Дилогия «Привороты». Неумелый приворот. Обратная сторона приворота

Так, весело и непринужденно, праздничный обед подошел к концу. Постепенно все гости разошлись, последними уходили Егор с Горынычем. К моей великой радости Инна сбежала раньше.

В коридоре мы долго трясли друг другу руки, пока, наконец, мальчишки не чмокнули меня в щеки, встав с двух сторон.

Проводив гостей, мы с Софией помогли маме устранить последствия «великого пира», распрощались, и я, наспех помывшись, рухнула без задних ног в свою кровать.

ГЛАВА VII

Прошло две недели, пересменок закончился, но Егор так и не приехал в лагерь. Мама принялась выяснять, в чем причина. Оказалось, что он попал в больницу. Вроде бы ничего серьезного, но сердце екнуло. А потом внезапно созрело решение навестить больного. Конечно, одна я ехать стеснялась, поэтому упросила маму составить мне компанию. Мы долго думали, чем же его порадовать, и в итоге купили стандартный набор плюс две большие морковки, которые предварительно помыли и почистили. Зачем? О, просто мама у меня та еще шутница, и она решила немного напомнить Егору про лагерь и беспечные шутки, понятные только нам.

Проходя по длинному больничному коридору, я начала заметно нервничать, что не ускользнуло от маминого недремлющего ока.

– Ты чего это? Расслабься, а то он заметит твое беспокойство и поймет, что нравится тебе. Оно нам надо? Не-е-ет! Пусть сам тебя завоевывает!

– Ма-а-ам… – я смутилась.

И тут она распахнула дверь палаты, грозно произнеся:

– Где больной?

– Ой, Вероника Георгиевна? Как приятно, что вы пришли!

– А я не одна… Ксюша! – мама позвала, и я вошла, заливаясь пунцовым румянцем.

– Привет! А мы тебя решили навестить и накормить. Вот: яблоки, бананы, сок, печенье, морковка…

– Морковка? Неожиданно.

– Просто, понимаешь, жеванную хранить неудобно, поэтому привезли целую, – мама притворно вздохнула.

И тут Егор захохотал:

– Жеванную? Ну, повеселили, спасибо!

Мамин расчет оправдался – все время, пока мы сидели в палате, Егор неустанно вспоминал лагерную жизнь и всякие забавные случаи, которые с нами происходили. Мое стеснение постепенно улетучилось, и я просто смотрела на Егора, понимая, что это трепетное чувство первой любви никуда не ушло. Более того, я еще сильнее влюблялась в его смех, улыбку, глаза…

Выписавшись из больницы, Егор отправился в лагерь, но попасть к нему получилось только через полторы недели, поскольку мне пришлось спешно ехать к приболевшей бабушке, которая попросила помочь с немаленьким хозяйством. Наконец, с приходом первых декабрьских дней, я избавилась от этой изнуряющей работы (как бабушка одна справлялась с коровой, свиньями, овцами, козами, курами, собакой и пятью котами, так и осталось для меня загадкой) и с волнением принялась ждать возможности поехать в лагерь.

Первые же свободные выходные с самого раннего утра я уже бежала по привычной дороге навстречу своей любви. Зима только слегка коснулась своим ледяным дыханием окружающей природы, едва припорошив ажурным снежным покрывалом землю и ветви деревьев. Пушистые снежинки плавно кружились над головой, мягко опускаясь и поднимаясь в своем утреннем танце.

Каково же было мое разочарование, когда я узнала, что часть отряда выиграла в каком-то спортивном конкурсе и отправилась до вечера следующего дня в соседний город на итоговые соревнования. Естественно, Егор входил в эту часть уехавших ребят, и я обречена была провести полтора дня в компании тех, кто остался. Не скажу, что это было ужасно – ребята очень старались и развлекали меня в силу своих возможностей, но ведь среди них не было того, ради кого почти два часа мне пришлось трястись в ледяном вагоне.

Воскресенье подходило к концу, мы с мамой должны были уезжать. Сказать, что я была расстроена – ничего не сказать. Первый мой приезд, и такой облом.

Выйдя на улицу в расстроенных чувствах, я вдруг нос к носу столкнулась с… Не может быть! На крыльце стоял Егор с сумкой и гитарой, рядом с ним хрупкая миловидная женщина.

– Я все-таки успел тебя поймать, и мы поедем с вами! – глаза Егора горели, улыбка сверкала во все тридцать два белоснежных зуба.

