Целомудрие миролюбия. Книга третья. Миротворец

Миролюбов оборвал свой рассказ.

– Что же произошло с ним дальше? Он отыскал родителей тех убиенных им людей? – спросила Анна.

– Видимо он вышел на противную сторону, был захвачен в плен. Пробыл в этом тюремном заключении некоторое время. Затем произошел обмен пленными. Снова встреча с чиновниками, очередные награды, почести. Через некоторое время он уходит из армии, слышит проповедь одного человека, принимает пацифизм, раскаивается. Всё это уже многие проживали. Но больше тех, которые воюют не ради каких-то выдуманных ложных идеалов, не ради пресловутой защиты, но ради карьерного роста, ради орденов и славы. Отмени всё это военное денежное довольство, эти пенсии и квартиры, и многие нынче же уйдут из армии. В прошлом солдатам было гораздо хуже, им всегда говорили, что если они не пойдут в атаку, если дезертируют, если откажутся выполнять заведомо проигрышный смертельный приказ, если они побегут назад, то тех убьют свои же. Значит, впереди тех солдат смерть, сколь и позади смерть, отчего им оставалось только умирать и ничего более. Им умышленно создали безвыходную ситуацию. Ещё вспомним те изуверские порядки, когда за трусость свои же убивали каждого десятого из строя. Жизнь человека на войне ничего не стоит, что врага, что жизнь ближнего. Война это изобретение дьявола, целью, которой является смерть. На войну идут, дабы убивать и быть убитыми, это и есть торжество смерти.

– И как же быть, вовсе не воевать?

– По заповеди Божьей следует любить врагов. И даже если бы Господь сего не произнес, я бы всё равно возлюбил врагов своих, ибо Господь повелел любить ближних людей. Значит пришедший на нашу землю, в наш город, уже становится ближним нашим, значит, мне должно любить его, вне зависимости того, каковы его намерения и цели. Скажу более того, произнесу то, что никому не понравится, ведь обидчики враги нуждаются в нашей любви более, нежели наши близкие и родные.

– Говоришь как новоявленный пророк. – заявила Целомудрова с иронией в голосе.

– Мне хорошо знакомо это выражение. Для меня пророками являются все те, кои могли выступать супротив государственной власти, указывая тем властям, что они живут не по-божески. Таким манером я могу назвать и Льва Толстого пророком, что, безусловно, тебе православной не понравится, а ведь он не молчал. А может он не пророк, а просто мудрец. – здесь он остановил речь свою, задумавшись. – Ты хотела выведать у меня о той девушке, в которую я был влюблен. Так тут и говорить нечего. Она попросту принижала меня как личность, тем паче моё мировоззрение. Она хотела, чтобы я не изображал из себя пророка, а был как все, чтобы грешил как все, и умер бы в грехах как все, но я её не слушал. Пророков либо убивают, либо отсылают подальше, дабы те не мешали власть имущим вершить злодейства, или властители старались убедить тех, что они якобы вовсе и не пророки, а так, глупые люди нежелающие жить нормальной общественной жизнью. А пророки всё не слушаются, продолжают упрямо говорить о морали и нравственности. Людям это не нравится, у общества оказывается своя мораль и своя нравственность, которая якобы разрешает творить злодейства, такие как блуд и войны. Такое падшее общество обычно заявляет, что, дескать, блуд и всякое половое влечение невозможно победить, как и тягу к насилию невозможно ослабить и искоренить. Вот в том-то и дело, что это говорят люди, которые и не пробовали с тем бороться. Как и люди, которые даже не пробовали не питаться мясом животных и птиц, им легче всего назвать себя хищниками и на том успокоиться. Так устроена вся извращенная мораль общества и потому пророки обществу противны....

