Грешники

Ева Уайт

Грешники

Пролог

Больше всего на свете я боялась выйти замуж за такого мужчину, как мой отец. Или, что еще хуже, стать похожей на него. Всю свою сознательную жизнь я поступала ровно так, как бы не поступил он, делала такой выбор, который он бы никогда не сделал. Однажды он сказал мне:

– Я бы не смог жить с такой, как ты.

В ответ я едва сдержала улыбку, так как для меня это была высшая похвала. Это означало, что я победила свой детский страх. Я справилась. Нашу непохожесть с отцом я растила, укрепляла, закаляла и оберегала. Но однажды все пошло прахом, точно в тот миг, когда погиб мой муж. Это был первый признак того, что своему отцу я все-таки родственница, и не только по крови. Тогда у меня не было времени обращать внимание на то, что у моего воздушного замка рушился фундамент, я была занята тем, что собирала свою жизнь по крупицам и расследовала смерть Адриана. Осознание нагнало меня позднее, вонзив нож в сердце с поразительной хирургической точностью.

Незванным гостем оно ворвалось в мою новую квартиру в Лос-Анджелесе, куда перевез нас Кайл, чтобы мы были ближе к морю и горизонту. Я только начала заново жить, обустраивать быт, раскладывать вещи и мысли по полочкам, пока не нашла в недрах коробок с вещами ЕГО. Обычный красный блокнот без опознавательных знаков в твердой кожаной обложке, выпущенный в одна тысяча девятьсот восемьдесет шестом году ограниченным тиражом. Для своих лет он выглядел идеально. И только я знала, что это за блокнот, ведь это не первая наша с ним встреча. Когда я взяла его в руки, у меня все внутренности стянуло тугим узлом, а во рту пересохло. Блокнот сохранил даже запах – стойкий аромат натуральной кожи дипломата восьмидесятых годов, в котором эта книжка пролежала больше сорока лет, разбавленный нотками затхлой бумаги и проявленной фотопленки.

Мы не виделись около двадцати пяти лет. Я искала детские фотографии отца для школьного проекта, и наткнулась на эту красивую книжку. Помню, как мама в одно мгновение выдрала у меня его из рук и строго наказала больше к нему не прикасаться. Говорила она это таким тоном и с таким лицом, что я вообразила, будто блокнот хранит в себе страшные темные заклинания, и мама покажет мне его, когда настанет время. А вскоре и думать про него забыла.

Но не пленку и запах, и даже не заклинания он хранил все эти годы, вовсе нет. Он запомнил и оберегал секреты женщины, которой уже давно нет в живых. Я точно знала, что таил в себе блокнот. Знала каждое событие, которое в нем описано, потому что жила с этим блокнотом под одной крышей. Только видели мы по-разному – я десятилетними глазами, а он страницами и чернилами, которые на него старательно наносили. И уж точно я не была готова встретить его вот так – без привычного кожаного дипломата и за пределами родительского дома.

Но он здесь, в моих вещах, и теперь в моих мыслях. И как бы я не оттягвала момент, но он настал. Пришло время мне разобраться с тайнами моего прошлого, чтобы уверенно смотреть в будущее, иначе прошлое проглотит меня, словно я маленький рачок-криль в глотке у синего кита.

Меня зовут Мия Рейган, и с недавних пор я уверена, что мою мать убили двадцать лет назад. И я собираюсь выяснить, кто.

Глава 1

Я бездумно шла по улицам Лос-Анджелеса. Вообще, я собиралась прийти в офис вовремя, но город унес меня в неизвестном направлении. Взглянув на часы, я поняла, что жутко опаздываю. Мою ситуацию омрачало то, что я вышла из дома на час раньше моего… А кто он мне? Сосед, парень, жених, мужчина моей мечты? И мой ли вообще?

Я ускорила шаг, и вместе с повышенной физической активностью мысли в голове начали избивать меня по моим же нервным клеткам. Действительно, кем мне приходится Кайл Лоуренс?

Неделю назад он сделал мне предложение. Все как в лучших голливудских фильмах – закат, пляж, пикник, одно колено и кольцо. Только вот ответ я не дала до сих пор. Просто не могу сказать "да". Я понимаю, какую боль ему причиняю, но две заветные буквы застревают у меня на губах. Как будто в глотку налили тонну раскаленного свинца, и я просто онемела, на целую неделю. Вместо того, чтобы придумать оправдание своему поведению, я переехала на диван в гостиную. Прихожу позже, оправдываясь загруженностью в агентстве, хотя Кайл наверняка в курсе моего расписания. Ухожу раньше, ссылаясь на большую очередь в моей новой любимой кофейне, но время ее работы не совпадает с моим выходом из квартиры. Я отвратительна, даже сама себе. Но я не могу дать Кайлу то, чего он так хочет. Просто не могу.

