе Хозяйки. – На земле оправь его в серебро.
– А мне? – обиженно спросил отец Вениамин.
Хозяйка рассмеялась.
– Людишки бывают забавны. Но тебе, жадный козел, я выберу сама.
Она протянула священнику ограненный аметист средней величины.
– Придает стойкости против искушений и помогает от пьянства. Вообще-то ты недостоин, однако побывать у Хозяйки Медной горы и уйти без подарка… я этого не люблю. Конечно, подарки бывают разные, но сегодня у меня хорошее настроение.
Отец Вениамин даже не обиделся на «козла», восхищенно разглядывая аметист. Хозяйка снова повела рукой, и камни словно растворились в собственном мерцании.
– Пора прощаться. Куда вам надо?
– Хотели добраться до Магнитогорска, – осторожно сказал Варламов.
– А, Магнитка? Это место я не люблю, там безжалостно вторглись в мои владения. Отправитесь в Белорецк. По горам далеко, под горой близко. Пойдем.
В стене открылся ход, камни в стенах испускали переливчатый опаловый свет. Наверное, опалы и есть.
– Прощайте. Я с вами не пойду.
Идя вслед за отцом Вениамином, Варламов оглянулся. Хозяйка стояла, как в картинной раме: малахитовое платье, обстановка из красной меди за спиной. Медное сердце горы…
Неужели так и живет одна? Раньше наверху были заводы, горные мастера. Было над кем пошутить, кого наградить, а кого наказать. Сейчас на земле о ней и не помнят. Хотя взялись же откуда-то золотистые девушки. От заигрываний отца Вениамина уклонялись, но ведь живые, а не бездушные роботы.
Границу владений Хозяйки пересекли внезапно: только что был опаловый свет – и нет его. Впереди показался голубой клочок неба, сердце сделало перебой. Отец Вениамин чертыхнулся. Наверное, исчез тот временной сдвиг, о котором говорила Хозяйка, и они оказались в привычном мире. Выход загораживала ржавая решетка – держалась крепко, но отец Вениамин налег, зарычал как медведь и отогнул-таки край. Не зря хлеба ел.
Снаружи оказалась березовая рощица, а внизу речка с обрывистыми берегами и город. Пошли к нему полотном старой узкоколейки, сзади осталась гора с зубчатой вершиной. Горный Урал – интересно, сколько километров до места, где они прятались в выработках?.. Ближе к городу пошли огороды, старые бревенчатые дома. Стали попадаться люди, поглядывали на путников. Следом появились пятиэтажки, улица вывела на площадь. Там стояли два танка с незнакомыми символами – горная вершина в круге. Сердце Варламова упало.
Тут же подошел военный патруль.
– Документы?
Такой же полицейский блокнот, как в Канаде – неудивительно, все китайского производства. Офицер поднес к нему карточку «Сидорова», глянул на дисплей.
– Беженец из Московии? Придется задержать. Южнороссия дружеская автономия, но беглецам из Московии мы не доверяем. Много шпионов, а сейчас военное положение.
Такая же участь постигла отца Вениамина. Опять управление внутренних дел, камера с несколькими арестованными. Варламов вздохнул, его как футбольный мяч перекидывали от одного полицейского участка к другому. Долго не задержались, всех погрузили в автобус с решетками на окнах и отправили разбираться в Магнитогорск, Сначала лесистые холмы, потом безлесные, облако дыма на горизонте – Магнитогорск. В общем, попали куда хотели.
Город был большой, здание УМВД соответственно. Здесь основательно обыскали. Человек в серой форме зловеще хмыкнул, выложив на стол обе карточки Варламова, на изумруд поглядел с удивлением. Отец Вениамин тоже лишился карточки, ножа и аметиста. Сидевший за столом полицейский оставил карточки перед собой, а камни смахнул в ящик. Прощай, подарок Хозяйки.
– Все ясно, шпионы из Московии, – довольно сказал полицейский. – Фальшивые документы, деньги, драгоценные камни. Отдохните пока в камере, а вечером с очередной партией расстреляем.
– Побойтесь Бога! – возмутился отец Вениамин. – Мы пострадавшие, летели из Сталинграда, а самолет сбили.
– В самом деле, – сказал Варламов. – Свяжитесь со Сталинградом, там подтвердят, что мы в списке пассажиров рейса на Хабаровск.
Полицейский снова хмыкнул и сделал знак увести. Провели по длинному коридору, похоже в другое здание. Камера оказалась отдельной, видимо для важных подозреваемых. Варламов сел на откидную кровать, на душе было муторно: неласково встречала его родина. Когда-то в этих местах воевали красные с белыми, а теперь Московская автономия с Уральской. Только недавно радовался, поговорив с Джанет… Отец Вениамин стал в углу на колени и стал истово молиться. «Аз грешен есмь…» – то и дело повторял он. Но усердным подвижником священник не был, скоро поднялся.
– Все в руке Его, – философски сказал он. – Захочет, помилует. А ты исповедоваться не хочешь?
– Я в протестантскую церковь иногда хожу, – ответил Варламов, – мать была американкой. А у них не принято.
– Да ну? – удивился отец Вениамин. – То-то, гляжу, никогда не крестишься. А надо бы, приблизилось время конца мира сего.
– Вряд ли, – на Варламова нашел дух противоречия. – Когда была прошлая война, многие думали, что настал конец света. Всё, как в Библии: «и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь». Прямо эффект «чёрного света» описан…
Сразу заболела голова. – Скорее всего, конец света откладывается, – поморщился он. – И похоже, не в первый раз.
Отец Вениамин покачал головой: – Придет Иисус Христос, как обещал. И поделит людей на овечек стада своего и козлищ окаянных.
Варламов представил попа расстригу в облике овечки и прыснул. Нервы стали ни к черту.
– Мне кажется, это и в самом деле предполагалось, – чуть погодя сказал он. – В первые века христианской эры. Возможно, сам Христос упросил Отца повременить, из любви к людям. Так что процесс получился… более растянутым во времени.
Вспомнилась загадочная госпожа Сада и холодноватая Хозяйка Медной горы.
– И наверное есть другие, кого не устраивает скорый конец света.
– Не по православному это, – покачал головой отец Вениамин. Сел на кровать и зевнул. – Вот ведь организм подлый. Надо каяться, душу очищать, а в сон клонит.
Варламов тоже лег на жесткую койку, на душе было по-прежнему тошно, но неожиданно задремал. Разбудил скрип открываемой двери, и Варламов ошалело сел. Куда теперь потащат его и Сирина?.. В следующий миг очнулся – он не на Североамериканских Территориях, куда прилетел с Сирином. Он в России, хотя тоже в тюремной камере.
– Варламов! На выход.
Отконвоировали в другой кабинет, у хозяина больше звезд на погонах. На лацкане такой же значок, как у капитана Петрова – красный крест в разомкнутом круге.
– Варламов Евгений Павлович, – сказал он, протягивая обе карточки. – Он же Сидоров Павел Евгеньевич. Хорошо, что мне сразу доложили, и я сверился в Сталинграде. А то в суматохе могли и расстрелять, у нас военное положение. Значит, потерпели крушение? Сочувствую. Ну, мы вас со спутником не задерживаем. У дежурного получите пропуск первой категории. Советую ехать подальше, в Тюмень. Лучше бы в Омск, но туда сейчас самолеты не летают.
