скачать книгу бесплатно
Смит…
– Чего тебе?
– Курт ждет тебя на парковке. Ты нужен мне в отделе.
У одной из разметок стояла патрульная машина. Водитель мигнул мне форами, но сам выходить не стал.
– У меня немного другие планы. Нужно навестить кое-кого. Он неплохо разбирается в оболочках.
– Куда ты поедешь?
– В тюрьму.
6
«Люди, отбывающие пожизненное наказание, госпреступники, безликие в случае смерти не подлежат операции по извлечению. Смерть души как высшая мера наказания».
Правило 16 Кодекса «Корпорации»
Допрос – единственная причина, по которой смертникам разрешают покидать камеру. Нои для него, бывает, одной необходимости мало. Я просидел в приемной около часа, еще столько же провел в кабинете Аккермана, чтобы получить свои десять минут на разговор. Меня вполне могли отправить за Смитом или вовсе исключить из списка лиц, допустимых к заключенному. Иногда звания пустого недостаточно, чтобы оправдать доверие.
В секторе «С» содержат лишь госпреступников и бывших служащих, решивших отступить от Корпорации. Души этих людей никому не нужны. Им дают умереть вместе с телом, игнорируя выгоду, которую Корпорация может получить, пустив их повторно в оборот.
Надзиратели провели меня в комнату для допросов и оставили одного. Спустя какое-то время они вернулись, но уже вместе с Армстронгом. Не знаю, что именно потрепало его: тюрьма или время, но от человека, которого я видел в детстве, остался лишь крючковатый нос и шрам на подбородке. В остальном это был незнакомый старик с горбом на полспины и дряхлыми ногами, которые едва передвигались. Он смотрел строго в пол, от чего его горб казался еще больше. Надзиратели усадили его на стул и закрепили наручники за спиной.
– У вас 10 минут. Мы будем за дверью. Если вдруг что-то пойдет не так, дайте нам знать.
– Хорошо.
Как только они ушли, Бари оторвал взгляд от трещины на полу и уставился на меня.
– Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу тебя снова, Элайс.
– А мне говорили, что после 20 лет в одиночке ты и двух слов связать не можешь.
Он улыбнулся, и морщины, заработанные за 25 лет, поползи вверх по лицу.
– Зачем ты пришел сюда? 25 лет прошло. Поздновато для дружеских встреч.
Я достал из кармана папку с анализами и положил прямо перед ним.
– Узнаешь?
– Анализ оболочки. И что?
– Этот анализ был сделан сегодня ночью, и он полностью совпадает с результатами по другому делу. Нужно ли говорить по какому?
– Только не говори, что пришел сюда выуживать у меня информацию о делах Акселя с черным рынком?
Какое-то время он сдерживался, а затем откинулся на спинку стула и громко рассмеялся. В комнату тут же вбежали надзиратели и спешно прижали Бари к столу.
– Все нормально, отпустите его.
Надзиратели неохотно отошли назад, чем еще больше раззадорили Бари. Он разве что слюной не давился, она просто не успевала задержаться во рту и летела прямо на стол.
– Можете идти. У нас есть еще пять минут.
Надзиратели вышли из комнаты, но дверь закрывать не стали, и теперь из-за решеток на нас смотрел весь коридор.
– Не будь ты пустым, я бы подумал, что ты шутишь. По-твоему, я молчал столько лет, дожидаясь тебя?
– Ты здесь уже 25 лет. Неужели настолько дорога собственная жизнь, что ты боишься пойти против старых «друзей»?
– У черного рынка есть определенные правила, и я их соблюдаю.
– Мой отец умел прививать верность, но сам был верен лишь себе. Именно из-за него ты и другие члены Картеля здесь. Вы получили пожизненное, а он просто умер. Разве это справедливо?
– Пытаешься спровоцировать меня? Не выйдет. Я хорошо знаю вас, пустых. Я вынимал души из таких, как ты, еще до того, как ты появился на свет. Вы не способны на развитие. Вы то, какими вы вышли из министерства в 18 лет. Я знаю, как вы думаете. Ты устрашаешь лишь тех, кто не мыслит дальше лозунгов Корпорации.
– А что насчет вас, сшивателей? Вас представляют как образец сочувствия и добродетели. Опыты над людьми как-то не очень с этим вяжутся.