– Здравствуйте, я дочка Вероники Георгиевны, – обратилась я к женщине, которая, вероятно, была его мамой.

– Здравствуйте, очень приятно, Егор о вас рассказывал. А я его мама. Нам нужно пройти медкомиссию, да и день рождения у сына скоро, поэтому я ненадолго забираю мальчика домой.

В электричке мы ехали вместе. Всю дорогу наши мамы о чем-то беседовали, а мы дурачились – играли в ладошки, в слова, пародировали известных политиков и певцов. Когда гитара отогрелась с мороза, Егор тихонько тронул ее струны и запел. Его тихий, обволакивающий голос зазвучал в вагоне, и все разговоры смолкли. Невозможно было не очароваться, не утонуть, не раствориться в этом пении, в котором слова не имели значения; важен только голос, проникающий в самые глубины сознания, отыскивающий такие уголки души, о существовании которых я и не догадывалась. Чувство неимоверной гордости переполняло, выплескиваясь через край, ведь этот невероятный парень был рядом со мной, пел и играл для меня…

Время пролетело незаметно, и показался перрон нашей станции.

– Наверное, будем прощаться, пока! – я старалась говорить непринужденно, однако голос выдавал разочарование от такого внезапного окончания совместной поездки.

– Как это? Вы здесь выходите? Мам, давай тоже здесь выйдем, все равно домой на метро ехать.

– Но у нас же другая ветка, и так гораздо дольше получится.

– Ну и ладно, давай проводим нашего любимого воспитателя!

В моих глазах ярко вспыхнула надежда – еще целых двадцать минут рядом с ним, вместе. Вероятно, эту вспышку увидела и его мама, потому что слишком быстро согласилась.

Всю дорогу до дома Егор болтал безумолку, обещая обязательно позвонить и встретиться на неделе.

ГЛАВА VIII

После нашего путешествия из лагеря до города прошел день, затем второй, а звонка все не было. Настроение неумолимо приближалось к границе между «еще есть надежда» и «все пропало».

В среду мама вернулась от врача из медицинского центра, и в дверях начала меня интриговать:

– Знаешь, кого я видела?

– Нет. Кого?

– Егора с мамой! Помнишь, она говорила про медкомиссию?

– И что? – я была обижена и зла на него, потому что терпеть не могу, когда не держат обещания.

– Я тоже его спросила о причине столь бесследного исчезновения. Он сказал, что просто потерял твой номер и очень рад мне. Так что, жди звонка.

– Ну, да, конечно… отличная отмаза.

Я поплелась делать уроки, особо не рассчитывая на изменение ситуации и не веря в чудеса подобного рода. Можно представить мое удивление, когда спустя два часа мама позвала к телефону, заговорщицки шепнув:

– Это тебя…

Оставив домашку до лучших времен, я взяла трубку.

– Алло.

– Привет! Чем занята?

– Уроками. Кто это?

– Ты что, не узнала? Егор!

– Ну-у-у… я тебя впервые по телефону слышу, конечно, не узнала. Богатым будешь! – я сосредоточенно наматывала на указательный палец колечки телефонного провода, стараясь говорить как можно спокойнее. – Как дела?

– У меня все хорошо… стало, после того, как твоя мама дала мне номер телефончика, который я посеял. Что сегодня делаешь?

– Продолжаю делать уроки – много задано.

– А приезжай в гости! Хорошая компания собирается моих местных друзей, и еще ребята, с которыми мы в лагере были в разные смены. Я тебя встречу, приедешь?

«Я так ждала этого звонка, так мечтала увидеть тебя! Конечно, я приеду! Хоть сейчас, сию секунду!» – хотелось закричать. Но вместо этого, с трудом подавляя эмоции и скрывая дрожь в голосе, я произнесла:

– Ладно, давай. Постараюсь закончить свои школьные мучения примерно часа через полтора, ехать куда?

– Ладожская.

– Это мне минут сорок на дорогу. В пять вечера тогда встречай, но я ненадолго.

«Забери меня навсегда, пожалуйста!» – хотелось попросить, но с губ слетело равнодушное:

– В общем, в пять буду. Пока.

– По…

Я положила трубку, даже не дослушав – испугалась, что не удержусь и ляпну лишнего. Только я отошла, как телефон снова зазвонил.

– Да?

– Некультурно бросать трубки на половине фразы! Я, вообще-то, не договорил.

– Прости, стормозила.

