Луна кровавого солнца

Дикие, казалось, не заканчивались.

Рен с Жаном под присмотром Байшу и еще нескольких вампиров из отряда Луиса пытались прорваться к стене, чтобы закрыть ворота. Слишком медленно у них получалось. Не в последнюю очередь благодаря Кайлу. Вампир пришел в ярость и начал раздирать тварей голыми руками. Некоторым даже вгрызся в глотки. Пришлось сплевывать горькую кровь.

Байшу краем глаза следила за ним. Готовилась броситься на помощь, но останавливала саму себя. Ее задание, объект охраны все еще был рядом. Закусила губу, начала резать тварей с удвоенной яростью. Чужая кровь текла по рукам, попадала на лицо. А Байшу все кружила, танцуя своими клинками. Забывая обо всем. Глупо, непозволительно. Она поздно почувствовала чудовище, уже тянувшее свою лапу к ее открытой спине. Но вдруг оно взвизгнуло, а вампиршу сзади опалило жаром. От пламени, окружившем ее, как стена. Кайл с той стороны остановился. Накрывавшее его безумие схватки спало, заменившись удивлением. Он проследил за направлением огня, исходящего от ладони Рена. Глава солярсов только мотнул головой, давая понять, что сейчас не время для выяснений. Байшу обернулась. Прямо за ней лежало обугленное чудовище. Слишком маленькое в сравнении с обычными. Ребенок. То, что когда-то им было. Тварь все еще корчилась. Байшу не раздумывая отрубила ей голову, но сама глаза закрыла. Обернулась на Рена, с горечью смотрящего на то, что осталось от ребенка. Отвернулся, повел рукой. Огонь сшиб еще нескольких тварей, а вампиры отправили их в объятия Ночи, расчистив путь. Рен и Жан вместе провернули рычаг, запустивший створки ворот. Они двигались медленно из-за тел диких, мешавших закрытию. Через несколько минут ворота закрылись, оставив внутри станции нескольких тварей. Вампирам потребовалось еще несколько минут, чтобы избавиться от них окончательно.

Ивар упал на колени прямо на землю, пытаясь отдышаться. Его магия сдерживала путами двоих бывших вампиров, пока Кайл и Луис связывали их цепями, которые Марин вытащила из машинного отделения каравана.

– Это что за твари? – шипел Луис.

Движения его были четкими, но рваными. Руки по локоть покрывала кровь, но вампир не обращал на нее внимание.

– Когда-то были вампирами. Что они сейчас – не знаю. – отозвался Кайл, понизив голос до шепота. – Даже не уверен, что хочу знать.

– Мы обязаны об этом сообщить.

– Да. Значит, будем выяснять.

Он еще раз обернул цепью стянутые конечности твари, которые уже перестали напоминать руки. Осмотрелся вокруг. Тела валялись кусками почти по всей станции, пятна крови растекались все шире и больше. Все это нужно было убрать, сжечь. Вампиры, прибывшие с Луисом на караване, привычно стаскивали все тела в кучу. Посмотрел в сторону, на друзей.

Бай прижимала рану на разодранной когтями тварей спине Ру, пока Ивар разрезал собственную ладонь и шептал. Пролил на раны друга своей крови, заставляя их затягиваться быстрее. Байшу чуть повела головой, услышав приближающиеся шаги за спиной. Развернулась, повернув меч. Клинок почти врезался в горло Рена, заставив его отступить на шаг. Солярс уперся спиной в стену. Спереди наседали вампиры. Бежать некуда. Рен обреченно выдохнул. Больше от ответов у него уйти не получится.

Кайл отряхнул руки, приблизился к Рену, ничего не говоря Байшу.

– Помнится, тела погибших вампиров вы расчленили и спрятали? А он мало того, что целенький, так еще и дикий? Это как вообще возможно?

– Мы нашли не всех, я говорил.

– Как вампиры могут стать дикими? – Кайл повторил, еще тише, вкрадчиво, зло.

– А еще это. – добавила Байшу, качнув головой в сторону обугленного и обезглавленного маленького тела.

Рен вздохнул, закрыл глаза. Осторожно попытался отвести лезвие клинка Байшу в сторону, но только порезал пальцы. Стиснул кулак, разжал. Произнес твердо.

– Я покажу.

– Что?

– То, что должно многое объяснить всем вам. То, что у нас в горе, в которую вы так упорно пытались пролезть.

– Это он про ту гору? – удивился Луис.

– Да. – кратко бросила Марин.

