Bad idea

– Сегодня не твой день, Хард, – пожимаю плечами, позволяя ему держать меня за руку и контролировать ситуацию.

– Предлагаю сделку! – Том взъерошивает волосы, отходит на шаг и оценивает результат своего хамского налёта, а я взбудоражена и опьянена. – Я тебя трахну! – мои глаза округляются от возмущения, от нарастающей обиды и горечи хочется забиться в истерике, заплакать и убежать прочь, но злость удерживает меня на месте, а дверь за спиной не позволяет рухнуть на пол. У меня есть шанс использовать Харда! – Взамен проси что хочешь! – он невозмутим, уверен в себе, и всё же тень тревоги не отпускает, отчего Томас раскачивается на пятках как мальчишка. Конечно, он не может проиграть спор своим друзьям! У меня появляется уникальная возможность воспользоваться самим Томасом Хардом и обратить его власть против него…

– Что ты можешь мне дать? – высокомерно фыркаю, показывая, что меня нельзя купить.

– Для начала лучшую ночь в твоей жизни, – низкий голос брюнета действует гипнотически.

– Этого мало! Ты у нас самый популярный парень в университете, Хард, а я хочу стать заметной. А как повысить свою популярность, если не за твой счёт? – дышу Харду в губы, кончиком носа намеренно касаясь их, и его дыхание застревает в груди. Он не способен вздохнуть. – Станешь моим бойфрендом по договорённости.

Идеальный способ стать самой популярной девушкой в университете, используя в качестве повышения своего рейтинга самого Томаса Харда. Не то чтобы мне так сильно хотелось стать востребованной, скорее, я просто хочу доказать себе, что такие, как британец, пойдут на всё ради одного тупого спора. И даже такие, как Хард могут привязаться к одной единственной девушке и быть зависимой от неё. Господи, о чем я думаю? Я действительно хочу заставить эту кареглазую сволочь влюбиться в меня? С моими способами обольщения он быстрее сдохнет от смеха над моими попытками и просто свалит после выполнения спора. Но возможность слишком заманчивая…

– Рехнулась, блядь? – Том хватает меня за шею и шипит словно змея.

– Тогда ты проиграешь спор и тебе придётся признать перед своими друзьями, что я, – своими губами прикасаюсь к его, – тебе, – пробегаю кончиком языка по нижней губе, – не дала. – Мёртвая хватка ослабевает. – По рукам! – протягиваю ему ладонь для заключения сделки. Хард молчаливо принимает предложение.

– Пришли мне адрес, – он с трудом заставляет себя произнести эти слова.

– Узнал, что я девственница, – иначе откуда такой нездоровый интерес к моей личности? – Узнаешь и адрес. – Прощальный воздушный поцелуйчик, и я оставляю ловеласа в ярости и раздумьях.

Глава 2. Том

Какого черта сейчас было? Она что поставила мне условия? Эта стерва в своих монашеских платьях разрешила мне трахнуть её? Какого хрена! Мне не нужно разрешение девчонок, чтобы поиметь их. Тем более таких, как эта… Челюсть сводит в судорогах от напряжения. Она реально сделала мне одолжение, согласившись на спор, припугнув тем, что не даст мне? Да я просто приду, трахну её, и мы разбежимся. Эта монашка будет рассказывать чужим внукам о лучшей и единственной ночи в своей жизни, а я в очередной раз выиграю спор и получу свой приз.

Тараню взглядом её удаляющийся силуэт и еле сдерживаюсь от желания сорваться с места и поиметь эту стерву прямо на университетской стоянке на задних креслах своей тачки. Просто отомстив за нанесенное мне оскорбление и моему положению.

– Проклятье! – утираю пот с верхней губы и запускаю пятерню в мокрые волосы, оттягивая пряди. Поведение этой дикарки недопустимо. Я привык, что любая девчонка, завидев меня, растекается лужицей, любезно предлагая услуги своего тела. Мило улыбается и всегда обходительна, потому что она знает, чего ждать от проведенной ночи со мной, и готова из трусов выпрыгнуть, чтобы ублажить меня, лишь бы получить желаемое. Удовольствие от Тома Харда стоит дорого, но еще никто не жаловался. Кроме неё…

Местная зубрила Беркли, погрязшая в своих пыльных книжках и тетрадях, возомнившая себя неприступной и целомудренной студенткой. Это университет с похотливыми парнями и согласными на все девушками, а не монастырь. Есть, конечно, приличные личности в этом заведении, но чаще всего никто не замечает их присутствия. И если бы не этот идиотский спор мне не пришлось бы проходить через это унижение и идти на уступки этой сучки. Мне казалось заманчивой перспективой поиметь последнюю девственницу перед своим выпуском из Беркли и в графе моих личных достижений при устройстве на работу черным по белому было бы написано о моих сексуальных успехах.

