Замерзшая Земля: Игра на выживание

Спустя пару минут я услышал жуткий скрип полозьев снегохода. Взметнув высоким веером снежную пыль, он остановился поодаль, из него выбрался полковник. Проходя мимо меня, прожёг таким злобным взглядом, что я должен был расплавиться на месте. Если бы был сделан из металла.

Но на следующее утро полковник явно остыл, растеряв весь гнев и «порку» затеял для проформы. Может быть, ещё и потому, что ощущал себя виноватым?

– А зачем Шмидт приехал? – спросил я.

– Не знаю, какое-то важное дело, – Дресслер тяжело выдохнул и затушил только что зажжённую сигарету в пепельнице. – Настолько секретное, что я не получил никаких разъяснений на этот счёт. Но касается это и тебя тоже.

Повисло тягостное молчание, только слышалось тяжёлое дыхание Дресслера, да гудение электронагревателя.

– Да, – наконец он очнулся, зашёлся в застарелом кашле курильщика. – Зайди на склад, разберись с гуманитарной помощью, которую они привезли от Красного креста. Там этим занимается их представитель – Эдит Чемберс. Дочь учёного Карла Чемберса. Привезла какие-то новые экспериментальные лётные костюмы. Иди, подбери себе что-нибудь.

Я вышел в коридор, в лицо пахнуло промозглой сыростью и затхлостью могильного склепа. И чуть не угодил под платформу с каким-то здоровенным, укрытым брезентом, агрегатом, которую по рельсам, выложенными в центре коридора, тащили двое парней в тёмно-синих комбинезонах. На миг остановились, отдали мне честь и поволокли дальше, оставляя на стене длинную уродливую тень, похожую на какое-то сказочное чудовище.

Свисавшие с потолка лампы под жестяным абажуром, мерцали, качаясь от сквозняка, их неровный свет ложился на необработанный темно-серый камень стен и потолка галереи.

Быстро дошагал до конца коридора, где находилась круглая шахта, освещённая встроенными в стены плоскими лампами. По кругу стояли невысокие столбики с панелями, куда нужно было приложить ладонь для опознания сканером, но эта шутка давно уже не работала. Я просто ударил кулаком по панели и услышал, как с подозрительным скрипом и скрежетом начала подниматься грузовая платформа. Машинально бросил взгляд вниз – в глубокую тёмную бездну, и сжалось сердце от тоски – представил, что наступит день и нам всем придётся уйти под землю, как кротам.

Клеть – стальная плита с ограждениями из сварных стальных труб, остановилась и я сделал шаг внутрь. И тут же начал подниматься.

Шлёп! Под ноги свалилась большая многоножка розовато-белого цвета с круглыми бугорками вместо глаз – большая часть подземных существ были слепы. Извиваясь, обвила мой ботинок. Укусить она не могла, но с каким-то злобным отвращением я спихнул её вниз.

Клеть остановилась на самом верху в бетонной коробке с вившимися по стенам толстыми кабелями. Как только распахнул дверь, ветер зло швырнул в лицо ледяной крупы, я поёжился, и, запахнувшись воротником, побрёл к сереющему сквозь снежную кисею приземистому зданию.

Большая часть склада находилась под землёй. Сверху располагались только подъёмники, и мне пришлось опять нырять в промозглую тьму, спускаться по склизким ступеням тускло освещённой аварийными лампами лестницы в основную часть склада. Я распахнул дверь и стал пробираться между высокими металлическими стеллажами, заваленными барахлом: деревянными ящиками, тюками, коробками.

– … его бы выкинули бы, – услышал я издалека голос Леона Хаббарда. – Терпят его, потому что он особые услуги оказывает нашему шефу. Ну, вы понимаете, мисс Чемберс, – Леон мерзко захихикал, и я понял, что говорит он обо мне.

