Я ПАМЯТНИК ВОЗДВИГ СЕБЕ НЕРУКОТВОРНЫЙ

Антон. Это всё слова, никак не связанные с происшедшим.

Степан Степанович. Неубедительно. Обычно мужчина держит своё слово. Так ты мужчина?

Антон. Да, да.

Степан Степанович. Ну вот, ты косвенно признал происшедшее с мылом.

Антон. А улики же не были найдены у меня.

Степан Степанович. Вот об уликах мы теперь и поговорим. Чтобы продолжить беспорядок в клинике надо спрятать улики. Ни один человек в здравом уме будет прятать мыло. Его найдёт санитар. Ты бы мог подложить мыло в качестве шутки кому-нибудь, и никто ни заподозрил бы тебя. Писатель был лунатиком в детстве. Меня тоже не видели в коридоре. Теперь рассмотрим женскую часть больных. Наталья Михайловна, в силу литературных пристрастий и мании вязать шапочки к сезону, могла бы воровать детективы, исторические романы и шерсть. Мария, как модельер, могла бы воровать журналы мод. Теперь про более молодых. Лола, как слышившая твои угрозы, выпадает из списка подозреваемых.

Антон. Говорят, что у беременных извращённый вкус. Только они могут кусать мыло среди ночи, а потом относить покусанное в холл к дивану.

Степан Степанович. Ты вчера ночью ходил к Марии за сексом, а теперь хочешь представить Лолу как подозреваемую, хотя начинал с неё. Некрасиво. В общем, Антон, подозрения с тебя не снимаются. Следствие продолжается. А теперь обед.

Антон уходит в свою комнату.

Явление седьмое. Сеанс психотерапии

Евгений Станиславович. А вначале, перед обедом – сеанс психотерапии, чтобы удалить неприятности из головы.

Эдик. А можно мне опять присутствовать на сеансе психотерапии.

Евгений Станиславович. Эдик, тебе лучше лечь диван, а то опять упадёшь. (остальным)…Сядьте в позу кучера или откиньте голову назад и закройте глаза…Вам становится легко и спокойно, ваши мышцы нагреваются и расслабляются… Вам становится легко и спокойно, ваши мышцы нагреваются и расслабляются…Вам становится легко и спокойно, ваши мышцы нагреваются и расслабляются…сидите в позе кучера или откинув голову назад и закрыв глаза…Вам становится легко и спокойно, ваши мышцы нагреваются и расслабляются… Вам становится легко и спокойно, ваши мышцы нагреваются и расслабляются…Вам становится легко и спокойно, ваши мышцы нагреваются и расслабляются…Ваши правая и левая руки тяжёлые: вот расслабляются мышцы рук – пальцы, кисти, обе руки стали тяжелыми, как свинец. Они бессильно лежат, как плети. Нет сил, не хочется двигать ими. Вы испытываете состояние, которое испытывают после долгой и приятной прогулки на свежем воздухе, после купания в реке. Вы совершенно спокойны, вы совершенно спокойны, вы совершенно спокойны, вы совершенно спокойны, вы совершенно спокойны, вы совершенно спокойны…Ваша правая рука тяжелая, ваша правая рука тяжелая, ваша правая рука тяжелая, ваша правая рука тяжелая, ваша правая рука тяжелая, ваша правая рука тяжелая. Ваша левая рука тяжелая, ваша левая рука тяжелая, ваша левая рука тяжелая, ваша левая рука тяжелая, ваша левая рука тяжелая, ваша левая рука тяжелая. Вы совершенно спокойны. Правая рука теплая, правая рука теплая, правая рука теплая, правая рука теплая, правая рука теплая, правая рука теплая. Левая рука теплая, левая рука теплая, левая рука теплая, левая рука теплая, левая рука теплая, левая рука теплая. Вы совершенно спокойны. Правая рука теплая, правая рука теплая, правая рука теплая, правая рука теплая, правая рука теплая, правая рука теплая. Левая рука теплая, левая рука теплая, левая рука теплая, левая рука теплая, левая рука теплая, левая рука теплая. Вы абсолютно спокойны. Сердце бьется спокойно и ровно, сердце бьется спокойно и ровно, сердце бьется спокойно и ровно, сердце бьется спокойно и ровно, сердце бьется спокойно и ровно, сердце бьется спокойно и ровно. Дыхание спокойное и ровное, дыхание спокойное и ровное, дыхание спокойное и ровное, дыхание спокойное и ровное, дыхание спокойное и ровное, дыхание спокойное и ровное. Вам легко дышится. Солнечное сплетение излучает тепло, солнечное сплетение излучает тепло, солнечное сплетение излучает тепло, солнечное сплетение излучает тепло, солнечное сплетение излучает тепло, солнечное сплетение излучает тепло. Лоб приятно прохладен. Напрягите руки – углубите дыхание – откройте глаза – расслабьте руки. Я погружаюсь на дно моря, я иду совершенно спокойно, шаг за шагом, всё дальше и всё глубже на дно моря. Всё дальше и дальше на дно моря. Я поднимаюсь на вершину горы, я иду совершенно спокойно, шаг за шагом, всё выше и выше на вершину горы. Всё выше и выше на вершину горы. Я постепенно ухожу от своих переживаний и иду совершенно спокойно, шаг за шагом, обратно…Пропажа мыла вас больше не беспокоит. Пропажа мыла вас больше не беспокоит. Пропажа мыла вас больше не беспокоит. Пропажа мыла вас больше не беспокоит. Пропажа мыла вас больше не беспокоит. Вам легко и спокойно, ваши мышцы нагреты и расслаблены…Напрягите руки – углубите дыхание – откройте глаза – расслабьте руки…сеанс психотерапии закончен. Сеанс психотерапии закончился, музыка стихла, все встают. Эдик падает с дивана.