Я уже почти прикоснулась к входной двери в офис, как вдруг мой телефон оповестил меня о новом СМС. Я резко одернула руку и сделала пару шагов в сторону от входа.

Не мучай мужика. Скажи уже что-нибудь.

О господи, и Арт туда же. Я нервно запихала телефон обратно в карман, и яростно зашагала к двери. У меня оставалась минута до планерки, и я потратила ее на очередное мозгоклевание, которое развернула у себя же в голове. Мой мозг уже давно походил на поле боя, только вот воин был один – я сама.

Что меня останавливало от замужества? Да много чего и ничего сразу. Кайл замечательный, правда. И мы с ним через многое прошли вместе. Полгода назад он перевез нас в Лос-Анджелес, ближе к океану, так как я всегда мечтала жить у моря. Квартира в Чикаго тоже была моим прекрасным домом, особенно вид из окон на озеро Мичиган. Но океан и его бескрайние воды не сравнимы ни с чем. Да и в Чикаго меня больше ничего не держало, кроме печальных воспоминаний.

Он открыл новое детективное агентство, с нуля. Потому что нам обоим это безумно нравится. За первую неделю работы мы поняли, что не справимся без нашей команды, и он притащил в ЛА молодое семейство – Зару и Хиппи с их потрясающей дочкой, которая уже манипулирует папой, хотя даже еще говорить не научилась. Мы постепенно набрали популярность и уже имеем хорошие рекомендации в городе. Так что с уверенностью можно добавить еще один бонус моему журналисту – я с ним точно не пропаду. Нигде и никогда.

Кайл меня поддерживает, подбадривает, подстегивает на подвиги, верит в меня как никто. Терпит моих тараканов, а ведь иногда они танцуют у него на мозгах всей толпой. Но вопрос до сих пор открыт – зачем мне выходить замуж? Я ведь там уже была. Вдобавок ляпнула эту фразочку ему прямо в лоб, пока он стоял на одном колене передо мной и сверкал глазами.

И дело не в психологической травме на фоне трагедии, которая развернулась два года назад на улицах Чикаго со мной в главной роли. Я искренне не понимаю, зачем эти условности? Брак, совместная ипотека, кредиты, или что там еще является признаком брачных уз и счастливой семьи. Пока другие девочки играли в куклы и мечтали о принце – муже, я с пацанами палкой сбивала высокую траву, потому что это было прикольнее. Пока другие девушки выбирали перья, блестки, шмотки, косметику и духи – я разбивала окна самой противной бабке на улице, таскала пиво под одеждой на школьную дискотеку и учавствовала в пацанских уличных разборках, потому что это было прикольнее. Семья, готовка и производство потомства не заложены в меня генетическим кодом, я сломалась на стадии программирования личности человека еще в утробе матери. И выросло то, что выросло.

Первый брак и первый муж появились в моей жизни случайно. И даже тогда слово брак для меня больше походило на что-то сломанное, испорченное, а не на путевку в счастливое совместное будущее. На самом деле никто не знает истинных причин, почему я вышла за Адриана, мы хранили этот секрет каждый день. Но я его любила. Так, как могла. Как умела. И, надеюсь, он меня тоже. Как умел. Да и со стороны мы выглядели счастливой семейной парой и нам все завидовали. И никто никогда не задавался вопросом, почему он испытывал страсть к экстриму, а я бросила свою блестящую карьеру и занялась фрилансом. Да и про карьеру вряд-ли кто-то знал, кроме Зары. Я всегда была в тени своего покойного мужа, хотя была не менее успешной когда-то.