Постоял немного за стеллажами, прислушиваясь к тому, что несла эта мразь и шагнул из полутьмы. Между двумя высокими стеллажами стоял стол, рядом с которым маячила массивная фигура Хаббарда. Он противно трясся от смеха, рассказывая теперь какой-то сальный анекдот. Я не стал больше слушать и подошёл ближе.

Леон обернулся на шум шагов и замер, лицо вытянулось, пугливо заморгал, проступили красные пятна на толстых щеках. Едва не выронив объёмистый пакет, он отдал мне честь и, втянув башку в плечи, протиснулся в простенок между стеллажей.

– Мисс Чемберс, я – майор Алан Тар… «То есть Алан Макнайт», —я протянул ей через стол руку.

Грациозным движением она поправила волнистые темно-каштановые волосы с медным оттенком и мягко сжала мне руку. Сверкнула живым блеском глаз цвета тёмного шоколада. Вся её тоненькая фигурка с узкими бёдрами, затянутая в красный комбинезон, короткая до пояса куртка с меховым воротником. И даже кокетливый алый платочек на открытой шее, оттенявший ровный золотистый загар, словно излучали солнечный искрящийся свет, впитанный на Экваторе.

Девушка отошла к стеллажу и принесла мне запакованный в пакет костюм песочного цвета с нашивкой «Алан Макнайт». И я с иронией подумал, что теперь смогу протирать узлы джета индивидуальной тряпкой. Поблагодарил, и собрался уйти.

– Майор, а вы не собираетесь извиниться? – хрипловатый, пробирающий до самых фибр души, голос Эдит Чемберс прозвучал раздражённо.

– Извиниться? – я повернулся, положил на стол пакет и оперся, вглядываясь со злым прищуром в лицо Эдит. – За что интересно?

Я прекрасно знал, что она скажет, и уже готовился дать отпор.

– За то, что вы продержали нас на морозе почти час!

Изящно вырезанные крылья её носа начали раздуваться, пунцовый рот полуоткрылся, обнажив зубы с острыми клычками. Не дать – не взять, волчица, вцепится в горло. Это только раззадорило меня.

– Мисс Чемберс, я показывал достижения пилотов подразделения, которым имею честь командовать, – отчеканил я прямо ей в лицо.

Тёмный румянец выступил на её скулах, усилился блеск в глазах, но теперь недобрый, ледяной.

– Это нужно было показывать именно в тот момент, когда мы прибыли? Усталые, измученные! Вы хоть представляете, сколько мы летели сюда? Почти четырнадцать часов! Несколько пересадок! Мы почти не спали.

– А вас, дорогая моя, никто сюда не звал. Если вы решили приехать, значит, знали на что шли. Мороз… Разве это мороз? Мороз, мисс Чемберс, это когда эмаль на зубах лопается. Носы, руки, ноги мгновенно замерзают. И начинается гангрена. Знаете, сколько здесь безногих, безруких инвалидов? Нет?

– Почему вы так ненавидите нас? – почти неслышно выдохнула она.

– А за что мне вас любить? – я распалял себя все больше, не в силах остановиться. – Вы живете там, в тепле, при ярком солнце. Купаетесь в море, нежитесь на песчаных пляжах. А мы здесь умираем от холода и голода.

– Не всем же жить на Экваторе, – с безнадёжной тоской произнесла Эдит, и мне стало вдруг жалко её, не себя.

– Не всем, правда. Да только по какому праву кто-то теперь живёт там, а кто-то выживает тут? А? У кого есть бабло, тот смог купить себе тёпленькое местечко. А для нищих туда путь заказан.

– Я не выбирала! Уехала вместе с моим отцом. Он учёный с мировым именем…

– Ваш отец Карл Чемберс? Он мог прекрасно работать здесь! В Силиконовой долине, на лучшем в мире квантовом компьютере! Но предпочёл трусливо сбежать на Экватор!

– Вы не смеете так говорить о моем отце! – в отчаянье выкрикнула Эдит. – Он делает всё, чтобы спасти Землю!

