Затерянный город свободы. Возвращение

Они перешли через дорогу от здания биржи и сели за один из столиков. Фрэнк только сейчас смог расслабиться.

– Хэнк, как тебе так удается, я поражаюсь. По твоему лицу ни фига не поймешь – выигрываешь ты или летишь вниз, – сказал Майк. – Зачем тебе все это не пойму. Город скупить хочешь на корню? Так тебе «Барон» не даст это сделать.

«Барон» была кличка Мюррея Уолта.

– Почему? – поинтересовался лениво Фрэнк. – Он такой особенный? Убьет меня?

– У него в руках все ниточки от этого театра марионеток. Захочет, от тебя мокрое место останется, – саркастически проронил Майк. – И никакие камеры жизни не помогут.

Официант принес им бутылку красного вина и два бокала.

– Ого, божоле Morgon 1929 года! – присвистнул Майк. – Что празднуем? Только не говори, что сегодняшний твой выигрыш. Для тебя это не новость.

Фрэнк откинувшись на спинку стула, изрёк:

– Завод купил. Буду машины выпускать.

– И что? Это для тебя праздник? Ты что-то в этом понимаешь? – поинтересовался равнодушно Майк, наливая себе вина. – Класс, – восхищенно проронил он, пригубив бокал.

Фрэнк усмехнулся и ответил:

– Немного разбираюсь. Есть несколько идей.

– Неужели твои идеи стоят больше, чем успехи здесь? Не верю. Одни убытки. Я бы на твоем месте купил бы себе яхту.

– Угу, и где на ней ходить-то? По Зеркальному озеру? Замечательно. Или выставить рядом с домом, чтобы все завидовали, – язвительно проронил Фрэнк.

– Ну не знаю, зато круто. А завод, грязь, копоть. Поиграешься и все равно спихнешь кому-нибудь. Я тебя знаю, – погрозив пальцем, сказал Майк.

– Мистер Форден, – услышал Фрэнк тихий, будто извиняющийся голос официанта. – Вас к телефону.

– К телефону? – удивленно переспросил Фрэнк. – Кто это интересно узнал, что я здесь? Странно. Ладно, Майк, сейчас приду, только все не выдуй. Оставь мне хоть немного, – добавил он.

Он подошел к стойке, взял трубку и услышал взволнованный голос Бейли:

– Мистер Форден, у нас проблемы.

– Проблемы? Что, черт возьми, случилось, Бейли? Рассказывайте!

– Какие-то люди пришли к нам, сказали, что теперь это их собственность. Я спросил их, ваши это люди, но они ответили, что нет. Мистер Форден, вы не присылали своих людей?

– Как они выглядят? – перебив его, спросил нервно Фрэнк.

– Они все с оружием, и масках. Это не ваши люди? – заикаясь, переспросил Бейли.

– Бейли, слушайте меня внимательно. Ничего не предпринимайте, чтобы их не провоцировать. Через полчаса я буду у вас. И, пожалуйста, успокойтесь. Все будет в порядке, уверяю, – стараясь оставаться спокойным, отчеканил Фрэнк.

Он вернулся к столику, и, взяв свою куртку, сказал:

– Без меня допивай. Бывай.

– Ты куда? – спросил с осоловевшими глазами Майк.

– Собственность свою выручать, – ответил Фрэнк.

Через полчаса, Фрэнк остановил «Мустанг» недалеко от проходной и быстрым шагом направился внутрь. В коридорах стояли вооруженные люди в масках. Увидев Фрэнка, они напряглись и перехватили автоматы. Фрэнк прошел в цех. Посредине стоял высокий, широкоплечий парень в тяжёлом бронежилете. Он был без маски, и Фрэнк узнал в нем главаря одной из группировок, выполняющих задания страховой компании «Руки прочь!» Вытянутое, лошадиное лицо заканчивалось округлым подбородком, кустистые густые брови нависали над прищуренными, близко посаженными глазками, длинные, засаленные патлы выбивались из-под нелепой в этих обстоятельствах бейсболки и торчали в разные стороны. Носогубная складка, глубоко прорезанная на физиономии от ноздрей к подбородку, делала его похожим на марионетку, у которой челюсть открывается, когда ее дергает за ниточки кукловод.