Михаил возвратился в свой родной город Владимир, находясь в предчувствии мятежного зноя. Он хотел бы не убавлять обороты своей просветительской деятельности, ибо в его представлении люди непременно должны измениться, когда узнают о миролюбии. Однако его, словно, певчую птицу сажают в клетку, у которой связывают клюв, подрезают крылья. И неспроста миротворец сравнил себя с птицей, ибо прохаживаясь по центру города, он приметил на обочине пешеходной дороги скукожившегося одинокого голубя. Прижавшись к стене здания, тот сидит на асфальте, точно умирая, одинокий и несчастный по виду, он-то и привлек внимание Михаила. В этой птице он словно со стороны увидел себя. Достав из сумки несколько щепоток семян, он бросил их на землю, и голубь, медленно пристав, направился вкушать оное скромное подаяние. В душе Михаила промелькнула всегдашняя мысль о жизни и о смерти. Ведь эта птица погибает, будучи отверженной и беззащитной, она готова уйти из жизни, желает, чтобы прекратились её мучения. Но тут ей дают пищу, дабы продлить её жизнь, которая от этого не изменится, она, поевши, вновь прижмется к холодной стене, ожидая конец этой жизни. И правильно ли поддерживать её горестный жизненный путь или стоит оставить всё как есть? Но птица, несмотря на эти прения его мыслей, клюет семена, значит, ещё надеется на выздоровление. Подаяние это выбор не только подателя, но и принимающего. Как бы то ни было, Михаил знает, что он поступает правильно.

Будучи человеком идейным, миротворец избрал миролюбие в качестве своего мировоззрения, иные же, коих большинство, выбрали для себя военолюбие и почитают оное моральное уродство делом честным и благородным. Они водружают себе огромные памятники, величают себя храбрецами и даже героями, хотя на самом деле они безнравственные убийцы. Оные памятники посвящены убийцам и насильникам, которые держат в руках бесчеловечные орудия массовых убийств. Они живут войной, жаждут её, будто вампиры крови алчут. Военщина – это секта проповедующая зло, военкоматы это храмы, а военные части это монастыри, и каждый год они набирают новобранцев в свои ряды, насильно обучают злу, и в итоге получаются дерзкие, прелюбодейные, обритые моральные слепцы в зеленой форме и в любой другой форме, которые причастны к этой секте безбожников. Ибо христианин никогда не возьмет в руки оружие, не наденет камуфляжный костюм убийц. Военщина – это идолослужение, языческое жертвоприношение, богохульство. Страны, в которых существует армия, обречены на разложение и гибель, ведь армия это безумная толпа, которая подчиняется лишь сильным властям, имеющим большую казну. Скольких главнокомандующих свергли с престолов, и армия бездействовала при этом, затаившись в ожидании смены власти, в дальнейшем подчиняясь всяческим проходимцам. Подобно сему военачальники с легкостью подчинятся антихристу. И задача моралистов разрушить сию военную рабскую систему. Моралистам необходимо призывать молодых людей не идти в армию, протестовать и возмущаться. Безусловно, затем последуют массовые аресты, но когда противников военщины станет, достаточно много, когда миллионы взбунтуются, тогда-то власти и задумаются о правоверности своих действий.

Михаил шел вдоль улицы, и навстречу ему шли семейные пары с детьми. Если бы и у него была собственная жена и ребенок, миротворец не стал бы их защищать с оружием в руках, ибо он не убийца, он не будет таковым, как обидчики. “Пусть убивают меня, мою жену, моего ребенка, мы уйдем в вышний горний мир невинными, невиновными, а этим убийцам ещё бродить по земле и страдать от свершенных грехов, но они будут прощены нами, мы умолим Господа об их прощении”. Вот, настоящий мужественный героизм прозвучал в душе Михаила, который никогда никого не ударит. Но женщины испорчены, и хотят, чтобы их мужья согрешали, были “защитниками”, могли постоять за себя и за свою семью, что означает, могли бы согласиться на преступление пред Богом. Посему Михаил обречен, быть одиноким и бездетным. Мужланы порочны, предпочитающие пить спиртные напитки и лишать девушек девственности, будут продолжать свой род, будут воспитывать себе подобных отпрысков, которые с улыбкой и слезами радости будут возлагать цветы и венки к памятникам убийцам. Потому-то и такие миролюбивые люди как Михаил, обречены, ощущать себя в таком обществе отверженными, однако, сколько он живет, ему не доводилось встретить человека хотя бы мало-мальски похожего на себя. Быть не таким как все, значит быть одиноким.