– Интересно как?

– Ради этого мы и прилетели сюда, чтобы рассказать! – почти срывая голос, воскликнула Эдит. – Мы хотим помочь!

– Помочь? Чем? Вот этими подачками? – я схватил со стола пакет с костюмом и потряс перед её лицом. – Этой тряпкой я буду вытирать собственный нужник.

– Вы даже не знаете, что это, а говорите. Это ведь я… Для вас… – она махнула рукой и не закончила.

Злость отступила, сменившись на жгучий стыд, но так взять и извиниться, не хватило духа. Схватив пакет, я быстро зашагал к выходу.

Глава 4. Катакомбы

Маленькое неуютное помещение. Облаком витал сизый табачный дым, от мерзкого запаха першило в горле и щипало глаза. Мертвенный свет из единственной лампы, свисавшей с потолка, едва достигал склизкие от изморози бетонные стены, украшением которых служили расползающиеся фракталы трещин. Квадратные столики с колченогими стульями окружили сколоченную из досок маленькую эстраду.

Но, боже мой, какая прекрасная музыка лилась с этого подиума в исполнении безногого Джервиса! Его мокрое от усилий тёмное лицо, тощая, но гибкая фигура и старенький помятый сакс излучали потрясающую энергию, которой хватило, если можно было бы её перевести в электричество, на целый город. Когда у меня паршиво на душе, я прихожу сюда, чтобы музыкальный инструмент мог порыдать за меня.

– Вы искали меня?

Я обернулся на скрипнувший стул и хрипловатый голос. Лицо Эдит Чемберс теперь не выражало раздражения или обиды, скорее казалось бесстрастным.

– Да, мисс, я хотел извиниться.

– За что? За вашу выходку на аэродроме или на складе? – голос был притворно сердит, но в шоколадных глазах уже загорелись лукавые огоньки.

Теперь я мог разглядеть её поближе. Не красотка с обложки глянцевого журнала. Лицо угловатое с выпуклыми треугольниками скул и скорбными морщинками, очертившими рот. В уголках глаз тоже затаились морщинки. Но от неё исходила такая странная манящая аура женственности, нежности, что-то было в этих глазах, повороте головы, плавных движениях рук, из-за чего я не мог отвести взгляд. Она забрала свои густые темно-каштановые с медными отливом волосы в причёску, закрепила заколками с крошечными камешками, что сделало шею беззащитной.

– За все, – просто сказал я.

– Вы померили костюм? – поинтересовалась она деловито, из чего я смог сделать вывод, что упрёков больше не будет.

– Да. Это потрясающе, – откровенно ответил я. – Никогда не видел такой удобной штуки. Хотя сказал бы, что это скорее часть скафандра, а не лётный костюм. Но комфортно, черт возьми.

Когда я вернулся со склада, бросил пакет с костюмом на кресло и долго не мог прикоснуться к нему. Но потом всё-таки сделал над собой усилие: вытащил и надел. И был поражён. Он будто сросся со мной, как вторая кожа, шелковистый, приятный на ощупь и невероятно удобный. Я бродил по разным уровням с резким перепадом температур и ощущал, как мне хорошо. Мне не терпелось испробовать его в бою. Как он сможет компенсировать перегрузку.

– Это я разрабатывала костюмы для лётчиков.

– Откуда вы узнали мой размер?

– Мне передали информацию о размерах одежды всех лётчиков. Но это не главное. Этот костюм может подстраиваться под тело человека, в зависимости от того, как вы будете меняться. Растолстеете, – улыбка тронула её мягкие губы. – Он станет больше…

– Но это вряд ли, мисс Чемберс. Моя комплекция только уменьшается. За каждый вылет я теряю пару килограмм. А кормят здесь… – я осёкся, стало неприятно, что жалуюсь.

– Сейчас вас будут кормить значительно лучше. А что вы пьёте? – она с подозрением посмотрела на бутылку из мутного зелёного стекла, за которым плескалось беловатое пойло.