– Как раз из сочувствия многоликим я стал работать с черным рынком. Твой отец искал средство, которое могло бы помочь вам с сестрой. Исследования были необходимы для выявления первопричины деления, установления временных отрезков и возможных способов воздействия. Ты бы понял, если бы Корпорация не заменила твои мозги своими.
– Вы забирали у моей сестры души и продавали их.
– Для исследования нужны были деньги.
– А дальше ты должен сказать, что во сравнению с Корпорацией вы преследуете более высокие цели, в то время, как магистр наживается на чувстве неполноценности других, пропагандируя пересадку душ как альтернативное «лечение» этого недуга. Я все это слышал и много раз. Оппозиционеры не очень-то оригинальны в своих речах. Но, как показывает практика, вы прикрываетесь своей добродетелью, чтобы привлечь побольше людей и тем самым поиметь большую выгоду.
– Думай, что хочешь. Но Аксель никогда нам не врал.
– Конечно, мой отец не врал. Он недоговаривал, что перестал делать в определённый момент, и вас всех посадили. «Его вера не выдержала испытаний», кажется, так говорят защитники душ.
Он устало откинулся на спинку стула, и наручники за его спиной загремели. Бари не привык к таким долгим разговорам. По лицу видно, как тяжело ему дается одновременно отвечать мне, сохранять самообладание и держать разговор в безопасном для себя русле. Осталось две минуты. И он решил умаслить меня, кинув подачку в виде уклончивой фразы, вроде бы и не дающей ответа, но располагающей к нему.
– Я не знаю, с кем работал Аксель. У каждого в Картеле была своя роль. Твой отец обладал удивительной способностью сплачивать людей и при этом сохранять дистанцию между ними. Полиция в тот день взяла всех. Попробуй поболтать с другими.
Время истекло. Надзиратели вошли в комнату, взяли Бари под руки и потащили на выход. В дверях он остановился и уперся ногами в пол.
– Ты видел ее? Лизи? Она еще жива?
– Разве меня это должно волновать?
Один из надзирателей пнул его по ноге, и Бари задвигался дальше по коридору. Уже сидя в машине, я вернулся к нашему разговору снова. Полиция допрашивает его чуть ли не каждый месяц, и все ведет к одному: «либо он действительно ничего не знает, либо убеждает себя в том, что не знает». И так с каждым членом Картеля. Моим единственным преимуществом перед другими «была связь с Акселем Кейном». Я использовал ее, но не добился ничего. Наши последующие встречи, если они будут, принесут еще меньший результат, чем сегодня. Исчезнет эффект неожиданности. Я проглотил таблетку и повернулся к патрульному, который все это время тихо вел машину.
– Куда мы едем?
– В Компанию «Перпал». Донован работала там последние 8 лет. Мистер Смит уже там.
– Хорошо.
7
«Корпорация не запрещает совмещение нескольких видов рабочей деятельности при наличии специализированного импланта(импланта, обладающего необходимыми знаниями и качествами, соответствующими выбранной сфере деятельности) и при полном соблюдении договорных обязательств в местах заключения договора. Важным является уведомление расчетного центра для фиксации акта перехода или совмещения рабочей деятельности».
Правило 43 Кодекса «Корпорации»
За последнюю пару часов Джон допросил около двадцати человек. Большинство сходились в одном:«Особо ее не помню…Мы мало общались…Она кажется работала за тем компьютером, но я не уверена». Карен Фиш, близкая подруга Донован, привнесла деталей немногим большим, чем остальные. Зато в плане флирта она взяла честное золото, обойдя секретаршу из кадров и дородную женщину из бухгалтерии.
– Пати как-то говорила, что хочет, мол, в медицину податься. Но это было давно, и мы тогда сидели в баре на Седьмой улице, можете спросить Шона, он там владелец. Я уже тогда ей говорила, что с нашими копейками министерство не одобрит ей третий имплант. На содержание двух уходит почти вся зарплата, а ведь у нее еще ребенок и плата за квартиру. В общем, засада полная.
Она раскинулась на стуле и ритмично покачивала ногой. Карен напомнила мне о Саре, о ее вчерашнем поведении. Тот же развязный тон, не сходящая с губ улыбка. Женщина не сводила взгляда со Смита, надеясь, если не соблазнить его, то хотя бы остаться в памяти.
