Прорыв в большой космос. Том 1. Книга 1

– Анатолий Григорьевич, не смейте переживать, я её уже заглушил – эту мушку, они ничего не услышали. Их тут целый рой был, всех дезактивировал. Так что пойдём. Но ты сильно не болтай в зале и не торопись, на той стороне экрана ребята тоже загружены по самое не хочу.

Отвернувшись от дверей, отошли в сторону, на ходу спокойно продолжили разговор:

– Присмотрите за Отто, Густавом и Клаудией, – сказано было ровно, Никита же на приподнятом настроении ответил:

– Всех особо буйных успокоим. Говорю же, не делайте себе нервы! Служба безопасности всё решит! Мы тут для этого, и свой хлеб не зря кушаем.

– Хорошо, теперь мой вопрос: где? – Хозяин уже на ходу осматривал зал с гостями.

– В аквариуме, Анатолий Григорьевич. Думаю, у вас будут ещё распоряжения для меня? На случай, если…? – Он вопросительно посмотрел в глаза.

– Если не успею вернуться ко времени начала, пусть Степан Алексеевич скажет вступительное слово, после по плану А. Если что изменится, я сообщу по прямой с вами связи. Вы – это я здесь. Хорошо? – На что Никита утвердительно кивнул. – И ещё, дай мне коридор, чтобы по пути не дёргали. Я и так с немцами задержался больше запланированного. Степан с кураторами пусть всех гостей держит в центре внимания.

– Всё будет сделано. Ребята вас проводят, сейчас организую. И да, так будет быстрее. Просто гости на вас, как в поговорке: словно мухи на мёд летят. – Довольный хорошей шуткой Никита Матозян дважды нажал на селектор, закреплённый на третьей фаланге большого пальца, что-то тихо сказал, и группа охраны сразу направилась к ним. Пока шли по вызову через зал, Анатолий продолжил речь Матозяна.

– Эх, Никита, если бы как на мёд – тут больше на второй вариант тянет. – Он сдерживал хохоток. – Тот, что коричневый и более ароматный. – Всё же выдав лёгкий смех, Анатолий повернулся для встречи своей охраны. Никита протянул ему ушные динамики, хозяин Фонда взял один и отправил его в ухо.

Семь крепких молодых людей в особой парадной форме охраны Фонда. Их волевые лица говорили о том, что они готовы ко всему. С взглядами, отбивающими охоту задать лишние вопросы, семеро тихо подошли. Старший группы вышел на шаг вперёд к двум мужчинам и замер, ожидая указаний. Никита вкрадчиво приказал:

– В аквариум, быстро, через зал, без задержек, туда и обратно. Код красный. – Он вынул из внутреннего кармана свой личный коммуникатор и дал по нему приказ на красный код. Анатолий также активировал отпечатком указательного пальца свой личный канал связи на пуговице манжеты. Он достал коммуникатор и тихо сказал:

– Ушёл. Напоминаю вам всем, Никита Алексеевич – это я здесь. По возвращении дам свой сигнал по спецсвязи, – в ответ в слуховом динамике прозвучали по очереди три коротких звука – знак того, что все службы приняли сообщение.

После них группа тихо и быстро окружила Анатолия Григорьевича и повела через помпезный зал к выходу. Восемь человек отправились в вояж через человеческое море исполинского зала главного здания Фонда, в стенах которого люди казались песчинками на пляже.

Семеро в спешке по пути оттесняли разные делегации приглашённых гостей, которые узнав Анатолия, сразу хотели обменяться словами приветствия с главой Фонда. Настроенных горячо и лично поздороваться с главой мероприятия РАН и Фонда резко теснили не только семеро, но и официанты, и скрытый персонал в толпе. Служба безопасности работала дружно, обеспечивая проход через зал.

Гости на расстоянии отправляли голосовые салюты Главе Фонда. На что тот просто кивал и приветственно улыбался встречным. Тут словно по сигналу из толпы вышли трое. Они оттеснили официантов, главный из них поймал взгляд Анатолия. Тот шёпотом сказал, предварительно нажав на пуговицу:

– Пропустить троих.

Те курсировали дальше. Центральный персонаж же шёл, приветственно глася бравады, но увидев кивок хозяина, прямо двинулся к Анатолию Григорьевичу. Один из трёх – очень высокий мужчина с белозубой улыбкой, находясь в центре, поднял руку вверх со светящейся от купольного света золотой картой. Так он и шёл дальше, держа карту напоказ в руках. Семеро у шефа ещё стояли на местах у Анатолия.