Наталья Михайловна. Потрясающе! Как снимает стресс! Ой, Эдикопять упал.

Эдик приходит в себя, встаёт и садится на диван. Степан Степанович подходит к Евгению Станиславовичу и Наталье Михайловне.

Степан Степанович. Напоминаю, вы мои информаторы.

Явление седьмое. Обед

Все собрались на обед.

Мария. Лола, ты будешь обедать?

Лола. А что у нас мясного?

Мария, читая меню у столовой. Отбивные котлеты с картофельным пюре.

Лола. От отбивных котлет я бы не отказалась.

Мария. Ну, вот.

Открываются двери столовой и выглядывает Гоча Петрович.

Гоча Петрович. Дамы за столы.

Дамы проходят в зал. Двери закрываются. Мужчины в холле остались одни.

Степан Степанович. Евгений Станиславович, вы, когда первый персональный компьютер увидели?

Евгений Станиславович. В одна тысяча восемьдесят втором году. Это были компьютеры АВМ, РС АТ/ХТ. У меня друг работал в вычислительном центре автомобильного завода «Москвич» и пригласил меня посмотреть на чудеса американской техники. Больше всего меня поразило то, что эти компьютеры использовались как игровые. Ну, представьте себе, на столах стоит ряд компьютеров, а за ними здоровенные мужики, программисты, играют в простые, если не скажешь примитивные игрушки. Честно скажу, меня не потянуло играть, совсем не потянуло.

Степан Степанович. А я свой первый компьютер увидел в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году. И этот компьютер был APPLE. Это была одинокая машина у нашего инженера по связи. И он тоже играл в игрушки.

Открываются двери столовой. Выходят женщины и Гоча Петрович.

Гоча Петрович, закрывая дверь. Минуточку. Я сейчас столы протру.

Степан Степанович. Наталья Михайловна, что-то вы грустная с утра, что сон плохой приснился?

Наталья Михайловна. Приснилось, что я заведующая этой клиники, а Григорий Пантелеевич обычный больной и помещен в мою комнату. И завёлся у нас весельчак и утащил ночью шлёпанцы больных. И пришла комиссия министерства здравоохранения, а у нас все больные босиком. В общем, такой скандал. А меня из заведующих перевели в санитарки.

Евгений Станиславович. Наталья Михайловна, ну вы юморист. Ха-ха-ха-ха.

Степан Степанович. А, что Евгений Станиславович, может быть Наталье Михайловне предложить издать сборник своих снов?