Обуреваемый оными помыслами, он бредет к своему дому расположенному на улице Михайловской, взором прощаясь с внешним миром. Неизвестно сколько месяцев ему предстоит находиться под домашним арестом, вдали от публичной жизни. Таким образом, его личность предают забвению, и мало кто о нем вспомнит уже через месяц. То, что он получил престижную премию, перекроют другими новостями, впрочем, услышав речь Михаила, все и так немедля занесли его в список нежелательных персон третьего сорта. Все присужденные ему денежные средства передадут в благотворительный фонд, о чем он уже распорядился, и на том сей бремя перешло к другим людям, которые станут перечислять отчисления нуждающимся. На том роль Михаила исчерпана. С каждым днем в затворничестве, память о нем будет слабеть, и гаснуть, а ведь когда-то его голос был слышен, ныне стался шепотом, эхом, разносящимся по миру. То ли человек говорит, то ли отражение неразборчивого звука.

Достигнув типичной краснокирпичной пятиэтажки, он, стоя снаружи смог рассмотреть окна своей квартиры, так как он живет на первом этаже, окна оказались обрамлены решетками. Раньше такого не было, и это нововведение несколько опечалило Михаила. Впрочем, сравнивая свою квартиру с тюрьмой, он не прогадал. Железные прутья на окнах не позволят ему сбежать, да и подозрения не создают, ведь по известной всем причине нередко жильцы желают обезопасить свое имущество от грабежа с помощью таковых ограждений. Таким нехитрым обликом определились стены, которые укротят миротворца, хотя бы на малый срок.

Войдя в подъезд, он поднялся по лестнице на площадку первого этажа, затем отворил дверь своей квартиры и тем самым проник в свое скромное жилище одинокого аскета и холостяка. В квартире одна единственная комната, небольшая кухня, да совмещенный санузел, вот и всё. Столь привычное для него владение. Мебель стоит сиротливо, всё по одному экземпляру, кушетка в полоску, ванильный молочный шифоньер, деревянная стенка под телевизор, коего впрочем, нет, вместо него рядом стоит компьютерный стол, с системным блоком и плоским монитором, остальные части квартиры также обыденны и неказисты. Впрочем, здесь вполне себе уютно, если жить одному, в тишине, покое и без перестановок, как в доме, так и в самой жизни в целом.

Включив старенький компьютер, Михаил обнаружил неприятное известие, оказывается, его интернет кабель срезан, что является ещё одним способ давления на затворника, дабы тот не смог писать разного рода провокационные обращения, о чем он, даже и не помышлял. Только оппозиция действующей власти постоянно огрызается, выказывает недовольство, критикует всё, и полезное и дурное, действует в интересах борьбы, и самое главное, ругая власть, особенно решения властей, не предлагает ничего противоположного, альтернативу, только саботирует, враждует, а вражда творит хаос. Михаил куда умнее, он сравнивает поступки и идеи со своим мировоззрением миролюбия и, исходя из соотношения сторон, делает выводы и не медлит их высказать. Видит то, как власти поступают различно и иногда за глобальными интересами подразумеваются, скрываются личностные выгоды и, наоборот, в частных вопросах оказывается нечто общемировое. Тогда властные структуры редко, но поступают добродетельно, а ведь по обыкновению повелевают крайне расчетливо и меркантильно. Добрым примером служит перемирие в Минске, после чего обстрелы Донбасса на время прекратились, по крайней мере, снизились, и мирные жители перестали гибнуть. Это миролюбивый поступок, если не примирил противоборствующие стороны, то хотя бы усмирил их, и это немаловажно. И властям не чужда совесть, потому что они не роботы, они люди, которые затевают войны, а потом делают вид, будто они мирно настроены. Но главное здесь не лицемерие, но уши детей, которые слушают пение весенних птиц, а не залпы смертоносных орудий или взрывы мин у себя во дворе. Прекращение огня – вот, что действительно заслуживает уважения и благодарности.

Однако миротворец чувствовал себя непричастным ко всему этому, ибо его влияние безлично, так происходит, когда слушатель внимает правде, сопротивляется ей, потому намерен и впредь поступать иначе, но в итоге действует исходя из принципов совести, которая по сути своей добродетельна и плохое никогда не посоветует.

“Покой столь желанный…” – подумал Михаил, обозревая свое скромное жилище. Человек его характера, очень щепетильно относится к собственной территории и индивидуальности. Дабы в душу не лезли, необходимо молчать, чтобы не посягали на домашнее обустройство, нужно быть скрытным отшельником. Такой человек исполняет оные нехитрые правила, для него самое главное в жизни – сохранность. Таков и всякий истинно творческий человек избравший своим предназначением – созидание добра и уничтожение зла.

