скачать книгу бесплатно
– Что? Обиделась? – удивился Артем: – Ты же сама попросила рассказать все по – честному.
– Знаешь, я не готова обсуждать эти темы. Если хочешь, можем собраться на выходных и подискутировать о моей опустившейся жизни за монополией. Сейчас я замерзла и хочу спать.
– И это все? Я ради тебя так стараюсь, отпрашиваюсь с нелюбимой работы, а ты просто уходишь домой?
– А какие у тебя предложения? Твоя сестра опять будет выпрашивать у меня целевое в прокуратуру, так что к тебе я ни ногой.
– Ну могла бы позвать меня на чай.
– А это заманчиво, – Кира убрала за торчащее ухо прядь волос: – По дороге надо купить что-то поесть, а то у меня дома только прошлогодние макароны.
– Узнаю в тебе хозяйку, – улыбнулся Артем и впервые за полтора года прикоснулся к ее талии. Девушка не возражала, подвинувшись чуть ближе к нему.
Город застилал закат, зажигая на небе первые звезды. Тихо было на Соборной горке, лишь слышен был смех коварной ведьмы, целующей губы молодого опричника.
Глава 5
Камень за камнем строится наше прошлое. В каждой эпохе был деятель, возведший вековые стены, ставшие достоянием целого народа. Так приказал соорудить огромное ограждение Цинь Шихуанди, дабы защитить страну от набегов иншаньских кочевников. Стратегическое укрепление в прошлом теперь стало великим достоянием Китая, которое стремятся увидеть люди с разных концов земли. В эпоху крестовых походов решил Филипп – Август укрепить город, защитить его от врагов внешних, в том числе желающих получить его корону. И приказал он построить крепость, защищавшую бы семью правителя во время его долгих походов. Вскоре разрослась эта крепость, появлялись там новые корпуса, украшались фасады, теряя прежний вид оборонительного сооружения. После революции громадный дворец превратился в музей, что и сейчас собирает туристов со всего мира, готовых насладиться высоким искусством.
Судьба уготовила и для вологодских земель небывалый подарок. Иван Васильевич, очарованный богатыми землями северного города, что имел выходы к соседним державам, приказал соорудить около реки Кремль, который по своей величине обошел бы московскую крепость. Не забывал набожный царь и о благе религии. Начал он крупную стройку в Кирилло-Белозерском монастыре, обустроил себе и сыновьям кельи, дабы прятаться там от кровавых восстаний. Но главным своим достоянием Грозный решил сделать Софийский собор, что возвышался бы над главной кремлевской площадью. И гордые белоснежные стены его сверкали бы ярко в лучах восходящего солнца, слепили бы взор иноверцев, сливаясь со свежим снегом. И величественный вид храма не сравнился бы с московскими постройками предков, затмил бы собой собор Успенский, что построен был итальянцами.
И вот, предаваясь соблазнам, уехал Иван в город северный, покинув столицу мятежную. И заложил первый камень он, и принялись холопы стройку масштабную делать, дабы угодить царю – батюшке да жалование от него получить. Грозный же заметил в толпе крестьян девицу, в ситцевое платье одета была она да платком кружевным прикрывала плечи. Неспешно шла она средь мужиков кричащих, увидев царя, игриво улыбнулась ему да продолжила путь как ни в чем не бывало. Правитель удивился наглости, ведь не поклонилась она ему, да побежал в ее сторону, поймал за руку тонкую да спросил: «Что же ты поклон не отдаешь царю – батюшке аль не видишь, кто перед тобой стоит?»
Улыбнулась ему девица, достала из ладони его руку тонкую да произнесла: «Вижу я, что в Москве мятеж ожидается, бояре твои давно указов ослушались да хотят свергнуть власть, смуту породить. Но не знаешь ты об этом, царь, опьянен своей силой и не можешь врага найти в собственном дворце. Но могу помочь я тебе, батюшка, защитить угодья свои от недругов московских да от тати заморской. За это лишь прошу услугу взамен».
Вскипел Иван от такой наглости и заговорил жестко, уверенно: «Да что ты позволяешь себе, девка? Казнить бы тебя иль на каторгу отправить, раз смеешь ты просить царя русского об услугах!»
