скачать книгу бесплатно
– Пусть его посадят. Мы из-за него потеряли мамашу. Теперь нам всё надо делать самим. А мы ещё не готовы. Мы можем так и разориться. Пусть его посадят, урода!
– И это всё?
– Мало? Ладно, скажу ещё. На нас косятся. Стали коситься после маминой смерти. Лёва говорит, что мне мерещится. Может, Лёва и слепой, но я вижу, как соседи стали шушукаться. Раньше такого не было. Да и на рынке знакомые смотрят косо. Но ведь мы ни при чём. Хочу, чтобы они знали, что эсэмэску заказали не мы.
– Это и есть моя задача?
– Да. Хочу, чтобы всё стало ясно. Я от подозрений устала. Я… я всё это время подозревала Лёву. А ведь он, в конце концов, мой брат. Я так жить не хочу. Ваша задача, Ян, очень простая. Всем должно быть всё ясно. Надо найти заказчика эсэмэски, и тогда…
– И тогда получится, как в том анекдоте: брилики нашлись, а подозрения остались. Шучу.
Оксана заметила, что шутки у меня невесёлые. Я поспешил перевести разговор в продуктивное русло. Я объяснил, что для того, чтобы найти не заказчика, а убийцу, надо как минимум доказать, что заказчик эсэмэски был уверен, что эсэмэска вызовет у мамаши такой мощный приступ астмы на нервной почве, что мамаша умрёт. Задача архисложная, мне не по зубам.
Максимум, на что я способен, это найти заказчика и доказать, что он послал эсэмэску. За хулиганскую выходку заказчику светит от силы пара лет. За убийство не посадят, ведь доказать убийство я не смогу.
Оксана думала аж минуту, затем кивнула.
– Ян, если не докажете убийство, то пусть будет хотя бы хулиганство. Если посадят хоть за это, и то слава богу. И потом, это отведёт подозрения от меня и Лёвы. Это важнее. Во сколько мне обойдутся ваши услуги?
– Сто баксов в день плюс расходы.
– Дороговато!
– Тариф висит на моём сайте. Прежде чем посылать за мной Лёву, надо было рассмотреть ценник.
– Могу вам выделить только тысячу.
– Как только ваши денежки закончатся, я работу прекращаю, где б я ни остановился. Идёт?
– А если вам, чтобы найти убийцу, не хватит двух часов – тоже остановитесь?
– Два часа вам подарю. Только деньги вперёд.
– Что так? Почему не аванс плюс расчёт в конце?
– Если убийцей окажетесь вы, то я очень сомневаюсь, что получу сверху аванса хоть копейку.
– Я – убийца. Прикольно! Мне попался суперсыщик! Далеко не ходит, ищет на месте. А если вы закончите сегодня?
– Остаток гонорара верну. В договоре это указано.
– Мы будем составлять договор? Зачем?
– Я плачу налоги, и сплю спокойно.
Я вынул из кармана сложенные вчетверо бланки типового договора, протянул Оксане. Оксана онемела. Когда обрела дар речи, спросила, мол, неужели я и вправду плачу налоги? Оксана думала, что частные сыщики налогов не платят. Они ж такие хитрые, смогут выкрутиться.
Я пояснил, что плачу налоги не потому, что меня заставляет государство. Мне приятно осознавать, что тот новый трамвай, что возит стариков-пенсионеров, куплен в том числе и на те деньги, что я заплатил в виде налогов.
Как я ни старался говорить доходчиво, объяснять на пальцах, Оксана так и не въехала, зачем платить налоги.
Я решил, что так дело оставлять нельзя.
– Оксана, как вы считаете, если налоги не платить, то за какой шиш страна будет содержать армию?
– Я – за мир. Я против насилия.
– Хотел бы я вас послушать, окажись вы сейчас в июне сорок первого. Когда на вашу мирную голову с ясного неба летит бомба, значок пацифиста вас не спасёт.
Оксана фыркнула, отмахнулась. Я признал своё поражение.
Я вписал в бланк предмет договора, адреса и телефоны сторон, указал сумму гонорара и условия возвращения остатка денег в случае, если следствие закончу до того как потрачу всю сумму. Оксана подмахнула договор не глядя, принесла деньги, отсчитала тысячу долларов, протянула мне. Я купюры пересчитал, вместе с моим экземпляром договора сунул в карман.
Со вздохом, полным грусти по отданным деньгам, Оксана подняла потухший взгляд на меня.
– Ян, с чего вы начнёте?
– С вас, Оксана. И с Лёвы. Вам перепал дом, банковский счёт, и доход с будки.