Двое из трёх совершили манёвр: они с краёв, выйдя вперёд третьего, намерились раздвинуть кольцо охраны. Пока их главарь светил свою золотую карту, надеясь на её влияние, лидер группы охраны, уловив движение людей боковым зрением, резко повернулся к Анатолию. Тот отрицательно покачал головой и уже ему лично подал знак «пропустить».

Старший поднял руку, показал «ок» и быстро опустил. Правое крыло группы, увидев команду, моментально открылось и пропустило нарушителей движения эскорта. Те, пройдя внутрь, резко расступились и пропустили третьего очень высокого мужчину в отличном костюме. Он уже убрал свою золотую карту в карман и с ходу выдал быструю тираду на американский манер, не теряя времени на прелюдии и выставляя белозубую улыбку бизнесмена. По ней можно было точно сказать, что он ценит своё время.

– Анатолий, несу свои поздравления! Прости, что я как светофор останавливаю тебя своей золотой картой, но есть слово к тебе. В первую очередь: я в восторге от этих зданий, да что говорить – комплексов! Какой имперский размах! Я откровенно ошарашен, вот что значит – русский размер! Конечно, в те минуты, когда смотрел на проект, понимал – в такие сроки вы вынужденно пожертвуете качеством, что значительно уменьшит сроки эксплуатации. И учитывая, что на начальном этапе вы владели не всеми технологиями, а те, что имелись, были куплены у нас и не были вами опробованы в полной мере. Я знал и видел, что делают ваши бригады дронов-строителей, которые могли бы озолотить вас на нашем рынке. – Он говорил по нарастающей, быстро, словно диктор на телевидении.

– А как работают русские мегапринтеры! Они могут строить с ювелирной точностью, это не новость. Мы нуждаемся в них под маркой совместного предприятия США – Россия. Но, чтобы так выйти на наш рынок… Моё почтение!

Он окинул быстрым взглядом семерых охранников Анатолия и продолжил говорить так же быстро.

– И как говорят у вас – с новосельем! Не то, что англичане со своим снобизмом и природной завистью к чужим успехам! Мы американцы – люди из другого теста! И скажу вам, Анатолий! Это новое здание Фонда РАН – просто космос, оно достойно уважения. Выглядит круче нового Диснейленда во Флориде! Там мы только раскачиваем публику техническим открытием и раскаткой аттракционов. А вы сразу с таким Мероприятием! Поэтому хочу передать вам свои восхищения лично! Не как джентльмен, а как истинный деловой человек Большой Америки! – Гость быстро протянул руку главе, крепко пожал и по-дружески похлопал по плечу другой рукой. Он спешно отпустил протянутую руку, зацепив край рукава костюма главы.

Подойдя ближе, чем вызвал напряжения охраны, посмотрел в глаза и сказал:

– После выступления обязательно нужно лично переговорить, как друг с другом, ты знаешь где, или скажи другое место. И не пуха, Толик! Так же говорят в России, – отступил на два шага, смотря в глаза, и не спускал натянутой улыбки. В момент между ними на полкорпуса стал охранник, подчеркивая краткость предстоящей беседы.

– Благодарю, Джон. Но снова, говоря о торговле дронами, знаниями и нашими ресурсами, забыл про то, что ваше правительство нас исключило из рынка Большой Америки и как партнёра, и как игрока. И вы поймите, главное в перечисленном – это человеческий ресурс, его количество. А его мы не продаём. Ещё уточню, ты больше был похож со своей золотой дипломатической карточкой не на светофор, а на Дядю Стёпу – милиционера. Запомни эту фразу, посмотри видео или книги на тему. Уверяю, тебя позабавит, – тут прошла нотка смеха у обоих собеседников, но она относилась, скорее, к любезности, и речь продолжилась: – После моего выступления мы встретимся, дорогой друг. Наедине? – Тот подтвердил, кивнув. Анатолий продолжил:

– Только в другом месте, в «Петрушке». Там всё организуют мои люди, с тобой свяжутся. Но не стоило запрашивать прямой контакт через дипломатическую золотую карту, слишком открыто. И сейчас я вынужден отлучиться, не могу задерживаться. Сам понимаешь, дела, Мероприятие. Наслаждайся нашим праздником и русским гостеприимством!

