Огненная избранница Альфы

– Разрешите вам представиться, – сказала женщина, которую Хольгер мысленно записал в служанки или помощницы молодой ведьмы. Не в матери точно. – Это леди Агния Сташевская, старшая дочь Его Светлости герцога Григораша Сташевского. Она возвращается в отчий дом на каникулы в честь праздника Рождества. Меня зовут Фица Быстрицкая, мне выпала честь сопровождать дочь герцога в её путешествии.

Хольгер кивнул.

– Меня зовут Хольгер, сын Рафаэля, внук Мсцишека Золотого Клыка. Я истинный волк по праву рождения и альфа в десятом поколении, властитель Соколиных утёсов, на равных с другими вхожу в ближний круг альфы альф Фридриха. – Указав рукой на Изи, он сказал: – А это моя сестра Изольда, слава того рода, в который она войдёт как супруга альфы и будущая мать.

Изи, услышав о детях, вздёрнула нос, фыркнула и махнула рукой. Покраснела, как и всегда, когда заходила речь о её грядущем замужестве.

– Как нам лучше к вам обращаться? – спросила женщина.

Люди придумали себе множество титулов. Кичились ими. Передавали от отца к сыну, будто силу духа, храбрость и умение стоять во главе стаи можно вот так просто отдать.

– Господин, – ответил Хольгер, бросив на женщину острый взгляд, а затем вновь взглянул на молчаливую девушку, смотрящую в окно. – Передайте вашей госпоже, что я искренне благодарен ей за спасение. А также что она может уже на меня наконец посмотреть.

– Вы не одеты должным образом, – негромко возразила женщина. – Простите нас. Вы должны понять: леди Агния получила строгое воспитание. Она не привыкла к общению с мужчинами, тем более когда они выглядят так.

Как «так» она не уточнила, но Хольгер её прекрасно понял.

– У меня жар, – сказал он недовольным тоном. – Кутаться в овечью шкуру я не буду. Она жаркая, и от неё ужасно смердит. Если есть другая одежда – предложите её.

К сожалению, им нечего было ему предложить, кроме девичьих юбок и платьев.

– Доберемся до ближайшей деревни или городка, и там решим этот вопрос, – сказал Хольгер и сжал висящий на шее шнурок с золотыми монетами. Их было достаточно, чтобы купить всю деревню, не то что штаны. – А пока вам придётся потерпеть моё нахождение здесь в том виде, в каком каждый приходит в этот мир.

После недолгих переговоров со служанкой девушка повернулась к нему. Её прямой взгляд ожёг будто огнём. Хольгер забыл как дышать, глядя в её глаза и лицо. Она же привстала с места и протянула руку к нему. Положила теплую и нежную ладонь на его лоб.

Карету трясло, и в любой миг девушка могла упасть к Хольгеру на колени.

Они смотрели друг другу в глаза, и жар в его крови разгорался всё сильней и сильней. Но уже не от раны, а от близости той, кто всего за мгновение стала желанней всех женщин на свете.

Глава 18. Хольгер. Судьба

Хольгер весь горел, словно кровь в венах решила превратиться в лаву и сжечь его, оставив после себя только пепел. Именно так и бывает, когда человолк встречает свою единственную, судьбой предназначенную пару. Жар в крови – первый признак того, что две души срастаются в одно целое, разделённое лишь телами. Он знал это, всю жизнь готовился встретить ту самую, истинную, и стать истинным для неё. Думал, тот день окажется для него самым прекрасным и удивительным днём во всей жизни, а его счастье и радость невозможно будет измерить.

Получил – боль, смятение чувств и сомнения.

«Она не волчица, она не такая, как ты», – говорил его разум.

«Ведьма, крадущая твою душу. Взамен она не даст тебе ничего», – предупреждала память тёплым голосом бабушки.

«Она будет моей, – спорил он с взывающими к его благоразумию голосами. – Она должна быть моей. Она станет той силой, которая поднимет меня и сделает лучше».

«Люди чувствуют иначе, чем мы. Их головы забиты мыслями о деньгах и власти, они не видят смысла жизни в любви. Нет большего несчастья для истинного волка, чем найти пару в человеке. Даже принявшие укус и прошедшие сквозь второе рождение, душой они всё равно остаются слишком людьми», – так говорила его покойная мать.

Прошло столько лет, что он забыл её лицо, но эти слова и даже её голос вспомнил так ясно, будто услышал их минуту назад.