– А, Форден. Что ж ты пришел один-то? У, да ты без бронежилета, – протянул парень, увидев свободно расстегнутый ворот рубашки Фрэнка. – Что ж ты так? Думаешь голыми руками с нами справиться? – насмешливо протянул он.

Фрэнк взял стул, поставил в середине прохода, спокойно, с достоинством сел, положив ногу на ногу. И скрестив руки на груди, проронил:

– Ротбард, на каком основании ты вперся на мою собственность? Или ты не знаешь, что завод принадлежит мне?

– Тебе, Форден? Сообщаю официально: контрольный пакет акций принадлежит мистеру Гранту.

Фрэнк презрительно скривился и спросил, передразнивая Ротбарда:

– И с каких это пор он принадлежит мистеру Гранту?

– Уже давно. Мистер Бейли передал его нам. Правда, мистер Бейли?

Бейли, испуганно моргая глазами, взглянул на Фрэнка и пробормотал:

– Правда. Но…

– Понятно. Вы заставили его подписать контракт силой.

– Это не имеет никакого значения, Форден. Это наш завод, и ты тут явно лишний. Ты можешь только признать этот факт и убраться отсюда, как можно скорее, – с нескрываемым чувством превосходства изрёк Ротбард.

– А у меня такое сильное впечатление, что лишние – ты и твои головорезы. И я предлагаю тебе – через пять минут ты уносишь свои копыта отсюда, вместе с твоими говнюками. Ты понял меня, Ротбард? Или сильно пожалеешь.

Ротбард вальяжно подошел к Фрэнку и саркастически изрек:

– Я очень испугался твоих угроз. Весь дрожу. Ты не видишь, как я дрожу? Я скажу, мистеру Гранту, что бывший владелец компании, мистер Форден, очень расстроился, напал на меня и хотел убить. Мне пришлось защищаться и, увы, он погиб, – произнес он, и медленно взвел курок. – Ах, какая жалость, мой выстрел попал прямо ему в сердце.

– Замечательно, – улыбнувшись, сказал Фрэнк. – Я именно этого и ждал.

– Кстати, Форден, знаю, у тебя нет страховки для камер жизни. Так что ты умрешь навсегда. Неужели тебе так хочется сдохнуть из-за этого поганого заводишка? – поинтересовался Ротбард.

– Думаю, что мне удастся выжить, – объяснил спокойно Фрэнк. – Уверен в этом.

– Очень сомневаюсь, – с мерзкой ухмылкой бросил Ротбард.

Прогремел выстрел. Лицо Фрэнка осталось совершенно невозмутимым. Ротбард, нахмурился, взглянул в дуло. Выстрелил в сторону. Пуля легко воткнулась в стальную станину и глубоко застряла в ней.

– Ну, давай, Ротбард, еще раз попробуй. У тебя пока еще есть время, – сказал насмешливо Фрэнк.

Ротбард явно был в замешательстве, но взял себя в руки и вновь взвел курок. Один за другим над сводами прогремело несколько выстрелов, но все пули, отскочив от невидимой преграды, окружавшей Фрэнка, со звоном усыпали пол.

– Ну ладно, Ротбард, – сказал, наконец, Фрэнк. – Я дал тебе возможность позабавиться. Теперь пришло мое время. Начинаем, – спокойно сказал он, будто обращаясь к своему воротнику.

Ротбард непонимающе взглянул на Фрэнка, но вдруг резко обернулся, услышав вскрик. Один из его подручных захрипел, рухнул вниз, из перерезанного горла хлынула кровь, залив пол. Фрэнк поморщился и пробурчал себе под нос:

– Аккуратнее, твою мать! Потом не отмоешь!

– Извини, босс, – послышался чуть смущенный голос из пустоты.