– Она не думала сменить работу в связи с этим?
– Нет. Все души Пати достаточно легкомысленны и ветрены. Одну она купила еще до родов, а другую после. В первом случае сыграла молодость, в другом – гормоны. А когда образумилась, денег почти не осталось. Извлекать душу также дорого, как внедрять.
– Вам что-нибудь известно об отце Эби? Он живет с ними или…?
– О, нет, об этом я ничего не знаю. Не уверена, что сама Пати помнит, от кого залетела. Одна из ее душ – крайне развязная натура. Так что на роль отца девочки может претендовать полгорода. Кстати, я могу с ней повидаться? Или забрать ее к себе? С родней у них дела нелады. Так что лучше Эби поживет у меня, пока Пати приходит в себя.
– Девочка умерла, мэм.
Рот ее от удивления вытянулся и пробыл открытым до тех пор, пока Смит не начал сворачивать бумаги, показывая, что допрос на сегодня закончен.
– Что же, спасибо за информацию, мисс Фиш. Мы еще поговорим с вами, но это будет уже в отделе. Ваш номер у нас есть, так что мы с вами свяжемся, как только решим, в какой последовательности вести дальше допрос. Подумайте над тем, с кем Патриция встречалась последнее время. Я уже спрашивал вас, но все же. Может, был какой-то тайный друг или подруга, с кем она поддерживала связь и о ком вскользь упоминала.
Карен одернула Джона за рукав, чтобы остановить, и заговорила так быстро, что пришлось еще несколько раз переспрашивать.
– Была одна…Девушка. Не могу сказать точно, где они познакомились, но Пати начала упоминать о ней лишь недавно. Ее звали Сильви. Судя по всему, они неплохо сдружились.
Больше Карен сказать было нечего. Если эта девушка – связист, то имя липовое. Такие «Сильви» появляются из ниоткуда. Подсаживаются в кафе, возвращают оброненный кошелек в парке. Это всегда незатейливое знакомство, постепенно перерастающее в дружбу. Связисты ровно такие, какими им нужно быть, чтобы за короткий срок получить влияние над человеком. Они узнают о желаниях объекта, прежде чем выйти на контакт. В конечном счете все заканчивается черным рынком. Связистом может быть кто угодно. Вычислить их практически невозможно. Разве что какой-нибудь новичок засветится на камерах или выдаст себя раньше, чем покупатель поймет, кто именно перед ним.
– Хорошо, спасибо, мисс Фиш.
В бухгалтерии нам выдали данные за последние два года. Донован не единственная, кто получал деньги на руки. В большинстве случаев все понимают, для чего просят наличный расчет, но никто не придает подобному особого значения, пока значение этому не придаст сводка новостей или визит полиции. Я вынес этих людей в отдельный список, чтобы позже сделать запрос еще и на них. Джон бросил документы на заднее сиденье машины и устало прижал голову к рулю.
– Скажи, что твоя поездка была более удачной.
– Нет. Впустую потратил время.
– Могу я спросить о подробностях? – он говорил об этом вскользь, чтобы обмануть меня ложным безразличием; но за два месяца я хорошо его изучил, чтобы за каждым его таким шагом видеть фальшь.
– Я разговаривал с сшивателем, который проходил обвиняемым по старому делу. Картель занимался производством оболочки. Состав образца совпал с тем, что добыли сшиватели по нашему дулу. И я говорю о полной идентичности, а не частичном сходстве. Такое встречается крайне редко. Вероятность разрыва – 57 %. Меньше, чем у многих. Между Картелями существует тесное взаимодействие, но, когда кто-то один получает «технологию» на ранг выше других, он стремится сохранить ее в рамках узкого круга.
– Ты говорил с Бари Армстронгом? – обычно Джон уходит от прямого контакта глазами, но именно сейчас он смотрел на меня в упор, и не было ни намека на то, что он сдаст позиции и оставит вопрос без ответа.– Ты запросил в министерстве его дело, и ты не первый раз его просматриваешь.
– Не знаю, что ты ожидаешь услышать, но никаких скрытых мотивов здесь нет. Мой отец был завязан со многими на черном рынке. И наличие таких совпадений, как это, – лишний повод просмотреть дело еще раз.
– До этого ты не ходил к Армстронгу лично. Почему сейчас?