Он хотел бы соорудить макет идеального общества, но в одиночестве это невозможно. Впрочем, его ум посетила бредовая идея, а что если порядок наступает, лишь тогда, когда человек остается один, наедине с самим собой. Может быть, обществу не быть песком, а стать подобием пчелиных сот. Может людям следует меньше взаимодействовать, и, находясь в равных условиях, люди перестанут враждовать, перестанут навязывать и отстаивать свои алчные интересы. Что если коллективизм смениться индивидуализмом, тогда люди разделятся на отдельные ячейки, и не будут собираться в жестокие толпы.

За оными помыслами его застали полицейские, один нахальный и дерзкий, видимо отвечал за агрессивную сторону этого дуэта, второй как полагается, был рассудительным и деловитым, спокойным, потому и распоряжался всяческой документацией. Однако Михаилу не пришлось ничего подписывать, ему лишь напомнили об условиях домашнего ареста, и если он вздумает сбежать, если он выйдет на улицу, то ему грозит для начала штраф, а затем и реальный срок заключения в местной тюрьме. Тот самый и говорил угрозами, в то время как второй осматривал помещения. Не найдя ничего незаконного, они удалились, толком не понимая за что наказан сей гражданин, главное, что за наблюдение за оным субъектом положена премия в размере месячной зарплаты и тем законники удовлетворились. “Должно быть, защищают важного свидетеля” – дружно сделали предположение они, пообещав себе быть прилежными в исполнении своих обязанностей.

Михаил лишь вздохнул, осознав всё свое одиночество. Кто в будущем будет снабжать его продуктами питания? С кем он, в ближайшее время, сможет поговорить? Ведь мысли столь безжалостно теснят его душу, желая свободы и признания. Как же не хватает в его жизни той терпеливой слушательницы….

Заключение оказалось безжалостным, но изгой общества не унывал, предав душу свою молитве. Его взывания к Богу были благодарственными и просительными, он молился о тех, кто изгнал его, не желая им того же, просил о мире, и о помощи. Крохотный огонек лампадки, не колеблясь, освещал икону Спасителя, святой лик взирал на сего затворника, поучая его быть крепким в вере.

Однообразные дни сменяли друг друга. Михаил не тратил время заключения на ерунду, он не только мыслил, но и записывал свои высказывания на страницах бумаги. Он замыслил в будущем напечатать небольшую брошюрку. Потому незамедлительно принялся за осуществление своего литературного замысла.

Что такое идейность и кого можно назвать носителем идеи? Вопрос этот напрашивается, исходя из наблюдения за личностью миротворца. Идея способна быть положительного посыла, либо отрицательного свойства, может нести созидание, либо разрушение, и оные слова двуличны, ведь созидают и защищают не только доброе, но и злое, впрочем, и разрушение может быть со знаком плюс, когда рушатся козни бесовские, или рушатся врата ада. Однако, не вдаваясь в дебри грамматики, взглянем на конкретную личность, чьи помыслы добродетельны, положительны, морально устойчивы, он выступает супротив войны и против всего, что с нею связано, и сие добродетельно. Но найдутся многие оправдывающие войну и всякое насилие, таковые есть политики, националисты, бандиты, религиозные фанатики, и так далее. Люди военные избравшие убийство своим служением, они-то и будут всячески оправдывать себя и свою греховную позорную деятельность: совестью, верой, религией, наследием предков, традициями, обстоятельствами, жизненной позицией и так далее, о них не стоит и рассуждать, ибо они уже убили себя своей же рукой. Потому что рука взявшая оружие осквернена, подобно сему мужчина оскверняется блудницей. Об оправдании заблуждений подобных мужланов написано много книг, но все их высказывания ничтожны пред заповедью Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Любите ближнего как самое себя – гласит Божья заповедь, и если человек готов убить, ранить, ударить, ущипнуть, значит, он готов убить ранить ударить и ущипнуть самого себя, значит, он есть самоубийца и сие есть хула на Духа Святого. Душою Михаила уже осознана оная правда жизни, значит, в нем царствует не односложная идея, но замысел Божий, воплощенный в прародителях и утраченный после грехопадения, воскресший вместе с Христом. Миролюбие в нем неотделимо от жизни, это не мысль, и не принцип, а сама сущность бытия человека не отравленная грехом. Каким же тогда образом напомнить людям о миролюбии, какими словами? Известно какими, словами священного писания, но люди и там видят оправдание злым поступкам своим. Как, же образумить их, наставить на путь истинный? В том-то и кроется ответ на вопрос, в чем заключается идейность Михаила, он мечтает изменить усовершенствовать человечество к лучшему, прежде искоренив всякое насилие между людьми. Достижение совершенства – главная цель творческой деятельности художника, который вначале делает наброски в душе своей, только затем начинает раскрывать свое творение в цвете слоем за слоем, мазок за мазком, и не успокаивается, покуда не добьется идеала образа и подобия, покуда не уподобится Творцу. Но живем ли ради сего идеала, но будем ли жить ради него – вопросы, ответов на которые миллиарды, ведь, сколько людей, столько и судеб, и свет Истины светит каждому. Кто-то, отворив очи и сердце, будет созерцать Бога, другие зажмурятся, так что узрят лишь малое свечение, иные прикроют веки, но и тут свет будет проникать сквозь кожу век, но найдутся те, кто вовсе отвернутся и во мраке предпочтут прозябать. Так как же понять идейность, когда добро естественно, а зло противоестественно, скорее всего, под идейностью подразумевается стремление к воплощению идеала.