– Я всё понимаю, сейчас такие обстоятельства! И ещё раз поздравляю, Анатолий! – Улыбка не сходила с его лица. Он нахмурил лоб и уже серьёзно переспросил: – Дядя Стёпа – милиционер, я верно говорю? – в ответ кивок Анатолия, после чего завершил: – Встреча нужна сегодня. Без динамо, хорошо? Мне нужно, чтобы ты кое-что послушал.

– Я всё понял, с тобой, Джон, свяжусь лично. Твой номер тот же? Не переживай, my old boy, динамить не буду.

В ответ увидел утвердительный кивок и краткое подмигивание глазом. Американец будто на каблуках тут же развернулся, выйдя из оцепления семерых охранников Главы Фонда. Он всё ещё переваривал разговор.

Анатолий продолжил путь с охраной, прокручивая разговор в памяти. Он понимал, что всё было специально сказано с явным, натянутым американским акцентом диктора, как бы утрируя свою принадлежность, хотя Джон уже пять лет постоянно находится в России. Он считается лучшим чистым «русским спецом» в Лэнгли.

Конечно, было понятно, что Джон осознанно указывал свою принадлежность, играл роль. Анатолий считал это лишним позёрством, его либеральный дух свободной страны белоголового орлана чувствовался с десяти метров, как тот появлялся в поле зрения. Да ещё и выставил сигнал дипломата особого статуса. Этакая афиша.

Группа троих агентов страны свободы от «свобод» давно вышла из окружения и растворилась в толпе. Их дух остался в голове Анатолия. Охрана вела дальше сквозь толпу, словно ледокол по плотному льду, на котором кипела жизнь. На ходу он дал голос:

– Прокачать речь Джона, Ник здесь?

– Да, туточки, в твоём ушке словно сверчок или совесть! – отшутился глава службы безопасности Фонда.

– Что думаешь?

– Предупредил, только не понятно, о чём конкретно. Много информации вылил, мне нужно время. Да ещё блох нацепил на тебя, не побрезговав дипломатическим контактом. После такого его легко лишим золотой карты.

– Не топи коней, Ник, – говорил он тихо на ходу и не забывал приветственно улыбаться и махать руками гостям, – встречу сделай приватную. Весь разговор отправь первому. Блох Максим перед аквариумом снимет, распорядись.

– Ужо, шеф, всё сделано! Кони тебя ждут с кучером Максимом, – ухо наполнил басистый хохоток Никиты.

– Конец связи. – Анатолий оборвал его, и щелчок в ухе обозначил завершение контакта.

Весь зал был наполнен ярчайшим светом, который лился, словно лучи гигантских звёзд в тёмном пространстве космоса. Этот эффект, вырабатываемый светодиодами люстр, родил целую технологию. И словно звёздное небо – череда свисающих с десяти метров люстр внимательно смотрела на происходящее под ними. Все потолочные изделия были выполнены одними из лучших артелей роботов-стеклодувов Тулы.

А там – под ними, внизу человеческая масса находилась в процессе активного общения, движения и самолюбования. С балконов было удобно восхищаться величием и красотой интерьера. Да и ко всему прочему, именно оттуда все были видны, как на ладони.

Главный холл комплекса зданий гудел, словно пчелиный улей. Но вся эта масса людей не заметила, как быстро главный организатор этого действия с охраной пронзил всю плотную массу народа и направился к служебному выходу уверенным быстрым шагом.

Также никто, кроме специальной охраны здания, не заметил отстранённого зрителя на балконе, высматривавшего отдаление Анатолия Славгородского. Он стоял, навалившись всей массой на балкон. Это был опытный сотрудник германских специальных служб, по совместительству – ректор берлинского университета, глава немецкой восточного направления разведки Клаус фон Вельгольф.

Провожая взглядом хозяина Фонда, немец стоял, положив ладонь на перила балкона, и постукивал указательным пальцем по каменному покрытию. Он выдал протяжный выдох с усиленным глубоким баритоном в тон старой баварской песенки.

В его мыслях свершилось заключение мысленного процесса: «Н-да, раньше каждая люстра требовала бы месяцы работы, а тут под дату они такой объём готовых изделий выдали. Таких размеров и силы свечения. И главное – сами же всё сделали, без внешних подрядов и наших роботов. Назло утерев нос американцам, бриттам, итальянцам, да и нам». Он начал говорить вслух:

– Наши инженеры теперь в сложном положении! Дорогие друзья, мы в стане догоняющих русскую машину. И скажу вам на русском же языке – с этими конкурентами не разжиреешь! – Тут он умолк и речь продолжил Густав, который стал рядом с телом Клауса. Его скрипучий голос произнёс на русском.