Сверкнули глаза ведьмы красными огнями, положила ладонь она Грозному на плечо да продолжила: «Не убьешь ты меня, батюшка, да на каторгу не отправишь. Знаешь ты, что есть у тебя враги в числе приближенных, да хочешь защитить свою власть от них. Согласишься ты со мной потому, построишь тут Кремль самый большой да увезешь столицу сюда. В Кремле ты потайные ходы построй, что к устью Золотухи – реки ведут, да спрячь там лодку для себя и сыновей своих. Здесь же подавит войско мятеж, да вернешься ты в целым и невредимым во дворец дальше дела творить. Имя твоих врагов скоро я узнаю, как появятся они на моей земле. Сразу сообщу тебе, царь. Вот за такие дела, батюшка, жду я награды, совсем небольшой, что не стоит и волоса на голове твоей».
Подумал правитель, что права она, ведь давно бояре отравить его пытаются, извели уже одну из его жен. И Марии его нынче нездоровится, не уж то опять приспешники злые заговор учинили. И спросил девицу царь: «Что за плату ты требуешь за услуги?»
Улыбнулась ведьма и проговорила: «Нужно мне богатство, царь. Шелка заморские да перстни драгоценные. Хочу титул боярский да усадьбу свою в Вологде, что возведут холопы твои мне. За плату такую готова я тебе верой и правдой служить да врагов твоих кровных искать. Знаю я, что мать твою они убили да сына малолетнего на тот свет извели. Видела я облик того, кто топил Дмитрия по пути в монастырь Кириллов. Узнаю я и других, как приедут они на землю северную. Ты же столицу скорее сюда переноси да созови войско опричное, пусть сюда оно скорей едет. Увижу тогда я, кто из них тебе отчаянно служит, а кто предать желает, козни строит за твоей спиной».
Послушал царь деву молодую, согласие дал на ее условия. И сгинул ее хромающий облик в толпе, лишь в голове Ивана звонкий смех поселился, не хотел уходить. Зашел Грозный в покои царские да приказал гонцу по всей стране весть разослать, что собирает он войско опричное в городе северном да обязан каждый сюда явиться да служить царю верой и правдой, пока строится столица новая, где ночная метель заморозит интриги боярские, льдом расколет тайные заговоры. И поехал гонец развозить царское донесение. Долог был его путь, объездил все уголки родной земли он, лишь к осени закончил свое дело.
Грозный же наблюдал за строительством новой крепости, крепко руку сжимая своей хромой спутницы. Одевалась в шелка дорогие она да в перстни драгоценные. Лишь плечи покрывал неизменный платок с кружевом, напоминавшем руны проклятые, что плелись духами древними. Был же очарован девицей сероглазой царь, позабыл о жене своей, Марии Темрюковне, что от жара мучилась в слободе Александровской. Холодно на письма отвечал ей Иван, знал, что не одобрит этого вологодская красавица. Ведьма же покои царские заняла, слугами командовать стала. Но была душа ее обеспокоена, ведь помнила она, что увидеть хочет молодого опричника, что юношей был увезен из родной деревни. И сны ее становились ярче с осени холодной, ведь выехал воин в город северный, на зов государев откликнулся. И не знает он, почему сердце по землям ледяного края тоскует, почему странные голоса из леса его зовут.
***
Шум телевизора вывел Артема из царства Морфея. Перед глазами все еще представало хмурое лицо Грозного, что давал указание гонцам. Сердце же отдавало тоской, словно перенеслись через несколько эпох муки молодого опричника. Рассматривая небогатое убранство комнаты, парень заметил, что во всех рамках отсутствовали фотографии. Будто прошлый жилец уехал, забрав с собой самые важные вещи, и оставил лишь набор необходимых для поддержания советского уюта вещей. На запыленном письменном столе одиноко лежал небольшой блокнот в зеленой обложке, имитировавшей кожу змеи. Почувствовав легкий стыд за наглое изучение чужого дома, Артем встал с кровати и направился в сторону источника звука.
На кухне парня встретила Кира, жующая остатки вчерашних макарон.
– Зачем ты его включила так громко? Весь дом уже на уши подняла этими новостями, – хмуро проговорил состоявшийся милиционер, присаживаясь за стол.