Пока я в очередной раз копалась в себе со скоростью света, совещание уже было в самом разгаре. Кайл стоял возле доски, на которой были выделены наши расследования, и рассказывал о ключевых точках по каждому делу, многозначительно поглядывая на меня. Но я не слушала, да и мне незачем. Я не хуже него знаю, на каком мы этапе по каждому делу, а мои обязанности заботливо внесет в календарь секретарь – референт, так что я посчитала верным игнорировать его взгляды, чтобы он больше внимания уделил нашему немногочисленному штату в виде двух полевых детективов. Ведь для кого же еще он поддерживает образ глянцевого идола? Явно не для меня, ведь я вернулась к своим любимым худи и свитшотам, безразмерным футболкам, спортивным лифчикам, джинсам и кроссовкам. А на голове неизменный небрежный пучок на макушке. Телефон в моем кармане опять предательски вибрировал, выводя меня из пелены личной драмы.

Ты и меня решила игнорировать?

Артур. Стоит ли говорить, что мы не прекратили общаться? У меня были подозрения, что отчасти Кайл затеял этот переезд, чтобы утащить меня подальше от него. Но сейчас меня понимал только он. Даже черствая Зара унижала меня битых два часа за мою выходку на пляже во время предложения руки и сердца, которого удостоена не каждая девушка. И, видимо, пошла на крайние меры – слила мой триумф Арту. Представляю его лицо, когда он услышал эту историю. Он наверняка сначала долго смеялся, потом еще смеялся, а потом смеялся и вытирал слезы смеха. А затем серьезным тоном говорил мне о том, что нельзя мучить людей. И после нашего разговора еще пару раз хохотнул, чтобы уж наверняка.

Но не смотря на все происходящее сейчас вокруг моей личной жизни, мучил меня совсем не этот вопрос. Нет, ну, конечно мучил, но не так. Или даже вернее меня мучил ответ, который я не могла произнести, но было еще кое-что, что перекрывало все текущие проблемы.

Вчера я разбирала коробки с книгами. Да, мы уже полгода как в ЛА, но я до сих пор раскладываю вещи. Но и не это меня коробит со вчерашнего вечера. Среди моих книг я нашла ту, которую совсем не ожидала найти. И совсем не мою. И не совсем книгу.

Я не имею ни малейшего продставления, как она попала ко мне в коробку, ведь эту книгу в красном твердом кожаном переплете я не видела более двадцати лет. Мне даже открывать ее не потребовалось, чтобы понять, что внутри нее. И, увы, мне сейчас никто не мог помочь, кроме Кайла. Мне нужны были его холодная рассудительность и отреченность от ситуации. Так что я с нетерпением ждала, когда он уже закончит повествование, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз. Тем временем пришла уже третья СМС за последние тридцать минут.

Мия, поговори со мной об этом. Или хотя-бы с незнакомцем в баре. Жду звонка. ХО

Да что он никак не уймется. Не об этом я сейчас думаю, не об этом. Наконец, Кайл заметил, что я отвлекаюсь на телефон, и ускорил планерку. Спустя пять минут мы остались одни в кабинете. Он смотрел на меня испытывыющим взглядом, скрестив руки на груди. Я же сидела, откинувшись на стуле, как заядлый преступник, которого в очередной раз притащили в полицейский участок на допрос.

– Ну и? – прошипел он.

– Что? – моя бровь поднялась вверх независимо от моего желания. Видит Бог, я не хотела агрессировать.

– Кто пишет?

– Мы опустимся уже до такого?

– Ты меня вынуждаешь.

– Кайл… А хотя, забудь. К черту все. – я бросила попытки попросить помощи у одного из самых близких мне людей.

– Мия, постой. Прости. Я весь на нервах. – он аккуратно взял меня за руку, когда я рванула на выход из кабинета. Я остановилась.

– Вчера кое-что произошло… – начала я и запнулась. На его лице были все мысли вселенной, наверняка, он уже подумал самое плохое. А я не знала, с чего начать, и как сократить рассказ.

– Ты продолжишь..? Или мне придумать все самому? – спросил Кайл с мольбой.

– Я просто не знаю, с чего начать… Это так непросто для меня… – сбивчиво промямлила я.

– Для начала присядь. – заботливо сказал Кайл. Его голос смягчился, и меня это немного расслабило. Я прошла обратно к своему стулу и мягко опустилась на него.

– Я вчера разбирала книги. – начала я, и Кайл шумно выдохнул. Я так и думала, что он уже себя накрутил.

– Я видел утром пополнение на книжном стеллаже.

– Да, но я не об этом. В коробке с книгами было то, чего там быть не должно.

– О чем ты?

– Вчера я нашла дневник своей мамы, которая умерла двадцать три года назад. И я совершенно не представляю, как он туда попал.

