Тайна короля

– Мне кажется, что это самое печальное Рождество в моей жизни, – глядя на огонь, пожаловалась Мария Тюдор.

– В моём замке Хогли в Сочельник было веселее, – помолчав, продолжала она. – Обязательно приходили ряженые и пели святочные гимны, дарили подарки в холле, а если какая-нибудь девушка оказывалась под омелой, то мужчины целовали её, согласно обычаю… Затем приносили святочное полено и укладывали в камин, а я, как хозяйка, поливала его элем и поджигала. После же полуночной мессы все, включая слуг, усаживались за стол.

– А как у Вас дома справляют Рождество, мадемуазель де Монбар? – неожиданно обратилась королева к Луизе.

– Обычно я встречала Рождество в замке моего деда, графа де Сольё, мадам. Весь день до полуночи там играли рождественские гобои. А на закате все, в том числе слуги и местные крестьяне отправлялись в церковь зажечь факелы от алтарной лампады, чтобы по возвращению домой зажечь от этого священного пламени святочное полено. Потом дед и бабушка раздавали подарки…

– Кстати, у меня тоже приготовлены для вас подарки, – вспомнила вдруг Мария Тюдор. – Наннета, открой мой сундук.

Подруге Луизы достался отрез ткани на юбку, Мэри Болейн – ночная сорочка, а дочь барона де Монбара неожиданно получила роман «Ланселот».

При этом англичанка сказала:

– Я говорила с королём и он разрешил Вашему кузену вернуться.

Когда же девушка горячо поблагодарила королеву, та, скользнув взглядом по книге, вдруг добавила:

– А мне Ланселот больше не нужен…

По её тону Луиза так и не поняла, кого она имела в виду: книгу или Суффолка.

Вскоре со своей обычной свитой поздравить королеву явился Ангулем. Сбросив накидку на руки Наннете, англичанка нежно упрекнула его:

– Где Вы были, Франсуа? Мы совсем заждались Вас!

Запустив глаза в её смелое декольте, тот ухмыльнулся:

– Я был у короля, мадам, он хотел поговорить со мной.

По лицу Марии Тюдор словно пробежала тень:

– Как он?

– Всё в руках Божьих. Однако, боюсь, что нет никакой надежды, мадам.

Между тем Гриньо раздавал фрейлинам подарки: духи, ленточки и прочие безделушки. Луиза принимала поздравления Флеранжа, когда к ней подошла сияющая Мэри Болейн:

– Смотрите, что подарил мне сеньор де Буази!

Юная англичанка разжала ладонь, и Луиза увидела серебряную брошку в виде креста с круглым гранатом в центре. Затем Мэри попыталась приколоть брошь к своему корсажу. Но тут к ней приблизился Гриньо и предложил свои услуги.

Наблюдая за ними, Луиза заметила Флеранжу:

– Мне кажется, что сеньор де Буази ухаживает за дочерью посла.

– Кто? Гриньо? – её собеседник усмехнулся. – Он слишком благоразумен и осторожен, чтобы скомпрометировать себя связью с неопытной девушкой.

– Что же ему тогда понадобилось от мадемуазель Болейн?

– Возможно, он делает это по просьбе Франсуа, чтобы разузнать через её отца о планах англичан. Вы ведь слышали, что они недавно сорвали экспедицию герцога Олбани?

– Сомневаюсь, чтобы господин Болейн посвящал дочь в свои планы.

– Кто знает, – Флеранж пожал плечами. – Сразу видно, что малютка любит подарки и могла бы за них кое-что сделать…

В это время Мария Тюдор пожаловалась Франциску:

– Здесь очень холодно.

– Я привёл музыкантов. Давайте устроим танцы, чтобы согреться, – предложил герцог.

– Но ведь король болен.

– А мы закроем все двери!

Из прихожей явились музыканты. Чтобы было веселее, позвали также пажей и камеристок. Во время танца Франциск всё теснее прижимал к себе королеву. Рука же англичанки дрожала в его ладони, а её глаза был полузакрыты. Монморанси шептал что-то на ухо смущённой Наннете, а Гриньо кружил в танце сияющую Мэри. Только Луиза и Флеранж не танцевали.

Внезапно раздался громкий стук в дверь.

– Кто это мог бы быть? – вынужденная остановиться посреди танца, королева недовольно нахмурилась.