Евгений Станиславович. А что? Могу взяться за издание сборника снов Натальи Михайловны, заодно и свои сны опубликую.

Гоча Петрович, выглядывая из двери столовой. Мужчины заходите.

Подходит Антон. Двери открываются и мужчины заходят в столовую. Женщины уходят из холла.

Затем все мужчины выходят. К Степану Степановичу подходит Эдик.

Эдик. Степан Степанович, мне нужно вам кое-что сообщить.

Степан Степанович. Слушаю.

Эдик. Я думаю, вам будет интересно узнать, что в ночь, когда пропала зубная паста, я видел в холле Марию с зубной пастой в руках. Она прошла мимо моего дивана в столовую. Через некоторое время вышла и ушла к своей комнате.

Степан Степанович. А где в это время были вы?

Эдик. Я выходил из кабинета Григория Пантелеевича. Когда я стал возвращаться в холл, я только приоткрыл дверь и увидел Марию.

Степан Степанович, двигаясь к правой двери. Та-а-ак, можете быть свободны. Спасибо за сообщение.

Эдик выходит налево. Справа входит Евгений Станиславович.

Евгений Станиславович. Степан Степанович, как движется расследование?

Степан Степанович. У меня столько информации, что боюсь запутаться. Пойду, прилягу, подумаю в одиночестве.

Степан Степанович уходит. Входит Антон с изменившимся лицом.

Антон. Евгений Станиславович, меня обвинили в краже мыла и зубной пасты. После допроса я закрылся в комнате. Я думал, что одиночество поможет мне освободиться от этих слов, звучащих в голове. Я не смог оставаться один. Я закрывал глаза и видел себя в одиночной камере. Я ведь ни в чём не виноват. Я слышал о судебных ошибках и не раз, и судьба этих осуждённых меня мало занимала. И вот мне грозит подобная участь.

Евгений Станиславович. Успокойся, это не уголовное расследование, а служебное. Правда, в любой момент оно может быть преобразовано в уголовное. А теперь, для примера, немного о моём уголовном преследовании.

Лежал я в тринадцатой больнице с манией. Подходит ко мне врач- психотерапевт и говорит: приходил по твою душу представитель правоохранительных органов и сообщил мне, что ты совершил двойную кражу. Тут я вспоминаю, я два дня подряд в магазине косметики ЛьЭтуаль пытался купить для моей племянницы косметическое молочко. И оба раза забывал оплатить покупку. Оба раза пищала рамка, оба раза меня задерживала охранница, оба раза вызывала представителей правоохранительных органов, оба раза на меня заводили уголовное дело, оба раза составляли протокол, и оба раза после проверки меня отпускали. И вот я в больнице и правоохранитель пришел за мной, чтобы провести допрос, поскольку я рецидивист, так как у меня две кражи. Доктор сказал ему, что я болен и не может дать разрешение на мой допрос. А что доктор сказал мне? Поскольку на меня заведено уголовное дело, он назначил мне срок в нашем отделении в шесть месяцев. Через полгода дело закрыли и меня отпустили, точнее – выписали.

Заметь, два флакона косметического молочка против пяти кусков мыла и пяти тюбиков зубной пасты.

Антон. А чего Степан Степанович привязался ко мне?

Евгений Станиславович. Он просто делает свою работу.

Евгений Станиславович и Антон уходят.

Явление восьмое. Скоро тихий час

Вначале выходит Мария и садится в кресло. Входит Антон. Подкрадывается к Марии и закрывает ей глаза своими ладонями.

Антон. Кто я?

Мария. Антон, сколько бы ты не изменял свой голос, я тебя все равно узнаю.

Входят остальные больные. Из левой двери выходит Григорий Пантелеевич, в руках у него тюбики с зубной пастой.

Григорий Пантелеевич, аудитории. Вот здесь зубная паста, пять тюбиков, чтобы скрасить неудобное положение, в которое мы попали. Подходите и берите.

Григорий Пантелеевич кладёт зубную пасту на стол и собирается уйти, а все больные подошли к столу и взяли по тюбику зубной пасты и ушли спать. К Григгорию Пантелеевичу подходит Степан Степанович.