«Пообещай, что, встретив ведьму, ты убежишь от неё со всех ног», – просила бабушка под гул огня в очаге.

Она считалась сильной пророчицей. Гадала по рунам и внутренностям убитых животных. Однажды по секрету призналась ему, что так подолгу сидит у очага, вороша угли, потому что в языках пламени видит будущее. По её щеке катилась слеза, когда она это говорила. Именно в тот вечер она попросила, чтобы, встретив ведьму, Хольгер от неё убежал.

Все эти воспоминания и мысли пронеслись в его голове шквалистым ветром, срывающим с мест привычное и изменяющим всё.

«Она знала, что это случится. Потому просила меня поберечься. Таково полотно моей жизни, вытканное лунными волчицами ещё до начала времён. Это девушка не из наших – моя судьба. Всё шло к тому, чтобы я её встретил», – Хольгер думал об этом, когда Агнешка держала ладонь на его лбу. По катящейся с головы до пят волне восторга и обожания со всей ясностью и неотвратимостью понимал, почему его тело горит, будто огнём. И ничего не мог с этим сделать. Его пара – ведьма, так суждено.

«Мне уже не сбежать. Наши души познакомились и начали срастаться друг с другом. Она уже коснулась меня».

Истинная сказала, обращаясь к служанке:

– Он и правда весь горит. Наверное, моё лечение не помогло, или воспалилась рана, или его тело отвергает новую плоть.

– Да, у вас жар, – перевела женщина её слова. – Позвольте, леди Агния ещё раз осмотрит вашу рану.

Хольгер, конечно, позволил. И да, это означало, что он уже зависел от неё, будто привязчивый пёс. В этот миг он бы позволил ей всё, даже убить себя, если бы она того пожелала. Но она хотела лишь, чтобы он поднял левую руку – и он сделал это.

Агния провела руками над раной, затем сказала:

– Мне кажется, тут всё хорошо. Плоть нарастает так, как и должна.

Хольгер смотрел ей в лицо. Его интересовала только она. И только затем, когда девушка отстранилась, взглянул вниз – на свой бок, где дёргало, ныло, откуда шёл жар.

Ему бы давно посмотреть, что так болит, а он терпел, даже не зная, что сделали с ним. Смотрел сейчас, и его глаза видели то, чего быть не могло. Из его раны рос мох, крохотные белые цветы, торчали ветки с зелёными почками. Его собственное тело выглядело страннее всего, что он видел за всю свою жизнь. Из-за этого мха, веток, цветов мысли о паре выветрились у него из головы.

Он не верил своим глазам, хотел коснуться, но Агния схватила его за руку.

– Фица, миленькая, скажите скорей, чтобы он не трогал себя, – быстро проговорила она, обращаясь к служанке. – Пусть ещё немного потерпит, боль скоро уйдёт.

Хольгер переменил положение их рук и сжал тонкое запястье.

– Что это? – спросил он на её языке.

– О, вы говорите по-нашему, – сказала служанка без удивления. Глазастая, всё подмечала и схватывала на лету. – Это всего лишь лечение, оно выглядит очень странно, но поможет вам быстро встать на ноги и не оставит от раны даже следа.

Хольгер не ответил, разглядывая вырывающуюся ведьмарку.

– Что это? – повторил он грубее и строже. – Почему из меня растёт мох и торчат какие-то палки?

Вмешалась Изи. Пусть она и не понимала ни слова из ведущегося разговора, но ума и внимательности ей было не занимать.

– Не сердись, Хогги. Я видела, как она лечила тебя. Ей пришлось раскрыть рану, нанесённую проклятым Маркусом. Помнишь, как долго заживал его укус и так и не зажил до конца? Я видела своими глазами, внутри твоего тела была чернота. Пришлось вырезать из тебя ту страшную гниль. Теперь всё будет хорошо, только дай закончить лечение, не разрушь всё, что создавалось так долго. Эта девушка старалась спасти тебя.

– Почему ты веришь ей? – спросил Хольгер, не позволяя ведьмарке сбежать.

– Потому что она вытащила из тебя стрелу с серебряным наконечником. Я держала его в руках и видела вытекающую из тебя чёрную кровь. Если бы не она, ты бы умер.

Изи достала из складок одежды обломок стрелы.

– Я специально взяла его с собой, чтобы тебе показать. Вся эта часть находилась внутри твоего тела. До сердца серебру оставалось чуть-чуть.

Она показала крохотное расстояние между пальцами.

