скачать книгу бесплатно
Мать работала дворником добросовестно, без нареканий. Пила по-тихому. Во дворе все жалели её, и чтобы Пашку не забрали в детдом, взяли над ним негласное шефство.
Скворцова регулярно получала от Яны порцию острот. Пару раз Катька рыдала. Её родители ходили жаловаться к директору. Он вызвал в свой кабинет по очереди всех ребят. Что уж они говорили – неизвестно. Через неделю Скворцову перевели в параллельный класс.
После девятого Пашка ушёл в техникум, и их общение с Яной постепенно прекратилось.
***
– Осторожно, двери закрываются! Следующая станция Электрозаводская.
Услышав знакомое название, Яна встрепенулась. Не хватало ещё на работу опоздать! Вадим Александрович, конечно, ругать не будет, но злоупотреблять его терпением не стоит: однажды сквозь приоткрытую дверь кабинета она слышала, как Панкратов кого-то отчитывал. В его тихом голосе было столько желчи, что Яне не хотелось бы оказаться на месте собеседника.
Когда она только начала работать риэлтором в его агентстве недвижимости «Азбука элитного жилья», её угораздило влюбиться в шефа. В свои тридцать два он был видный мужчина: рост под два метра, холёное лицо, неизменный строгий костюм-тройка и до блеска начищенные ботинки.
От полной потери головы Яну спасла свойственная ей наблюдательность: как-то раз секретарь взяла отгул, и Панкратов попросил Яну задержаться, чтобы помочь ему с бумагами. Они засиделись допоздна. В очередной раз, поднося Панкратову на подпись шаблон договора, Яна наклонилась. Её взгляд оказался на уровне уха Вадима Александровича. Вблизи оно напоминало по форме вареник с рельефными краями. Яна тотчас подумала, что директору агентства, одетому с иголочки, несолидно иметь такие уши.
Она хихикнула, извинилась и поспешно выбежала в коридор. В дамской комнате смеялась до слёз. Влюблённость сняло, как корова языком слизнула. Яна живо представила, как её любимая Зорька лижет уши Вадима Александровича.
Предъявив пропуск на проходной, Яна зашла в переполненный лифт. Офис агентства занимал несколько помещений на десятом этаже. Дизайн был выполнен в стиле модерн. Белые столы с перегородками. Над каждым – плоская люминесцентная лампа-таблетка. Окна в пол открывали панорамный вид на окрестности – однотипные сталинские дома, небольшие дворы с кучно припаркованными машинами. Пара магазинов и трамвайные пути, иссекавшие улицы рельсами.
Сквозь прозрачные стены переговорной Яна увидела Панкратова в компании незнакомых мужчины и женщины. «Новые клиенты?» – она поприветствовала шефа взмахом руки. Он махнул в ответ, приглашая присоединиться к беседе. Яна вошла и села за вытянутый овальный стол. Панкратов представил её:
– Наш лучший специалист, Кузнецова Яна Валерьевна. Она будет вести вашу сделку.
На немой вопрос Яны Вадим Александрович чуть заметно приподнял брови. Это означало «я потом всё объясню».
Женщина и мужчина встали, Панкратов попрощался с ними. После того, как закрылась дверь, он какое-то время молчал, что-то обдумывая, и заговорил, глядя в окно:
– Клиент сложный. Впрочем, всё как вы любите: придётся поработать психологом. Игорь Богданович Фролов, – шеф указал на пустой офисный стул, где только что сидел незнакомый мужчина. – Хочет продать квартиру. Арбат. Комиссия, сами понимаете… Но! Мать, женщина в возрасте, заартачилась. Квартира ей явно не по карману – престарелая вдова, живёт на пенсию. Игорь Богданович – единственный наследник. Хочет уговорить мать продать квартиру, а ей подобрать вариант побюджетнее. Поезжайте к ней, прощупайте почву.
«Обычно о наследстве речь заходит, когда кто-то умер», – подумала Яна.
Панкратов придвинул к себе красную папку с логотипом агентства – заботливые руки держат золотой ключ на фоне земного шара – и вынул листок бумаги:
– Вот адрес. Код от домофона. Консьержку предупредят о вашем визите. Собственницу зовут Екатерина Архиповна. Семьдесят шесть лет.
– А вторая женщина?
– Какая «вторая»?
– С Фроловым рядом сидела.
Вадим Александрович нахмурился:
– Это совершенно по другому вопросу.