– Тогда надо идти. – Луис махнул вампирам своего отряда. – Закончите тут со всем, хорошо? Я прогуляюсь и тоже посмотрю, что тут происходит.

– Тварей надо сжечь. – Ивар поднялся, но закашлялся, стер выступившую из носа кровь.

Байшу убрала клинок от шеи Рена, оставив на ней тонкий порез. Подошла к другу, протянула запястье. Ивар отрицательно повел головой, но сдался под настойчивым взглядом Бай. Укусил, сделал два глотка и отпустил, оставив едва заметный след. Благодарно поцеловал запястье вампирши, развернулся лицом к груде тел и щелкнул пальцами. Фиолетовое пламя взвилось столбом, мгновенно обвалилось и начало тлеть костром. Оставшиеся на станции вампиры продолжил стаскивать тела, зная, что пламя будет гореть, пока не сожжет последний след присутствия диких. Кайл со своим отрядом, двумя солярсами и присоединившимся к ним Луисом взял одну из стоящих на станции тележек, с помощью друзей загрузил туда обмотанных цепями диких-вампиров. Оставлять их без присмотра капитан не собирался. Рен начал возражать, что тащить неизвестно что по городу – идея сомнительная, но Кайл и не думал слушать. Он и без того из последних сил сдерживал злость.

Так вся собравшаяся группа двинулась по Каргану вслед за Жаном и Реном прямо к горе. Остановились они у ворот. У тех, что несколько дней назад нашел Ивар. Экзорцист даже похлопал самому себе. Рен отыскал какие-то едва заметные рычажки, нажал. Раздался хлопок, стук. Ворота открылись, и давление чужеродной магии спало, позволив вампирам чувствовать себя гораздо свободнее. Кайл молча повернулся к Марин, уже лихорадочно что-то набирающей в своем портативном приборе.

– Пройти можно, – подтвердила она. – Щит здесь сняли.

– Решил, что я вас всех здесь убью одним махом? – съязвил Рен.

– Мне на сегодня сюрпризов хватит. – Кайл пригласил главу города следовать с ним.

Они все шли вперед по широкому освещенному лампами тоннелю, пока не уперлись в еще одни ворота. Рен открыл их, пропуская вампиров. Представляя им неожиданное зрелище.

– Твою мать… – изрек Ивар, емко обрисовав общие ощущения.

Глава солярсов горделиво улыбнулся.

– Добро пожаловать в Солиос.

Глава 20

Перед вампирами простирался город. Неотличимый от Каргана, кроме того факта, что Солиос был в разы более людным. Живым.

Настоящий город под горой, внутри горы. Никому было не понять, как и куда он тянулся. Можно было догадаться, что за гору он также выходил, что объясняло щит с той стороны, через который не могли пробиться Марин и Ру.

Тайна, тщательно охраняемая целым народом.

За такие тайны обычно убивают. Вампиры это понимали. Оправившись от первого шока, все они почти синхронно обнажили оружие, встав так, чтобы иметь полный обзор для защиты от внезапного нападения.

Рен покачал головой.

– Найди дока, – попросил Жана. – Мы будем в центре.

Переключил внимание на вампиров и заговорил более вкрадчиво, пытаясь убедить их.

– Я вас сюда притащил не для того, чтобы убивать сразу же. Уберите оружие, пожалуйста, жителей пугаете. – показал рукой в сторону одного из ближайших зданий. – Там у нас что-то вроде исследовательского центра. Я хотел познакомить вас с нашим доктором, Жан его приведет. И поговорим.

Вампиры молчали и ждали указаний от Кайла. Даже Луис, быстро смекнувший, что сейчас точно не время и не место доказывать кому-то, что он тоже капитан и может принимать решения. Кайл колебался с минуту, клинок опустил, но не убрал. Остальные последовали его примеру. Решив, что большего не добьется, Рен кивнул и пошел вперед.

Каменное серое здание походило на прочие, и вместе с тем разительно отличалось. Присмотревшись, можно было заметить начертанные на дверях знаки. Ивар сразу же обратил на них внимание. Он знал каждый.

– Откуда у вас здесь письмена экзорцистов?

– Это исследовательский центр. В том числе для исследования магии, как вашей, так и нашей. Пришлось придумывать, как от нее защититься. Сам должен видеть, что они именно для защиты.

– Которой у вас в принципе по всем известным данным нет.

– Мы сознательно ее не афишируем. Да к тому же и не настолько она частое явление. Но чтобы не разнести ненароком весь Солиос нужно было что-то придумать для защиты.