– Ты мог умереть. Только её искусство спасло тебе жизнь. Не обижай её, Хогги. Ты на коленях должен её благодарить, что не оставил меня совсем одну в этом мире.

Отпустив руку спасительницы, Хольгер взял у сестры обломок стрелы. Заметил зазубрины и крючки, которые не позволили бы вырвать стрелу из тела без хорошего куска мяса. Сжал серебряный наконечник в ладони, и боль ожога его отрезвила.

Она спасла его. Сделала это странно, по-своему, он никогда такого не только не видел, но и не слышал. А он, вместо благодарности, её напугал. Как же глупо всё получилось.

– Прости, – сказал он забившейся в угол девушке, смотрящей на него, будто на дикого волка. – Не каждый день просыпаешься с тем, что из тебя растёт мох. Не бойся меня. Я искренне благодарен тебе и докажу это делом.

– Не трогайте меня больше, – сказала она, потирая кожу на запястья. – Я приму от вас лишь такую благодарность. Да и не должны вы мне ничего. Вы пришли нас спасти, и я вернула вам долг. Спасибо, что не прошли мимо, что сжалились над нашей судьбой.

Хольгер улыбнулся, хотя её слова, в том числе, означали: «Ты не нравишься мне. Я не чувствую тебя своей парой».

– А вот этого я обещать тебе не могу.

Он мог бы ждать, окружить её заботой, попытаться приручить лаской. Он поступил бы так, будь она из волчьего рода, любого, даже самого слабого. Но в ней текла чужая кровь, и ждать, что он понравится ей как человек – нет, такого не будет.

Ведьмам не нравятся волколаки, они боятся волков. Она примет его как пару только после укуса. Укус – его единственный шанс приручить её и сделать своей.

– Почему? – Она смотрела на него с опаской.

– Потому что ты предназначена мне судьбой. Ты моя пара. – Он решил быть с ней честным.

– Что?.. – Она поняла его, но притворилась глупышкой. Испугалась, а не обрадовалась.

Он знал, что так будет. И всё равно её ответ причинил сердцу боль.

– Ты моя пара, – повторил он спокойно. – Такова наша судьба. Ты можешь спорить с нею, но она тебе это докажет. С этого дня наши души связаны, и никто не сможет разорвать эту связь.

Глава 19. Агнешка. Сомнения и страхи

Волколак говорил спокойно, уверенно, и тем страшней казались его слова. Агнешка молилась, чтобы случилось иначе, чтобы она неправильно его поняла, но увы. Он узнал в ней свою пару, а значит, как Душенька и предрекала, на жизненном пути, да ещё и так скоро, ей встретился тот, кого сами боги предназначили ей в мужья. А с богами, как известно, не спорят.

Закрыв ладонями лицо, Агнешка тихо дышала и старалась не плакать.

Всё в её жизни уже решено, значит, так надо. Такова воля богов. Да и разве плохой человек этот мужчина? Не прошёл мимо – спас её и Фицу. Обращённый в зверя, ведомый не только разумом, но и инстинктами, на слабые, загнанные в угол жертвы так и не напал. И это говорило о многом, ведь будь сердце Хольгера злым, то вёл бы себя, как другие – разбойники по виду, и душами чисто дикие звери.

Хольгер сильно отличался от них. В его разуме Агнешка даже сейчас, когда жар обуял его тело, не прочитала непристойных желаний, ни одного. А ведь могло случиться так, что страстями он оказался бы подобен вожаку напавшей на карету стаи – чёрному насквозь. Так что, если уж предназначен ей в мужья волколак, то за такой добрый выбор следовало не гневить слезами, а славить богов. Сестрица Эля непременно бы так сказала и попеняла бы на её своеволие и неблагодарность.

А Агнешка и хотела бы искренне благодарить и за спасение, и за доброго человека в мужья, а не могла. Как, когда он и не человек вовсе? Как, когда она никогда и не думала даже становиться чьей-то женой? Её сердце принадлежало тихим молитвам богам, служению людям, а не всего одному человеку, пусть и такому как Хольгер.

Он красив, силён, настоящий мужчина, но Агнешка даже не знала, как к нему подступиться. И не хотела ничего из того, что представлялось ей обязательной частью семейной жизни. А ещё её сильно страшило, что он волколак. Таких, как он, её приучили бояться с самых малых лет. Они столетиями нападали на монастыри, и она привыкла думать, что душой все они звери.