Однако концепция мировоззрения, сформулированная Михаилом, почему-то не вдохновляет человечество, словно пророка его отовсюду гонят, дабы тот не предрек бремя неудобоносимое. Его идейность прозябает в одиночестве. Он считает, что проповедуя миролюбие, исполняет тем самым волю Божью. Однако люди, многие группы и общины, не хотят жить по-новому. Словно мстительная и вездесущая воздающая злом на зло ветхость им оказывается милей всего остального. Всё будто создано для войны. Так мальчиков с малых лет подготавливают к армии физическими упражнениями, видимо и спорт придумали с целью укрепления плоти убийц в зеленой форме, спорт как жертвоприношение языческим богам. Затем в жизни мальчиков появляются различные тематические кружки, затем сама злосчастная армия. В то время как ученые выдумывают с подсказкой дьявола всё новые и новые орудия убийств. Медики следят за здоровьем новобранцев, начиная с первого класса школы, женское здоровье также охраняется, дабы они рождали сильных мужчин. Экономика страны строится на продаже оружия, на добыче нефти ради топлива для тех же смертоносных дьявольских машин. В искусстве преобладает насилие, отчего складывается ощущение, будто и вправду человечество находится в состоянии бесконечной войны, безвременной жатвы. Армагеддон уже происходит, и люди, живут, словно этого не замечая, словно они запустили страшный механизм, который не знают, как остановить. Либо ведают, но столь привыкли к злу, что даже не желают представить мир без солдат, насилия, убийств, кровопролития, трудятся на своих уважаемых поприщах, не задумываясь о том, кому они служат. Воистину, власть Бога не потворствует греху. Земная же власть поклоняется греху. Власть земная похваляется войском, оснащением, убийством врагов, проводит парады, награждает убийц, такой власти не должно быть. Тем и объясняется одиночество миротворца, его мировоззрение идет вразрез, наперекор прогрессу (или регрессу) цивилизации, которая ныне описывается как менее кровопролитная, однако войны говорят об обратном. Однако не все поступают враждебно друг к другу, редко, но всё же можно встретить ребенка, которому предлагают игрушечное оружие и тот отказывается от него, значит и среди взрослых найдутся те немногие, которые будут отрицать военщину в любом её злодейском виде.