Остальные ублюдки вздрогнули и начали лихорадочно оглядываться по сторонам, но один за другим оказывались на полу. Невидимые руки хватали их и одним движением сворачивали шею. Ротбард растерянно озираясь по сторонам, вскинул автомат. Перевел испуганно глаза на Фрэнка и пролепетал, заикаясь:

– Форден, как ты это… Как ты это сделал?

– Ротбард, я тебя предупреждал? Предупреждал. Ты не послушал. Теперь пеняй на себя.

Ротбард в отчаянье вскинул автомат и кружась на месте с перекошенным от страха лицом, начал поливать воздух очередями. Израсходовав обойму, перезарядил и вдруг ощутил, что кто-то сильно схватил его под руки, вырвал автомат. У него подкосились ноги, и он безвольно повис.

– Что это с тобой, Ротбард? Ты побледнел? Тебе дурно? Да, здесь немного душно. Ну, ничего, сейчас мы тебя выведем на свежий воздух, ты там проверишься, – проронил спокойно Фрэнк. – Да и передай, пожалуйста, мистеру Гранту, что на мой завод могут приходить только те люди, которых я сам позвал. Те, кто придет без приглашения, не могут рассчитывать на мой радушный прием. Понял?

Ротбард чуть заметно кивнул. Невидимые силы потащили его к выходу и выкинули наружу. Фрэнк встал, подошел к стоящему у стены смертельно бледному Бейли и сказал весело:

– Все в порядке. Не волнуйтесь. Да, Бейли. Сообщите рабочим, что следующие три для них выходной, который будет оплачен полностью, как рабочие дни.

– Зачем? – спросил Бейли тихо, вытащил из коробочки лекарство и дрожащей рукой положил в рот.

– Я хочу переоборудовать это место, установить защиту от непрошенных гостей, – объяснил Фрэнк. Я это хотел сразу сделать, но не думал, что кто-то так быстро заинтересуется.

Бейли слабо кивнул. Фрэнк вышел наружу, увидев, что Стив и его трое парней стали видны. Пожал руку Стиву:

– Молодцы. Сколько я тебе должен?

– Ничего. Но…– поднял указательный палец, с намеком сказал Стив. – Первый «Мустанг» мой. Обещаешь?

Фрэнк только улыбнулся в ответ. Проводив взглядом Стива, который садился в массивный Понтиак, и взглянул на часы. «Еще успею к Бобби», – подумал он.

Он приехал почти к самому началу, занял столик, который Бобби оставил для него и приготовился слушать. На эстраду вышла Наташа в блестящем, огненном платье, сверкающем под прожекторами, чьи лучи сходились в центре. На ней был парик, длинные, светлые волосы, спадали на плечи, закрывали как плащом. Она запела с такой силой и мощью, что казалось задрожали стены. С легкостью переходила из одной октавы в другую, поднимаясь выше, затем вновь спускаясь в самый бронзовый низ. Репертуар состоял из популярных песен, много раз спетых разными певцами и певицами, но ей удалось как-то совсем иначе, проникновенно, эмоционально интерпретировать по-новому каждую песню. Чувственным исполнением она напоминала чернокожую «императрицу блюза» Бесси Смит, и Фрэнк поймал себя на мысли, что голос Наташи, манера исполнения больше подошла бы чернокожей певицы, но в городе сохранялся негласный расистский закон – никаких цветных. Он усмехнулся и вновь стал внимать страстному голосу. Когда она ушла, ее место занял невысокий, худощавый певец в концертном костюме и галстуке-бабочке. После выступления Наташи его встретили неважно. Фрэнк оглядел зал и понял по гулу, что люди не довольны. Певец быстро ушел. И Наташа вышла вновь, в другом платье – цвета черненного серебра, облегающим гибкое тело, как змеиная кожа.

– Мистер Форден, – услышал Фрэнк шепот, и, обернувшись, увидел официанта, который совал ему записку. Развернув ее, покачал головой недовольно. «На кой черт я ему понадобился!» Но все-таки встал и пошел за официантом.

– Бобби, что случилось? – спросил Фрэнк, с удивлением наблюдая, как тот испуган и подавлен. – На тебя наехали что ли? Что ты нервничаешь?