– Ты чего завис, Хард? – Брэд хлопает меня по спине, и я едва не впечатываюсь своей тупой рожей в дверное стекло. Вудли сияет как прожектор и смотрит в след удаляющейся стерве от которой буквально зависит моё положение в стенах этого грёбаного универа.

– Девчонка оказалась бойкого нрава и дала тебе отпор? Они все тщательно оберегают свою невинность. До тех пор, пока их хорошенько не трахнут и после они могут думать только об одном, – Брэд сжимает моё плечо и расплывается в своей саркастичной ухмылке, а у меня сжимаются кулаки от желания заехать ему по роже.

Меня всегда поражало отношение Вудли к девушкам. Его ненависть к ним и желание обладать ими граничило с помешательством. Самое страшное, что лишь мне одному были известны истинные причины рождения его ненависти. На этом мы и построили нашу дружбу: два парня с молодыми и горячими сердцами, пропитанных злобой и болью, объединенные одной ненавистью к прекрасному полу…

– Заткнись! – отталкиваю его и прислоняюсь спиной к двери не в силах больше пялиться на размытый силуэт девушки, которая поставила меня на место. Дважды. Публично опустив на глазах у любопытных студентов, просиживающих свои тупые задницы в библиотеке, но так и ничего не достигших.

– Да, расслабься, Хард, я пошутил. Не забудь про фото для нашего альбома, – Вудли заговорщицки подмигивает мне, а глаза загораются нездоровым блеском человека, зависящего от азартных пари. Он выходит из здания университета, и я облегченно выдыхаю.

Альбом «Т.А.Б.» – аббревиатура из первых букв наших имен, обозначающая «Ты – аморальный беспредельщик». Ежегодно наш альбом пополняется традиционными фото девушек, с которыми мы переспали: на спор или просто так. Каждый из нас делал фотографии по мере его испорченности, но обнаженные и подтянутые тела пассий на одну ночь в объективе приветствовались. Если всё сложится удачно, то я лично завершу существование эксклюзивного альбома фотографией последней девственницы в период моего правления в Беркли. И наплевав на все возражения и протесты миссис Болм выделю отдельный книжный стеллаж для сохранения историй девушек, которые были слишком наивны, озабочены и глупы, чтобы отказать нам.

Дикие мысли подстегивают меня и заряжают энергией. Чем скорее я разберусь с этой выскочкой, разграбив её территории, тем скорее весь этот унизительный кошмар закончится, и я вернусь к своей обычной жизни. Но я не знаю её адрес и это главное препятствие, которое жутко бесит и раздражает.

Я облизываю пересохшие губы, и прикидываю с кем эта тихоня может общаться. Ни одной мысли в голове. Чаще всего такие забитые, невинные овечки держатся в стороне и существуют в своем маленьком, замкнутом пространстве без проблем и потрясений. Ну так какого хрена ей не сиделось в своем углу, и она решила именно сегодня напомнить всем о своем присутствии. В том числе и мне! Откровенно признаться, для скромницы она вела себя довольно открыто, резко и требовательно. И в отличие от многих умеет держать язык за зубами.

– Черт!

Тяжело выбрать подходящий вариант, когда вариантов нет и вовсе. Единственное, что мне остается – наведаться к заведующей кафедре. Я не был у неё… с первого курса, но, иногда, мы встречаемся на лекциях.

Твою мать, проходить через такие унижения, идти и выпрашивать адрес девчонки, которую нужно всего-то разок трахнуть – это мой личный ад.

Собираюсь с духом и направляюсь по коридору к кабинету мисс Кёртис. Никогда отвратительнее себя не чувствовал. Заблудшие студенты, оставшиеся в стенах университета и собирающиеся взять изучение своих специальностей измором, провожают меня насмешливыми и довольными взглядами. Они все помнят, как одна стерва указала мне моё место. Как я допустил такое? Чтобы одна незаметная девчонка посмела командовать мной?

Я потею и оттягиваю воротник футболки, которая ужасно сильно давит на горло. Чувствую, что, задыхаюсь и буквально слышу, как трещит по швам мой местный авторитет.