Глава 2

– Что ты имеешь ввиду, когда говоришь, что не знаешь, как он туда попал? – Кайл вопросительно поднял бровь.

– То и имею… Он был всегда при маме. А когда ее не стало, я видела его один раз у бабушки в комоде, но не стала задавать вопросов. Я реально не понимаю, как он ко мне попал.

– Хм… Ты читала его?

– Нет. – отрезала я.

– А будешь? – Кайл задал вопрос, которого я боялась.

– Мы никогда не говорили о моей семье, но детство у меня было, мягко говоря, интересное… И вряд ли я найду там что-то новое.

– Уверена?

– Нет, не уверена. Зачем ты это делаешь?

– Что делаю? Мия, если бы тебя это не тревожило, ты бы не пришла ко мне. Тем более сейчас. Давай оставим наши личные проблемы и попробуем понять, кто и зачем тебе его подбросил. Но, вероятно, придется его прочитать.

– Зачем? Зачем его читать? Я итак все знаю…– я едва сдерживала слезы, хотя в глубине души понимала, что пришла к Кайлу за одобрением. У самой рука не поднималась открыть ЕГО.

– Слушай, семейные травмы не наш профиль. – я вопросительно подняла бровь, так как последнее время мы только и занимаемся, что супружескими изменами. – Ты поняла, о чем я. Но, кажется, пришло время разобраться с твоими скелетами. И я обязан тебе в этом помочь, как ты помогла мне. Хочешь ты или нет, но тебе это нужно. – на последнем слове он сделал особое ударение, и я поняла, о чем он.

Отчасти Кайл прав. Мое прошлое давит на меня, оказывает влияние. И не то прошлое, в котором погиб Адриан, и даже не то, в котором у меня появился муж. Мои демоны идут со мной рука об руку из детства, мучают меня, раздражают, и как призраки преследуют на каждом шагу. Он чертовски прав, а мне пришло время признать проблему и разобраться с ней.

– Ну, что скажешь? – ласково спросил Кайл.

– Хорошо. – ответила я дрожащим голосом, а все внутренности стянуло в тугой узел.

– Тогда начнем с того, что ты мне расскажешь, как умерла твоя мама.

Я глубоко вздохнула в попытке унять свою внутреннюю дрожь. И начала свой рассказ.

– Ладно, хорошо. Я практически ничего не помню, меня не было, когда она умерла. О том, что у нас с сестрой не стало мамы, я узнала от отца и дедушки.

– У тебя есть сестра? Здорово…

– Ты будешь меня осуждать или возьмешь дело как независимый эксперт? Ты первый, кому я собралась рассказать все от начала и до конца, не заставляй меня жалеть об этом.

– Прости. Продолжай. – Кайл взял блокнот и ручку, чем начал знатно меня бесить.

– Ты записывать собрался? – раздраженно спросила я.

– Ну да, по твоей просьбе веду себя, как с обычным клиентом. Постараюсь быть непредвзятым.

Я громко втянула ноздрями воздух и на выдохе продолжила.

– Папа сообщил нам с сестрой, что мамы не стало. Мы тогда были на уикэнде у бабушки с дедушкой по отцовской линии. В последствии я узнала, что отец обнаружил ее мертвой, когда вернулся с охоты. Он просто зашел в квартиру, а она лежала на кровати.

– Ясно. Полицейский отчет, отчет о вскрытии читала?

– Нет, черт! – я вспылила. – Откуда у меня в тринадцать лет такие связи? Да и ничего подозрительного в ее смерти не было. Мама умерла молодой, проводили вскрытие и заводили дело, но по отчету от коронера криминала не было. Она просто умерла. В тридцать три. Вот так просто. Умерла и все. – я сама не понимала, зачем я это повторяю. Как будто я что-то должна понять или найти, но что?

– Твоя мама работала? – Кайл вернул меня в реальность, отрываясь от пометок в своем блокноте.

– Нет, она была домохозяйкой. Да и папа не разрешал, денег тогда было в достатке, мы не нуждались. Это потом у него начались трудности с деньгами, практически сразу после того, как умерла мама. У нее были подруги, в основном жены друзей отца. Она не местная. Когда я появилась, мама и папа еще учились в университете, там тоже отдельная история. Но она не была затворницей, у нас часто были гости, в том числе ее подруги – жены друзей отца. У них на тот момент были сложные отношения, я даже думала, что они разведутся. Но мама умерла.