Степан Степанович, тихо. Григорий Пантелеевич, у вас есть верёвка, какое-нибудь покрывало и большой полиэтиленовый пакет?

Григорий Пантелеевич, тихо. Есть. А зачем это вам?

Степан Степанович, тихо. Вязать похитителя.

Григорий Пантелеевич, тихо. Пойдёмье со мной.

Григорий Пантелеевич и Степан Степанович уходят в дверь налево. В холле остались Мария и Антон.

Мария. Ну, как ты?

Антон. Я на подозрении у Степана Степановича. И чего это я поддался тебе? Давай лунатика поймаем, давай лунатика поймаем. Вот меня и поймали.

Мария. Да брось, ты, ведь улик-то нет. Что бы тебя спасти от подозрений надо вести своё следствие.

Антон. Как это? Вопросы задавать не дадут.

Мария. Так надо по-другому. Подслушивать и подглядывать.

Антон. Птенчик, а ты не так проста, как кажешься.

Мария. У меня есть предложение, чтобы избежать дублирования информации, ходить везде по-одному. А вообще я подозреваю Наталью Михайловну.

Антон. А я подозреваю Евгения Станиславовича.

Мария. Да брось ты. Он же сам сказал, что бывший лунатик.

Антон. Лунатики бывшими не бывают. А недавно, перед тобой он сказал мне, что обвинялся в двойной краже и получил срок в больнице в шесть месяцев. А знаешь за что? За два флакона косметического молочка. А тут у нас стащил мыло и зубную пасту.

Мария. А вот против Евгения Станиславовича надо идти вдвоём. Представляешь, выходим из комнат и видим его с уликами в руках. А справимся?

Антон. Справимся. Я схвачу его спереди, а ты сзади на его руки накинешь верёвку, а затем, пока я буду его держать заявжешь верёвку на запястьях.

Мария. А он верёвку не порвёт?

Антон. Нет, нет. Я уверен.

Из левой двери выходит Степан Степанович с большим пакетом в руках, проходит холл и скрывается за правой дверью.

Явление девятое. Полдник

Все больные собрались вокруг стола в холле. Открывается дверь столовой.

Гоча Петрович. Сегодня виноградный сок.

Евгений Станиславович. Гоча, какой сорт?

Гоча Петрович. Какой сорт не знаю, зато знаю откуда.

Наталья Михайловна. Из Крыма. Сейчас мода на всё крымское.

Лола. Никакая это не мода, а политика. Если бы Узбекистан присоединился бы к России, как Крым в Москве бы тут появилось узбекское вино.

Наталья Михайловна. Лола, ты как всегда права.

Евгений Станиславович. Давайте о чаче поговорим. Кто-нибудь пил чачу?

Наталья Михайловна. А что это чача?

Евгений Станиславович. Сильно алкогольный напиток из винограда. А я пил чачу и не где-нибудь, а в Грузии, и не где-нибудь, а в Алазанской долине. Я там был по туристической путёвке летом одна тысяча девятьсот восемьдесят пятого. А чем известен этот год? А борьбой с пьянством в СССР. Так как же боролись с пьянством в Грузии? А вот как. К нам в турбазу приехал председатель винодельческого колхоза. И попросил помочь сбору винограда. Так кто-нибудь был против? Никто. Сели мы в автобус и вниз к винограду.

А там шпалеры с проволокой, на которых виноград. Нас уже ждёт председатель. Раздал секаторы и вёдра. Показал, как срезать виноград и как грузить в автомобили. Через четыре часа пришёл председатель и принёс мясо, зелень, лаваш и чачу. Мы пообедали вместе с чачей. Надо сказать, что чача светло жёлтого цвета. А вкус я передать сейчас уже не могу, чем-то напоминает виноград, и тем самым отличается от обычной русской самогонки.

Да, это ещё не всё. Закончили мы работу, и появился председатель. Прошу, мол, отужинать у нас в зелёном уголке. А зелёный уголок имел п-образный стол из обычных досок. А на этих досках закуска и, как сказал председатель, молодое вино. Самое интересное это красное вино было разлито в трёхлитровые стеклянные банки. Пили мы это вино из гранёных стаканов. В общем, председатель сказал семь тостов, извинился и ушёл по делам. А по бокам от меня сидели две девчонки в светлых платьях. И вот я окосел и как стукну кулаком по столу и налитые стаканы с вином опрокинулись как раз на платья моим соседкам. Они так расстроились. А я им говор: надо постирать и всё сойдёт. Утром встречаю моих соседок – на платьях пятен нет.