Когда двери снова распахнулись, в комнату вошли несколько женщин. Первой следовала пожилая дама с королевской осанкой и гордым лицом. Это была Анна де Валуа, вдова герцога Бурбона, которая правила Францией во время малолетства своего брата Карла VIII. Баронесса де Оре рассказывала Луизе, что бывшая регентша в молодости была влюблена в нынешнего короля, но того женили на её младшей сестре. После своего третьего брака Людовик ХII вызвал вдовствующую герцогиню Бурбонскую из Мулена, дабы та охраняла честь его молодой жены.

– Что привело Вас ко мне, герцогиня? – после неловкой паузы осведомилась у неё Мария Тюдор.

– Я пришла, чтобы поздравить Вас с наступившим Рождеством, мадам, и думала застать Вас в печали, так как король при смерти. Но теперь вижу, что ошиблась… Поэтому разрешите мне удалиться.

Англичанка машинально кивнула и Анна Французская, небрежно поклонившись, вышла. За вдовствующей герцогиней Бурбонской последовали её дочь, Сюзанна, и герцогиня де Лонгвиль. Среди тех же, что остались, были жена и сестра Франциска. Однако смущённая королева обратилась не к ним, а к незнакомой Луизе даме:

– Я думала, что Вас нет в Париже, дорогая графиня.

Невзирая на то, что незнакомке было под сорок, она выглядела ещё довольно аппетитно. Чёрное бархатное платье выгодно подчёркивало округлые формы её фигуры и высокую грудь. А красивое лицо с серыми миндалевидными глазами и ртом в форме сердечка не портил даже великоватый нос.

Бросив хитрый взгляд на Марию Тюдор, та ответила:

– Как только до меня дошли слухи о болезни короля, мадам, я подумала, что Вы, наверно, очень одиноки и решила помочь. Поэтому, покинув Роморантен, поспешила сюда. Но так как сама не могу надолго составить Вам компанию из-за того, что вынуждена заниматься отделкой моего замка, то осмелюсь порекомендовать Вам в качестве компаньонки мою невестку.

Затем, обращаясь уже к Франциску, поражённо смотревшему на неё, Луиза Савойская добавила:

– Надеюсь, сын мой, Вы не будете возражать, если Ваша супруга некоторое время поживёт во дворце?

Повинуясь её взгляду, тот оставил англичанку и подошёл к жене:

– Я сожалею, мадам, что нам некоторое время придётся пожить врозь. Но наша матушка права. Конечно же, нужно позаботиться о королеве.

Произнеся эти слова, он взял руку Клод, с обожанием смотревшей на него, и задержал её в своих ладонях.

– Господь вознаградит Вас за Вашу доброту, монсеньор! И, надеюсь, очень скоро. Ведь я в положении, – дочь короля бросила торжествующий взгляд на соперницу.

Когда Франциск удалился под первым же благовидным предлогом со своими приятелями, матерью и сестрой, Клод предложила своё мачехе помолиться за здоровье короля. Англичанка приказала Луизе снова закрыть входные двери. Неожиданно девушка заметила в приёмной Монморанси.

– Мне необходимо поговорить с Вами, мадемуазель де Монбар, – тихо произнёс молодой человек.

Видя нерешительность Луизы, он добавил:

– Это важно не столько для меня, сколько для Вас.

Прикрыв за собой дверь, девушка сказала:

– Прошу Вас, говорите быстрее!

– Я хочу сделать Вам одно предложение, – начал официальным тоном молодой человек, – но не от своего имени, а по поручению вдовствующей графини Ангулемской.

Девушка бросила на него удивлённый взгляд. Хотя лично Луизе Монморанси не сделал ничего плохого, Наннета намекнула ей, что болезнь Элизабет Грей была вызвана последствиями связи фрейлины с приятелем Ангулема. Впрочем, ту можно было понять. Сын королевского казначея был недурён собой, если только не брать во внимание вздёрнутый нос, из-за которого его прозвали «курносый Монморанси».

– Что же хочет от меня графиня Ангулемская? – сдержанно поинтересовалась Луиза.

– Если Вы время от времени станете сообщать ей через меня, что делается у королевы, то можете считать своё будущее обеспеченным.

– Другими словами, она предлагает мне шпионить за королевой?

– Можно сказать и так, – усмехнулся её собеседник.

– Я жалею, что согласилась выслушать Вас.

Монморанси пожал плечами:

– Я говорил мадам Луизе, что Флеранжу не удалось ничего добиться от Вас, однако она настояла на своём.

– А Вы думали, что Флеранж ухаживал за Вами ради Ваших прекрасных глаз? – мстительно добавил приятель Ангулема, заметив удивление девушки.