– А мне показалось… – начала было Яна.
– Вам показалось, – перебил её начальник. – Идите, Кузнецова, работайте.
Когда Яна была уже на пороге переговорной, Панкратов воскликнул:
– Да! Сегодня у Бариновой из отдела кадров юбилей. Проставляться будет. По моей просьбе на корпоратив придёт Игорь Фролов. Вам задание: пообщайтесь с ним. – Шеф неопределённо покрутил ладонью в воздухе. – Тонко, как вы умеете. Важно понять его мотивацию: к чему такая спешка с продажей недвижимости?
– Поняла, Вадим Александрович, – Яна спрятала бумажку с адресом в рюкзак и вышла.
В коридоре взяла капучино в автомате и распахнула дверь на балкон. Его соорудили по приказу Панкратова, чтобы не бегать в курилку этажом ниже. По вечерам Яна любила с балкона смотреть на небо – оно было точно таким, как над их деревней: тёмным, бездонным, загадочным. Признаваться себе, что скучает по дому, она не любила: ни к чему эти саратовские страдания девушке, решившей покорить столицу – Москва, как известно, слезам не верит.
Вспомнился первый месяц работы в агентстве.
Испытательный срок прошла успешно, заключив договор, как сказал Вадим Александрович, с безнадёжным клиентом. Сама сделка тоже прошла гладко: и покупатель однушки на Новодмитровской, и её продавец остались довольны.
Панкратов тогда пригласил Яну в кабинет, достал из спрятанного в стене бара бутылку коньяка, налил две стопки и заставил Яну пригубить. Она никогда не пробовала алкоголь. Тёмно-янтарная жидкость с резким запахом обожгла горло. Яна закашлялась, вытирая слёзы. Панкратов достал из того же бара блюдце с нарезанным лимоном и молча протянул ей. Она поспешно подцепила длинными алыми ногтями один кружок, отправила в рот и скривилась от кислого привкуса:
– Извините, но больше я с вами пить не буду.
Панкратов еле уловимо повёл бровями:
– Больше я вам и не предложу. Это традиция: обмыть первую сделку со мной, чтобы дальше удача не отступила. – Он закрыл бутылку и убрал в бар. – Не задерживаю вас больше. Идите, работайте.
И она пахала. Пахала с удовольствием. Мелькали люди, квартиры, сделки… Шеф любил повторять: «Неважно, как заработать, главное – сколько». За полгода Яне удалось скопить приличные сбережения, которые рассчитывала вложить в недвижимость.
Зарабатывать пробовала еще в школьные годы: продавала одноклассникам кэпсы. Выручка позволила приобрести сотовый телефон, и Яна за деньги давала школьной малышне поиграть в тетрис. Позже, работая в сетевом маркетинге, весьма успешно впаривала третьесортную косметику.
Было в Яне что-то, внушающее доверие. Плюс, хорошо подвешенный язык. А ещё удивительная способность разбираться в людях и находить к ним подход. Сколько раз Вадим Александрович хвалил её за умение выстроить диалог с клиентом так, чтобы незаметно для него вывести на нужный агентству результат: снизить цену за объект, взять оформление справок на себя, усмирить разгневанного собственника.
За четыре месяца Яна из рядового риэлтора выросла в ведущего эксперта, и Панкратов предложил ей набирать и обучать сотрудников. Она отказалась: работа «в полях» приносила больше удовольствия.
Яна допила кофе, ещё раз уточнила адрес и поспешила из офиса в метро.
Потенциальная клиентка жила в одной из семи сталинских высоток. Яна достала из рюкзака бумажку и произнесла вслух:
– Екатерина Архиповна Фролова, – она всегда чётко заучивала имена клиентов: легче расположить к себе человека, если обращаться по имени.
Яна зашла в подъезд, поздоровалась с консьержкой и огляделась. Высокие потолки и мозаичные каменные плиты на полу производили тягостное впечатление.
«И что люди тащатся от этих “эклектических апартаментов”? Понятное дело: статусность – вложись в такую недвижимость и, считай, – в шоколаде. Но жить здесь…Не моё».
Держась за деревянные перила, Яна поднялась по лестнице-серпантину на пятый этаж. Остановилась у квартиры Фроловой, сделала глубокий вдох, задержала дыхание и резко выдохнула. Провела пальцами по коротко стриженным волосам, поправила воротник джинсовой куртки и нажала на кнопку звонка.