– Просто кто-то много спит. Вчера обещал мне завтрак в постель, а сегодня спишь до обеда, – ответила девушка, регулируя кнопку звука на пульте.
– Кто же знал, что ты встанешь в шесть утра.
Воспоминания прошлой ночи легкой тоской отозвались в груди молодого режиссера. Вроде они только сели за один стол, чтобы вкусно поесть и обсудить последние новости, как в следующий час их тела перенеслись на кровать, пересекаясь там не в самых приличных позах. И вроде желание переспать с Кирой преследовало его всю студенческую жизнь, однако теперь то все было сложнее. Как он объяснит этот казус Дине, если Авруцкая вдруг увяжется за ним в Москву? А если она забеременеет, кто будет отвечать за нового человека? Вопросы не давали Артему покоя, потому он монотонно глядел в сторону голубого экрана, а позже начал натягивать костюм, аргументируя это тем, что начальник не терпит опозданий. На удивление, Кира не стала возмущаться его уходу или хотя бы вспоминать о вчерашнем дне. Это поведение милиционер расценил как чувство стыда, которое, несомненно, разрывало сейчас грудь хрупкой девушки. Ведь вся ее серьезность могла стать очередной попыткой показать свою силу, ведь эмоции никогда не украшали облик сотрудницы серьезной структуры.
***
Холод утренней улицы ударил Артему в лицо, переключил мысли на более важные и обыденные вещи. Первый день работы в отделе показался ему непомерно скучным, лишенным каких – либо интриг и загадок. Как вообще можно посвятить жизнь работе, главной целью которой является монотонное заполнение многочисленных бумаг? Коллега по кабинету допрашивал свидетеля в присутствии приглашенного следователя, но даже это действие было лишено драмы, показанной в таких фильмах как «Место встречи изменить нельзя». Однако в груди парня все еще теплилась надежда, что как только убийца найдется, цель его стажировки исполнится, и наконец-то он покинет Вологду с безвкусными фасадами старых домов и монотонными лицами жителей. В день увольнения Артем лично зайдет к начальнику и расскажет о том, как скучна эта работа, и как он счастлив, что поступил в Московский институт.
На удивление, отдел с самого утра кишел посетителями, КПП переполнялось неравнодушными гражданами, а сотрудники хаотично бегали по кабинетам, пытаясь найти ответы на их обращения. Артем сел за стол, принялся изучать материалы, оставленные прошлым стажером. Его наставник уехал с утра исполнять поручения, потому помощнику оставалось только перечитывать старые материалы и составлять справки на основе полученной информации. Работа монотонно тянулась, превращаясь из прочтения дел по поиску и учету преступников в грубое заполнение однотипных документов. Старый системный блок противно жужжал, накаляя и без того тяжелую атмосферу темного кабинета. Наконец, кипа бумаг была разобрана, и Артем победоносно пошел наливать себе кофе, мысленно поблагодарив себя за небывалую работоспособность.
Перед обедом в дверь постучали. Парень расслабленно открыл дверь, в надежде увидеть коллегу – наставника, однако на пороге его ожидал начальник управления. Грубым жестом он пригласил Артема в свой кабинет, на что тот, испугавшись своего первого выговора, уныло поплелся за руководителем. Однако лицо Калинина не выражало угроз или неприязни. Напротив, он дружелюбно пригласил гостя на стул и принялся рассказывать о работе.
– Вчера мы очень мало поговорили, однако я не хочу упустить шанс знакомства с сыном одного из моих близких друзей, – начал начальник, садясь на кожаное кресло: – Что же привело тебя в наше управление, Артем?
Смущенный парень отвел глаза, стараясь придумать убедительную отговорку о своей цели. Однако от Калинина не ушел незамеченным этот жест, поэтому он снова взял диалог в свое русло.
– Как вижу, причин у тебя слишком много. Ну что же, многих молодых людей терзают сомнения о правильности выбора пути. И я не в коем случае не настаиваю на том, что мое управление – это твое последнее место работы, где ты можешь осуществить небывалые карьерные перспективы, однако, спешу тебя уведомить, здесь такие возможности есть. Конечно, я еще не видел тебя в работе и не знаю, насколько высоки твои стремления изучать помимо юриспруденции экономику, но…
Калинин выдержал театральную паузу, широко улыбнувшись.
