Записки ведуна. Утопленник Васька и другие истории

– Дык, я это… – Утопленник удивлённо оглядел себя. Синий, опухший, в слизи и водорослях. Одежда клочками да обрывками. – Мне так, вроде, положено…

– Положено, ну и лежи себе, где лежал, а меня дела ждут.

Я развернулся и пошёл дальше. И без того хорош был: стою посреди дороги и с камышами вслух беседую. Ладно, хоть нет никого вокруг.

– Утоп я, – беспомощно развёл руками Васька.

Тоже мне, оправдание.

– И что? – я остановился и стал искать по карманам сигареты: тянуло меня порой, когда с духами общался. – Вон, на русалок погляди. Тоже утопленницы, а не чета тебе, хоть и хвосты рыбьи.

Упоминание о русалках исказило Васькину физиономию так, что и слепой бы понял: после водки это было второе заветное желание утопленника.

– В общем, так, Василий, – я закурил. – У меня сейчас дела, некогда мне с тобой. Приведёшь себя в порядок, тогда поговорим. С таким сопливым я разговаривать не буду, рожа у тебя тошная.

Поставив в разговоре точку, я пошёл по дороге, оставляя утопленника в раздумьях. В навий лес ему хода всё равно не было.

К полудню я закончил с обещанным, перекусил пирогами, запивая квасом, и отправился отдыхать.

Для отдыха я выбрал лодочную прогулку. Перед этим я заглянул в один из магазинов, взял хорошей тушёнки, полторашку пива, не забыв пару наливок для деда, и круглую буханку хлеба. Каравай был свежий, тёплый и очень вкусно пах дымом.

– В печи пекли, – равнодушно пожала плечами продавщица на мой вопрос. Эка невидаль, мол, хлеб на живом огне…

Набив пакет, я отправился на лодочную станцию. Дорога вела не торопясь, где по лесу, где по опушкам, я довольно улыбался солнцу, а про Ваську и думать забыл.

Солнце высоко, до вечера далеко – зачем зря голову забивать?

На станции добродушная тётка забрала в качестве залога паспорт, посоветовала какую лодку брать, я взял стоявшие вдоль стены станции вёсла и пошёл на пристань.

– Не заблудитесь у нас, – наставляла тётка. – Тут везде указатели.

Я кивнул, отчаливая. Получалось не слишком ловко: в новинку мне это дело было, а потом ничего, понял, лодочку почувствовал, и хорошо дело пошло.

Пока по узкой части озера плыл – тихо было. Волны нет, ветра нет. Выплыл я на открытое место – волна поднялась. Я вперёд, а она меня назад! Лодочка-то пластиковая, лёгкая, для воды как пёрышко. Но ничего, гребу себе.

На берегу дальнем леса навьи, настоящие, не для игр и забав с людьми. Солнце припекает, от воды холодом тянет, да не простым – навным. Чуется: озеро глубокое, но без постоянной «живности». Оно и понятно: кому понравится, когда у тебя над головой весь день туристы плавают.

Хорошие места, живые. Как если через стакан смотреть на солнце, когда он пуст или с водой. Здесь стакан полный был. И навки, и русалки рядом: руку протяни и пощекочут тут же, поманят. И вольготно им тут, и люди им не помеха, а принятые в этот мир удивительный…

Благодать, одним словом! И словно в прошлое своё ушёл, в первую жизнь, когда ведовству учился только, и жили люди с собой да миром в гармонии…

И помстилось, что на мне рубаха моя, узором охранным шитая, слева – верный меч на боку, а справа – только руку протяни, – посох мой, колдовской, в лодочке лежит…

Первая протока красивой оказалась, хоть романтические сцены снимай: вода прозрачная, дно близко, камни, водоросли видно, над головой деревья кроны почти смыкают, солнце зайчиками играется…

Вышел я на чистую воду и удивился: на солнце вода не серебром – ртутью блестит, а за борт глянешь: густо-синяя, как небо в сумерках. И красивое озеро: лесом негустым окружено, омуты в нём глубокие, сом здоровый в одном живёт, – а «пустое» оно, не задерживаются здесь русалки, из протоки в протоку проплывут, и всё.