Степан Степанович. Евгений Станиславович, а у вас есть какой-либо прогресс?

Евгений Станиславович. Есть. Переделываю пьесу про психиатрическую клинику. У меня будет четыре действия и десять действующих лиц. А у вас, Степан Степанович есть тяга к рукописному творчеству?

Степан Степанович, двигаясь к правой двери. Да. Но всёже хочется и что-нибудь почитать. Попросил у Натальи Михайловны детектив на ночь.

Евгений Станиславович, идя за ним. Степан Степанович, ну вы же понимаете, что под такую книгу в принципе не уснёшь. У вас проснётся профессиональный интерес. И вы будете читать всё дальше и дальше, дальше и дальше, бац, уже утро.

Степан Степанович уходя в дверь направо. Да я понимаю, надеюсь, что вовремя остановлюсь. Поймите, я хочу, чтобы прочитанная мною книга приснилась.

Евгений Станиславович и Степан Степанович уходят из холла.

Явление десятое. Свободная беседа в холле

Наталья Михайловна, держа в руках вязаную шапочку и журнал. Маша, глянь шапочку, что я связала. Как она тебе как профессионалу?

Мария. Наталья Михайловна. Не хочу вас огорчать, но ваша вязка прошлого сезона.

Наталья Михайловна. Как так, ведь я по журналу вязала, по свежему номеру, я его из дома взяла.

Мария. Дайте мне этот журнал.

Наталья Михайловна. Вот, сейчас, девятый месяц, на обложке.

Мария, смотря на обложку. Наталья Михайловна, так это прошлогодний журнал. Издатели год выпуска пишут мелким шрифтом, чтобы помогать киоскерам сбывать старые журналы.

Наталья Михайловна. Тьфу, ты чёрт. Весь труд пропал. А ведь мне в киоске этот журнал продали как самый новый. Вот и доверяй теперь продавцам журналов.

Мария. Не огорчайтесь Наталья Михайловна, ведь вязание успокаивает, а у вас мания, и вы бываете возбуждены. А шапочку внучке подарите.

Наталья Михайловна. И то верно. Скажу ей, что связано по последней моде. Ей главное, чтобы понравилось, а какого года ей всё равно.

Мария, Лоле. Лола, Лола, ты не спишь?

Лола. После сытного обеда, по закону Архимеда, полагается поспать. В прочем поспать можно и после завтрака. Про ужин я не говорю.

Наталья Михайловна. Лола, Степану Степановичу доложили, что ты вчера опять ела зубную пасту.

Лола. Да за весь вчерашний день один тюбик. Вполне съедобно.

Мария. Лола, ко мне француз в гости собирается, предлагает сотрудничество. Вот ты работала в салоне гостинице «Москва». У вас в гостинице места с видом на Кремль есть?

Лола. Есть, есть, всегда есть, даже если говорят, что нет.

Мария. Так как же гостиница не разоряется?

Лола. Достаточно того, что заняты сорок процентов номеров.

Мария. А как же, всётаки насчёт мест с видом на Кремль?

Лола. Так это с мэтр дʹотелем надо говорить. Чем на большее время снят номер, тем он дешевле. Нам в один день выписываться, вот и сходим, поговорим.

Антон входит в холл.

Наталья Михайловна. Антон, мы слышали, тебя Степан Степанович допрашивал.

Антон. Да.

Наталья Михайловна. А что?

Антон. Меня ночью Евгений Станиславович видел.

Лола. И что?

Антон. Я влип. Одно меня спасает, что никто не видел, как я держал улики в руках. Мне вменяется только один эпизод – прогулки в коридоре в ту ночь, когда пропала зубная паста. На дно меня тянет то, что я публично грозился устроить нечто такое, что вся клиника содрогнётся и пропало мыло. Вот Степан Степанович и насел на меня, и если я не вывернусь, то служебное расследование может превратиться в уголовное. Да, Наталья Михайловна, Степан Степанович подозревает вас по эпизоду с мылом. Кто-то видел вас в коридоре. Вообще-то у него первый на подозрении я. И по мылу, и по зубной пасте. Только у Степана Степановича нет прямых улик. А вообще любой человек, у которого видели бы мыло или зубную пасту был бы первым на подозрении.