– Ладно, тебе можно, ты же де-е-е-евочка. Я только хотел добавить, что буду ждать тебя на выходе с эскалатора.

– Ясно, хорошо. Теперь я могу положить трубку?

– Теперь можешь, вредина.

Никогда я еще так быстро не делала уроки. Ещё бы! Ведь надо успеть помыть и высушить голову, одеться. Что надеть?! Я заметалась по квартире, переворачивая вверх дном ящики с вещами. В конце концов, мой выбор пал на все те же обтягивающие джинсы, теплый свитер и тонкую кожаную курточку. Задача максимум – слиться из дома до того, как мама увидит мой, отнюдь не зимний, наряд…

На Ладожской я была в 16.58. Егор стоял наверху с двумя девчонками и парнем. Увидев меня, приветливо махнул:

– Привет! Пунктуально.

– Я всегда такая.

– А разве, девушке не положено немного опаздывать? – спросила одна из его спутниц.

– Положено опаздывать на свидание, а не на встречу, – улыбнулся Егор.

Внутри меня все сжалось. Не свидание… Конечно. А чего я, глупая, ожидала?

Улыбка мгновенно сползла с моего светящегося лица, и настроение безвозвратно испортилось. Я уже ненавидела двух этих девушек просто за то, что они знают его дольше и видят гораздо чаще, чем это удается мне.

Мы вышли из метро и направились в сторону дома Егора. Я поначалу старалась держаться рядом, но не помещалась на тротуаре – четыре человека в ряд на узкой полоске асфальта – это слишком. И, конечно же, лишней оказалась именно Ксюша… Поэтому в итоге пришлось идти впереди, а рядом постоянно пристраивался друг моего любимого, пытаясь развлечь. Забавный оказался парнишка, я даже иногда смеялась над его шутками. Егору же, казалось, абсолютно нет до меня дела. Только один раз он подошел и спросил, чуть приобняв:

– Почему ты все время убегаешь вперед?

– Просто у нас не совпадают темпы ходьбы, и потом, ты же не один, а такой толпой мы весь тротуар перегораживаем.

Такое объяснение вполне устроило Егора, и он благополучно вернулся в свою компанию, оставив меня наедине с печальными мыслями о несправедливости этого мира и жестокости любви.

Шли мы довольно долго, и, наконец, добрались до его дома; неспешно поднялись в квартиру по черной лестнице, встретив на пятом этаже еще одну веселую компанию, присоединившуюся к нам.

Раздевшись, все разбрелись по комнатам. Девчонки вели себя по-хозяйски, Егор курил в кухне, мы с моим спутником неуклюже топтались в прихожей. Пообщавшись минут пятнадцать ни о чем и насидевшись на обувном диванчике, я краем глаза заметила Егора, весело смеющегося с друзьями. И мне вдруг стало так бесконечно неуютно, я почувствовала себя настолько чужой на этом празднике жизни, что не придумала ничего лучше, как попросту сбежать.

– Егор, я поеду домой, – тихонько окликнула любимого, выглядывая в кухонный коридорчик.

– Как это так? Мы же только пришли! Чаю хоть выпей.

– У тебя другие заботы, развлекай гостей. Всё равно уже поздно, темно будет домой возвращаться.

– Ну ладно, как знаешь, – Егор чуть пожал плечами и продолжил улыбаться подружкам.

С трудом сдерживая слезы, я пошла одеваться. Обида раздирала изнутри, острыми шипами вонзаясь в самое сердце. Зачем было приглашать меня? Чтобы показать, что я здесь чужая? Ведь он делал вид, что мы едва знакомы, что я ему неинтересна. Он смеялся над шутками, понятными только его компании, разговаривал на общие темы с подружками, а я чувствовала себя случайной прохожей. Обидно и больно… Он даже не попытался меня остановить! Мог бы подойти, приобнять, удержать… Но, нет.

Егор не пошел меня провожать, эту миссию взял на себя его друг, чьего имени я потом даже не вспомню.

– Почему ты так рано уезжаешь, обиделась на Егора?

– Нет, просто мне пора домой.

Надо же, какой догадливый парень. Но мне не хотелось разговора по душам с малознакомым человеком – боялась расплакаться.

– Он хороший парень, не обижайся на него.

– Несомненно, – выдавила я со злостью.

Обратный путь проходил на автопилоте. Слезы пытались вырваться наружу, перед глазами все плыло, но я держалась. Зато дома уж дала волю эмоциям по полной программе. В комнату заглянула мама и озабоченно спросила:

– Что случилось?