– Если Вам больше нечего сказать, я пойду, господин де Монморанси, – после паузы холодно ответила Луиза.

– Подождите. В случае Вашего отказа графиня Ангулемская велела Вас предупредить: она знает, что Вы являетесь соучастницей королевы, устраивая ей тайные свидания с английским послом. Поэтому хорошенько подумайте, чем это для Вас может закончиться!

Девушка отвернулась, но Монморанси успел ещё бросить ей в спину:

– Вы поступили неблагоразумно, отказавшись от предложения графини. Кто знает, что произойдёт завтра…

Глава 9

Тайна короля

Людовику становилось всё хуже и хуже, временами он бредил. Марии Тюдор тоже было не до веселья. Баронесса д’Омон и Клод ни на шаг не отходили от неё. Днём они вместе читали или вышивали, ночью – спали в одной комнате. Что до Ангулема, то он старался не встречаться с англичанкой. Королевский дворец стал похож на склеп, где все со дня на день ожидали смерти короля.

Утром 31 декабря Луиза с соколом вышла одна прогуляться по саду, так как Жиль был на дежурстве, а у Мартины болело горло. Хотя снег перестал падать, от мороза на ресницах образовывался иней. Воды каналов сковало льдом, и лебедей перевели в специальное помещение. Даже Роланд, сделав круг в небе, прилетел назад и сел, нахохлившись, на перчатку хозяйки. Желая укрыться от ледяного ветра, девушка зашла в один из павильонов. Неожиданно туда заскочил ещё какой-то человек. Встретившись с ним взглядом, Луиза узнала Франциска.

– Да ведь это мадемуазель де Монбар – самая добродетельная из фрейлин королевы! – воскликнул тот.

Девушка поспешно присела в реверансе, а герцог продолжал:

– Впрочем, добродетель к лицу только дурнушкам. Вы же не оставили равнодушным никого из моих друзей. Флеранж Вас боготворит, Бонниве – проклинает, а Монморанси не может сказать о Вас ничего дурного. Однако, за Вами долг, милочка!

– Простите, монсеньор? – Луиза не могла понять: шутит он или говорит серьёзно.

– Дело в том, что моя любовница сейчас проводит время с Суффолком, а жена – с королевой. Поэтому Вы должны утешить меня!

Не успела девушка ничего ответить, как влажный алый рот Франциска, часто снившийся ей по ночам, впился в её губы. Однако при этом Ангулем случайно задел плечом Роланда и тот вцепился когтями в его волосы. Невольно вскрикнув, зять короля выпустил Луизу из своих объятий. Воспользовавшись этим, она схватила сокола и бросилась бежать. Однако по пути её перехватил Шарль.

– Я видел, как ты целовалась с Ангулемом, сестрица! – обвиняющим тоном начал он.

– Только не сейчас, Шарль! – умоляющим тоном произнесла девушка.

– Как это «не сейчас»? – повысил голос молодой человек. – Ведь ты почти обручена с шевалье де Оре! Или хочешь, чтобы я сообщил ему обо всём?

– Ты ничего не скажешь ему.

– Почему? – брат Луизы так удивился, что даже слегка растерялся.

– Потому что я заплатила банкиру де Нери все твои долги.

–Всё равно, если герцог будет снова приставать к тебе, я сам вызову его на поединок! – после паузы хмуро сказал Шарль.

Луиза устало вздохнула: весь её мир терпел крушение, и у девушки не было сил объясняться с братом. Поэтому она попыталась отвлечь его:

– А как ты здесь оказался?

– Тётушка послала меня за тобой.

– Наш господин желает видеть Вас, племянница, – печально сообщила девушке Изабель.

Вместе с баронессой де Оре Луиза отправилась в приёмную короля, где собрались те, кто хотел проститься с ним. Сначала умирающий принял королеву, потом своих дочерей и близких друзей, в числе которых был герцог де Лонгвиль с супругой. Однако внимание Луизы привлекли не они, а герцогиня Бурбонская. В отличие от остальных, та не плакала, и девушка проводила почтительным взглядом дочь Людовика ХI, у ног которой когда-то лежала вся Франция и которая была готова отдать всё ради любви старика, умиравшего в соседней комнате. Вскоре оттуда вышел исповедник короля Гильом де Парви.

– Можете войти. Король ждёт вас, – сказал он баронессе де Оре и девушке.