За дверью отчетливо послышался шорох, но никто не открывал. «Что за треш?! Может, адресом ошиблась?» – Убедившись, что всё верно, Яна трижды стукнула по двери костяшками пальцев. Шарканье. Щелчок ключа в замочной скважине. Скрип.
На пороге в инвалидной коляске сидела пожилая женщина. Седые волосы собраны назад. Очки сильно увеличивали глаза. Тёмно-синее платье с белым кружевным воротничком и сложенные на коленях руки делали старушку похожей на гимназистку.
– Здравствуйте. Я из агентства «Азбука элитного жилья». Ведущий эксперт, Яна Валерьевна Кузнецова. – Она достала из кармана рюкзака визитку и протянула старушке. Та, не отрывая прищуренного взгляда от Яны, отвела её руку и неожиданно расплылась в улыбке:
– Ты?
Яна в нерешительности оглянулась – за спиной никого.
«Сумасшедшая что ли?»
– Проходи, проходи! – старушка отъехала назад, пропуская Яну. Та поспешила ещё раз уточнить:
– Я из агентства…
– Да подожди ты со своим агентством! Ты лучше послушай, как она играет!
– Кто?..
– Моя внученька, – старушка втянула в квартиру.
«А ручонка у неё цепкая».
– Вы Фролова Екатерина Архиповна?
– Архиповна, Архиповна… – старушка одной рукой ловко управляла коляской, а другой не переставала тащить Яну за собой по коридору.
Они вошли в просторную гостиную. Портьеры. Старинная мебель. Круглый стол с гобеленовой скатертью. Ваза с засушенным физалисом.
«Добро пожаловать в советское прошлое», – подумала Яна. Екатерина Архиповна указала рукой на старомодный телевизор с выпуклым чёрным экраном:
– Смотри, смотри, как она играет!
– Кто играет?
– Моя внученька.
Яна хотела сказать, что телевизор выключен, но решила подыграть старухе:
– А-а. Хорошо играет.
– Да? Ты тоже восхищена?
«Ещё как», – Яна уже понимала, что работать с такой клиенткой будет непросто.
Екатерина Архиповна закрыла глаза, закачала руками и замурлыкала себе под нос невнятную, но смутно знакомую мелодию. Потом резко остановилась и в упор посмотрела на Яну:
– Весьма польщена, что в вашем агентстве, милочка, работают любители классической музыки. Идёмте на кухню: буду поить вас чаем! – экзальтированная старушка покатила прочь из комнаты. Яне ничего не оставалось, как последовать за ней.
Они пили душистый чай с мелиссой и ели воздушные пирожные. Екатерина Архиповна внимательно слушала Яну, пока та объясняла, что пришла по поручению своего начальника узнать, не собирается ли кто в этом доме продавать квартиру.
Старушка отрицательно закачала головой:
– Нет, нет, что вы, милочка: у нас никто ничего не продаёт. Тем более, я: в этой квартире мы ещё с покойным мужем жили, двоих сыновей вырастили, внука и… – Екатерина Архиповна резко замолчала, достала из кармана платья крошечный платочек. Вытерла внезапно покрасневшие глаза, высморкалась и запричитала: – Внучек мой, Богдаша.
Яна поняла, что зря теряет время:
«Пора сматываться. Тут сделкой не пахнет», – сославшись на занятость, она поблагодарила Екатерину Архиповну за чай. Та взяла с Яны честное слово, что она в самое ближайшее время заглянет снова.
Вернувшись в агентство, Яна изложила Панкратову суть разговора с Фроловой:
– Скорее всего, произошло недоразумение: в их подъезде вообще ни одна квартира не продаётся. А насчёт Фроловой: вы уверены, что её сын приходил к нам с ведома матери? Она точно не собирается продавать свою трёшку.
Вадим Александрович уклончиво ответил:
– Это мы ещё посмотрим.
Его реакция показалась Яне странной, но она решила не заморачиваться: «Надеюсь, это был мой первый и последний визит к той старушке».
Вечером на корпоративе, в компании подвыпивших коллег, Яна чувствовала себя белой вороной: песен не поёт, тостов не произносит, да ещё и Игорь Богданович Фролов оказался заядлым любителем поговорить «за жизнь» – прицепился к Яне, как банный лист. Ей и выведывать ничего не пришлось. Фролов сам трепанул, что на нём висит огромный карточный долг. «Счётчик тикает. Процентики капают. Не продам мамашину квартиру – мне хана!»