– Самогон. Другого тут не бывает.

Она с осуждением покачала головой:

– Мы привезли хороший коньяк.

– Сколько?

– Несколько ящиков.

– Ну, мисс Чемберс…

– Называйте меня Эдит, – вдруг поправила она, и эта простая нежданная любезность заполнила душу теплом.

– Эдит, этих ящиков хватит на пару часов, – я усмехнулся, представив скорость, с которой наши мужики опустошат бутылки элитного пойла. – Думаю, его надо использовать только для спецпайков пилотов.

И тут мне показалось, что она стала скучать.

– Эдит, вам нравится джаз? – захотелось сменить тему.

Нет, я не хотел в детстве быть джазменом. Мечтал стать гонщиком, мчаться в крутом болиде со скоростью пятьсот миль в час по автостраде. Так что ветер бы обтекал кузов со свистом. Гонщиком я тоже не стал, но страсть к скорости привела меня в авиацию. А джазом я увлёкся, перешагнув тридцатилетний рубеж. Душа стала просить чего-то лиричного, доверительного.

– Да, хотя этот парень на эстраде фальшивит. Я чувствую.

– Ну да. Немного. Но это простительно. У него только одно лёгкое. Второе не удалось спасти. Как и ноги. Он сильно обморозился.

У неё дрогнула нижняя губа, между тонких бровей залегла едва заметная поперечная морщинка.

– Алан, я хотела попросить вас познакомить с обществом здесь. Как вы тут живете.

– Зачем? Разве вы можете чем-то помочь?

– Я – посол Красного Креста. Но дело не в этом. Хочу сама это увидеть.

– Это не безопасно. Говорю сразу.

Я с подозрением оглядел её костюм: обтягивающие брюки ярко-красного цвета, такого же цвета короткая приталенная курточка, из-под которой видна белая шёлковая блузка. И белый в ярко-алых розочках платочек, скрывавший выпирающие ключицы. Может быть, для Экватора и обычный вид, но здесь, в подземном городе, где молодых привлекательных женщин так мало, это могло привлечь нежелательное внимание.

Джервис между тем закончил играть, и, неловко переставляя тяжёлые протезы, прошёлся между рядами. Я сунул ему заранее приготовленный пакет с едой, выпивкой и лекарствами. Он качнул головой, полные губы чуть раздвинулись в улыбке. И положив мой подарок в карман, пошёл, чуть сгорбившись, к выходу.

– Хорошо, – решился я. – Покажу, как мы тут живём. Только вам надо переодеться во что-то более неприметное.

Она кивнула. На самом деле, Эдит могла этого не делать, я все равно собирался ей дать какую-нибудь ветровку из своих запасов. Просто хотел за это время получше вооружиться. Вернувшись в свою комнату, натянул темно-серый балахон с капюшоном, набил рюкзак едой, выпивкой, оружием, патронами.

Эдит, одетая в наглухо застёгнутую чёрную куртку и тёмно-синие брюки, переминалась с ноги на ногу около входа в кафе. Я передал ей ветровку, которую она безропотно натянула и взглянула на меня с какой-то беззащитной боязливостью, как это делают маленькие зверьки.

Лифт, который должен был доставить нас в зону, закрыл с противным скрежетом створки и начал набирать ход. Все быстрее и быстрее, и показалось, что скоро мы воспарим к потолку. Когда мой желудок был готов вывернуться наизнанку, кабина, наконец, замедлила ход и медленно-медленно опустилась.

– Прибыли, – возвестил я с облегчением.

Створки раскрылись, Эдит сделала осторожный шаг и замерла, пугливо оглядываясь. Мы поднялись по ярко освещённому туннелю, вырубленному в скале, и оказались в широкой галерее метров десять высотой и семь шириной. Пол выложен разбитой в нескольких местах плиткой. Двухэтажные каменные дома на уровне первого этажа соединялись прочными переходами. В окнах горел свет, слышался шум голосов, музыка, смех. Не знаю, что Эдит надеялась увидеть, но расслабилась она быстро, взглянув на меня с долей иронии, будто я обманул её.