Хольгер не походил на опасного зверя. Больше напоминал расстроенного и немного раздражённого мужчину. Из дикого – не стыдился демонстрировать всем полуобнажённое тело. Он огорчился, что она не бросилась к нему в объятия с криками радости и улыбками. В остальном вёл себя хорошо. Только в одном выказал грубость – за руку схватил, но не со зла, а испугавшись непривычного вида лечения.

Агнешка, наверное, тоже бы испугалась, если бы, не ожидая того, увидела растущий из её тела мох и прочее, с живой плотью несовместимое. Так что за синяки на запястье она Хольгера сразу простила. Но благодарить судьбу и богов за его вхождение в свою жизнь не смогла.

Волколак ей чужой, и как увидеть в нём мужа? Что означает его полюбить? А без любви согласиться на брак – стать клятвопреступницей. Разве она посмеет оскорбить богов обещанием любить, когда не чувствует ничего по отношению к тому, кого видит впервые? Душенька приказала сказать «да» жениху, но в церкви нельзя врать. И что делать тогда? Нет ответа.

Одно хорошо – как она не знала имени жениха, так и он, видно, не знал имя невесты. Значит, есть ещё время разобраться в себе и всё понять.

В столицу они спешили в одно время и по одному поводу – такие совпадения случаются лишь по воле богов. В их встрече не могло быть ошибки. А вот любви ей не дали. Зачем-то же сделали так? Или всё это испытание её веры?

Агнешка не привыкла терзаться сомнениями. До сих пор в её жизни всё было просто, она всегда знала, как поступать. И сейчас спешила найти решение.

«Объяснится, прикажет что-то, тогда ему и отвечу, а до того – ничего», – наконец решила она и, вздохнув, открыла лицо. Всё, она успокоилась, знала теперь, что дальше делать. Пусть и её решение – не делать самой ничего.

Сидящая рядом с ней молодая волчица взяла её за руку, чуть сжала пальцы.

Фица перевела её речь:

– Леди Изольда говорит, что понимает ваше смущение. Не каждый день мужчина объявляет женщину своей парой. Она извиняется за своего брата, прямоту и поспешность его объяснений и просит вас отнестись к нему с пониманием. Ранение повлияло на него, а так бы он, прежде чем признаваться, позаботился бы о том, чтобы произвести лучшее впечатление о себе, и уж точно надел бы штаны.

Хольгер, несомненно, понял, что сказала его сестра, задолго до того, как Фица закончила перевод, и начал спорить с сестрой. Потому Агнешка услышала продолжение:

– Господин Хольгер попросил леди Изольду не вмешиваться, но та с ним не согласилась. Она говорит, что не позволит обижать вас, леди Агния, предлагает вам свою дружбу, защиту и покровительство.

Агнешка повернулась к Изольде и поблагодарила её, назвав полным именем. Та улыбнулась, что-то сказала, и Фица перевела:

– Леди Изольда просит вас называть себя без «леди» и по-простому.

– Изи, – сказала волчица, сверкнув глазами, в которых Агнешка разглядела золотистые искры. Изольда несколько раз коснулась указательным пальцем лифа своего платья и повторила: – Изи.

Видимо, она очень любила короткие имена, так как вскоре Агнешка услышала в свою сторону «Агни».

– Агния, – поправила она девушку несколько раз, но пришлось смириться с новым вариантом звучания своего имени. Обаянию и настойчивости сестры Хольгера не получалось противостоять.

Агнешка перехватила взгляд Хольгера, направленный на сестру – удивительно тёплый, с настоящей улыбкой, прячущейся в уголках губ. В нём с лёгкостью читались любовь и нежность – больше, чем Агнешка видела в ком-либо до сих пор. Этот взгляд доказывал, что Хольгер умеет любить.

Так Агнешка нашла в нём ещё одно качество, за которое следовало благодарить тех, кто усадил их вместе в одну карету. Она смотрела на него, улыбающегося сестре, и думала о том, что замужество – это шанс приобрести в супруге особенного человека. Если когда-нибудь он захочет с такой же нежностью и любовью посмотреть на неё, то, возможно, она перестанет сожалеть об их встрече.

Когда он так тепло улыбался, то всё её страхи чудесным образом превращались в ничто.

Глава 20. Хольгер. Рождённые любить

Самый счастливый день в жизни Хольгера – обретения пары – на деле выдался тяжёлым и утомительным. Жаловаться, конечно, не стоило – этот день мог и вовсе не наступить. Если бы не Агния и её ведьмовской дар, Хольгер остался бы лежать на снегу, как не к ночи помянутый Маркус. Девушка спасла его жизнь и подарила надежду на счастье. Но по всем признакам выходило: их дорога к совместному счастью будет не из простых и приятных.