– Я всегда сравнивал наших с Андреем детей. Мой сын хотел всего и сразу: сначала эта академия ФСБ, потом помолвка с дочерью ГРУшника. Он словно копирует жизнь Бонапарта, который в 24 уже получил генерала за успешное взятие атакованной англичанами крепости. Знаешь, я очень за него рад, но в глубине души понимаю, что удел этих амбиций – хрупкая империя и пожизненное заточение на острове вдалеке от родных. С другой стороны был ты – мальчик, плывущий по течению реки. Я не видел твоих достижений в спорте, ты не оббивал пороги многочисленных органов в поисках практики, однако, когда диплом получен и время пришло, ты заявился в мое управление на должность стажера. Знаешь, твои стремления вызывают мое уважение: ты не хочешь идти к горе, зная, что рано или поздно она сама до тебя дойдет. Ты похож на взрослое поколение, ведь мы тоже получали звания в порядке очередности, а не бежали вперед паровоза… Что-то я ушел в философию…
Мужчина судорожно вытер лицо.
– Итог моей речи таков, что я хочу с тобой дружить. И если ты будешь хорошо работать на благо уже нашего управления, я готов щедро наградить тебя.
В воздухе снова зависла неловкая пауза. Артем, не зная, что возразить влиятельному полковнику, просто сидел, рассматривая антураж книжных шкафов.
– Можешь не отвечать, я же знаю, что моя благосклонность тебе нужна, – перебил тишину начальник: – А пока я тебе дам учебник по экономическим преступлениям, ознакомься с ним на досуге.
Калинин открыл стеклянную дверцу, намереваясь достать нужное издание. В эту же секунду из шкафа мягко приземлилась на пол фотография девушки, которую парень быстро успел поднять. На тыльной стороне карточки была надпись: «Любимому мужу от Анастасии Романовны».
«Обожает свою жену настолько, что хранит ее фото на работе», – подумал Артем и передал фото начальнику. Тот, в свою очередь, помрачнел, однако быстро принял обыденное нахально – серьезное выражение лица и протянул Артему книгу.
– Желаю тебе успехов в нашей нелегкой работе, – напоследок проговорил он и вслед за Артемом удалился из кабинета.
***
На обеде Артему удалось созвониться с Кирой, которая воодушевленно пригласила его на вечернее посещение краеведческого музея.
– Да, там будет выставка исторического оружия, – мелодично говорила она в телефонную трубку: – Да, я действительно думаю, что наш оружейник – любитель может засветиться там. В общем, жду тебя в 8 часов около центрального входа. И оденься как-нибудь поприличнее, вдруг там будут важные люди.
Кира как обычно была немногословна. Середина рабочего дня для нее превращалась в самое тяжелое время, так как, соблюдая нормы приличия, девушка отрывалась от бесконечной работы и выходила с коллегами на обед. Посиделки с сослуживцами сопровождались веселым Светиным щебетанием о последних сплетнях. Эту тему яростно поддерживал Антон, пересказывая слухи, прочитанные в желтых газетах. Немногословный Максим увлеченно слушал назревавшую беседу, изредка громко удивляясь особенно важным событиям. Киру разговоры коллег не волновали, однако врожденное чувство такта не давало ей прервать трапезу и заняться своими делами, поэтому девушке приходилось принимать непосредственное участие в обсуждении, усердно тряся головой.
– Кира, а ты видела эту Веронику? – голос Светы был направлен в ее сторону, поэтому сотруднице пришлось убрать голову от еды.
– Секретаря второго управления? Ну, бывало, пересекались с ней в лифте.
– Нет же, я про Веронику Веспер, невесту Никиты Калинина.
Вспоминая странное содержание записки, а также вчерашнюю ссору, девушка застенчиво отвела глаза.
– Впервые слышу это имя, – проговорила она, с особым усердием ковыряясь в салате.
– Какая жалость. Ты бы знала, как она одета. Платье Шанель, пиджак Гуччи.
– Что, Светка, завидуешь? – издевательски проговорил Антон.
