Карта мира эмоций

– Может, им не нужно говорить, – прошептала Лея. – Может, они всё понимают и так.

Она села на скамейку напротив. Ветерок играл её волосами, и в этой тишине каждый его порыв ощущался особенно ясно, как прикосновение.

Вдруг старик открыл глаза и посмотрел прямо на неё. Его взгляд был глубоким, как колодец, в котором хранились сотни историй.

Он медленно поднял руку и приложил палец к губам.

Лея почувствовала, как её сердце дрогнуло.

«Не говори, если слова не могут быть красивее тишины».

Эта мысль вспыхнула у неё в голове, будто он передал её напрямую, без слов.

Она улыбнулась и чуть кивнула. Старик снова закрыл глаза и продолжил кормить голубей.

Лея сидела молча, глядя на город. Мужчина и женщина, проходя мимо, остановились, посмотрели друг на друга, и он просто положил ладонь ей на щёку. Женщина закрыла глаза, её плечи расслабились, и они пошли дальше, всё так же молча.

– Это… красиво, – пискнул лисёнок. – Я думал, тишина страшная.

Лея погладила его по голове.

– Нет. Настоящая тишина лечит. Страшно, когда она пустая. А здесь… она полная.

Лисёнок зевнул и снова спрятался в её капюшоне. Лея закрыла глаза, и вдруг услышала эту тишину иначе. В ней было всё: шуршание крыльев голубей, дыхание старика, шелест её собственных мыслей, тихое биение сердца.

«Мне нужно научиться слушать тишину внутри себя», – подумала она.

И с этой мыслью встала, поправила плащ и пошла дальше по улице.

На краю города начинался новый путь, уводящий её в даль, туда, где уже слышался смех, звенящий в воздухе, как маленькие колокольчики.

Лея оглянулась на Город Молчания и улыбнулась.

– Спасибо, – прошептала она. – Я запомню, как звучит тишина.

Лея медленно шла по узкой улице, где каменные стены домов были увиты серебристыми плющами. На каждом доме висели фонари, но их свет был мягким, тусклым, словно луна светила сквозь лёгкую вуаль облаков.

На перекрёстке она увидела мужчину в длинном плаще, который стоял, закрыв глаза, и прижимал руку к груди. Когда Лея подошла ближе, он открыл глаза и посмотрел на неё так внимательно, что она почувствовала лёгкое головокружение.

Но мужчина не сказал ни слова. Вместо этого он протянул ей маленький свёрток, завёрнутый в серую бумагу. Лея взяла его двумя руками и чуть наклонила голову, как делают здешние жители в знак благодарности.

Когда она развернула свёрток, внутри лежала маленькая прозрачная бутылочка, наполненная чем-то вроде тумана. На горлышке висела серебряная табличка с выгравированной фразой:

«Тишина для души». Лея улыбнулась. Она поняла: это подарок. Здесь, в Городе Молчания, дарили не вещи, а состояния.

Она спрятала бутылочку во внутренний карман плаща и снова посмотрела на мужчину, но он уже исчез за поворотом, словно растворился в серебристом свете.

– Что это у тебя? – спросил лисёнок, высунув нос из капюшона.

– Это… тишина, – ответила Лея. – На случай, если внутри меня будет слишком шумно.

Лисёнок кивнул с умным видом, хотя в его глазах ясно читалось: «Главное, чтобы это нельзя было съесть, остальное неважно».

Они продолжили путь по улице, пока не дошли до высокой арки, украшенной резьбой в виде крыльев птиц. За ней начинался новый мир. Лея остановилась, оглянулась в последний раз на Город Молчания.

Здесь она оставила часть себя – ту, что боялась тишины, считала её одиночеством и пустотой. Теперь же она знала:

Молчание может быть домом. Молчание может быть объятием. Молчание может быть свободой.

Она вдохнула прохладный влажный воздух этого города, где люди говорили глазами, а книги знали мысли, и сделала шаг вперёд.

Арка приняла её в свои тени, и где-то далеко впереди послышался радостный звонкий смех, как трель тысяч крошечных колокольчиков.

– Готова к Королевству Радости? – спросил лисёнок, пискнув.

Лея улыбнулась, чувствуя, как её сердце становится легче с каждым шагом.

– Да, – ответила она. – Очень.