Запашок, правда, был не из приятных. В углах валялись кучи мусора, да и редкие прохожие не внушали доверие.

Мимо прошмыгнул тощий невысокий субъект в сером плаще с оторванной полой и замызганных штанах с заплаткой на колене. На мгновение остановился и обшарил нас пристальным взглядом маленьких круглых глазок.

– «Арктик Кисс» есть? – прохрипел мне в лицо, обдав кислым запахом перегара и нечищеных зубов.

– Нет, – я упёрся рукой в бок, как бы невзначай распахнув ветровку, демонстрируя наплечную кобуру с пистолетом-пулемётом.

Незнакомец скосил глаза и мгновенно испарился.

– Здесь так опасно? – поинтересовалась Эдит, когда мы двинулись дальше по галерее.

В её голосе я уже слышал откровенную иронию, даже издёвку. Она посматривала на меня с лукавой улыбкой, словно я пугал её тем, что мы попадём куда-то в адское место, а на самом деле привёл в парк развлечений.

– Надеюсь, что нет, – спокойно ответил я, в глубине души надеясь, что так и будет.

Демонстрировать свою лихость Эдит не входило в мои планы.

– Но здесь довольно тепло, – заметила она, оглядываясь. – Теплее, чем на верхних этажах.

– Насколько знаю, здесь используется внутренняя энергия Земли, магмы. Геотермальная станция работает только для верхних этажей.

– А почему нельзя использовать для верхних?

– Не знаю. Наверно, это опасно. Представьте себе – сидеть, можно сказать на вулкане.

На перекрёстке, где с потолка свисал указатель: «Районы: 14, 16, 21, 22» мы задержались, но я без колебания шагнул налево. Дошёл до нужного места и толкнул дверь.

Длинное помещение, разделённое тонкими перегородками. Из ламп, встроенных в стены, пробивался тусклый желтоватый свет, на стены с выцветшими обоями ложились длинные густые тени. Нары в два яруса с продавленными матрасами, дощатый стол с табуретками. У двери сидела Розалинда. Тощая, нескладная. В рукавах заношенного темно-бордового халата гулял ветер. У женщины не было рук, а на ногах остались только большие пальцы. Но она умудрялась ими очень ловко плести коврики, чем и занималась сейчас.

– А, Макнайт пришёл, – глубоким басом пропела она. – Принёс, сынок, что-нибудь старой тётке?

– А то, как же? – я снял с плеча рюкзак, вытащил увесистую бутыль и выставил рядом с кроватью Розалинды. Женщина тут же бросила ткать, ловко спустила ноги, и уже через мгновение зажав между обрубками бутылку, присосалась к ней.

– Макнайт, Макнайт! – послышался сиплый голос.

Из сумерек к нам быстро передвигаясь на культях, замотанных в чёрные тряпки, выскочило странное существо. Плоское лицо, вместо глаз сморщенные щёлочки и две дырки вместо носа. Приблизился к нам, по-собачьи втянул воздух, потом расслабился и расплылся в довольной улыбке, обнажив коричневые беззубые десны.

– Красивая… Алан знать, что делать.

Эдит в изумлении посмотрела на меня. А я усмехнулся.

– Это Саади Асад. Он слепой. Но, можно сказать, ясновидящий. На, держи, – я сунул в руки уродца завёрнутый в обёрточную бумагу пакет.

Тот обнюхал его, словно ищейка, и потащил в угол. С громким шелестом сорвал обёртку, вытащил дрожащими тощими руками плитку шоколада и с жадностью начал пихать в рот.

– Смотри не подавись, Саади, – предупредил я с улыбкой.