Ну да ладно, кто их знает, чем озеро не угодило, мне тут не жить.

Нашёл указатель, поплыл. До середины озера не добрался, как вижу: от берега на перехват пара серых уток пошла. Селезень и дама его. И быстро ведь так идут, целенаправленно, как на таран! Ну, думаю, не откупишься – заклюют! Да и местные могут обидеться: еда есть, а не поделился.

Осушил вёсла, накормил парочку, пока лениво не отплыли, на волнах покачиваясь: греби, мол, турист, разрешаем…

Я вёсла взял, глядь-поглядь: а нету указателя! Чётко помню – на него плыл, ни водой, ни ветром лодку не развернуло: откуда приплыл – вижу, а куда дальше – хрен знает! Сматерился негромко – закружило озеро! – и решил вдоль берега плыть: не напрямую, как хотелось, зато наверняка протоку не пропущу.

И верно: нашёл, красавицу!

Совсем на первую не похожа: берега людей не жалуют, на выходе над головой мост навный…

Выплыл я тихонечко, смотрю, а у следующего указателя такое место тихое – не проплывай мимо! И видно: бывают здесь люди: тропка есть, да и пятачок у воды вытоптан. Но далеко явно не ходят: старшая навка тут живёт, она гостей не жалует.

Да мне берег не нужен, я и в лодке посижу. Подплыл поближе, встал напротив, в сторону озера следующего посмотрел и понял: не поплыву дальше. Озеро там большое, водяной с русалками там обитает. Вон и девчонки резвятся, только хвосты над волнами плещут: в салки играют. А тут место тихое, нейтральное, на воде солнышко, на тропинке тенёк.

И старшая навка тут как тут. Встала за сосной, руки на груди сложила, смотрит строго: и прогнала бы, да повода нет. Наслышана уже про меня.

– Я выходить на твою землю не буду, в лодке посижу. Позволишь?

Подумала немного и кивнула: сиди. Причалил я, лодку привязал, футболку снял, сижу на носу, на солнышке греюсь, пиво открыл, консервы. Хлеба отломил и понял: вкуснее не ел ещё. Словно солнцем и силой напитан!

Старшая за плечом не стоит, а покосилась так, экий, мол, гость…

Угостил её и хлебом, и наливку открыл, не пожалел. Деду на обратной дороге ещё куплю. Угостилась старшая, улыбнулась скупо, отошла, вроде как по делам.

А за место неё утки толпой приплыли. Не серые, помельче да поярче. Страха перед человеком в них никакого. Избаловали их тут туристы, сразу видно.

Долго я уток кормил, а глядь – средь кубышек и русалки зубами засверкали. Приплыли посмотреть, кто тут такой смелый, у старшой навки пьёт.

И красивые же девки! И шатенка, и рыженькая, и с изумрудными волосами, а кто и как солнечные лучи вместо волос распустил. Навки против них – как простушки против моделей. Ещё бы такие Ваську с его соплями к себе подпустили.

А русалки переглядываются, смеются да прелестями своими заманивают: нет-нет, да и вынырнут, словно ненароком, человечье показать.

– Хороши вы, – говорю. – Да не полезу я в воду – холодная больно! Да и хвосты у вас.

– А мы и без хвостов можем, – отзываются. – На русалью неделю.

– Так то весной, а сейчас уже осень скоро, – смеюсь. – Никуда ваши хвосты не деть сейчас.

– Угостил бы хоть, молодец, – надули губы, а против правды не попрёшь. – Али жалко тебе?

– Для таких красоток не жалко! – отвечаю. – Здравы будьте!

Плеснул им щедро наливки. Они на лету капли похватали, зарумянились, краской налились – чисто живые девки! Эх, манят! Хотел сказать, да не успел: справа так за бортом кашлянули увесисто.

Ух ты! Сам водяной явился!

– Кто это тут моих девок спаивает? – сурово спрашивает, сразу видно: хозяин. На голове венец из коряги; волосы, усы и бородища длинные, тёмной зелени. То ли тина, то ли водоросли – и не поймёшь уже, где что. А по лицу видно: серьёзный мужик, состоявшийся.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.