– Ян, на ваш взгляд будка на рынке и домик за двести тысяч – причина убить мамашу хорошая? К тому же если продадим дом, то жить нам негде. Так что…
– Вы можете купить раздельные квартиры. Так что подозреваю вас обоих до тех пор, пока не найду вам оправдание.
– Такое понятие как “презумпция невиновности” вам известно?
– Нет. С таким понятием надо идти в адвокаты. Я – сыщик. Это с другой стороны баррикады.
– Хорошо. Доказать, что мы невиновны и найти заказчика эсэмэски, и всё в одном флаконе… Так я даже сэкономлю. Только… Кажется, при фараонах того, кто обвинял другого в убийстве, но доказать не мог, казнили.
– Не знал. Закон отличный. Многим черноротым мог бы укоротить языки. Жить стало бы веселее. Учту.
– Ян, знаете новую истину? Покажи мне свой диск, и я скажу, кто ты. Недавно нашла в интернете. Прикольно, правда?
– Не столько прикольно, сколько правда. Вы нашли эту истину на моём сайте?
– И там тоже. В общем, мне скрывать нечего. Проверьте мой ноут, мобилку. Проверяйте всё, что хотите. Докажите, что мы не убийцы.
Затем Оксана сказала, что если следователь не ошибся, и эсэмэска заказана на сайте, то я могу проверить ноуты Оксаны и Лёвы, чтобы узнать, заходили ли мамашины детишки на тот сайт в день заказа эсэмэски.
Ещё Оксана читала в интернете, как попался не кто-нибудь, а целый мэр африканского города. На компьютере мэра секретарша нашла порнофильм. Секретарша копнула глубже, и на мэрском компе в журнале посещённых сайтов накопала полным-полно ссылок на порносайты. В общем, за аморалку мэра уволили.
Так что я могу порыться в ноутах Оксаны и Лёвы, и поискать доказательства невиновности мамашиных детишек.
После рассказа Оксаны о мэре в мыслях засела заноза из серии “просверлю тебе мозги”. Оформиться в нечто понятное заноза не пожелала, переросла в ощущение несоответствия чего-то каким-то нормам. Похожее чувство возникает, когда смотришь на розовый танк, и не можешь понять, что же в этой махине необычного.
Затем Оксана с улыбкой сообщила, что как только я проверю ноут Оксаны, то сразу начну подозревать Оксану в уничтожении улик. Почему? Оксана не так давно снесла на своём ноуте операционку, а вместе с ней стёрла и весь системный диск. Оксана ведь не знала, что мамаша скоро умрёт, причём при таких обстоятельствах. Знай Оксана такое наперёд, то к операционке бы и не прикоснулась!
Насколько недавно Оксана снесла операционку? Пару недель назад. В субботу. Где-то после двенадцати ночи, ближе к часу. Не спалось, операционка глючила, вот Оксана её – чик! – и перезаписала.
Оксана уточнила, что операционку перезаписала, а не переустановила. Мол, перезаписывать проще. Десять минут, и готово. Однажды знакомый поставил Оксане программу “Копидиск”, и с тех пор Оксана сносит операционку раз в месяц. На всякий случай, чтобы система лишний раз не глючила.
Лёва считает, что перезаписывать систему раз в месяц глупо. Лёва перезаписывает, когда операционка заглючит окончательно. Ну а Оксана не хочет дожидаться, когда система откажется работать. Потому и сносит систему регулярно.
На вопрос Оксаны, знаю ли, о чём речь, я ответил, что знаю. По взгляду Оксаны я понял, что собеседница сомневалась, что я вообще когда-нибудь слышал о суперпроге “Копидиск”.
Чтобы подтвердить свои слова, я рассказал, как работает “Копидиск”. Сначала юзер устанавливает операционку, драйвера, нужные программы. Затем запускает “Копидиск”. Прога копирует весь системный диск по секторам в один файл.
Когда юзеру надоедают глюки операционки, юзер запускает “Копидиск”. На этот раз юзер не системный диск копирует в файл, а копирует операционку из того файла, что создал ранее, на системный диск. “Копидиск” стирает системный диск, и записывает операционку. В итоге юзер получает свеженькую операционку со всеми драйверами и нужными программами. Как будто только что установил. Каждый месяц – новая система. И никаких глюков.