– Хэнк, выручай. Очень тебя прошу, – пролепетал Бобби дрожащим голосом. – Я не знаю, что делать.

– Бабки нужны? – поинтересовался Фрэнк. – Сколько?

– Нет, Хэнк. Я сам тебе заплачу. Помоги, пожалуйста, – плачущим голосом пробормотал Бобби.

– Да что с тобой, твою мать! Объясни по-человечески! – прорычал Фрэнк.

Его уже начало злить, что Бобби отвлекает его, и не дает послушать Наташу.

– Понимаешь, Моррисон в стельку пьян, он не может выступать, – быстро проговорил Бобби. – Этот мерзавец нажрался так, что двух слов связать не может.

– И я тут причем? – перебил его раздраженно Фрэнк. – Слушай, Бобби, я хочу послушать Наташу. Она классно поет, а ты меня задерживаешь.

– Хэнк, Наташа простужена, она и так уже перепела больше нормы, но у нее, понимаешь, связки. Хэнк, я прошу тебя, выступи. Ну хотя бы пару песен, каких хочешь, – умоляюще пробормотал он.

Фрэнк ошарашено воззрился на Бобби, пытаясь подобрать слова.

– Бобби, ты вообще в своем уме? Я – бизнесмен, да и петь я ни хрена не умею. Это будет еще хуже, чем с Моррисоном. Твои посетители меня отметелят в лучшем случае, а в худшем – пристрелят.

– Нет, Хэнк, ты классно пел. Тогда с Наташей. Я слышал. И играешь ты здорово. Ну выйди, исполни пару номеров. Я понимаю, ты не очень готов, но импровизация даже лучше. Я тебе на саксе подыграю.

Фрэнк тяжело вздохнул, стараясь не смотреть на перепуганного Бобби, мысленно выругался, подумав, что не сможет включить защиту для себя, аккумулятор сел после общения с Ротбардом. И если недовольные его исполнением захотят убить его, он отправится на тот свет. Навсегда.

– Ладно, дай мне какой-нибудь костюм что ли, – бросил он глухо, заметив с сильным неудовольствием, какой радостью засветились глаза Бобби.

Фрэнк вышел к роялю, стараясь не смотреть в зал, отгородившись невидимой стеной. Пробежал по клавишам, заметив, что инструмент не настроен, как надо. И стал петь «Балладу Мэкки-ножа» из «Трехгрошевой оперы», стараясь не сбиться и в самый ответственный момент не забыть слова. На втором куплете вдруг почувствовал, что убивать его пока не собирается. Бросив быстрый взгляд в зал, увидел, что слушатели подпевают ему и отбивают ритм ладонями. Это подбодрило его и он начал выдавать такие пассажи, что казалось рояль покраснеет стыда. Он решил включить последним куплетом строчки Брехта, о мире света и мире тьмы, богатых и бедных. Сделал это совершенно бездумно, но это вызвало почему-то сильный резонанс в зале. Ему хлопали так, будто, по крайней мере, он открыл секрет вселенского счастья. Обретя веру в себя, Фрэнк исполнил залихватскую «I’m Gonna Live Till I Die», которую очень любил. Про себя отмечая со стыдом, что от его исполнения Фрэнк Синатра в гробу бы перевернулся. Но зал, раззадоренный смелым решением подавать все песни каким-то неожиданным, необычным способом, воспринимал его эксперименты на ура. Когда он, адски уставший, встал из-за рояля, то ему рукоплескали так, будто он мировая знаменитость. Он ушел за кулисы, чтобы отдать костюм Бобби и, столкнувшись с ним, поморщился, увидев нескрываемое восхищение в его глазах.

– Хэнк, ты просто мастер, – воскликнул он. – Нет, честно!

– Ладно, Бобби, – бросил Фрэнк, отводя пачку банкнот, которую пытался ему сунуть Бобби. – Я для себя играл.

– Но ты можешь у меня выступать, – быстро проговорил Бобби. – Вместе с Наташей!