– Ах, если бы. Ее социальное положение позволяет покупать ей такие вещи. И как она вообще додумалась до того, чтобы переехать из Москвы в нашу Вологду.
– А чем плохая наша, как ты говоришь, Вологда? – моментально спросила Кира.
– Ну, как понять, чем… Ты же понимаешь, это Москва. Там ЦУМ один чего стоит… Все последние модные коллекции в нем. А еще там центр искусства и культуры. Вот ты когда-нибудь была в Большом театре?
– Не вижу смысла семь часов трястись на поезде ради одной постановки. А на классические пьесы я смогу сходить и в наш драматический театр.
– Нет, ты не понимаешь, – убедительно продолжала Света: – В Большом театре огромный холл, украшенный хрустальными люстрами. Там множество мужчин и женщин, одетых в лучшие вещи из модных домов. А еще туда приезжают оперные певцы из всех уголков мира. Вот ты слышала когда-нибудь «Волшебную флейту» в оригинале?
– Не припомню, – Кира задумалась: – А разве есть вообще толк от нее для сотрудника?
– Что значит толк? – в разговор вмешался Антон: – Я считаю, что каждый человек, в том числе и сотрудник, должен быть развит культурно. Ты же читала Пушкина в школе, хотя, скорее всего, не планировала стать профессиональным писателем.
– Так Пушкин является нашим непосредственным наследием, ценность произведений которого распространяется на века. Ваша же «Волшебная флейта» – очередная выдумка режиссеров, желающих порадовать столичный бомонд.
– Вообще – то это Моцарт, – смутилась Светлана.
– Я знаю. Факт в том, что многие из тех, кто ходит в Большой на Моцарта, не читали и четверти произведений Пушкина. Все ваше увлечение искусством настолько наиграно, будто вы и впрямь убедили себя, что прослушивание оперы раз в год делает из вас хорошего человека. Если бы вам и было так дорого искусство, вы бы в жизни не сунулись в правоохранительные органы, которые непосредственно душат либеральные умыслы человека, – Кира оглядела затихших коллег: – Вы сидите в Вологде и привлекаете к ответственности прокуроров, перепутавших даты на протоколах, так о каком высоком искусстве, необходимом для вашей жизни, может идти речь? А эта ваша Вероника Вернер или как там ее – очередное доказательство слабости той системы органов собственной безопасности, раз они позволили взрастить таких рафинированных генеральских детей. И если вы за костюмы от Гуччи и походы в Большой готовы даже мысленно унизить свой родной город, то положите свои служебные удостоверения начальнику на стол, ибо я не могу даже представить вас продолжателями дела железного Феликса.
Оглядев удивленных коллег, Кира направилась к выходу.
– Максим, можешь съесть мою куриную котлету, – виновато проговорил Антон: – Мне что-то кусок в горло не лезет, ведь я понимаю, что в чем-то наша гордая пташка права.
Вечер прошел без происшествий и, как только стрелка на часах показала шесть, Кира начала собираться домой, предвкушая вечернюю встречу.
«И что же он забыл в общении с моей персоной, если на кону стоит его помолвка с ГРУшницей в Гуччи», – подумала Кира, покидая ставшее родным управление.
Двор сорок второй школы не изменился спустя годы, протянувшиеся от выпускного. Вот спортсмены – любители бегают по дорожкам вокруг футбольного поля. На соседней площадке выгуливаются дети из группы продленного дня. Окна первого этажа украшены очередными аппликациями, которые усердно делались учениками начальной школы, а из кабинета физики на третьем этаже виден портрет Эйнштейна. Вся эта до боли знакомая картина усердной учебы уже не вызывала у Киры никаких эмоций. Старое поколение сменилось новым, и вот уже совершенно другие ученики сидят в дряхлом кабинете истории, откуда до сих пор не убрали портрет Ильича, и усиленно зубрят даты, переписанные в какую – то тетрадку. Грузная директриса выходит из главного здания к единственному припаркованному на территории школы авто. Десять лет назад именно она выдавала Кире грамоту за победу на лыжных соревнованиях, сопроводив свое поздравление вручением какого-то шоколадного печенья в круглой коробке. Чувства призвали девушку поздороваться со старой знакомой, однако, повинуясь голосу разума, она всего лишь отвела в сторону лицо. Отвлекшись от своего пути, сотрудница не заметила, как на нее несется спортивный велосипед, однако крепкая мужская рука, вовремя потянувшая ее в свою сторону, предотвратила нежелательное столкновение.