Когда я закончил, Оксана заявила, что я разбираюсь в компьютере отлично. Другими словами, Оксана уверена, что найти заказчика эсэмэски мне будет раз плюнуть. Раз уж я знаю, как работает “Копидиск”…
Пришлось сказать, что найти заказчика эсэмэски куда сложнее, чем разобраться в том, как работает простейшая прога копирования дисков. Мол, проги типа “Копидиск” сейчас знает половина первоклашек. Оксана не поверила, даже обиделась. Мол, её любимую и невероятно сложную программу первоклашки знать просто не могут! Тогда я вспомнил о такте и заткнулся.
Молчал я секунды две, пока в голове созревал следующий вопрос. Затем я спросил, когда Оксана перезаписала операционку. Дата “пару недель назад, в субботу” для меня слишком расплывчата.
В операционке есть масса мест, где можно установить время перезаписи системы с точностью до секунды, но я хотел посмотреть, обманет ли Оксана. Если скрывать нечего, то скажет правду. Если дату и время сноса системы исказит, то будет повод копнуть глубже.
Оксана бродила по закоулкам памяти с минуту. Я так и не понял, что там вспоминать такого, что понадобилась целая минута. Оксана даже начала загибать пальцы, словно считала дни.
Под конец минуты оксаниных воспоминаний я узнал, что Оксана перезаписала операционку на своём ноутбуке в субботу, шестого июня. После двенадцати ночи. Где-то в час. Точнее Оксана сказать не смогла.
Я сразу же захотел навесить всех собак на Оксану. Уж слишком близки друг к другу ключевые даты. Оксана снесла операционку в субботу, шестого. Эсэмэска мамаше пришла четырнадцатого, в воскресенье, всего через неделю. Есть ли какая-нибудь связь? Ведь если сносят операционку оксаниным “Копидиском”, то с системного диска стираются все файлы подчистую. Как невинные, так и файлы компромата. И всего через неделю мамаше приходит эсэмэска…
Мысль потекла бы и дальше, но я вспомнил, что прежде чем приписывать Оксане убийство мамаши, не помешает разузнать об Оксане побольше.
– Оксана, у вас парень есть?
– Это так важно?
– К примеру, ваш парень – чудо природы неземной красоты, и вы за ним рванёте хоть на край света. Ради любви девушки готовы не только на убийство.
– Как неземная красота моего парня вяжется с убийством?
– Ваш Брэд Пит может быть нищим как бомж, но с амбициями мальчика с обложки. Вдруг он хочет денег? После смерти мамаши вы могли бы домишко продать, денежки с братишкой поделить, и Брэда Пита озолотить.
Оксана повела плечами.
– Фантазия у вас, однако… Ни с кем я не встречаюсь. “Сингл вумен”. Одинокая девушка.
– Жаль. Стандартный мотив вам не пришьёшь.
Затем я попросил Оксану показать мне кровать мамаши. Оксана пригласила меня в дом. Я уже было собрался идти за хозяйкой, как вспомнил, что не мешало бы снять копию диска, что в ноуте Оксаны. Процедура копирования пары сотен гигабайт – дело не минутное. Пока мы ходим-бродим по дому, глядишь, диск и скопируется.
Я объяснил Оксане, что изучать содержимое дисков оксаниного и лёвиного ноутов можно часами. Потому мне лучше взять с собой копии жёстких дисков, и без спешки изучить копии дома.
Оксане моя идея сэкономить время понравилась. Я получил добро на любые действия с ноутом Оксаны кроме тех, после которых из ноута идёт дым или вылетают запчасти.
Я пристегнул к ноуту Оксаны терабайтный внешний диск, который ношу с собой на всякий пожарный. Через полминуты я запустил посекторное копирование жёсткого диска Оксаны в файл на моём диске. Ещё через полминуты я вслед за Оксаной вошёл в дом.
Оксана провела меня в уютную комнату с полуторной кроватью, шкафом для белья, и трельяжем.
Оксана обвела комнату рукой.
– Это спальня мамаши. Мы здесь почти ничего не трогали. Разве что навели небольшой порядок. Бабушкину спальню тоже не трогали. Всё руки не доходили. А теперь как-то страшно за это браться. Две смерти подряд…
Я рассмотрел кровать. Как и описывал Лёва, кровать походила на огромный короб с матрацем сверху. В ящик для белья, что внутри короба, можно не то что бомбу – арсенал запихнуть, и снаружи не догадаются.
Как и описывал Лёва, под кровать не заглянешь, и не увидишь, есть ли под ней бомба. Даже если засомневаешься, что в кровати бомба, то не проверишь, пока не прибудут сапёры, если ты не смертник. Ведь взрыватель мог быть настроен на снятие мамаши с кровати, а не сняв мамашу, кровать не откроешь, внутрь не заглянешь и не увидишь – в ящике для белья лежит бомба или рваная грелка. Потому сапёры Лёве по телефону и приказали к кровати не прикасаться, мамашу не поднимать.