– Мам, я ему совсем-совсем не нужна! Ну, вот, нисколечко!

– Глупенькая моя, не стоит он твоих слез, не плачь. Помнишь, когда ты была маленькая, я читала тебе книжку про маленького принца, который ухаживал за розой на своей крошечной планете, а потом решил посмотреть на другие планеты, попал на землю и встретил лиса?

– Помню, мне она очень нравилась.

– Это особенная книга, ее можно читать в разном возрасте, и ты всегда будешь удивляться, насколько она меняется. Обязательно прочти ее сама.

– Спасибо, мамочка, я люблю тебя.

– И я люблю тебя, моя родная. Что ни делается, все – к лучшему, запомни. Пойдем, чая тебе мятного налью.

Мама промокнула мои слезы белоснежным платочком и повела на кухню, где ужинал папа. Заметив мое заплаканное лицо и красный нос, он удивился:

– Это что за новости? Из-за парня что ли? Так, вот, что я тебе скажу: ни один парень не стоит слез самой красивой девочки – моей дочки! Зазубри это на всю жизнь. Обидит кто – голову оторву! Поняла? – папа уже заочно ненавидел Егора. А я любила папочку за его готовность защищать и оберегать меня.

– Поняла.

– Прекрасно! На, вот, съешь конфетку, – папа протянул мне шоколадный трюфель и вышел, оставив нас с мамой наедине.

Аромат свежезаваренного травяного чая с листочками мяты медленно заполнял кухню. Я молча отпивала маленькими глоточками обжигающий напиток и потихоньку успокаивалась. Тонкие золотистые завитки на обоях причудливо закручивались в фантастические фигуры, напоминая хитросплетения человеческих судеб. И я задумалась о том, зачем на моем жизненном пути постоянно появлялся Егор. Ведь мог бы просто взять и раствориться во времени, исчезнуть из моей жизни, потеряв этот злополучный номер телефона. Почему мы снова и снова встречались? Как ему удалось получить путевки в лагерь? По какой причине мама, отправившись к своему врачу, встретила в этом же центре Егора? Разве мало медицинских центров в нашем огромном городе? Мысли стаями носились в моей голове, но ни одного разумного ответа на свои вопросы я так и не получила.

Зато появилась очередная глупая идея, которую, проглотив последний кусочек конфеты, я озвучила:

– Ма-а-ам, слушай, я хочу поздравить Егора с днем рождения, несмотря ни на что, и не отговаривай меня. Просто помоги придумать, чем его удивить – осталось всего несколько дней.

– Ну-у-у… Я подумаю. Обещаю постараться произвести впечатление.

После расслабляющего чаепития в приятной компании мне заметно полегчало, и я отправилась спать, чмокнув напоследок теплую мамину щеку.

Оказавшись в комнате, я первым делом бросилась искать книгу. Пальцы быстро перебирали пыльные корешки и, наконец, в моих руках оказалась она: Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц».

Эта ночь была бессонной – я пробегала глазами строчку за строчкой, открывая новый мир чувств и любви. Сколько жизненной правды в этой, на первый взгляд, детской сказке! Цитаты из книги мгновенно врезались в мою память, переплетаясь с воспоминаниями о Егоре.

«Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик, точно такой же, как сто тысяч других мальчиков. И ты мне не нужен. И я тебе тоже не нужен. Я для тебя всего только лисица, точно такая же, как сто тысяч других лисиц. Но если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственным в целом свете. И я буду для тебя один в целом свете…» (Антуан де Сент-Экзюпери)

Как же это верно, как же точно описывает наши отношения. Ведь когда-то, взглянув на фото, я увидела просто мальчика, но со временем все больше и больше я привязывалась к нему, приручалась, и он становился для меня особенным, единственным в целом мире.

Закрыв книгу с первыми лучами рассвета, я положила ее рядом с подушкой и мгновенно уснула.

ГЛАВА IX

На следующий день мама ушла на работу гораздо раньше, чем я продрала глаза. К счастью, уроки в школе отменили из-за какой-то городской проверки, и мне представилась прекрасная возможность «доспать невыспанное».

После обеда вдруг зазвонил телефон. Ужасно не хотелось вылезать из теплой кровати, но кто-то на том конце провода был очень настойчив. Медленной расслабленной походкой, перебирая босыми ногами и путаясь в огромном плюшевом пледе, я поползла отвечать.