– И вы создали над горой щит из вашей магии, чтобы в нее не проникла наша. А здесь поставили все наоборот. Чтобы магия вампиров сдерживала вашу.

Рен кивнул. Кайл еще раз осмотрелся вокруг.

– Как вы вообще все это провернули? Построили и спрятали целый город.

– Сотня лет достаточно большой срок. Быть отверженными значит искать способы выжить. Или вы, вампиры, действительно верите, что люди не имеют такого же?

– Шутите? – наконец вставил Луис, до того поражено молчавший.

Рен только улыбнулся и вошел внутрь здания.

Внутри исследовательский центр Солиоса выглядел иначе, чем снаружи. По левой стороне шли остекленные отсеки, в которых солярсы что-то жгли, смешивали, разрезали. Одним словом изучали. Ивар поджал губы, вспомнив, как когда-то приходил в лаборатории Инквизиции к отцу. Поразительно похоже все здесь было устроено. Рен же вел их в другую сторону, к массивным дверям, точно также изрезанным множеством защитных символов. Кабинет за дверью был поразительно похож на кабинет главы города в магистрате Каргана.

На стене висели две огромные карты, составляющие единое полотно. Одна изображала Карган, вторая – очевидно, Солиос. Карта разительно отличалась от той, которой владела Инквизиция. Рен подошел к ней, провел пальцем по центру, очертил круг с Солиосом в центре, а потом ткнул в здание, помеченное крестом.

– Мы здесь. – повел дальше вверх. – Здесь – хранилища для всех производимых продуктов, станции переработки, производства и все прочее. – Показал на левую часть города, – Здесь в основном дома, потому что большая часть солярсов живет здесь, в Солиосе. Вот тут, – показал на четкие квадраты почти у самого края карты, – поля, скот, вход в шахты и карьеры.

– Это за горой? – поинтересовался Кайл.

– Да.

– Марин и Ру там были и ничего не видели.

– Потому что мы закрыли все щитом, точно таким, как над вашим Вавилоном. – Рен скрестил руки на груди. – Солиос начали строить еще лет так пятьдесят назад, если не больше. Когда начали проявляться первые признаки магии. Тогда было решено спрятать ее и изучить, как можно подробнее. Но нас и без того не особо жалуют ни вампиры, ни люди. А тут еще и такое. Ваш щит стоит неизменным со времен создания Вавилона. Не спрашивайте, как именно солярсы тогда разобрались в его устройстве и повторили, я этого не знаю.

– Удивительно, что за столько лет никто не заметил. – голос Луиса сквозил сомнениями.

– Иногда выгоднее не замечать очевидного. Так и было, пока три расы взаимодействовали, как было установлено договором.

– Почему вы решили тогда нарушить договор.

– Еще мой предшественник на посту главы обращался к вашему королю и кардиналу с просьбами о помощи. Когда в очередной раз это не сработало, он больше не просил. А потом на место главы пришел я, примерно в то же время появился Алукард. Так мы и пришли к некоему пониманию. Объективно, существующий ныне порядок не только людей не устраивает. С той лишь разницей, что нам в общем-то все равно, прибывают ли люди под землей или на ней. У меня заботы иного плана, а договоренности с Алукардом их сполна обеспечивали. Пока он не решил меня убить.

– Так и в чем был его план?

– Разрушить Вавилон изнутри и дать тем самым людям закрепленное за ними право на отказ от договора. В первую очередь убить вашего короля.

– Не сработало.

– Как посмотреть. Вас же отправили сюда.

– В этом тоже была часть плана?

– Алукард – человек весьма интересный. И умный. Думаете, идея послать именно ваш отряд к нам была просто случайным совпадением? Грамотно разыгранный маневр. Вовремя и к месту сказанная кем-то мысль, подхваченная, кем нужно.

– Для чего?

– Очевидно же. – Рен кивнул в сторону Байшу. – Король убит, наследная принцесса в руках врагов. Что еще нужно, чтобы такой закостенелый и приверженный традициям народ как вампиры начал паниковать?

– Я – не наследная принцесса. – Байшу зло сжала кулак.