В двух словах я объяснил Оксане свои соображения по поводу текста эсэмэски. Оксана подтвердила, что в тексте сообщения говорилось о бомбе “в кровати”, не “под”, и не “за”. Вместе мы заключили, что такой текст мог написать только тот, кто кровать мамаши видел, в спальне мамаши бывал.
Кто мог видеть кровать мамаши? Вопрос я озвучил. Оксана сделала такие глаза, что я понял: круг подозреваемых не велик, а огромен. Тогда я перешёл к уточнениям.
Я попросил Оксану вспомнить, приходил ли к мамаше в гости Серый, мамашин конкурент – тот, чья будка на рынке напротив мамашиной, и тот, кто очень хотел мамашину будку выкупить. Если Серый к мамаше заглядывал, то где с мамашей встречался: на кухне, в коридоре? И напоследок: видел ли Серый мамашины приступы астмы?
Оксана рассказала, что Серый приходил к мамаше дважды. Оба раза гостя приглашали в спальню. Когда разговаривал с мамашей, сидел на стуле рядом. Мамашины приступы астмы видел.
Я чуть поскрипел извилинами, затем сказал, что к Серому у меня возникла пара вопросов. Почему? Серый знал, что под мамашину кровать не заглянешь и не проверишь, есть ли под кроватью бомба.
Кроме того, у Серого есть мотив: мамашино упорство Серому мешало жить. Ведь мамаша продавать будку отказывалась. А Серому мамашина будка нужна, ведь Серый приходил к мамаше дважды, и всё с одним и тем же желанием купить будку.
К тому же Серый видел мамашины приступы астмы. То есть знал, что один хороший приступ, и…
Одна загвоздка: откуда Серый знал, что после эсэмэски мамаша умрёт наверняка? И зачем Серому убивать мамашу, если Оксана и Лёва могут так же, как и мамаша, Серому отказать, и будку не продавать? Я оставил эти вопросы до встречи с Серым, Оксане не озвучил.
По взгляду Оксаны я понял, что мои доводы против Серого Оксану не только не убедили, а и в некоторой степени насмешили. Мол, сыщик из меня клёвый: ищет где попало, только не там, где надо.
Чтобы Оксану рассмешить поболее, я переключился на Димона, мамашиного реализатора. Тут Оксана не выдержала, тон приподняла.
– Смеётесь?! Зачем Димону убивать мамашу? Ведь она давала ему работу. Уж Димону-то зачем? О, боже!
– Димон мог мамашу обкрадывать, а чтобы скрыть следы воровства, мог послать эсэмэску. Мамаша, которая уличить в воровстве могла, умерла. Концы в воду. Вам, как желторотикам от торговли, Димон может навесить на уши лапши столько, что не спасёт и лапшерезка.
– Блин, я об этом не подумала…
Оксану захлестнула волна восхищения нанятым сыщиком. Или то была волна самолюбования? Мол, вот какая я умница, какого сообразительного наняла сыщика!
Пока Оксана пребывала в эйфории, я задал те же вопросы о Димоне, что задавал о Сером.
В ответ узнал, что когда Димон приходил с отчётом об успехах в торговле, то заходил – как и Серый – прямо в спальню мамаши. То есть кровать-короб видел. Мамашины приступы астмы Димон знает не понаслышке, видел их каждое воскресенье, а это куда больше, чем Серый. К тому же мамаша Димоном была не очень довольна.
На мамашино недовольство Димоном я обратил оксанино особое внимание. Димон мог мамашу не обкрадывать, и эсэмэску с прицелом на убийство не заказывать. Мог подкинуть обыкновенную подлянку, как делает рядовой мелкий пакостник. Мол, а пошлю-ка я этой вечно недовольной хозяйке эсэмэску. Авось попорчу ей нервишек-то, заразе!
Последняя версия Оксане понравилась больше, чем та, в которой Димон выступал мелким воришкой. В награду Оксана подарила мне улыбку восхищения в стиле “молодец, но это пока невнятные домыслы”.
Я попросил у Оксаны номера телефонов Серого и Димона. Получил и то, что просил, и объяснение в пошаговом режиме, как найти будку номер сто на вещевом рынке “Южный”, где торгует джинсами Димон. Будка Серого напротив. Вдобавок я узнал, что у Димона золотая фикса и косой левый глаз. Так что смотреть лучше в правый.
Затем Оксана устроила мне экскурсию по дому.