– Алло.

– Ну, здравствуйте. И чего это мы сбежали?

– Егор? – мое удивление оказалось искренним. Я действительно не ожидала услышать того, кому еще вчера было до меня абсолютно фиолетово. – Привет, я не сбежала. Просто кое-кто был слишком занят, чтобы замечать меня. Да и вообще я чувствовала себя не в своей тарелке.

– Интересно, как же выглядит твоя тарелка? На ней обязательно должен лежать морковный пирог! – Егор пытался шутить, – ну, правда, я и не думал, что ты обидишься и уедешь.

– Я не обиделась… А почему Горыныч не приехал? – мне захотелось сменить тему и прекратить обсуждение моего поведения и поспешного бегства.

– Не знаю, я его звал, и он даже собирался, но потом передумал, наверное.

– И ты с ним больше не говорил?

– Нет. А с чего ты так о нем волнуешься? – в голосе Егора вдруг отчетливо послышались… не может быть… нотки ревности?!

– Вообще-то, он мой друг, и твой, насколько я помню, тоже.

– Ну да, друг. Вот я пакость! Позвоню и узнаю, может что-то случилось.

– Вот и молодец. Возьми с полки пирожок, который посередине – их там два.

– Издеваешься? Я б съел пирожок, все два бы съел, – Егор обиженно засопел в трубку.

– Ладно, давай, позвони мне, как новости будут про Пашку.

– Так точно! Позвоню, пока.

Положив трубку, я медленно побрела в кухню, анализируя происходящее. Он мне позвонил САМ, это факт. Он обеспокоен тем, куда я вчера пропала, и он ревнует! Поставив кипятиться чайник, я взяла любимую кружку в форме забавного слоника, и в этот момент снова зазвонил телефон. «А теперь что?» – недовольно возмутился мозг, и мои босые ноги снова зашлепали в коридор.

– Алло.

– Ксюша, это опять я. Слушай, ну, в общем, Горына в больнице – траванулся он чем-то. Поехали, навестим?

– Надо обязательно, конечно. Когда?

– Если удобно, давай сегодня. В пять встречаемся на Владимирской. Да?

– Хорошо, до встречи. Что-то надо ему?

– Нет, он под капельницей и на диете какой-то.

– Понятно. Ну, все, пока, Егор.

– Пока!

Я положила трубку и глянула на часы – 15.00, времени-то в обрез! Даже не хватит на осознание факта моей вполне легкой и непринужденной беседы с любимым парнем, ну-у-у, не считая вспотевших ладоней…

Наспех перекусив, я заплела аккуратную косичку, подкрасила губы блеском, оделась и выбежала из дома.

В назначенное время моя стройная фигура подпирала стеночку в вестибюле станции метро Площадь Восстания, ожидая Егора. Но его не было… Спустя сорок минут, я села в вагон и поехала домой. Горло сдавливал спазм, невыносимо хотелось плакать. Вот что опять? Где он? Почему не приехал? Вопросов много – ответов нет. Дома никого не было, поэтому я с чистой совестью прорыдалась, выпила любимый чай с мятой, прилегла с книжкой и незаметно уснула. Разбудила меня знакомая трель. Похоже, сегодняшний день побьет все рекорды по телефонным звонкам.

– Алло.

– Ксюша, ты чего, спишь? Я тебя полтора часа ждал, а ты лицо в подушке топишь?! К Горынычу я попал перед закрытием посещений всего на двадцать минут. Это, вы считаете, нормальным, девушка?

– Я ждала тебя сорок минут, а потом поехала домой и случайно уснула. – «Конечно, промочив предварительно всю подушку слезами», – злобно подсказывал мой внутренний голос.

– Где ждала?

– Внизу.

– А я ждал наверху, но дважды спускался вниз, и тебя там не было. Всю Владимирскую оббегал!

– Как это – Владимирскую?

– Очень просто, пешком.

– Значит, разминулись… – сказала я смущенно, – ладно, в другой раз съездим.

– Его выпишут через несколько дней. Жаль, что не получилось. Ну, не судьба. Давай, пока.

– Счастливо.

Я положила трубку и сползла по стенке прямо на пол. Обхватив свою «дырявую» голову руками, пыталась перестать корить себя за невнимательность. Само собой, мне не хватило смелости признаться Егору, что я, идиотка такая, ждала его на другой станции метро. Где витали мои мысли, пока мы договаривались о встрече – непонятно, только встреча не состоялась.