– А кто же тогда? – Рен смотрел на нее с ироничной улыбкой и вызовом в глазах. – Вампиры чтят традиции, но они далеко не идиоты. Сомневаюсь, что хоть кто-то допустит к власти малолетнего ребенка, твоего племянника. Если малолетний принц станет королем, то вампиры начнут грызться за то, кто будет на него влиять. Кроме вас двоих никаких кандидатов на трон нет, а ты – здесь. Да, королева Беата может еще попробовать сохранить власть за собой. Но уверен, что и на этот случай у Алукарда припасен план. – Рен грустно улыбнулся. – Вы слишком любите вашу прекрасную жизнь. С кровью в достатке, под куполом и без забот. Лиши вас короля накануне обновления договора – и все посыпется. Сразу же найдется тот, кто встанет во главе. Кто обновит все договоренности и пойдет на уступки, лишь бы сохранить хоть что-то из столь привычного вам порядка.

– Дай-ка угадаю, – цокнул Ивар, раздраженный от тихой бессильной ярости. – У него есть кто-то в Вавилоне, кто готов все провернуть и выступить в роли спасителя нашего народа в столь тяжелые времена.

– И дать людям возможность выйти на поверхность не слишком большая цена за трон всех вампиров.

– Кто?

– Не знаю. – Рен примирительно поднял ладони. – Действительно не знаю.

– А вам что с этого? – с вызовом спросила Байшу.

– Вампиры и люди для экспериментов и исследований. В любом количестве.

– Каких экспериментов?

Рен тяжело вздохнул, повернулся к окну.

– Вы наверняка все обратили внимание, но не заметили за прочим. Подумайте, ничего не настораживает, что здесь, что в Каргане? Когда просто идешь по улицам?

– Город как город. – беззлобно фыркнул Ивар.

Байшу же нахмурилась и задумалась. За те дни, что вместе с Реном она по делам выходила в город, за все прочитанные ей в его кабинете книги, ее действительно не покидало скребущее чувство чего-то не до конца нормального в жизни солярсов. И дело было не в магии, которая неожиданно обнаружилась у них. Совсем в ином.

– Город, в котором нет детей. – тихо предположила вампирша.

Рен грустно улыбнулся ей и кивнул.

– Практически нет. У нас слишком низкая рождаемость, примерно в три раза ниже чем у тех же людей. Почти такая же, как у вас, вампиров, и все же меньше. Но даже это не главная проблема. Вы знаете, сколько ребенок солярсов живет после рождения?

Рен растрепал волосы, стал ходить туда сюда. Покопался в бумагах на столе, ища какие-то цифры, которые совсем ничего не доказывали, но для него значили многое.

– В среднем живыми рождается только около семидесяти шести процентов наших детей. Из них почти половина обращается в диких в течение первых трех лет жизни. Родители сами вынуждены убивать их. Мы пробовали когда-то выпускать их туда, за стены. – повернулся в Байшу. – Вот откуда тот дикий – ребенок. Хотя бы так, чтобы не убивать. Но таких маленьких, не способных постоять за себя, дикие почти всегда жрут сами. Это еще хуже. Кого-то родители соглашаются передать сюда, на эксперименты. Из оставшихся в живых в первый год еще около десяти процентов не дотягивают до десяти лет.

Рен поднял голову. В его глазах читалась боль, сильная, неприкрытая.

– Мы умираем. Нет, не так. Мы вымираем с каждым днем, без остановки. Только последние семь лет у нас получилось хотя бы остановить катастрофическую ситуацию, не в последнюю очередь благодаря нашему доктору. Но этого все еще мало.

– Значит, смерть прошлых отрядов была не случайной? – Кайл наконец убрал оружие и сложил руки на груди. – Вы их использовали в своих изысканиях?

– Отчасти. Мы не предполагали, что дикие с ними расправятся раньше, чем мы успеем все грамотно организовать.

– А потом люди решили убить вас и вы обиделись.

Рен нахмурился.

– Я правлю народом, существующим только потому, что в природе что-то сломалось. И вот они мы: ни вампиры, ни люди, ни дикие. Мы выживали вопреки самой сути нашего существования. Мы создали свой дом на костях собственных детей, буквально. Так что да, можете считать, что я очень сильно обижен. И нет, меня не достанет какой-то поехавший на идее господства человеческой расы придурок. Потому что что бы я ни делал, я всегда делаю это во имя своего народа.

– Чем тогда вы отличаетесь от Алукарда?

– Например, тем, что сейчас убивать вас не в моих интересах? Не достаточно?

Кайл не успел ответить. Насторожился, услышав приближающиеся к кабинету шаги за спиной. Тяжелые.

– Вы сказали Доктор? Мы к нему пришли?

– Да.

Дверь распахнулась, и звуки в комнате для всех исчезли.