Наталья Михайловна. Откуда Степан Степанович собирает информацию?

Антон. Он своих источников не раскрывает.

Наталья Михайловна. Я догадываюсь, что это за источники.

Наталья Михайловна выходит направо. Слева входят Гоча Петрович и Эдик. Эдик садится на диван.

Гоча Петрович, аудитории. Ну как, поймали хулигана?

Эдик, с дивана. Да нет пока.

Гоча Петрович. Да вы и не ловили. Плохо ты, Эдик, играешь в детективов. Ну ладно, займусь в столовой.

Заходит в столовую.

Явление одиннадцатое. Ужин

Мария, и за ней Лола гуляют в холле вдали от стола.

Лола, отходя в сторону левой двери. Маша, я видела похитителя.

Мария, двигаясь за ней. Да ты, что.

Лола. Да-да, видела, где-то около двух часов ночи.

Мария. А что же ты не сказала Степану Степановичу?

Лола, тихо. Я видела Наталью Михайловну с пакетом в руках. Мне было жарко, и я перед сном приоткрыла дверь. А проснулась я от хлопка чьей-то двери в коридоре, глянула в коридор и сзади увидела Наталью Михайловну. Она шла по коридору от меня и зашла в чью-то комнату, а в чью я не разглядела.

Мария. Прежде чем сказать об этом Степану Степановичу, нужно посмотреть за Натальей Михайловной и убедиться.

Входит Наталья Михайловна.

Гоча Петрович, открывая дверь столовой. Дамы, заходим на ужин.

Женщины зашли в столовую.

Антон. Степан Степанович, вам меня не запугать.

Степан Степанович. Если бы допрос заключался в запугивании, то он не назывался бы допросом.

Евгений Станиславович. Степан Степанович, у меня для вас информация.

Степан Степанович. Доложите мне, когда будем наедине.

Из столовой выходят женщины и Гоча Петрович.

Гоча Петрович. Минутку, сейчас столы протру.

Через некоторое время открывается дверь столовой и заходят мужчины.

Наталья Михайловна. Что-то я запуталась в этой детективной истории.

Лола. Теперь я поняла, почему большинство людей любят детективы.

Открываются двери столовой и выходят мужчины.

Степан Степанович, Евгению Станиславовичу. Пойдёмте ко мне в комнату.

Уходят. Открываются дверь столовой и выходит Гоча Петрович.

Гоча Петрович. Всем до свидания. Эдик, закрой за мной.

Нестройный хор больных. До свидания. До свидания.

Эдику уходит за Гочей Петрповичем. Все больные, кроме Марии, уходят в свои комнаты.

Явление двенадцатое. Свободная беседа в холле

Входит Антон, садится за стол рядом с Марией.

Мария. Ты на меня не обижаешься?

Антон. Уже нет.

Мария. Антон, ты, до того, как сюда попал, чем ширялся?

Антон. Винтом.

Мария. А дальше что?

Антон. Где ты винт, а, где ты винт? Я его давно уже пользовал, а теперь вот маячит героин, да и то сказать, кайф от винта уже не тот. Надо бы дозу увеличивать. Да боюсь, вдруг крышкой накроюсь.

Мария, удивлённо. Какой крышкой?

Антон, грустно. Ха-ха-ха-ха. Крышкой гроба. Я предкам пообещал, что курс лечения пройду полностью, убегать из клиники не буду. Ведь столько денег в меня вложили. Гараж машин можно было купить. Гонял бы сейчас по городу в тачке, то в одной, то в другой, девчонок бы катал, и все они были бы моими.

Мария. Чтобы девчонок катать надо постараться.

Антон. А чего тут стараться. Вот чек героина найти, это надо постараться.

Входит Наталья Михайловна. Молодые люди прекратили разговор. Входит Степан Степанович, подходит к столу.