Во время кратких остановок в пути Хольгер выходил из кареты, но обращаться ему запретили, так что измаялся он изрядно. Беты бежали за каретой на своих четверых, и он бы непременно сделал так же, как они, а не мучился бы от бесконечной, чудовищно раздражающей тряски и духоты.

В карете укачивало, он много спал. Его то трясло от холода, и он с головой укрывался, то охватывал жар, но приходилось прикрываться вонючей овчиной, чтобы не смутить женщин видом обнажённого тела.

Редкий случай, наверное, первый после далёкого детства, когда ему пришлось провести целый день в исключительно женском обществе. И пусть одной из трёх дам была его Изи, он всё равно чувствовал растущее напряжение. Чужие взгляды смущали, хотя служанка всегда скромно опускала глаза, когда он смотрел в её сторону, а Агния так старательно глядела в окно, что, сколько бы он ни поворачивался к ней, их взгляды ни разу не встретились.

Она не хотела с ним говорить, даже смотреть на него, притворялась равнодушной и отстранённой. Чем сильней она отгораживалась от него, тем менее вероятным представлялось ему их совместное счастье.

Это следовало поскорее исправить – прояснить всё и убрать все препятствия. Хольгер не любил ждать, терпеть не мог сомнения, неясности и беспорядок. Им следовало поговорить откровенно и честно, вот только Хольгер не знал, что и как сказать, чтобы вывести девушку на искренний разговор, узнать и развеять все страхи. Да и не место такой беседе при сестре и служанке.

Разум советовал подождать, но раздражение-то никуда не девалось. Терпение не было сильной стороной Хольгера. Он любил чёткость и ясность во всём, а уж тем более в таком важном деле, как отношения с истинной парой.

Заметив его растущее беспокойство, Изи сказала:

– Дай этой милой девушке время. Ты испугал её своими признаниями, брат. Дай ей привыкнуть к мысли, что она – твоя женщина, и другого жениха судьба ей не даст.

Женщины! Хольгер не мог понять ход их мыслей, даже сестра, говорящая на его языке, выражалась для него непонятно. Ему не нужно было привыкать к мысли, что Агния его пара. Он всю жизнь её ждал, и вот она появилась. Ведьмарка она или волчица – это имело не столь уж большое значение. Гораздо важнее, что она наконец-то нашлась.

Ещё Изи не преминула сказать, что и сама бы испугалась, если бы едва не умерший, только-только пришедший в себя голый мужчина бросился бы признаваться в том, что он её пара.

– Ты поспешил. – Изи кивнула несколько раз и улыбнулась – И всё равно я счастлива, что ты нашёл пару. Тебе уже двадцать семь, пора создавать собственную семью, а не нянчиться со мной.

Тут Изи, видно, задумалась, чем женитьба старшего брата обернётся для неё самой, и её лицо погрустнело. О своём замужестве она не мечтала. Даже не думала пока в эту сторону – Хольгер бы знал. Ей не нравился никто в том самом смысле.

Пару раз она говорила, какой Вольфганг мощный волк и сильный альфа, но её словах не чувствовалось затаённого восхищения. Хотя… Хольгер впервые задумался: а понял бы он, что его сестра неровно дышит к кому-то?

Он встряхнул головой. Разумеется, всё бы он понял. Они никогда не скрывали друг от друга ничего важного. Если бы Изи влюбилась, она бы прямо сказала, кто ей нравится, и дело с концом.

Сестра только-только вошла в возраст. С Агнией они, наверное, ровесницы. Но Изи волчица, и ждать тут нечего – ей нужен муж. Среди истинных волчиц ни монашек, ни старых дев не бывает. Придут жаркие ночи, и с кем их проведёт Изи? Правильный ответ – с мужем. И другого не будет. Ещё зима не закончится, как Изи войдёт хозяйкой в дом хорошего волка.

Если Вольфганг откажется назвать Изи своей королевой, то на следующем же круге Хольгер объявит, что готов рассмотреть брачные предложения для своей любимой сестры. За неё – родовитую, здоровую, сильную – будут драться до крови десятки альф. Он выберет лучших претендентов из всех, но право решать отдаст Изи – он же не варвар, чтобы отдавать её за того, кто ей совсем не понравится. Если среди них не будет истинного, то полюбить с первого взгляда она не полюбит, но это не страшно. Молодых свяжет природа. Первая вязка, и пара обретёт неразрывную связь.