Останавливаюсь перед нужным кабинетом и нервно сглатываю. Не столкнись я с ней в коридоре – ничего бы этого не произошло. Но я захотел потешить своё самолюбие, рискнув публично опустить девушку, а оказался сам по уши в дерьме. Невидимая тихоня превратилась в бешеную дикарку, знающую себе цену, и я пробудил этот дремлющий вулкан, пепел которого может похоронить меня заживо.

Стучу несколько раз в дверь и не дожидаясь ответа вваливаюсь в кабинет. У меня нет времени на любезности. Мне нужен один адрес одной девушки, чтобы… Меня передергивает от отвращения. Я впервые не хочу секса. Вдруг после проведенной ночи с этой монашкой у меня навсегда пропадет желание и влечение?

– О, мистер Хард, – мисс Кёртис поднимает голову и удосуживает меня секундой своего внимания. – Ошиблись дверью? – Вот сучка! Наверно, перетрахалась со всем вышестоящим начальством, чтобы в таком молодом возрасте занимать должность заведующей кафедры факультета журналистики в самом престижном университете США.

На её ответ яростно захлопываю дверь и выдавливаю из себя самую милую и обаятельную улыбочку на которую способны мои губы, отвыкшие улыбаться. Но если я хочу получить желаемое нужно подстраиваться под правила приличия и быть паинькой, иначе мне не светит адрес этой сучки, а если я сегодня не трахну её – спор мне не выиграть. И я окажусь в еще более глубокой заднице!

– Чем могу помочь, мистер Хард? – Я хочу трахнуть вашу гениальную студентку, не подскажите адрес?

Аманда откладывает свои записи и сцепляет пальцы в замок, внимательно меня слушая. Я потею еще сильнее, и футболка отвратно липнет к телу.

– Мне нужен адрес… – топчусь на месте как первоклассник и не могу связать трех слов.

– Я похожа на справочное бюро, мистер Хард? – Эта женщина действует мне на нервы! Она снимает свои черные очки и поправляет каштановые волосы.

– Вы похожи на женщину, которая знает всё о своих студентах, – отчеканиваю ответ через стиснутые зубы, демонстрируя всю свою вежливость и тактичность. – И мне нужен адрес Майи, – проговариваю ее имя с такой аккуратностью и волнением, чувствуя, как вляпываюсь в огромные неприятности, медленно погружаясь во что-то липкое и вязкое. Я покушаюсь на единственно святое в этом университете – гениальную студентку Беркли, на которую молится весь педагогический состав. За один мой промах они заживо сожгут меня на костре, наслаждаясь моими мучениями и всё потому, что я обидел их ненаглядную заучку.

– Что вам сделала бедная девушка? – Унизила и оскорбила. Ах, да, еще добровольно согласилась поучаствовать в увлекательном споре. Думает, что приобретенные ею навыки будут полезны на будущей работе.

Аманда так просто не собирается сдаваться и отдавать мне на растерзание свою лучшую студентку! Все знают о моей репутации плохого парня, использующего девушек для своих сексуальных утех.

– Мне нужно подтянуть свою успеваемость и помощь Майи, – какое странное все-таки имя, – мне не помешает.

Уголки губ мисс Кёртис изгибаются в насмешливой улыбке. Она не верит ни единому моему слову и что хуже всего, видит меня насквозь.

– Тогда почему бы вам не позвонить ей, – чувствую, как краска отходит от лица и на глазах у этой самоуверенной стервы я превращаюсь в бледного мертвеца, – и не договориться о встрече? Майя очень располагающе относится к тем, кому нужна помощь, – доброжелательная улыбка на лице Аманды как лезвие ножа пронзает насквозь моё сердце и усердно ковыряется в нем. Этого я не предвидел. Нормальные люди договариваются о встречах, а не прутся к завкафедры за адресом.

– Мы с ней почти незнакомы, но ходят слухи, что она популярна в делах учебы почти так же, как я популярен в своей стихии… – складываю руки в области паха и приопускаю голову, из-под опущенных густых бровей поглядывая за Амандой, чья уверенность легко стирается как помада с девичьих губ. Она встает со своего кресла и выходит изо стола, заваленного документами, бумагами и нашими эссе, тематика которых бесит сильнее любой тёлки, что стонет невпопад.