– Здесь постоянный спрос, ёмкий рынок, и перманентная стройка кругом. Мы не у дел, слишком было здорово в начале двадцать первого века. Тогда-то мы и расслабились в надежде на кости Большого брата. – Тут он умолк, и заговорила женщина Клаудия.

– А хотя, мы те времена воспринимали, как крайне тяжёлые для экономики Германии. Вон оно как всё изменилось. Эти русские сами все объёмы делают. Да, с их мегалитическими зданиями уже голова болит… – Он сделала паузу, Клаус уже был в окружении своих соратников и подытожил.

– И тут ещё успешное завершение в срок к Мероприятию этой мегастройки новых зданий Фонда государственного развития Российской академии наук. Открыть его сразу с такого размаха злосчастным мероприятием. Нам остаётся только завидовать и мечтать о таком масштабе на нашей Родине. – Он уже смотрел на потолок, Густав подал голос.

– Очевидно, они уже совсем ничего не боятся, совсем страх потеряли. Хириаты проглотили и не отравились. Африка там же, что будет дальше. Так ведь скоро пойдут новые открытые действия русских. – Клаус утвердительно закивал головой, его взгляд приобрёл осмысленность со словами:

– А деньги открытости не любят, а большие деньги тем более… Что же, вспомни древнее изречение: не можешь победить – возглавь. Будем стараться возглавить… даём своё добро на действия. Они уже не остановятся. – Он погрузился в молчаливое наблюдение за жизнью главного холла исполинского здания.

С момента выхода из общего зала группы во главе с Анатолием Григорьевичем негласный представитель рейхстага глубже ушёл во внутренний анализ увиденного и услышанного. Всё его окружение сначала молчало и ожидало вывода лидера. Через пару минут всем стало ясно, что тот ушёл в глубокий анализ. Через время он повернулся к ним, к тем, кто всё это время уже вёл беседы на отвлечённые темы на немецком языке. Делали они это для того, чтобы с ними никто особо не вступал в контакт на балконе, однако продолжали раздавать подходящим только улыбки и немецкое приветствие.

Клаус растёр напряжение по лицу и, опустив ладони на перила балкона, подождал, пока кровь отойдёт от лица. Его люди вцепились каменными взглядами в повернувшееся лицо шефа. Клаус вдохнул и выдохнул на мотив баварской мелодии и начал говорить на родном языке.

– Господа, боюсь и в этот раз это не пустые слова и тем более не блеф. Они не только не выдохлись, а начали набирать повышенные обороты в своём развитии. Полученные данные предупреждали нас об очередном прорыве русских, но мы по привычке делили их на 5. Но теперь всё серьёзно. Всем агентам усилить сбор информации, всё происходящее сегодня – в архив. Я на прямую связь с Берлином. Всё, работаем, господа. Грядут большие потрясения привычного нам мира. – Он резко повернулся к залу, снова подошёл к перилам балкона и простучал пальцами любимую мелодию. Старый спец с усилием оторвал взгляд от двери, за которой недавно скрылся Анатолий Григорьевич.

Успокоив свои мысли, Клаус подтянул свой массивный живот и по-армейски развернулся на каблуках. Несмотря на солидный вес сделал он это легко, так как отработано действие телом не одну тысячу раз за время военной службы. Каждый раз, когда предстоял тяжёлый выбор, он говорил себе под нос, одновременно поведя плечами и говоря тихо вслух: – Началось, началось, Клаус… Нужно снова собраться и в бой, мой друг.

В это время Славгородский покинул зал и, пройдя через коридоры, зашёл в закрытую зону персонала. Там его встретил начальник поста охраны. Мужчина остановил группу и вытянул руку, в которую моментально вложили предмет, похожий на привычный металлодетектор, но намного меньше и изящнее.

Шеф сразу вынул всю свою личную электронику на поданный ему разнос. Охранники помогли сделать это быстрее. Начальник поста охраны терпеливо ожидал, после он жестом попросил Анатолия раздвинуть руки в стороны. Тот молча выполнил просьбу.

Включённый аппарат прошёл по телу с комментариями от человека:

– Анатолий Григорьевич, рад приветствовать в закулисье! Сейчас повернитесь спиной, с неё начнём… Не ждали вас сегодня тут, но вот оно как!