– М – да, Кира Александровна, а могли бы очнуться в гипсе.
Наконец девушка посмотрела на своего спасителя, коим явился Никита Калинин.
– И все-таки я счастлив, что Вы также пунктуальны как я, – парень взглянул на часы в золотой оправе: – Без пяти семь.
– Да, спасибо за Ваши комплименты и это внезапное спасение, но я все-таки хочу перейти к делу, изложенному в записке.
– Ах да, – Калинин смущенно улыбнулся, растягивая губы в кривой ухмылке: – Вчера я поступил с Вами слишком жестко. Наговорил, чего не стоит, напомнил неприятные вещи. В общем, я хотел бы попросить прощение за свое поведение. Знаю, что Вы можете обвинять меня за неумение держать язык за зубами, но все-таки позвольте мне прояснить ситуацию, прежде чем я буду отправлен Вами на 4 стороны.
– Допустим, я заинтересована, – заговорила Кира, посмотрев ему в глаза.
– Как Вы, наверно, поняли, я знал Вашу мать.
– Откуда?
– Родители вместе служили. Она по делам часто приходила в наш дом, обращалась с нами, как с родными детьми. В общем, где-то за неделю до ее гибели я слег с сильной температурой. На кону были школьные лыжные соревнования, и отец даже слышать не хотел о том, что мне придется их пропустить. Антибиотики, уколы – меня пичкали всем, чтобы на конкурсе я принес им победу, однако лучше от ускоренного лечения мне не становилось. В тот день я возвращался с очередных процедур, а Ангелина выходила из нашего подъезда. Теперь я могу сказать, что у нее был взволнованный вид, но тогда я как-то не обратил на это внимания… Она, как обычно, начала спрашивать меня про учебу, олимпиады, ну и я проболтался ей о лыжном соревновании. Ваша мама была первым человеком, который запретил мне туда идти. А еще она сказала, что я слишком талантлив для этого города, и порекомендовала мне поступать в Первый кадетский корпус в Санкт – Петербург. В конце она проронила фразу «пообещай, что выполнишь мою волю». Я тогда посмеялся, знаете, переезд в другой город, как и прогул соревнования, мне никто бы не разрешил. В итоге я даже сходил на них и тем же вечером слег с пневмонией. А наутро уже узнал, что ее не стало…
В воздухе повисла неловкая пауза. Кира, уже привыкшая к подобного рода воспоминаниям, нежно обхватила ладонь Никиты и, наконец, заговорила.
– И потом Вы уехали в Петербург?
– Ах да, я все-таки туда поступил. Вскоре меня заметили кадровики, отправили в Академию… Мне странно это признавать, но я все еще скучаю по Вашей матери. Она была очень заботливой.
– Только для чужих…
– Простите, что?
– Ну, мама никогда не уделяла внимание мне или моему брату. Она в принципе была очень импульсивной – в противоположность моему хладнокровному отцу, закатывала истерики, скандалы. Из-за обиды на мужа могла перестать общаться с детьми.
– Ее можно понять, столько испытаний упало на ее плечи. Она ведь была первым замом начальника ОБХСС, мало какие женщины достигали таких высот.
– Из-за ее боли все мы несчастны… Я рада, что хотя бы в Вашем сердце ее образ занимает весомое место…
– Кира, – Никита сжал ее руку и посмотрел уже серьезным, осознанным взглядом в ее серые уставшие глаза: – Я просто хочу, чтобы ты была осторожнее. Твоя охота за досрочными званиями тебя и убьет.
– Спасибо, что так переживаете за мою жизнь, – смутилась она, пытаясь достать ладонь из его цепкой хватки: – Но, думаю, Вам следует так переживать за будущую супругу. Все-таки прогулки по нашему городу в платье Шанель могут закончиться для нее не самым приятным образом.
– Ах, Вы уже познакомились? – Калинин продолжил сжимать ее руку, наслаждаясь промелькнувшей эмоцией бессилья на лице Авруцкой.