– Могу задать тот же вопрос тебе. – Он понимал, о чем я говорю, но не собирался отвечать, пока я не загоню его в угол.– Как ты и сказал, я не раз читал дело отца. И хорошо помню, кто донес на него. Если хотел узнать что-то, в напарники меня было брать необязательно.
Смит ничего не сказал, лишь отвернулся и сильнее сжал руль.
– Мой отец сболтнул что-то твоему, и тот заложил его полиции вместе с Картелем. А через пару дней Джона Смита убили. Отец не был злопамятным, в отличие от своих посредников. Как мы знаем, на черном рынке можно встретить кого угодно: сшивателя, полицейского. Возможно, я разочарую тебя, но мне было шесть лет, когда отдел пришел за мной. Я знаю не больше твоего. Об этом можно было догадаться самому. Или ты хочешь убить меня? Отомстить за отца, который выбрал работу вместо дружбы? Или покрыть его вину работой со мной, сыном убийцы…
Я ждал от него чего угодно, но не удара. Я даже не видел, как он поднял руку и замахнулся. Он схватил меня за ворот куртки, притянул к себе и сомкнул руки на шее. Я привел его к тому, что он хотел сделать давно, и что, возможно, ему было нужно, чтобы перестать цепляться за мое имя и, наконец, понять, что мне фиолетово до его чувств, до нашего прошлого и до того, что он сам себе напридумывал.
Но у нас есть общая работа. И ее качество хромает от переизбытка личного в команде. Джон продолжал удерживать меня, но хватка начала слабеть, и постепенно в какой-то момент он будто обессилел. Злость ушла, и Смит виновато вернулся на своей место. Он сам не знает, для чего я здесь, и что хочет получить от меня. Возможно, месть и раскаянье ему требуются одинаково.
– Извини, я не должен был. Я потерял контроль.
– Да, на тебя это не похоже. Но удар кривенький получился. Будешь держать так пальцы, сломаешь их.
– Хочешь, чтобы я еще раз тебя ударил? – произнес он уже сквозь смех.
– Как будто я позволю.
– Кажется, это наш самый длинный разговор за все три месяца.– Джон повернул ключ зажигания и вывел машину на дорогу.– Отвечая на твой вопрос…Я, правда, не знаю, зачем попросил в напарники именно тебя. Может, причина и была, но я о ней забыл. Все, что я знаю сейчас, так это то, что хочу работать с тобой и дальше.
– Не привязывайся ко мне, Смит. Мы не друзья и никогда ими не будем.
– Мог бы не разрушать мои надежды так скоро.– Он глотнул уже остывший кофе и предложил мне, чтобы перекрыть пустоту в разговоре. – Сшиватели не говорили, сколько уйдет на установление генетического кода?
– В таких вопросах они сроки не ставят. Но есть кое-что, что они могут сделать для нас сегодня.
– И что это?
– Характеристика души. Эшмол сказал, что в реестре нет данных по образцу. Это значит, что донор – единичник. А поскольку единичников в городе предостаточно, то лучше сократить списки до конкретного круга. Парочка наметок у нас уже есть. Это человек низкого ранга и невысокого достатка. В Корпорацию он не обращался не из-за веры в божественную природу души, а из-за ограниченности бюджета. Скорее всего, у него имеется обязательства, не терпящие отлагательств. Именно сжатые сроки не позволили ему добыть деньги иным путем. В министерстве он не светился, а значит, взаимодействовал с рынком в первый раз. Возможно, обращался в банк или иные кредитные организации, но получил отказ. Связисты обращают внимание именно на таких. Нуждающихся и обделенных.
– А ты неплохо поработал для пары часов.
– Не будь ты занят допросами, понял бы все это и без меня.
– Это сейчас комплимент был?
– Я назвал тебя мягкотелым, Джон, а не тупым.– Спор мог увести нас от темы, поэтому он просто закатил глаза и продолжил смотреть на дорогу.
– Ты думаешь, что повторный анализ принесет больше результата?
– Возможно, если его будет проводить кто-то другой.
– Не доверяешь навыкам Эшмола?
– Он дал характеристику, на которую был способен после 9 часов работы. Я не сомневаюсь в нем, лишь в его работоспособности. Нам нужен человек «посвежее».
– Ты серьезно надеешься найти такого в министерстве? Они все выглядят так, будто вообще не спят.