– Расскажи про отца.

– Да что тут рассказывать? В наших с ним отношениях отец больше я, чем он. Я с ним практически не общаюсь последние лет пять, наверное. Он попал в ДТП, из-за которого получил срок. В процессе, пока он сидел, мачеха провернула сделку с продажей нашего дома, который строил дедушка и папа. И продала она его своему отцу. Из-за этого мы не общаемся, так как моя младшая сестра не в лучшем финансовом положении, и ей бы не помешало наследство, но отец лишил ее и этого. – Кайл смотрел на меня с сожалением.

– Слушай, у меня реально "все сложно". Так что я ничего не знаю про отца, где и кем он работает, тоже. Знаю только, что они живут в Канаде, с мачехой. Он периодически пытается мне звонить, но я пресекаю все попытки на корню.

– Ты сама родом из Канады?

– Да.

– А где сейчас твоя сестра? – Кайл был осторожен в вопросах, но я понимала, что мне придется отвечать.

– Амалия перебралась в Штаты через несколько лет после моего переезда. Мы общаемся, но крайне редко. Еще реже видимся.

– Вы в ссоре?

– Нет, просто она ведет достаточно замкнутый образ жизни. Она не монашка, но мне кажется, у нее тоже проблемы, которые преследуют ее с детсва, потому у нее трудности с коммуникацией, и она живет сама по себе. Кайл, прошу тебя, не вмешивай ее в это. У нее реально очень неустоичивая психика, ее тригеррит от этого всего, так что лучше не лезь к ней с этим дерьмом. Я серьезно. Это точно не она, Амалия бы позвонила, если бы дневник прошел через ее руки. Да и ей незачем, она как и я жила в этом доме и все видела своими глазами. Не все понимала, но все видела.

– Понял. Что по поводу отца?

– А что по поводу него? Бабушка мне как-то говорила, что он его читал. И они это даже обсуждали. Но их отношения настолько натянуты, что я стараюсь вообще не упоминать о существовании другого каждому из них. Бабушка зла, у нее умер ребенок. Как бы там ни было, она винит отца. Отец злится, но он настолько эгоистичен, что не считает нужным решить эту проблему.

– Ты хоть на долю секунды допускала, что смерть твоей мамы не случайна? Просто подозрительно, вот так раз – и умереть, в тридцать три года.

– Слушай, мне было тринадцать. Тогда я видела мир в розовых очках, и не думала, что родители могут врать и более того – действительно врут. На здоровье она не жаловалась, по крайней мере я не слышала. Я всю жизнь воспринимала это как факт, который отец озвучил нам с Ами двадцать лет назад – у нас умерла мама. Все. Дальше какие-то взрослые проблемы, которые я не умела решать – похороны, наследство. Затем мачеха. И вот я здесь. Перед тобой. Без семьи и у края пропасти своей молодой жизни.

– Ой, не драматизируй. Да, ты через многое прошла. Но хватит ныть – океан по-прежнему синий, а солнце светит одинаково для всех. Именно твой выбор не общаться с семьей, а не их. Тем более отец пытается с тобой наладить отношения, сама так говоришь.

– Я давно уже не верю в сказки про высшие силы и то, что перед Богом все равны. Но все произошедшее определенно на меня повлияло. И я до сих пор не знаю, куда меня это приведет.

– Это все привело тебя ко мне… – Кайл придвинулся ближе и нежно взял мое лицо в свои ладони так, чтобы я посморела ему прямо в глаза.

– Но это не конец моего пути, ведь так?

– Если ты так считаешь… – он безнадежно опустил руки и потупил взгляд.

– Да, я считаю, что не умру завтра. Так что это определенно не конец. – Кайл поднял глаза, в которых читалось облегчение. Нет, он не сможет судить непредвзято, как и я.

– Прочти дневник. А потом решим, что будем делать дальше.

– Я не могу.

– Можешь. Ты можешь не помнить или не знать многих деталей. Все, что происходило у вас в доме, ты видела разумом и глазами тринадцатилетнего ребенка. Попробуй понять своих родителей, почувствовать то, что чувствовали они. Ты не понимаешь сейчас ни своего отца, ни свою мать. Да, дела были плохи, и они хотели развестись. А может не хотели. Ты не знаешь наверняка, это не твоя личная драма, хотя она тебя задела и дала свои плоды. Это отношения твоих родителей между собой, а не к тебе или к твоей сестре.