Да, решено. Обретение пары – ещё одна причина поскорей искать мужа сестре. Изи – умная девочка, она должна такие вещи и сама понимать, даже без его объяснений.

– Ты смотришь на меня как-то странно, – сказала Изи. Остроглазая, замечала всё.

– Думаю о женихе для тебя, – не стал скрывать Хольгер, и Изи сникла.

– Так и знала, что ты об этом заговоришь.

– Я горжусь тем, что у меня такая умная сестра.

– Не подлизывайся. Нашёл пару и уже думаешь, как избавиться от меня.

Хольгер наклонился вперёд, взял руку Изи в свои ладони.

– Посмотри, – сказал он, обводя пальцем ладонь сестры, лежащую на своей. – Помнишь, какая маленькая была у тебя ладошка в тот год, когда мы потеряли родителей? Всего-то досюда. Прошло много лет. Наша боль утихла, и мы стали взрослей. Ты выросла, Изи. Пришло время тебе войти в дом супруга и там зваться хозяйкой Изольдой, растить собственных детей.

Агния не понимала ни слова из того, что он говорил, а служанка казалась такой тихой и незаметной, что Хольгер решил: пусть слушает, для неё это не имеет значения.

Изи судорожно вздохнула.

– Но я не хочу расставаться с тобой, идти в чужой дом, к чужим людям. А муж? Он ведь захочет коснуться меня. А если мне не понравится? И ты это позволишь?

Хольгер наклонил голову, пряча улыбку.

Он тоже не хотел расставаться с сестрой. Но такова их природа. Больше она не ребёнок. Ещё немного, и будет носить собственных детей, и смеяться над сегодняшними опасениями.

– Я дам тебе выбрать самой, – сказал Хольгер. – Мы вместе выберем для тебя человолка, который будет любить тебя так сильно, заботливо, нежно, как я не смогу. Давай лучше подумаем о том, как найти для тебя самого лучшего мужа.

– Стерпится – слюбится? – уныло спросила она.

Хольгер покачал головой.

– Мы волки. Мы рождены, чтобы любить. Ещё луна не пройдёт весь свой путь, как муж потеснит меня в твоём сердце и станет твоей истинной путеводной звездой.

Глава 21. Хольгер. Приглашение

На ночлег они остановились в городке, расположенном у подножия гор. Позади остались виды зимнего леса, кажущийся бесконечным серпантин горной дороги, напряжённое молчание и не менее напряжённые разговоры. Может, полученная рана, может, серебро, попавшее в кровь, а может, кислый вид его истинной, но когда карета остановилась у придорожной гостиницы, Хольгер, кутаясь в овчину, первым вышёл на утоптанный снег и глубоко шумно вдохнул.

Скрипучий снег обжёг босые ступни холодом, и Хольгер с наслаждением потоптался на месте. Ух, хорошо. Ещё лучше – пытка дорогой на сегодня закончилась.

Жар в крови от близости истинной унимать было сложно. Он весь этот утомительный, тягучий, как смола, день потратил на то, чтобы не замечать ни соблазнительной красоты его Агнии, ни вызывающего, раззадоривающего равнодушия. И первое, и второе вынуждало слишком много думать о ней, чего делать не следовало – не то время, не то место, не то состояние тела и духа.

Изи права: ухаживая за молодой женщиной, следовало хотя бы штаны надеть. Невинная девушка, Агния боялась даже смотреть в его сторону, а он не мог заставить себя надеть тулуп. Душа волка категорически отказывалась рядиться в овечью шкуру – вонючую, душную, тем более неприятную, когда тело пылало внутренним жаром и покрывалось испариной. Хм, да, ему б помыться ещё, прежде чем с ней говорить. Смыть этот чудовищный запах.

А ещё следовало хорошенько проветрить голову и составить какой-никакой план по скорейшему завоеванию девушки, раз судьба, наградив парой, отказалась помогать в получении от истинной простого и естественного «да, я твоя».

Здесь, под открытым небом, сладкий аромат его Агнии меньше дурманил голову. Боль из раны почти совсем ушла, и он – наконец-то – почувствовал себя почти здоровым, похожим на себя прежнего, способного здраво судить и отвечать за свои поступки и выборы (даже те, которые за него решала судьба).