Едва сдерживая внезапно возникшее волнение, Луиза в третий и, вероятно, последний раз следом за тёткой вступила в королевскую опочивальню. Сквозняк, гулявший по обширным покоям, вздымал обивку на стенах. Пламя свечей колыхалось, бросая причудливые дрожащие тени на пол и высокий потолок. На королевском ложе едва можно было разглядеть осунувшееся лицо Людовика, лежавшего с закрытыми глазами. Подойдя ближе, девушка услышала его бормотанье:

– Клод, моя маленькая Клод! Лишь бы твой муж не отверг тебя, чтобы жениться на королеве Марии, как я когда-то бросил свою первую жену ради любви к твоей матери…

– Сир, они здесь, – громко сообщил королевский духовник.

Открыв глаза, Людовик увидел тётку Луизы и слабым тоном произнёс:

– Это Вы, госпожа де Оре?

– Да, сир.

– Жаль, что я не могу проститься с Вашим мужем и поблагодарить его за верную службу…

– Приблизив нас к себе, сир, Вы дали нам всё, чего мы желали.

– Хорошо. А сейчас я хочу поговорить с Вашей племянницей.

Переведя взгляд на девушку, Людовик ласково сказал:

– Подойдите ближе.

После чего добавил:

– Я скоро умру. Так надо. Над могилой моей дорогой Анны я поклялся, что до конца этого года приду к ней. Но сначала мне нужно открыть Вам одну тайну…

Вероятно, у короля перехватило дыхание, потому что он снова закрыл глаза и замолчал, пока вновь не собрался с силами:

– Вы – моя дочь. Я – Ваш родной отец, а не барон де Монбар.

Девушка словно заледенела. Слышно было, как завывал ветер в каминной трубе. А Людовик продолжал свою исповедь:

– Мы познакомились с Вашей матерью в Новаре, которую я захватил во время первого итальянского похода ещё при короле Карле. Лоренца тогда спасла мне жизнь, сообщив о заговоре, подготовленном против меня правителем Милана, считавшимся нашим союзником. С первой же минуты я был поражён её красотой, а затем, когда узнал её душевные качества, возжелал её ещё больше. Но Ваша мать отвергла меня, хотя до того дня ни одна женщина не могла устоять передо мной. Возможно, она чувствовала, что моё сердце навек отдано одной единственной – моей дорогой Брет. Однако после возвращения во Францию я поссорился с королевой и был вынужден покинуть двор. Тогда я отыскал Лоренцу в Париже и предложил ей уехать со мной в Блуа. Наверно, она тоже чувствовала себя одинокой, потому что, наконец, согласилась. Эти три месяца, проведённые с ней в моём замке, навсегда остались одним из самых приятных воспоминаний в моей жизни. А потом Лоренца сама покинула меня. Как она объяснила мне позже, из-за того, что я любил королеву, а не её. Узнав о том, что она родила от меня ребёнка, я решил забрать Вас у неё. Но Ваша мать слёзно умоляла меня не делать этого, и я согласился с тем условием, что она сохранит в тайне, кто Ваш отец. Ещё мы договорились, что я вызову Вас к себе в возрасте четырнадцати лет, чтобы дать Вам положение, достойное принцессы. К сожалению, мне не удалось этого сделать, так как, став королём, я женился на Брет, и мне не хотелось ничем огорчать её. Тем не менее, от Вашего дяди я знал, что Лоренца вышла замуж за барона де Монбара, который удочерил Вас. После смерти Анны, вступив в новый брак по политическим соображениям, я написал письмо барону де Монбару и под благовидным предлогом вызвал Вас к себе. Но, к сожалению, не успел устроить Вашу судьбу…

– Дайте мне руку, – помолчав, попросил король.

Коснувшись его худой холодной кисти, девушка невольно вздрогнула, Людовик же спросил:

– Где Ваш перстень?

– Я была вынуждена продать его, сир.

Отец Луизы кивнул:

– Мне известно об этом. Ювелир, купивший кольцо, предложил его мне для королевы. Достаньте его из-под моей подушки.

Когда девушка достала перстень, Людовик ХII надел его дочери на палец со словами:

– В Италии мне преподнёс его один богатый купец, а я подарил его Вашей матери. Он обошёлся мне в десять тысяч ливров, но я надеюсь, что Вы больше не продадите его. Потому что это единственное, что останется у Вас от меня.

– Обещаю, сир, что так оно и будет, – по щекам Луизы потекли слёзы.

– Да, вот ещё что. Если будет необходимо, мой духовник засвидетельствует, что Вы – моя родная дочь. Однако разрешаю Вам побеспокоить его в связи с этим только один раз.