Я воспринимал этих несчастных калек как реальных людей – ведь в той жизни, я был таким же, как и они. Переживал за них, пытался помочь, хотя для всех остальных они оставались НИП – неигровыми персонажами, для антуража.

Когда мы с Эдит вышли в коридор, я попытался увидеть на её лице отвращение или жалость, но оно выглядело скорее по-деловому озабоченным, словно она раздумывала над каким-то важным проектом.

Мы шли молча по коридорам. Мимо плохо освещённых окон, витрин, где были выставлены немудрящие товары. Если бы не нависающий над головой потолок, можно было подумать, что идём городскими кварталами, где живёт беднота. Сырой влажный воздух застаивался и словно висел туманом, не давая свободно дышать.

Наконец, Эдит сказала:

– Знаете, Алан, такие люди есть везде. И у нас тоже. Инвалиды, больные люди. Им нужно лечение. Но ведь не все у вас такие.

– Конечно, не все. Большая часть здоровы. Работают на фабриках, заводах, зверофермах.

Она бросила на меня напряжённый взгляд:

– Вы думаете, у нас на Экваторе никто не работает?

Я усмехнулся и покачал головой.

С грохотом открылась дверь, из неё прямо нам под ноги вывалился тощий небритый мужик в вылинявшей спецовке. Из нутра кабака вырвались весёлые пьяные возгласы, матюги, громкая музыка.

Мужик попытался встать, но пошатнулся и вновь шлёпнулся на задницу. Мотаясь из стороны в сторону, уставился осоловевшими глазами на Эдит. Из полуоткрытого рта повисла струйка слизи.

– У, какая телка, – промычал он, наконец, расплывшись до ушей в сальной ухмылке, обнажив беззубые розовые десны.

– Пошёл вон, – прошипела Эдит и брезгливо обошла мужика.

Бросив взгляд через плечо, я заметил, как мужик встал на четвереньки и, высунув длинный лиловый язык, провожал фигурку Эдит таким жадным взглядом, что я чуть не расхохотался.

Эдит рассказывала о планах Красного креста, как они собираются нам помочь. Я бездумно слушал только потому, что мне нравился её низкий хрипловатый голос, из-за которого немело в горле, а в паху собирался упругий горячий ком. Видел, как шевелятся её пухленькие губы, и представлял, как она могла бы целовать ими.

– Вы не слушаете меня, Алан, – её недовольный голос некстати прервал мои мечты.

– Слушаю. Почему нет? – попытался возразить я.

– Ну и о чем я говорила?

– Вы говорили, как обеспечить нас лекарствами, едой, одеждой. Но это не решит общей проблемы.

– Господи, Алан! – Эдит остановилась, лицо некрасиво перекосилось. – Я вам говорила: нельзя всем жить на Экваторе! Вы не представляет, какое там перенаселение!

– Правильно! Надо решать кардинально этот вопрос! Кардинально! Ваш отец – учёный, почему он не может придумать, как вернуть Землю на её орбиту? – я начал злиться. – И тогда всем, всем будет хорошо. Знаете, что я вам скажу – замерзающая Земля выгодна толстосумам. Они, таким образом, избавляются от бедных, беззащитных. Тех, кто не смог урвать себе кусок пирога.

– Да идите вы к черту! – вспылила Эдит. – Вы ничего не понимаете!

Развернулась и направилась в один из коридоров.

– Эдит! – крикнул я вдогонку. – Вы же не знаете куда идти!

Я постоял, переминаясь с пяток на носки, пытаясь успокоить кипящую в душе досаду. Оглянулся и ощутил, как по спине пробежал холодок. За разговорами мы углубились в то место, где я раньше не бывал.

Быстро набрал код на коммуникаторе:

– Эдит! Эдит! Где вы, отзовитесь!