– Ну раз на раз не приходится, а ваша нора оказалась самой близкой. Вот Никита Алексеевич и отправил к вам. – Его похлопали аппаратом по плечу сзади, после чего он снова повернулся лицом к начальнику поста охраны. Тот продолжал сканирование:

– Да, так бывает. Спина и голова чистые. Идём по плечам и рукавам пиджака… – Тут все услышали три тонких металлических цока. После чего оба устало улыбнулись.

Начальник поста охраны прошёлся по ногам и оставшимся зонам. Удостоверившись в чистоте шефа, он опустил прибор в подготовленный футляр, который ему подали заранее. Он нажал синюю кнопку электрической деактивации и на выдохе сказал:

– Остальное чисто. Можно свободно общаться, ушей нет, они в глухой колбе. Согласитесь, ведь это уже наглость! Анатолий Григорьевич, на вас так открыто навешали трёх блох – и при живой охране! И картой золотой не брезговал козырять. Это не дипломатия, это наглость при гостях. Фраер. – Анатолий после его слов взял свой коммуникатор, остальное решил оставить на разносе со словами:

– Всё это тоже проверить на момент считывания частот и внешнего подключения. Меня уже не раз очищали от жуков и блох. Но и после этого я уже пересекался сегодня с очень многими людьми. Защита личного не пробита, а вот во всех внешних аксессуарах и одежде не уверен. – Ребята после кивка старшего унесли оставленное Анатолием на проверку.

– Дело нужное, проверим. Всё фонящее и ушастое унесли, можете говорить. Чисто. – Последнее он сказал, понижая голос.

– Да, что тут сказать. Я уже сегодня переговорил, дай ты свои мысли на весь этот счёт. – Глава Фонда смотрел в глаза стоящему напротив.

– Хорошо, скажу, что всё же такого за всю работу в Фонде не припомню. Они уже и без мыла лезут во все неудобные места. А такие действия походят на нарушение любой Женевской конвенции, – раздался весёлый гогот ребят, все немного расслабились. Анатолий поправил пиджак и осанку, смотря на своё отражение в зеркале, висящем сбоку, и заявил:

– Максим, они уже идут в ва-банк. А если сказать точнее, они оттуда не выходили. Мы все над этим активно трудимся уже годами. И для противника сейчас информация – самое важное. Вот теперь и копают кругом и гадят своими прослушками, где и как могут. Терять всякую возможность залезть в наше интимное информационное поле фатально. А профессиональную хватку бульдога они никогда не потеряют.

Тут Максим решил дополнить речь шефа:

– Я бы тоже так делал! Есть предложение. – Анатолий, вопросительно наклонив голову, кивнул и ждал продолжения от Максима:

– Так может мы тут пошалим чуток, – он прищурился и, скорчив неопределённую недовольную гримасу, продолжил, – и включим для уважаемых подслушивателей нашу служебную беседу с первым? Ну, вместо белого шума.

– Ага, и желательно на горячую тему сношения разных меньшинств и научных кругов продвинутых стран. – Все довольно закивали, предвкушая качество дезы, что польётся на ту сторону. Анатолий продолжил:

– Причём стандартных интимных роботов, это я про лучших мастеров эротических услуг платных и безплатных. Их не выводи из диалога, а наоборот – введи ещё больше для контраста. А то думают, что мы тут в России роботов не любим и притесняем. Поэтому качественная деза – тоже хорошо. – Тут общий гогот взорвал комнату. Максим поддержал, кивая.

– Пусть их боты-аналитики коротнут свой нейросетевой мозг как следует. Может и так Родине поможем, сделаем в ажуре! Нам пора вас вести дальше… – Он указал рукой направление, но Анатолий его задержал за рукав.

– И, Максим, блох по моему возвращению повесишь на меня обратно. Думаю, они нам ещё пригодятся. Так что не ломай импортное добро. Музыку им включи, но не шалите сильно.

– Как скажете, Анатолий Григорьевич. Насекомых не обижу. Повешу обратно целёхонькими. Но переживаю, чтоб потом при прослушивании никто из противных коллег не тронулся умом, когда снимет запись с носителей. – Моментально дальнейшая речь пошла в серьёзном тоне: – Всё же пройдёмте, мне в динамике уже сообщили, что спецлифт вас ожидает. Позвольте, я провожу.