Фрэнк чуть не расхохотался, представив, как утром будет спекулировать на бирже, днем придумывать новые модели автомашин, а по ночам выступать в клубе у Бобби. И тут уже не поможет никакая «волшебная вода». Через пару месяцев он точно отправится на кладбище. Решил наотрез отказаться, но вдруг вспомнил Наташу, ее стройное тело, длинные, безупречные ноги, которые виднелись в разрезе ее роскошного платья, чувственный голос и неожиданно для себя сказал:

– Ладно, Бобби, я подумаю.

Он спустился в зал, ощутив, как зверски пересохло в горле. Официант принес бутылку виски. Опрокинув стаканчик, Фрэнк подумал, что не так уж отвратительна жизнь в этом проклятом городе. Из служебного помещения вышла Наташа, она переоделась в белую блузку, обтягивающие голубые бриджи и выглядела по-домашнему милой. Увидев его, улыбнулась и присела за столик.

– Вы замечательно выступили, – сказала она немного простуженным голосом, и Фрэнк понял, что Бобби не врал. – Мне очень понравилось.

Фрэнк лишь усмехнулся.

– Да ничего особенного. Что выпьете?

– Спасибо. Не хочу. У вас хороший голос. Поете с душой, – продолжала она. – Техника, правда, неважная.

– Да, я знаю, из меня певец, как из дерьма пуля, – бросил Фрэнк, усмехнувшись.

– Нет-нет. У вас сильный голос, достаточно большой диапазон. Техника – дело наживное, а голос – от Бога. Вам надо только немного поупражняться. И играете вы замечательно. Вы долго учились музыке?

Фрэнк заметил призывный свет в ее глазах и подумал, что не стоит ссориться с Бобби из-за его девушки.

– Мать мечтала, что я стану великим пианистом, – ответил Фрэнк. – А я рояль ненавидел. Правда, потом даже понравилось. Хотя, вряд ли из меня что-то получилось бы.

– Подвезите меня домой, – попросила она, нежно сжав его руку.

– А как Бобби? Он не будет возражать? – поинтересовался Фрэнк, понимая, куда она клонит.

Наташа улыбнулась, блеснув глазами из-под пушистых ресниц, и спокойно ответила:

– Не будет. Я сама себе принадлежу.

Фрэнк подумал, что его каким-то непостижимым образом тянет к певицам, и ни к чему хорошему это не приводит. Они вышли на улицу и Фрэнк заметил, что около его машины копошится какая-то темная личность. В прямом и переносном смысле.

– Наташа, подожди меня здесь, пожалуйста, – бросил он, стараясь скрыть раздражение.

Вытащив беретту, подкрался сзади, и процедил сквозь зубы:

– Ну и какого хрена тебе здесь нужно?

Мужик вздрогнул, резко обернулся, и Фрэнк увидел блеснувший в свете луны нож, который тот угрожающе выставил, но тут же опустил, оценив по достоинству неравенство сил.

– «Мустанг» 67-го года, я не мог удержаться. Извините, мистер, – пробормотал он.

– 68-го, – поправил Фрэнк, поймав себя на мысли, что ситуация настолько комична, что он сейчас рассмеется.

Тип попятился, развернулся и убежал, сломя голову. Фрэнк, уже улыбаясь, махнул рукой Наташе, она подошла, села в машину.

– Как ты умеешь уговаривать людей, – с улыбкой проронила она, погладив его по бедру.

Бешеное желание вырвалось наружу. Он сжал ее в объятьях, начал жадно целовать, в шею, расстегивая блузку, лаская упругие груди, с быстро затвердевшими сосками. Но с трудом оторвался, осознав, что маленький «Мустанг» неподходящее место для продолжения. Увидев ее сияющие глаза, смущенно пробормотал:

– Поедем ко мне? Не против?