– Быть не может… – прошептал Луис.

Ивар все не отпускал из своего внимания карты на стене, запоминая, и недовольно зашипел, когда Байшу чрезвычайно сильно сжала его руку, привлекая внимание.

– Ивар… – Байшу казалась напуганной, что вовсе было на нее не похоже.

– Что ты… – проговорил, поворачиваясь.

Слова застряли в горле. Тело одеревенело. Вампир смотрел перед собой, но не видел ничего. Ничего, кроме белого исследовательского халата, очков, которые не раз примерял на себя, и приколотой к рубашке броши с фамильным гербом Бьергинов.

– Здравствуй, сын.

Глава 21

Нельзя было этого делать. Ему ведь всего тринадцать, еще толком и силой-то не владел. Разговор с Ночью требовал не просто огромных магических умений, но и внутреннего настроя. Все равно решился.

Ночь. Отец и Мать, Жизнь и Смерть каждого вампира. Средоточие всех тайн и знаний, требующее очень высокую плату за шанс к ним прикоснуться. Говорить с Ночью могли только экзорцисты, кои встречались почти также редко, как Дети Луны. Помимо своего наставника в Ордене, Ивар знал еще четверых. Всего пятеро на всю Инквизицию Ни один из них никогда не рассказывал, чем именно платил за свои способности.

Что ж, Ивар намеревался узнать сам.

Закрыл глаза, зашептал. Кажется, ошибся трижды. Но сами слова не столь важны, как желание узнать.

Стало холодно. Будто острые куски льда вогнали под кожу. Темно, но ведь Ночь на свет не явится. Затрясло так, что застучали зубы. Он пробовал открыть глаза, но не мог. Даже так отчетливо видел, как руки покрылись ледяной коркой. Как вокруг него обрастала темнота. Где-то там вдалеке показался неясный огонек, расплывчатый образ. Ночь отвечала на немой вопрос.

Караван. Отец, заходящий внутрь поезда с огромной сумкой. Кажется, чем-то расстроен. Больше разглядеть Ивар не сумел, видение понеслось дальше. Сознание врезалось прямо в тела, разбросанные по пути следования каравана. Пятна крови, еще не впитавшиеся в землю.

Он искал одно единственное лицо, знакомое тело. Хоть что-то.

Не находил. Нигде.

Отца не было.

Форд Бьергин бесследно пропал.

Ночь ушла, оставив трясущегося уже не от холода Ивара на коленях. Правую сторону тела нестерпимо жгло. По предплечью змеился шрам, которого никогда там не было. Четкий, яркий, будто только начавшая заживать рана. Значит, такова его цена? Ивар усмехнулся. Он ведь ожидал худшего. Подумает позже. Сейчас нужно было торопиться и поймать отца.

Фрода он нашел в кабинете, сосредоточенного только на сборах. Тот лихорадочно закидывал в сумку какие-то дневники и записи. Ивар постучал по косяку двери, но реакции не последовало.

– Отец.

– Ивар, не сейчас. Мне нужно собираться. Караван…

– Ты не вернешься.

– Что?

Не расслышал? Или сделал вид? Все равно не переставал собираться. Ивар нахмурился, произнес тверже и увереннее:

– Если поедешь с этим караваном, то не вернешься.

Отец наконец остановился, но так и не обернулся.

– Ивар, я понимаю, что ты беспокоишься, но…

– Я говорил с Ночью.

Фрод дернулся, посмотрел на сына, в замешательстве открыв рот. Испугался. Принялся лихорадочно искать какие-либо изменения в сыне, но ничего не заметил.

– Что? Зачем? Как?

– Не важно как. Я видел то, что видел. Тебе ведь не обязательно ехать, ты можешь и остаться.

– Ты мог что-то не понять. Ты еще никогда этого не делал, мог ошибиться…

– Ночь не ошибается. Никогда.

Отец снял очки, устало потер переносицу.

– Это не причина.

– Не причина? Я прошу тебя остаться, этого мало?

– Да. Не достаточно.

– Тогда что будет достаточно? – послышалось за спиной.

Оба вампира не заметили, когда подошла Рагна. Она слышала все, что сказал ее сын. Выйдя к ним, Рагна Бьергин оставалась внешне невозмутимой, хотя внутри нее все кричало. Впервые в жизни Фрод не поделился своими планами, не сказал заранее о намерении отправиться в Карган с караваном.

– Я не буду напоминать, что Ивар нарушил правила Ордена, чтобы просмотреть твою судьбу. Твои жена и сын просят тебя остаться. Этого правда не достаточно?