И они вышли из Города Молчания, оставляя за собой лишь лёгкий шорох шагов, которые здесь никто так и не услышал.

Глава 4. Королевство Радости.

Как только Лея вышла из тени арки, её глаза зажмурились от яркого света. Здесь было очень много солнца. Оно лилось с небес золотыми потоками, от которых трава казалась ещё зеленее, цветы – ещё ярче, а воздух звенел, как натянутая серебряная струна.

Она сделала шаг и услышала, как под ногами весело хрустнула травинка. Лисёнок высунул мордочку из её капюшона, прищурился и пискнул:

– Ай, как светло… У меня ресницы сгорят!

Лея рассмеялась, а в это время прямо перед ними по дорожке пробежала девочка в жёлтом платье. Её косички подпрыгивали, а смех звенел так громко, что звуки подхватили его и понесли по воздуху, как пушинку одуванчика.

Вокруг них люди смеялись. Смех был везде – он звучал в воздухе, в траве, в шелесте лепестков. Группа мужчин играла на гитаре под раскидистой яблоней, девушки танцевали босиком, дети гонялись за мыльными пузырями, а бабушки сидели на лавках и смеялись так, что их плечи дрожали от счастья.

Лея остановилась, поражённая этим изобилием радости. Она никогда не видела столько счастливых лиц сразу. Её сердце сжалось и тут же раскрылось, будто в него влили тёплый мёд.

– Ты чего остановилась? – спросил лисёнок, поводя ушками. – Пошли!

Он выскочил из её капюшона и побежал вперёд, прыгая, как рыжий шарик. Лея пошла за ним.

Навстречу ей вышел юноша в ярко-голубой рубашке, его волосы были золотистыми, как пшеница. Он посмотрел на неё и широко улыбнулся.

– Добро пожаловать в Королевство Радости! – сказал он голосом, который звенел, как колокольчик. – Сегодня у нас праздник. Впрочем, как и всегда.

Он протянул ей корзинку, в которой лежали маленькие пирожные, украшенные разноцветными кремовыми розочками.

– Угощайся, путешественница. Радость вкуснее, если ею делиться.

Лея взяла пирожное, и её пальцы тут же испачкались кремом. Она рассмеялась и облизала их, почувствовав сладость ванили и клубники.

– Спасибо, – сказала она, но юноша уже побежал дальше, подбрасывая корзинку в такт своей походке и напевая что-то звонкое и солнечное.

Лея шла по улице, где повсюду звучала музыка. Там, в Провинции Нежности, её обнимали мягкие слова. В Городе Молчания её обнимало молчание. А здесь её обнимал смех.

Вдруг рядом с ней выросла девочка в венке из васильков.

– Ты грустишь? – спросила она так серьёзно, что Лея даже растерялась.

– Нет, – ответила Лея. – Просто… я давно так не радовалась.

Девочка улыбнулась и протянула ей в ладошку маленький жёлтый цветок.

– Тогда возьми. Это для того, чтобы сердце не забывало смеяться, даже когда грустно.

Лея взяла цветок, и в этот момент почувствовала, как где-то глубоко внутри у неё что-то щёлкнуло, словно открылась маленькая дверца, которую она давно держала запертой.

Радость всегда была с ней. Просто иногда ей было страшно открывать эту дверцу.

Она посмотрела на танцующих людей, на детей, на стариков, на музыкантов, и вдруг поняла, что настоящая Радость – не в том, чтобы всегда быть счастливой.

Настоящая Радость – в том, чтобы позволять себе смеяться, даже если вчера ты плакала. В том, чтобы есть пирожное, облизывая пальцы, даже если боишься поправиться. В том, чтобы танцевать босиком, даже если у тебя две левых ноги.

Лисёнок вернулся, весь в лепестках, и восторженно пискнул:

– Здесь лучшее место на свете! Останемся тут навсегда?

Лея засмеялась так громко, что её смех подхватил ветер и унёс куда-то к вершинам радужных фонтанов.

– Нет, мой маленький друг, – сказала она, – мы должны идти дальше. Но теперь я знаю, что Радость всегда будет со мной.

Она подняла лисёнка на руки, прижала к груди, и, чувствуя, как он дрожит от счастья, пошла по улице, где впереди уже виднелся небольшой мостик, ведущий к следующей части её сердца.