К сожалению, за всю свою жизнь, Михаил не повстречал, ни одного человека с коим он мог бы поговорить по душам, побеседовать, а не спорить что-то доказывая. Ожидание – обет философа. Ожидание ныне его всегдашнее состояние, в коем присутствует надежда на освобождение. Многие до него пастырями поучали народы, отыскивали себе учеников, и тысячи следовали за ними, ибо странниками, пророками, мудрецами, были те, кто проповедовал спасение, доброту и смирение. Противоположные им злодеи подстрекали толпы к совершению злодейства, и люди слушали их, повиновались им. Но миротворец одинок, может потому что ещё не пришло его время. Многие мудрецы были узниками, посему Михаилу не представилось и минуты погоревать по поводу своей участи. Иное гнетущее чувство тяготило его душу. Дух сомнения напал на миротворца, внушая помыслы такого легкомысленного рода: “Вот нахожусь я в своей комнате, записываю на бумаге свои мысли о мире и о войне, рассуждаю пространно, и может всего того, что со мной произошло, не было на самом деле. Может я всего лишь комнатный идеалист, способный только мыслить, да осуждать и обличать. Я никто для людей, я бесполезен для общества, я никчемен пред Богом. Но откуда тогда взялось во мне это ощущение собственной значимости, чувство величия, которое выражается не во славе и почете, а в собственном интеллектуальном потенциале. Откуда у провинциального бедняка могло появиться предназначение предполагающее изменение всего мироустройства”. Таковым сомнением мучился Михаил, вливаясь в многовековой философский спор о значении человека. Кто он, песчинка во вселенной жизнь коего не влияет на космологию, либо человек есть венец творения, без коего вся вселенная бессмысленна и пуста, ибо она сотворена для человека Творцом. Ученые и священники склонны к уничижению значимости человека, они принижают одно, дабы возвысить другое. Что изучают и то, что они не могут объяснить, они упрощают, либо усложняют. Михаил, как человек одинокий, думал в ту минуту личностно только о себе, сомневаясь в своих силах, временами готов был отказаться от своей идеологии, вернее сокрыть её в самом себе, более не вызволяя наружу те протестные лозунги, те реформаторские выпады. Но всякий художник только внешне эгоистичен, всегда в замыслы его входит желание угодить зрителям, явив им красоту, гармонию, мораль. Писать для себя бессмысленно, ибо художник (или писатель) хорошо знаком со всеми своими идеями, потому важно писать для тех, кто не знаком с нравоучением ума художника. Но не только сие озаботило миротворца, некоторое опасение в нем взросло, касающееся его последних умствований о преобразовании цивилизации, у которой есть только два пути развития, либо продолжение состояния бесконечной войны, либо полный отказ от войны путем отрицания всякого насилия. Иными словами масштабность его мысли превысило некогда ограниченный допустимый идейный смысл. Будто уменьшение свободы, повлияло на все его размышления. Видимо ограничение свободы тела способствует расширению полета души.

Если начать рассматривать и изучать исторические события всех стран, всю мировую историю, то можно прийти к неутешительному выводу, который можно охарактеризовать всеми позорными словами, лишенными гордости и тщеславия. Ведь по большей части там описываются войны, бесконечные убийства, месть, геноцид. Подобное не стоит славить, о том следует сожалеть. Многие умные люди превозносят в своих речах такие понятия как родство, наследие, этническая принадлежность, что подразумевает консерватизм традиций, определенных этнических установок. Однако если род погряз в грехе, если наследственность испещрена пороком, то стоит ли равняться на предков? Безусловно, нет, необходимо совершенствоваться, невзирая на ветхие заблуждения, которые стали вредной привычкой. Быть лучше – вот стремление нового поколения, хотелось бы, чтобы это было так, мечталось бы, но не сбылось. “Бери от жизни всё” – языческие веяния греховодников, придуманное для молодежи, ради известных целей растления. Не понимают философы, что не бывает греха во спасение, не бывает лжи в оправдание, ибо грех всегда губит. Если бы наследники передавали из уст в уста простые истины добродетели, то мы бы не страдали за грехи прадедов.

Ненависть сопутствует, сочувствует войне. Всюду сталкиваются идеологии, со времен Вавилонской башни народы разобщены и не могут понять друг друга. И когда интересы разнятся, наступает ненавистническое время, когда взаимное обвинение и ложные сведения заполняют умы людские. В войне нет победителя, нет героизма, нет места добродетели, ибо ненависть изливается с обеих сторон, они одинаково прикрываются справедливостью, что означает правду, которая у всех разная, и оная правота лжива, если доказывается свершением греха насилия. Никто не имеет права совершать насилие в отношении человека. Любовь к творению Божьему искореняет всякое насилие.