– Тогда узнайте у друзей Майи, где она живет, – Аманда не оставляет попыток защитить своего маленького гения от моего нашествия и меня это почти впечатляет. Есть что-то сильное и достойное восхищения в крепких и доверительных отношениях между преподавателем и студентом. У меня подобного никогда не было. Моя единственная, тайная отдушина – живопись…

– У неё нет друзей. Вам ли не знать, что зачастую гении одиноки, – произношу это с таким презрением и высокомерием, что на мгновение мне становится противно и мерзко. Но я быстро отгоняю эти лишние сентиментальные сопли, ожидая падения мисс Кёртис.

Аманда прокашливается и отворачивается, уверен, проклиная меня на чем свет стоит. За её спиной не видно, но я слышу, как она пишет что-то на листе бумаги.

– Хорошо, мистер Хард, – она возвращает наш зрительный контакт и держит в руке небольшой листок с заветным адресом. От нетерпения у меня тянет в паху – хороший признак. Значит отвращения к сексу у меня нет.

– Я дам вам адрес Майи, – машинально киваю, готовый согласиться на всё, лишь бы немедленно получить этот клочок бумаги. – Но вы должны понимать, что Майя Льюис – буквально одна из лучших студенток на курсе. И я говорю не только о её выдающихся способностях в учебе, – да они сколотили целую секту для поклонения этой монашке, я впечатлен, – но прежде всего, как о человеке. – Аманда вплотную подходит ко мне и к моему удивлению эта женщина оказывается на целую голову выше, и значительно старше своих лет. За письменным столом она выглядела слишком молодой; сейчас Аманда Кёртис словно набрала десяток лет. Взгляд её серых глаз ожесточен и требователен. Изящные и тонкие пальцы впиваются в несчастный клочок бумаги. Накрашенные губы вытянуты в линию. Одно неверное слово, движение и эта женщина сотрет меня в порошок, потому я покушаюсь на самое драгоценное в её копилке: бриллиант под названием Майя Льюис.

– Постарайтесь не совершать ошибок с девушкой, которая всё вам простит. Просто потому что это в её натуре: быть открытой миру и видеть лучшее в людях, – мисс Кёртис засовывает бумажку с адресом в карман моих джинс. У меня ощущение, что я побывал на проповеди и должен купить какую-то из святых реликвий. Они ни хрена не помогают, но приобрести их я обязан.

Бормочу что-то бессвязное и выгляжу при этом как полный идиот, которого поставили на место и заткнули четвертый раз за день. В растерянности и с полным пониманием того, что я крупно вляпался, выхожу из кабинета и максимально тихо закрываю дверь в кабинет. Лишнее внимание мне сейчас ни к чему. За сегодняшний день мне хватило его по горло. Смотрю на выглядывающий кончик бумаги из кармана и разум мой стремительно проясняется. У меня есть адрес этой монашки, которая сама того не ведая, своим послушанием и прилежным обучением, собрала вокруг себя сектантов, поклоняющихся ей. Осталось только выполнить условие спора – трахнуть её –, и вернется моя прежняя жизнь, а моё согласие быть фиктивным парнем этой всезнайки окажется недействительным. И она ничего не сможет сделать!

Перспектива поиметь последнюю девственницу больше не кажется такой заманчивой, если в ответ меня кастрируют за нанесенное оскорбление этой белой и пушистой овечке, которая поплачется в жилетку мужененавистнице в лице Аманды Кёртис, и публичная казнь мне обеспечена.

Моей репутации подонка не тягаться с репутацией местной любимицы профессорского состава.

***

Университетская стоянка – такое же место сборища слухов, как и всё учебное заведение. Радует только, что большая часть парковочных мест уже свободна и мне как минимум удастся незамеченно дойти до своей тачки. За сегодняшний день чересчур много пристального внимания к моей персоне. Особенно со стороны одной маленькой стервы…

Сажусь в салон автомобиля и откидываю голову на подголовник, массируя виски. Тонированные стекла скрывают мою страдающую и несчастную физиономию от посторонних глаз. Я морально вымотан и обессилен, а впереди еще встреча с гением, которая знает обо всем кроме секса. Что я буду с ней делать?

Требовательный стук в окно вырывает меня из мрачных мыслей, и я подпрыгиваю от испуга на месте. Без разрешения Лора открывает дверь и усаживает свою очаровательную задницу на пассажирское кресло. Вот с ней я знаю, что делать. Нет никаких проблем с девушками, которые ждут тебя с распростертыми объятьями, точнее с раздвинутыми ногами.