В ответ – лишь громкое шипение эфирных помех. Твою ж мать! Эта баба сведёт меня с ума! Если она потеряется в катакомбах – не сносить мне головы. Я бросился в коридор, куда ушла девушка. Слабый свет из жёлтых ламп, свисающих с ржавых балок на потолке, еле разгонял сумерки, которые клубились как туман в углах. Под ногами громко чавкала вонючая грязь, в которой торчала яичная скорлупа, обрывки газет, картофельные очистки, дохлые крысы.

Несколько раз останавливался, взывая к Эдит по радиосвязи. Безуспешно! Я злился на себя и на неё.

Тяжело дыша, остановился у стены. Все напрасно. Куда она могла уйти? Идиотка!

Система, лязгнув, выдала мерцающий экран:

«Спасение мисс Эдит Чемберс

Код опасности – жёлтый

Количество баллов – 120

За информацией вы можете обратиться к Винни Бенингу»

И тут же экран сменился на другой:

«Винни Бенинг, 48 лет. Бывший профессиональный боксёр. Владеет казино «Золотой слон» на уровне 24.»

Быстро нашёл на карте это место и отправился туда.

Я долго бродил по узким извилистым плохо освещённым туннелям. Свернув в очередной переулок, услышал громкий шум перестрелки.

Осторожно выглянув из-за угла, увидел небольшую площадь. В центре – позеленевшая чаша фонтана из резного камня. Вяло, как будто с ленцой, била мутноватая струя.

По краям под прямым углом друг к другу стояли двухэтажные здания. Над входом одного из них перемигивались разноцветные огоньки неоновой вывески со стилизованным изображением слона.

Прячась в тень, я осторожно подкрался ближе.

– Эй, Винни, – услышал я весёлый и злой окрик. – Сдавайся! Все равно мы тебя возьмём, ублюдок!

За чашей заметил долговязого парня в длинном кожаном плаще с «пушкой» в руках. Осмотревшись, насчитал ещё двоих. По моим прикидкам вооружены они были дробовиками и пистолетами-пулемётами.

Из здания вели ответный огонь. Но слабо. Судя по всему, защитники не могли оказать достойного сопротивления.

Я вытащил из наплечной кобуры пистолет-пулемёт, осмотрел. Я ни разу им не пользовался и не знал его мощи. Пошарив в карманах, обнаружил несколько магазинов. Предусмотрительно.

Оружие удобно легло в руку, и система выдала подсказку:

«Steyr TMP – тактический автоматический пистолет под патрон 9×19 мм Парабеллум, производства австрийской компании Steyr Mannlicher. С оптическим прицелом. Индивидуальный. Настроен на генетический код.»

Оптический прицел? Неплохо. Можно попробовать.

Осмотревшись, заметил, что могу перебрать на крышу казино «Золотого слона». В тени поблескивали ступеньки металлического лестницы. Старательно прячась в тенях, я перебрался к стене и, осторожно переставляя ноги, в подозрительно скрипевших ступеньках, поднялся наверх.

Отличный обзор. Я видел отморозков, как на ладони. Двоих за каменной чашей. Третий прятался за массивным металлическим контейнером, выкрашенным тёмно-синей краской.

Повозившись с оружием, нашёл, наконец, как вызвать оптический прицел. Взял цель в перекрестье и уже собрался нажать на спусковой крючок, как система издала странный перезвон, выдав очередную подсказку:

«Вы можете использовать глушитель. Уменьшение дальнобойности на 30%»

Но парень за помойкой казался совсем близко. Можно попробовать не шуметь. Но вот только, где взять этот самый глушитель? Машинально обвёл взглядом пространство за каменным ограждением крыши, за которым сидел и увидел метров в пяти от себя длинный отливающий сталью цилиндр.

Накрутил на ствол и вновь прицелился. Навёл крест прямо на лоб парня, который прятался за контейнером и мягко, как лепесток ромашки, нажал на спуск. Парень вскинулся и рухнул ничком. Над ним вспыхнула и быстро исчезла надпись: «Быстрое убийство – 20 баллов». Неплохо.