Фрод горестно вздохнул. Быстро обнял Рагну, поцеловал в висок.

– Прости.

Ивар отшатнулся, оттолкнул протянутую руку, когда отец попробовал обнять и его. Фрод не стал ничего говорить и ушел. Как и всегда, выбрав эфемерное нечто вместо собственного сына. Когда за ним захлопнулась дверь дома Бьергинов, Ивар упал в обморок. Успел подумать, что, видимо,

шрам на руке был не единственной платой.

В беспамятстве ему не оставалось ничего иного, кроме как раз за разом прокручивать в голове радушно представленное Ночью видение. Снова и снова. Неизменно ярко и красочно. Ивар все искал, надеялся. И каждый раз ломался, оставаясь ни с чем.

Хотелось кричать, спросить «почему?». Почему отец не послушал ни его, ни мать. Что же так настойчиво манило, что можно было забыть о своей семье?

Ивар пытался представить, как Байшу отчаянно просит остаться. Как он уходит, отмахнувшись.

Не смог. Он бы ее не бросил.

Когда наконец пришел в себя, то даже не успел спросить, как долго был без сознания. Сидящая рядом мать обняла его. Ивару не требовались ее слова. Он уже и так знал, что именно произошло. Он знал, что этот момент на долгие годы отпечатается внутри, день ото дня множа внутреннюю злость. И силу Ивара вместе с ней.

Надрывающийся и срывающийся голос Рагны. Трясущиеся руки, впивающиеся в его плечи. Слезы, холодные и неприятно затекающие под рубашку.

– Отец пропал. Караван тоже.

Что-то внутри взорвалось и моментально обрушилось. Кажется, сердце. Опора, державшая Ивара все эти годы, дала трещину. Вокруг все перестало существовать. Он даже не ощущал Байшу. А ведь ее кожа всегда отдавала приятным теплом, ласковым, мучительным. Родным. Сейчас не было ничего.

Только ломающий изнутри голос, который вампир так мечтал услышать. А сейчас молил Ночь, чтобы горькое наваждение исчезло.

Реальность пропадать не собиралась.

Как и отец, стоящий напротив.

Живой.

Фрод Бьергин собственной персоной. Так привычно поправил очки и сложил руки в карманы исследовательского халата.

Спокойный, сдержанный.

Счастливый? Это с чего еще вдруг?

Ивар сглотнул, закусил губу, до крови вспорол ее клыком. Шумно втянул воздух, медленно выдохнул. Улыбнулся привычно обворожительно. Сделал несколько шагов. Подошел к отцу вплотную.

Ударил. Кулаком по лицу. Стекло треснувших очков впилось в костяшки. Не заметил. Отцу расцарапало левое веко и бровь. Приятно.

Фрод отшатнулся, явно не ожидая такого приветствия. Ивар никогда не поднял бы на него руку раньше.

Кайл тут же оказался рядом, схватил друга. Оттащил. Он бы ударил снова. Не заговорил, зашипел, вкладывая в слова все презрение и боль, так долго жившие внутри:

– Я думал, что ты мертв. Мать думала, что ты мертв. Вся Инквизиция присутствовала на твоих похоронах. Мы отдавали почести великому гению Вавилона и плакали из-за такой глупой утраты. Я постоянно слушал, что должен соответствовать, не должен рушить твою память своим поведением. Что должен был остановить тебя! Злился, психовал, но терпел и улыбался. Потому что искренне пытался верить, что мой отец погиб не зря. А ты все эти годы тупо торчал здесь и прятался?

Голос окончательно сорвался на крик. Кайл и Луис не отпускали, но Ивар продолжал вырываться:

– Пусти! Убью!

На ладонях экзорциста начали загораться фиолетовые огоньки. Байшу даже потянулась к клинкам. Она никогда не видела Ивара таким злым и неуравновешенным. Его сила бунтовала вместе с ним.

Фрод вытер лицо, с шипением выдернул осколок из брови. Примирительно поднял руки, пытаясь подойти:

– Ивар, сын. Я понимаю…

– Ни черта ты не понимаешь!

Воздух взорвался, накалившись от магии экзорциста. Фиолетовый огонь по полу пополз к Фроду, схватил за лодыжки, запутываясь. Намереваясь закончить то, что не сделали дикие.

Убить.

Сжечь.

Чтобы ложь стала правдой.

Ночь не ошибается.

Ночь будет благодарна.