Они отделились от группы, пройдя коридор, вышли в квадратную комнату, где помимо потолочной подсветки ярко светилась открытая дверь лифта. Сбоку от неё была одна красная кнопка. Максим подвёл вверенного ему человека к кабине, поднёс свой большой палец и магнитную карту к кнопке, после чего она загорелась зелёным цветом.

– Я вас ожидаю здесь. – И Максим отстранил взгляд в стену напротив.

– Хорошо, ты слышал про нашего американского гостя. Для него также организовать «Петрушку» с доставкой. Никите Алексеевичу напомнить и обо всём, пока меня нет, тоже доложить. И ребят не отпускай, чувствую, когда выйду, будем работать быстро, если задержусь. Но чую, будут изменения, – сказал глава, заходя в лифт.

– Вас понял, загадывать не будем, как пойдёт – увидим. Всё сделаем по протоколам. Как мы уже не раз отрабатывали, и в этот раз отработаем на пятёрку. Не переживайте, я буду вас ждать здесь. – Максим снова отвёл свой взгляд в противоположную стену, явно показав, что не смеет больше задерживать.

Через мгновение стальные двери закрылись, лифт поехал по диагонали вниз в смежное помещение, больше похожее на бронекапсулу с электронной начинкой из серверов Фонда. Все знали, что информация в них – главное сокровище этой буквально сказочной пещеры Али-Бабы. Именно так её и называли между собой внутри Фонда.

И многие гости из главного зала сверху с огромным удовольствием выпотрошили бы её подчистую. Или качнули бы всё с накопителей информации Фонда, после отформатировав то, что не смогли бы унести. После такого многое может заиграть новыми красками в современном мире. Но это были влажные мечты сказочников из мировых разведок.

Оставшись в лифте, Анатолий потерял силу, ведь всё, что накатило на него в эту секунду, – смертельная усталость. Ему не нужно было сейчас держать лицо ни перед кем, он расслабился наедине с собой, пока полз лифт. И пресс уже проделанной работы давил на главу Фонда.

А понимание, что он так себя чувствует, пугало мыслью: «А что же с остальными ребятами? Они вообще на износ! Он то хоть в перелётах и поездках спал! А они постоянно в работе!»

Тут Анатолий себя мысленно одёрнул и нарушил тишину в лифте:

– Ну вот опять эти отцовские мысли, возраст своё берёт. Начинаешь над всеми как дед корпеть и оберегать молодёжь. Нужно собраться, ещё много дел, а выспимся после смерти. – Он растёр усталость по лицу плавными движениями ладоней от глаз к ушам. После опустил руки, и улыбка непроизвольно появилась на лице:

«Как ни крути – чёрный юмор всегда выручал и сохранял мои мысли и работоспособность».

Но ему всё же пришлось наклонить голову вперёд, кончиками пальцев нащупать ямки за выступами над соединением челюстей и черепа, и что есть силы размять участок, что дало освежающий прилив крови к мозгу. Вдох и протяжный выдох, и вот она – ясность ума. В этот момент лифт прибыл к точке.

Открылись двери, в лицо ударил чистый влажный воздух, наполненный озоном. Всегда этот запах вызывает в памяти вспышки грозы, которые разрезают небо. И вместе с порывами дождя и ветра, молниями и громом будоражат пространство природы. А после оставляют свежесть и вот этот невероятный запах, наполненный электричеством и тем же озоном.

Это была иллюзия запаха грозы, что создаётся воздухоочистителем новой климатической установки пещеры Али-Бабы. Анатолий вышел в длинный коридор из лифтовой кабины. Шаг по мягкому покрытию, поглощающему звук движений, но полностью фиксирующему все касания и перемещения над ним. Датчики бодро передали на узел охранной системы о госте. Благодаря тишине шагов были слышны другие звуки глубины помещения.

Анатолий уверенно двинулся через вытянутый коридор, минуя не нужные сейчас двери, и направился в спецкабинет. Его Никита любил называть аквариумом из-за сложнейшей экранирующей системы. Кабинет этот, по сути, сверхбезопасный бункер. Он был сердцем подземного муравейника, только с сильным отличием в материалах. Глава Фонда шёл в толще композитного железобетона, на первый взгляд представляющего стеклянную трубу внутри огромного аквариума с разной флорой и фауной глубин океана. Своими звуками обитатели создавали общую какофонию бурной жизни морских слоёв.