– Все эти шаблонные фразы, которые ты сейчас мне говоришь, я постоянно прокручиваю в голове. Но, как видишь, это не помогает. И если находка дневника, который, я уверена, мне подбросили, ТАК выбила из колеи, то я боюсь найти там то, что окончательно меня добъет.

– Ну ведь по какой-то неведомой причине он оказался в твоих вещах? И, кстати, лекарство всегда горькое на вкус.

– Я не больна, Господи! – я уже перешла на крик. – Какого черта, Кайл? Ты серьезно сейчас? Считаешь, что я съехала с катушек? – меня всю трясло, а он сидел передо мной с невозмутимым видом.

– С катушек съезжают тогда, когда терять уже нечего. Тебе пока что еще есть. Прочти дневник. Может быть после этого потребуется пара сеансов у психолога, и все. Все кончится, детка.

– Я вообще не понимаю, зачем я все это начала. Господи… – я разыдалась.

– Ну, перестань… – он подошел ко мне и по-отцовски меня обнял. Я мягко отстранилась.

– Я подумаю над тем, что ты сказал. – проговорила я сквозь слезы.

– А лучше прочти. Может ты зря так боялась все эти годы, и все совсем не так, как запомнил тринадцатилетний ребенок.

Я знала, что там все так. Даже хуже. Хуже, чем я запомнила, ведь там мысли и чувства осознанного взрослого человека, а не ребенка, который идеализирует мир и не различает черное и белое.

Офис я покинула в еще худшем настроении, чем пришла. Слава Богу, ни при входе, не на выходе никого из сотрудников не было, иначе я бы точно стала королевой для сплетен. Если Кайл еще умеет сдерживать эмоции, то я вообще хожу по лезвию.

Остаток дня я планировала заняться слежкой, так что я направилась к своей Ауди, которую привезла с собой из Чикаго. Как только я коснулась ручки авто, у меня опять пришло СМС.

Как тебе мой подарок?

Отправитель был неизвестен.

Глава 3

СМС от неизвестного отправителя не давала мне покоя весь день. Как и дневник мамы, который я зачем-то прихватила с собой. К обеду я поняла, что воевать с собой бессмысленно, и вместо наблюдения за объектом я наблюдаю за дневником. Пора бы это прекратить.

– Привет, Патрик. Ты где сейчас?

– На… сраной… пробежке… Черт бы побрал этих Зожников!

– То есть ты не простив меня подменить?

– Где… ты?

– Я на Вороне. Если ты в МакАртур Парке, то тебе до меня двадцать минут.

– Еду!

Мне нравится Патрик Эймс. Это наш новый полевой детектив. Он сильный, молодой, адекватно мыслит в критической ситуации и не задает лишних вопросов. Что по поводу Ворона – мы всем своим клиентам даем прозвища. Не потому, что мы злые, а потому что так мы получаем свободу слова в общественных местах. Это минимизирует риски быть понятыми и услышанными, так как нередко к нам обращаются люди с громкими именами. Моего объекта мы прозвали Вороной за его каркающий кашель.

Спустя двадцать пять минут Патрик сидел у меня в машине.

– Я не верю, что он чист. Мы уже две недели его пасем, должно же быть хоть что-то! Может он хотя бы ворует деньги у своей престарелой богатой супруги, а?

– Ты сейчас расстраиваешься, потому что мы ничего не достали, или потому что он чист?

– Меня тревожит, что богатая престарелая супруга не у меня. Я бы сейчас попивал коктейль с зонтиком на пляже и пялился на упругие задницы в стрингах, а не потел бы в тачке с биноклем.

– К богатой даме в возрасте обычно прилагаются бабкины панталоны и обвисшая жопа. А вместо пляжа прогулки по клиникам.

– Не веришь ты в старину, Мия. Бабульки иногда отжигают так, как ты подростком не тусовалась.

Меня слегка передернуло от упоминания моего прошлого, и я опасливо глянула на красного хранителя секретов в красном кожаном переплете, который мирно лежал на заднем сиденье.

– Тем не менее, нам заказали измену, а не воровство. Любовница требует регулярного посещения, а тут за две недели чисто. Я думаю, что через пару дней можно будет заканчивать.

В ответ Патрик скривил лицо.

– Не натвори лишнего, я серьезно. Нас интересует только наличие или отсутствие любовницы. Не работай бесплатно, я тебе не буду оплачивать сверхурочные.