– Не вижу в нашем знакомстве смысла.
– Раз так, предлагаю продолжить уже наше знакомство в каком – нибудь ресторане. Отказы не принимаются, однако я согласен на любой день.
– Думаете, мадам Веспер куда-то разрешит Вам пойти со мной?
– Задобрю ее еще одной дорогущей сумкой из новой коллекции. А Ваше внимание я смогу привлечь огромным числом историй и интересными диалогами.
– Даже готовы доказать мне гипотезу Пуанкаре?
– Ну, если дама настаивает, – заметив воцарившееся на лице девушки спокойствие, Калинин принялся разжимать ее ладонь.
– Оставьте свой контакт, и я Вам перезвоню.
Вечер неспешно вступал в свои права, покрывая небо бархатно – темным закатом. Капитан ФСБ медленно вырисовывал на кисти своей коллеги цифры из мобильного номера. Страсти уходящего дня накалялись.
Глава 6
Артем вышел на холодную вечернюю улицу, натягивая на плечи серое пальто. В лицо ударил северный ветер, пытающийся все еще сохранить права хмурой зимы на владение городом. Парень непроизвольно поежился и повернул голову назад, в сторону здания управления. Многочисленные окна все еще освещались, свидетельствуя о том, что милиция день и ночь находится на страже народа. В кабинете начальника также горел свет, однако из-за плотной белой шторы нельзя было разглядеть, присутствует ли он на рабочем месте или куда-то ушел. Наслаждаясь свободой от дневной суеты, Артем закурил сигарету, глядя на багровый закат. В Москве редко встретишь такое девственно чистое небо, не перетянутое проводами от электрических столбов и не загруженное самолетным гулом. Здесь же солнце неспешно садилось, закрываясь стаей небольших облаков. Вдалеке виднелись деревья, украшая двор одной из пятиэтажек. Время здесь будто остановилось, создавая островок идиллии в шумном мировом беспокойстве.
Докурив, парень направился в сторону музея, по пути планируя заглянуть на почту, чтобы рассказать московским знакомым о провинциальной жизни. В мыслях опять появилась Дина, образ которой напомнил о трудностях составления письма. С одной стороны, через две недели он может спокойно вернуться домой, чтобы продолжить обучение и быть с любимой. С другой, интерес, зародившийся в его душе в связи с поисками убийцы, говорил о том, что вологодское приключение может затянуться на долгосрочный период, что вкупе с начавшейся работой милиционера, очень огорчит молодую актрису, которая на эмоциях может оборвать все обязательства, связывающие их. Потому письмо надо было составить наиболее дипломатично, наобещав девушке золотых гор, которые принесет новый сценарий, а также главные роли в предстоящих студенческих постановках. Конечно, в этих речах и была доля лжи, но не может же он признаться, что в Вологде его держит расследование убийства. Да и так ли это на самом деле? С Олегом, бывшим одногруппником Артема, связь была потеряна еще полтора года назад, сразу после переезда парня в Москву. Никто не пытался писать письма или звонить, потому можно ли считать стремление остаться в провинции переживанием за друга? Скорее камнем преткновения здесь становится Кира, которую процесс расследования забавляет. Она ищет результаты экспертиз, разговаривает со следователями. Эти действия будто успокаивают ее, делая характер менее надменным и даже покладистым. А ни это ли счастье для мужчины – видеть благосклонность женщины, которой ты так долго добивался?
Но что же дальше? Мысли стремительно крутились в голове Артема, и теперь ложь, которая будет отправлена Дине, волновала его меньше всего. Сможет ли стать частью его настоящего мира Кира, или она так и останется недосягаемой музой для всех его сценариев. Девушкой, к которой весь сюжет стремится главный герой, но в конце остается отвергнутым. Не станет ли он Евгением Базаровым, оставленным единственной женщиной, которую так любил? В голове гуляло слишком много вопросом. Трясущимися руками Артем переписывал письмо Дине, стараясь более мягко намекнуть на нескорый приезд. Перед глазами же стоял образ совершенно другой женщины, наконец-то завоеванной им прошлой ночью. За составлением посылки прошел долгий час, что изменило все планы Артема, и он бодрым шагом отправился к месту встречи.