Фролов плаксиво заныл:
– Яночка Валерьевна, вся надежда на вас! – подмял Яну под себя, прижав спиной к кожаному дивану, и полез целоваться слюнявыми губищами.
– Дебил, отвали! – Яна пнула его коленом в пах. Наглец сдавленно охнул и рухнул на пол. Все засуетились, закричали. Яна, воспользовавшись суматохой и тем, что Панкратов куда-то вышел, выбежала из офиса.
По дороге домой она решила, что над старушкой Фроловой, всё-таки, придётся взять шефство: слишком уж подозрительно желание её сыночка продать квартиру при живой-то матери.
Глава 4
Августовское небо изливалось дождём на притихшую степь. В горнице было студёно – в невидимые прорехи между выбеленными стенами и крытой чаканом крышей задувал ветер. Сквозь щели в ставнях проникал скудный свет.
Таисия не любила ненастья – наводило оно тоску и рождало в голове недобрые мысли. Отужинав холодной картошкой да луковицей, зажгла свечу, достала со дна сундука укутанные полотенцем с яркой вышивкой иконы. Бережно расставила их на небольшом столике в красном углу и с полчаса клала земные поклоны. Потом тяжело поднялась, припрятала иконы, легла на широкую лавку, укрылась старым тулупом Прохора и закрыла глаза. Сна не было. В который раз чудилось несчастье с сыном.
На хуторе, где он пятый год жил с молодой женой, прошлым летом горел колхозный коровник. Поговаривали – вредительство. Прохора повязали и неделю допрашивали. Таисия, материнским сердцем почуяв неладное, прошагала пятнадцать вёрст до сыновьего куреня. Аккурат на следующий день невестка раньше сроку разродилась долгожданным первенцем.
Когда Прохора отпустили, он зашёл в дом и с порога бросился в ноги матери – плакал, не мог понять, какая сила привела её в ту ночь в их дом. Таисия отдала запелёнатого младенца невестке, взяла сына за руку и встала на колени рядом с ним. Обхватила худое побитое лицо Прохора:
– Ты, Проша, с Бога начинай и Господом заканчивай, – степенно перекрестилась и ударила лбом об пол.
Прохор покорно повторил всё вслед за матерью. Встал, скрылся в сенях и вернулся со скрипкой. Таисия суетливо гремела чугунками, собирая на стол, украдкой вытирала слёзы полой фартука и поглядывала на сына. Он дотронулся губами до оголённого локтя жены, кормившей младенца на печной лежанке, улыбнулся и присел на табурет. С минуту смотрел рассеянным взглядом перед собой, медленно поднял скрипку, прижал к щеке и заиграл. Протяжная мелодия выплеснулась накипью грусти, сжав сердце Таисии. Разом припомнила она свою тоскливую долю.
***
Из-за темного родимого пятна во всю щеку с детства дразнили «Ташкой меченой». Когда девки в округе начали женихаться, она взвыла: тот, кого полюбила страстно и на век, стал самым лютым насмешником. А потом и вовсе взял в жинки лучшую подружку.
На Красную горку играли свадьбу Демида и Пелагеи. Две недели гуляла станица. Полноводными притокам Дона лилось вино. Песни. Шум. Пьяные побоища. Шутки-прибаутки.
Таисия не участвовала в веселии. Сидела в прохладных сенцах и всякий раз, когда гости ревели «Го-орь-ка-а!», кусала в кровь губы. Как стемнело, пошла на реку. Долго смотрела на освещённую луной тёмную рябь Дона. Горло распирал крик. Грудь теснила свинцовая тяжесть – удавиться, да и только! Таисия уже и в воду зашла по пояс, дрожа от холода. Но тут неведомый голос отчетливо и строго молвил над самым ухом: «Негоже душу губить так паскудно». Таисия заозиралась: «Кто тут?» Внезапной волной пробежал по камышам ветер, и всё стихло. Таисия вышла из воды в состоянии суеверного ужаса.
На краю станицы в покосившейся хибаре жила старуха Феониха. Хаживали к ней бабы – кто за отваром от хвори, кто вытравить нежеланный плод, а кто приворожить казака.
Выслушав сбивчивый рассказ Таисии, Феониха окинула её взглядом глаз-буравчиков и насмешливо прошамкала беззубым ртом:
– А жалковать-то не будешь потом, ежели не так выйдет?
– Нет!