Затем король перевёл свой тускнеющий взгляд на тётку Луизы:

– Я даю своё разрешение на брак моей дочери с Вашим сыном, госпожа де Оре. Пусть они будут счастливы. Теперь я всё сказал и хочу отдохнуть.

Когда же девушка присела перед ним в реверансе, Людовик прибавил:

– Вы похожи на мою покойную матушку, Марию Клевскую. Она была очень красива и любила носить золотистые платья и прозрачные чепцы, чтобы были видны её роскошные волосы…

Уже выйдя из покоев короля, Изабель сказала:

– Мы с мужем знали, кто Ваш настоящий отец, племянница. Но это была тайна короля, поэтому мы не могли её Вам открыть. Даже моим сыновьям ничего не известно. И, как мне кажется, будет лучше, если это останется тайной и впредь.

– Я тоже так считаю, тётушка.

Тогда баронесса, обняв девушку, спросила:

– О чём Вы сейчас думаете, племянница?

Немного помедлив, Луиза тихо ответила:

– Мне кажется странным, тётушка, наконец, обретя родного отца, чувствовать, что теряешь его вновь.

Первого января, в день, который был так холоден, что Сена покрылась льдом, а на улицах находили трупы замёрзших людей, ровно в десять часов вечера Людовик ХII скончался. После похорон короля Марию Тюдор отвезли во дворец Клюни на улице Матюрень-Сен-Жак. Там под присмотром двух дам – баронессы де Оре и герцогини Неверской она должна была по обычаю провести сорок дней траура. Кроме них вдовствующей королеве не разрешили больше взять с собой ни одного человека из свиты. Помощником же Гриньо, начальника охраны англичанки, стал брат Луизы.

Распоряжались всем графиня Ангулемская и её сын. Хотя молодые друзья Франциска уже провозгласили его королём, официально он мог стать им только через шесть недель. Да и то, если за это время вдовствующая королева не объявит, что она беременна. Однако Ангулем, переехавший из своего отеля в Лувр, уже чувствовал себя властелином Франции, завладев государственной печатью и принимая иностранных послов. Об этом Луизе сообщил Флеранж перед тем, как она перебралась из Турнеля в дом Льва. К тому времени во дворце уже не осталось почти никого из свиты англичанки, а сама девушка не могла вернуться домой из-за непогоды. Буря, наконец, прекратилась, но все дороги были занесены.

– Первого января для Франсуа – особенный день, – оживлённо продолжал приятель принца. – В этот день он потерял отца и стал графом Ангулемским, а теперь – королём!

– Но ведь вдовствующая королева ещё может объявить о своей беременности, – возразила Луиза.

– Ну, это вряд ли! – отмахнулся её собеседник. – Если она не забеременела до сих пор, то теперь и подавно! Ведь к ней никого не допускают!

– К тому же, Суффолк уехал вместе с Бонниве в Кале, – добавил он многозначительным тоном.

– А монсеньор де Ангулем разве не навещает королеву?

– Нет, Франсуа сейчас не до англичанки. Во-первых, он занят подготовкой к новой итальянской кампании против Милана и Неаполя, а, во-вторых, графиня Ангулемская постаралась окружить его самыми красивыми женщинами Франции.

– Но ведь жена герцога в положении.

– Тем лучше для мадам Клод. Теперь Франсуа не разведётся с ней. Хотя англичанка, вероятно, на это надеялась.

– А что ждёт вдовствующую королеву после истечения срока траура?

– Скорее всего, её снова выдадут замуж. Уже сейчас ею интересуются все неженатые монархи Европы, за что сестру Генриха VIII называют новой Пенелопой. Однако Франсуа склоняется к кандидатуре своего кузена, герцога Лотарингии.

– А Вы что собираетесь делать, мадемуазель де Монбар? – после паузы поинтересовался Флеранж.

– Вероятно, уеду домой.

–Надеюсь, что мы с Вами ещё увидимся. Кстати, Вы не забыли о своём обещании?

– О каком обещании?

– Вы дали мне слово, что я будете моей Дамой.

Луиза пожала плечами:

– Но к чему Вам это, сударь? Ведь Вы уже выполнили своё поручение.

– Какое поручение? – приятель Ангулема покраснел.

– Разве Вы ухаживали за мной не для того, чтобы быть в курсе всех дел королевы?

Флеранж опустил голову:

– Да, это правда. Вначале я действовал по поручению Франсуа. Но потом понял, что Вы – не такая, как другие фрейлины…

– Поверьте, – уже глядя в глаза девушки, искренне произнёс он, – это только плотская любовь быстротечна, а духовная – вечна. Как мои чувства – к Вам.