Она обвила его шею и вместо ответа поцеловала в щеку. Улыбнувшись в предвкушении удовольствия, Фрэнк завел машину. Выехал на одну из улиц, и мысленно выругался, обнаружив очередную аварию. Автовладельцы решили не прибегать к услугам своих страховых компаний и бурно выясняли отношения с помощью собственных частей тела. Свернув в узкий переулок, повел машину в объезд. Неожиданно прямо перед ним выскочил массивный Понтиак и перегородил путь. Фрэнк затормозил и ощутил слабый удар в бампер. Сзади «Мустанга», откуда не возьмись, возник кабриолет Плимут «Бельведер» небесно-голубого цвета, явно побывавший в крутых переделках, разбитые фары, искореженные крылья. В его дверце при свете фонарей зияла огромная вмятина, которую «Мустанг» оставить никак не мог. От нехорошего предчувствия засосало под ложечкой. Бросив напряженный взгляд на Наташу, Фрэнк сказал:

– Сиди тихо.

Вылез из машины, и увидел, как к нему направляются три отморозка.

– Ну, ты, козел, – прошипел один из них, плотный, широкоплечий битюг с гладко выбритой башкой. – Видел, что своей телегой сделал? На хорошие бабки попал. Понял? Гони сейчас, или фарш из тебя сделаем.

Двое сопровождающих недвусмысленно держали в руках Steyr, компактные, но чрезвычайно эффективные, пистолеты-пулеметы. И Фрэнк с легкостью осознал, что идти напролом бессмысленно. Кроме того, наличие в его машине девушки сильно ослабляло позиции.

– Сколько? – спросил он спокойно, делая вид, что хочет достать бумажник.

– Десять кусков и быстро, – процедил главарь.

– Многовато. У меня с собой нет столько. Может, лучше в мою страховую компанию обратитесь? – предложил Фрэнк, заметив, как главарь презрительно скривился.

– Прям сейчас. Разбежался. Быстро бабки гони, или без шаров останешься, – пригрозил он, направляя нехилую пушку «Desert Eagle» в пах Фрэнка.

– Ну, так бы сразу и сказал, – проронил Фрэнк спокойно. – Чек возьмете? Сейчас выпишу, – добавил он.

Один из отморозков обошел «Мустанг» и радостно воскликнул:

– Какая телка! Эй, чувак, дай развлечься. Мы долг скостим. А?

Фрэнк усмехнулся и ответил:

– Давай половину? Идет?

Он бросил быстрый взгляд по сторонам – поодаль стояла еще пара машин. А около дома напротив – контейнер для мусора.

– Половину? А это стоит того? – протянул с сомнением бандит, нагло разглядывая перепуганную до полусмерти девушку.

Фрэнк сунул руку в карман, нащупал пульт, контуры его тела задрожали, и он … исчез. «Твою мать, куда делся, сука!», – истошно завопил главарь. Пока бандиты лихорадочно оглядывались в поисках жертвы, Фрэнк вынырнул из-за контейнера. Выхватив беретту, навел красный кружок на грудь главаря, который, хлопая глазами, озирался по сторонам. Почти неслышный хлопок заставил бандита зашататься, он рухнул, как подкошенный. Оставив «обманку», Фрэнк переместился за спины отморозков, и пока они пытались изрешетить ни в чем не повинный мусорный контейнер, влепил пулю в затылок еще одного мерзавца. Оставшийся бандит, раненый в плечо, лишь открыв рот, ошарашено взглянул, когда Фрэнк, насмешливо откозыряв, нырнул за руль. Бросил задорно смертельно побледневшей Наташе: «Поберегись!», включил задний ход и снес Плимут. Развернувшись, на бешеной скорости рванул с места побоища. Оставшиеся бандиты опомнились и пустились в погоню. «Только бы хватило аккума», – подумал Фрэнк. Резко крутанул руль влево, затормозив около дома. Щелкнул рычажком на панели. Машина вдруг замерцала, и исчезла как мираж в пустыне. Через пару минут мимо них на полном ходу проскочило две массивных тачки, больше похожих на броневики. Фрэнк с облегчением вздохнул, устало протянул руку и вновь щелкнул рычажком.

– Ты как? – спросил он Наташу, скосив на нее глаза.

– Вроде ничего, – заикаясь, пролепетала она.