– Ты меня так и не нашел? – она садится полубоком, подогнув колени и кокетливо теребит зубами нижнюю губу. Обычно, мне достаточно таких выходок, чтобы у меня моментально встал. Но сейчас на стрессе я бесчувственное и не реагирующее бревно! Будь проклята эта монашка!

– Томми, что не так? – меня передергивает от злости и отвращения. Именно из-за этого тупого прозвища я и вляпался во все это дерьмо. Лора перебирает мои волосы, пытаясь избавить меня от напряжения и заигрывающими движениями поглаживает мой пах, не вызывая во мне никаких всплесков эмоций. Её это печалит, а меня жутко бесит. Три столкновения с этой сучкой плохо сказываются на моей мужской силе.

– Больше никогда меня так не называй, – отбрасываю её руку и смиряю свирепым взглядом. Лора поджимает губы, и пугливо таращится на меня своими распахнутыми глазищами – заезженный способ заслужить моего снисхождения. Вьющиеся длинные каштановые волосы разбросаны по плечам и подрагивают от вздоха и выдоха. Держаться за них удобно…

– Ты расстроен из-за этой девки? – отвожу взгляд и подавляю рвотные спазмы. Кажется, что еще секунду и меня вывернет на изнанку. Но я действительно не понимаю, что со мной происходит? Еще до занимательной беседы с монашкой, горячие ласки Лоры не дали результата, и она стала искать причину отсутствия моего возбуждения, называя этим идиотским прозвищем.

Задумчиво поглаживаю указательным пальцем нижнюю губу, не отвечая на вопрос Лоры.

– Томми? – Она испытывает моё терпение.

– Убирайся из моей тачки! Немедленно! – хриплю сдавленным голосом, контролируя внутренний взрыв, который приведет к ненужным мне женским слезам. Я не причиняю физического вреда девушкам, никогда. Но мой поганый язык и ненависть внутри способны морально уничтожить даже самую стойкую и незаинтересованную в чувствах девушку. Такой была Лора Кросс. После судорожных оргазмов остальные девчонки бились от меня в истерике. Лора была стойкой и выносливой, но даже у неё был свой предел.

– Почему ты всё еще сидишь в моей машине? – барабаню пальцами по рулю и жду, когда Лора оторвет свою задницу от моего кресла и свалит на хрен подальше от меня. Она невозмутимо смотрит на меня своими серыми глазищами, подведённых черной подводкой, которые становятся ярче в момент негодования или переполняющей обиды, и хлопает накладными ресницами, воспринимая мой вопрос как посторонний шум. Поправляет подол своей юбки, которую невозможно одернуть – она просто безобразно короткая. При других обстоятельствах её внешний вид меня бы возбудил и Лора уже бы скакала верхом на моем члене, выкрикивая моё имя на всю стоянку. Но сейчас сама мысль о сексе вызывает во мне дикое отвращение и физическое отторжение. Всё потому, что мне придется поиметь девчонку, у которой хватило храбрости воспротивиться мне и качать свои права. К тому же она ни хрена не знает ничего о сексе! Господи, дай мне сил и терпения.

– Лора выметайся! – с остервенением рявкаю на весь салон и открываю пассажирскую дверь, наилюбезнейшим взглядом приглашая её покинуть мою гребаную тачку. Она поджимает губы, а в глазах блестят слёзы обиды… Весьма миленькое личико Кросс с кукольными чертами искажается гримасой злобы и остервенения, и похожа она уже не на изящную куклу из дешевого пластика, а на потрепанную игрушку.

Лора широко открывает дверь, выбирается из салона и с сердцем захлопывает, заезжая своей сумочкой по зеркалу заднего вида.

– Я в полной заднице, – упираюсь лбом в руль и испускаю вопль отчаянного человека. Меня пугает неопределенное будущее и пугает эта сучка. Девчонки, которые не поддаются твоей власти, очень опасны и могут стать проблемой…

– Хард!

Подпрыгиваю от стука в лобовое стекло и не успеваю даже моргнуть, как Адам садится ко мне в машину. Сегодня что, день открытых дверей в мою тачку?