– Надеюсь, Вы говорите правду.

– Клянусь Вам!

Недолгая жизнь при дворе кое-чему научила Луизу. Хотя она не до конца поверила приятелю Ангулема, однако, на всякий случай, не хотела ссориться с ним.

В доме Льва девушка занималась разнообразными делами: чтением, музыкой, вышиванием с Агнес. При этом она старалась думать о своём покойном отце, а не о сыне Луизы Савойской, так как самой себе боялась признаться, что влюбилась в Франциска. Но иногда, забываясь, дочь короля повторяла про себя стих Данте: «И чувствую в моём мученье сладость. Предпочитая только смерти сладость».

Где-то в середине января её неожиданно навестил Томас Болейн.

– После недавнего визита Ангулема в Клюни королеве разрешили увеличить штат на одну фрейлину и пажа не старше десяти лет, – сообщил посол. – А так как все уже разъехались, то выбор пал на мою Мэри. Кроме того, я вспомнил о Вашем маленьком кузене.

Луиза бросила взгляд на Жиля, который жил вместе с ней в доме Льва:

– Вам нужно поговорить с его тёткой, баронессой де Оре.

– У баронессы нет возражений, если только её племянник согласится.

– Вы должны уговорить его, – тут же добавил англичанин. – Ведь королеве в Клюни так одиноко!

– Говорят, что герцог Суффолк сейчас в Кале… – помолчав, заметила девушка.

– Да, наш король собирается поставить его во главе посольства, которое приедет за Мэри Тюдор после истечения срока траура. Хотя тот, невзирая на его приказ, покинул королеву.

– Впрочем, Брэндон всегда выходит сухим из воды, – неодобрительно добавил Болейн. – Ещё при Генрихе VII он впал в немилость из-за того, что тайно женился на фрейлине Анне Браун, но потом вымолил себе прощение. Их брак объявили недействительным и всё же ходили слухи, что Брэндон навещал бывшую жену и детей, пока не сочетался браком с очень богатой вдовой леди Мортимер.

– Я не знала, что герцог Суффолк женат.

– Уже нет. Леди Мортимер умерла и Анна Браун – тоже. Поэтому король хотел, чтобы Брэндон женился на правительнице Нидерландов, но так как из этих планов ничего не вышло, мой тесть, герцог Норфолк, настоял на его помолвке со своей малолетней внучкой леди Элизабет Лизл. Поэтому он женится на Элизабет, как только та достигнет брачного возраста.

– А что будет с вдовствующей королевой? – Луиза задала во второй раз этот вопрос скорее себе, чем послу.

Однако тот счёл нужным ответить:

– Вероятно, брат выдаст её замуж за кого-нибудь из европейских принцев. Насколько мне известно, Карл Австрийский уже предъявил права на бывшую невесту. Если только она не объявит о том, что ждёт ребёнка. Как это говорят у вас во Франции? Кажется, «умная женщина не останется без наследника»?

Как ни странно, Жиль согласился пожить с королевой в Клюни. Сама же Луиза оставалась в Париже только потому, что Изабель уговорила её дождаться приезда барона де Оре или Артура. Наступил февраль, однако никто из них не возвращался. Зато неожиданно в дом Льва прибыл Монморанси.

– Вы должны немедленно отправиться со мной к графине Ангулемской, – безапелляционным тоном заявил он Луизе. – Если же откажетесь, Вас приведут под стражей.

– Хорошо, я еду с Вами, – ответила девушка.

Предупредив банкира де Нери, она отправилась в Лувр. Обои и мебель там были заметно обновлены. По словам Флеранжа, Франциск не собирался останавливаться на этом и хотел полностью перестроить старый замок. В приёмной, где толпилось множество просителей, Монморанси, который всю дорогу хранил молчание, наконец, обратился к Луизе:

– Я уже предупреждал Вас, что преданность королеве не доведёт Вас до добра. Поэтому советую говорить графине Ангулемской только правду!

Луиза Савойская приняла их в небольшом зале со сводчатым потолком. Сидя в резном кресле, она перебирала висевшие на поясе чётки. Слева на маленькой скамеечке примостилась её дочь Маргарита. А справа, облокотившись на спинку кресла, стоял Франциск. У него с сестрой были очень похожие черты лица.

– Благодарю Вас, господин де Монморанси, – графиня кивнула сыну казначея.