Они добрались до виллы. Фрэнк вылез и с сожалением понял, что «Мустанг» восстановлению не подлежит. Фэстбэк смят в лепешку, кривыми зубьями сверкали жалкие остатки стекла. Тяжело вздохнул, помог Наташе выбраться. Она обвела глазами двор, изящный фонтан, вход, украшенный колоннами, и проронила:

– Неплохой домик.

Они поднялись на второй этаж, и Фрэнк без сил упал на диван, раскинув безвольно руки за спиной. Наташа осмотрелась. Гостиная была оформлена в белом стиле – стены, тюлевые занавески на огромных от пола до потолка окнах; обшитые белым полотном кресла, длинный диван с кучей подушек разных форм и размеров. Она выглянула в окно, увидев великолепный вид на Зеркальное озеро. Фрэнк достал из маленького холодильника шампанское, разлил по бокалам и сказал:

– Выпьем за встречу!

Наташа лишь пригубила и спросила с лукавой улыбкой:

– Где у тебя ванная?

– Ванная, говоришь? – таинственно улыбнувшись, проронил Фрэнк, и взял со стеклянного столика пульт. – Сейчас покажу. Какую температуру воды мисс предпочитает? – спросил он галантно.

Стена отъехала в сторону, а за ней оказался небольшой бассейн, в который быстро начала набираться вода. Наташа сделала шаг, и будто оказалась на берегу реки, которая начиналась с утопавшего в зелени водопада, по перепадам которого бежали сверкающие на солнце потоки воды, струились между каменистых берегов, и убегали в густую рощу. Присев, провела рукой по камням, которые оказались податливыми и теплыми, будто нагретыми солнечными лучами. Засмеялась счастливым смехом, быстро сбросила одежду и прыгнула в воду. Фрэнк быстро оказался рядом, сжал в объятьях, жадно впился в ее рот, начал покрывать поцелуями шею, грудь. Они выбрались на берег, Фрэнк достал пену, поливая ее тело, мягко провел ладонью по груди, спустился вниз к животу, ощущая, как она дрожит от его прикосновений. Она приподнялась, и тоже начала намыливать его тело ласкающим движением. Ощущая, как постепенно нарастает возбуждение, прыгнули в воду, обняв друг к другу. Она вдруг выскользнула из его объятий и, нырнув в воду, выплыла, приманивая его, как нимфа. Он бросился за ней, прижал к бортику, они начали шутливо бороться, пока она не отдалась, будто уступая его грубой силе. Они слились в единое целое, паря будто на облаке, в невесомости. Он замирал, и когда наслаждение уменьшалось, начинал вновь, проходил губами по ее прелестям, ласкал, гладил, возбуждая и вновь доводил почти до вершины и останавливался. Играл на ее нежном теле, как на флейте, извлекая сильными пальцами мелодию страсти.

Утомленные любовной борьбой, они долго лежали рядом на теплом берегу «озера», в которое Фрэнк превратил бассейн. Отдышавшись, отправились в спальню.

– Очень уютно, – сказала Наташа.

В просторной комнате, оформленной в теплых тонах, параллельно окну, которое закрывали плюшевые шторы кофейного цвета, стояла широкая кровать с резной, деревянной спинкой под балдахином из струящегося полупрозрачного темно-мандаринового шелка, и шкаф красного дерева. Когда они вошли автоматически загорелись незаметные светильники, окрасив интерьер в мягкий, таинственный свет. Наташа нырнула под одеяло, и поманила Фрэнка, который тут же присоединился к ней. Прижавшись, она вдруг сказала, лукаво улыбнувшись:

– Я хочу быть твоей женой. Но ты, наверняка, женат. Такие мужчины не бывают холостяками, – продолжила она, проведя пальчиком по его груди.

– Какие такие?

– Сильные, мужественные, способные защитить. Таких мало. И все заняты. Ты ведь мог меня отдать им, а сам бы по-тихому уехал. Но ты остался, рисковал ради меня, разбил машину.

– Я для себя старался, – ответил он, усмехнувшись. – Зачем такую роскошную девушку отдавать каким-то козлам? А тачку я себе еще сделаю. Еще лучше. У меня автозавод есть, – добавил он с напускной гордостью.