Райт выглядит встревоженно. Постоянно оглядывается и всматривается в проходящих мимо студентов. Это бесит и напрягает. Мне своих переживаний хватает. Наверное, где-то поблизости Элис, пасет каждый его шаг. Адам боится её как огня. Она не в восторге от его общения со мной. Что за парень страшится своей девушки и позволяет помыкать собой? По мнению Элис Хупер, я – худшее, что могло случиться с Адамом: плохой друг и отвратительный человек. Очень конкретное и правдивое описание моей личности. Если говорить откровенно, в глубине души, я всегда был благодарен Адаму за дружбу и несмотря на исковерканные слухи, не имеющие ко мне никакого отношения, он оставался рядом. Интересно, его Элис знает, что один из главных зачинщиков всех наших споров – её обожаемый Адам?

– Я хотел поговорить насчет Майи? – Райт сканирует взглядом каждого прохожего и облегченно выдыхает всякий раз, когда убеждается, что это не его тиранша в юбке прошла мимо.

Хочется хорошенько треснуть его, чтобы он пришел в себя и вспомнил наконец-то, что нельзя быть таким слабовольным слюнтяем и подкаблучником. Каждая девушка должна знать своё место. Иначе, рано или поздно она сядет тебе на шею и свесит ножки. Адам тому подтверждение. Отвратительно то, что его абсолютно всё устраивает.

– Кого? – вспоминаю про вопрос Райта и недоумевающе хмурюсь, перебирая всевозможные имена девчонок в своей голове, но проблема в том, что после проведенных бурных ночей, их имена автоматически стираются из памяти.

– Вы с Брэдом заключили на неё пари, – Адам смотрит на меня как полного дурака. – Майя Льюис.

– А, – почесываю затылок и вспоминаю, что сам назвал ее по имени в столовой и в кабинете мисс Кёртис. Майя. Майя Льюис. Необходимо запрограммировать свой мозг на долгое хранение в памяти имени одной девчонки. Не дай бог я облажаюсь и в самый ответственный момент забуду, как зовут объект моего спора и не видать мне выигрыша. Девчонки текут от самой мысли о том, что такие парни как я запоминают их имена, а если несколько раз нежно произнести их, растягивая каждую букву, не заметишь, как кончит и можно смело приписывать себе новое достижение.

– Она хорошая девчонка, – Адам начинает издалека и говорит сдавленным голосом, зная, как я отношусь к нравоучениям. – Я серьезно, Хард. Льюис действительно замечательный человек в общении, с которым легко и комфортно. Она своя. – Обдаю Райта ледяным взглядом. Если он сейчас не заткнется, у него под глазом будет красоваться фингал.

– Мне ее общение не нужно! – Единственные звуки, которые она должна издавать – стоны наслаждения.

– Ты не понимаешь, Том, – Адам прячет лицо в ладонях и протяжно воет, поражаясь моей тупости и раздражаясь моей бессердечности. – Майя особенная девушка и я просто хочу, чтобы ты был с ней повежливее… – Ярко зеленые глаза друга выпрашивают моего обещания о хорошем поведении, но я всегда себя хорошо веду с девушками, секс с которыми повышает мой авторитет альфа самца.

– Ты тоже в секте поклонения ей?

– Мы ходили вместе на спецкурс по философии и частенько вместе работали над практическими заданиями.

– Когда ты цитировал Ницше4 и засирал нам мозг всякой херней? – перебиваю его, вспоминая прекрасные времена.

– Точнее, я пытался сделать что-то правильно, а Майя снисходительно улыбалась, восхищаясь моими стараниями и исправляла все мои косяки. – Адам демонстративно пропускает мимо ушей мой подкол. Он что, восхищается этой святошей?

– Райт, ты окончательно одурел в своих отношениях? – Элис вообще знает, что её любименький просиживает свою подкаблучную задницу в моей тачке и поет дифирамбы местной зубриле Беркли?

– Ты просто не знаешь её так, как я.

– А Элис вообще в курсе, что ты положил глаз на другую? – шкодливо скалюсь, испытывая дикий кайф от рожи Адама, перекошенной от испуга. Типичная реакция Райта на упоминания имени его подружки. Он хлопает глазами и переводит дух. В ту же секунду взгляд его просветляется и Адам уже не зашуганный пацан, а счастливый парень, перебирающий у себя в голове воспоминания, связанные с его возлюбленной. Боже, я теряю друга!

– Я знаю Майю лучше, чем тебе кажется. Мы ходили на двойное свидание. – Когда Райт упоминает себя в одном предложении с Элис, меня начинает тошнить. Я строгий приверженец простого правила: никаких отношений и никаких эмоциональных привязанностей.