– Не судьба, – повторила я его слова вслух.

Наверное, и правда не быть мне с Егором вместе, раз жизнь всячески нас разводит, не допуская общения друг с другом вне стен лагеря. Что ж, против судьбы не попрешь. Столько раз за этот день я разговаривала с Егором, и в итоге полный провал.

Настроение было безнадежно испорчено.

ГЛАВА X

Вечером мама, вернувшись с работы, с довольной улыбкой протянула мне конверт с диском.

– Смотри, это запись с поздравлениями. У меня есть знакомый пародист, он придумал поздравление за полчаса, всего лишь узнав от меня некоторые факты о Егоре. Я думаю, это особенный подарок.

– Мама, да это просто супер!

Я схватила диск и побежала к музыкальному центру, чтобы прослушать запись. Через некоторое время, вытерев слезы и придя в себя от этого невероятно смешного и позитивного поздравления, бережно завернула диск обратно в конверт и обняла маму.

– Спасибо огромное! Уверена, он обалдеет! А давай еще открытку с утенком, но подписывать не будем?

– А почему с утенком?

– Ну, он курносый, на утенка похож.

– Интересное сравнение, можно и с открыткой. А как отправлять будешь?

Я задумалась на секунду.

– Сама отвезу и под дверью оставлю.

– А если не он выйдет? Вдруг выкинут?

– Блин. О, попрошу подругу! Спасибо еще раз, мамуля.

Чмокнув холодную с мороза щеку, я побежала звонить Ане – своей однокласснице. Софию Егор уже видел на дне рождения, а мне нужно было оставить в тайне отправителя подарка. Вне стен школы мы с Аней практически не общались, но я совершенно точно знала, что она никогда не откажет в помощи.

– Анюта, привет. Хочу попросить тебя помочь мне в одном маленьком дельце.

– Привет. А чего надо делать?

– Да нужно отвезти бандероль одному человечку. Не хочу, чтоб он меня видел.

– Не вопрос. Когда?

– День рождения послезавтра, но его, скорее всего, не будет дома, они собирались с родителями на какую-то базу отдыха ехать. Надо пораньше… А сегодня сможешь?

– Ну-у-у, времени сейчас – половина восьмого, поздновато. Ладно, через сорок минут встречаемся у метро. Чао!

Аня повесила трубку, а я бросилась упаковывать подарок.

На антресолях нашла старую коричневую бумагу от бандеролей, соскребла сургуч с посылочного ящика гуманитарной помощи, и перевязала получившийся пакет бечевкой, на которой мама сушит белье (за это мне потом влетело – я же срезала ее прямо со стены). Откуда я знала, как плавить сургуч на газовой плите? Непонятно… Но бандероль получилась, как настоящая!

В назначенное время мы с Аней сидели в вагоне.

– А ты адрес знаешь?

– Нет. Только визуально помню, как идти.

– Ручку взяла? Надо ж дописать адрес будет. И блокнот какой-нибудь, чтоб этот твой расписался за бандероль.

– Ой, ручка есть, а блокнота нет.

Я расстроилась. Неужели провалимся?! Аня с деловым видом кивнула:

– Разберемся, – это означало, что проблему она решит.

Приехав на Ладожскую, в первую очередь мы зашли в киоск, купили жвачку и попросили товарный чек. Продавщица округлила глаза, но чек нам выписала. Аня оторвала и выбросила заполненную часть, а на оставшейся написала: «бандероль получена Курьер Смирнова».

– Сойдет! – подруга явно удовлетворилась своей изобретательностью.

И началась дорога по памяти. Я пыталась идти, вспоминая свой недавний приезд сюда. Два раза путалась, и мы плутали в чужих дворах. Наконец, дом Егора был найден, дальше квартира… Подъезд я помнила, этаж тоже, пришлось подниматься черным ходом, чтобы не ошибиться – в памяти всплывали только надписи на стенах этажей черной лестницы. В итоге квартира была обнаружена, адрес вписан в «бланк отчетности», вернее, в товарный чек за жвачку, и указан на бандероли. Вот она, заветная дверь… Я спряталась на лестнице этажом ниже, Аня пошла вручать подарок, и эти несколько минут показались мне бесконечными. Я стояла, вжавшись в темный угол черного хода, ковыряла носком начищенного сапога чей-то окурок и, с замиранием сердца, ждала.

Вернувшись, подружка отрапортовала, как на плацу: