Наноид. Исходный код

– С моим мозгом что-то не в порядке?

– Послушай меня. Мы поймаем тебя, и очень быстро. Ты, видимо, продолжаешь считать себя человеком. Ты по-прежнему находишься под воздействием иллюзий, созданных искусственной памятью. Но ты наноид. В любой момент ты сам или кто-то другой может произнести кодовую фразу. Похоже, тебе придется распрощаться со своей анонимностью.

Я открыл рот, чтобы ответить, но горло першило и пришлось откашляться. Я с удивлением заметил, что дрожу, испытывая странное сочетание надежды и страха. Человеческая дрожь медленно ползла по спине.

Непривычные ощущения вторгались в рассудок – дал знать о себе имплант контроля сознания. Наноимпланты, имитирующие эмоции человека, себя не проявляли, когда я сжал горло нанотехника. Несколько мгновений Смаатон смотрел на меня мечтательными голубыми глазами. «Ты должен сделать это, – что-то говорило в мозгу, – ты должен сделать это».

Я заставил себя смотреть, как умирает Смаатон, потому что это имело значение. Нельзя убить человека, а затем отвернуться, чтобы не знать, как он ушел из жизни. Иначе это станет легко и просто. Смаатон умирал очень медленно, постоянно дергался, как будто сквозь него пропускали ток.

Смаатон выглядел хуже обычного. Верхняя часть тела ему больше не повиновалась и обмякла, накренившись. Рот был раскрыт.

Затем моя рука потянулась ко лбу и потерла пятно, нарисованное на нем. Я низко наклонился над зеркалом и убедился в правильности своей догадки. Пятно на лбу было клеймом, присущим наноидам. Знак и серийный номер.

Я пальцами осторожно потрогал свое лицо и обнаружил на нем пластиковое покрытие, изменившее внешность до неузнаваемости. «Мне изменили внешность, – сказал я себе. – Сделали из меня наноида. Когда меня похитили, я был человеком, когда я проснулся, то оказался наноидом».

В следующий миг ко мне вернулась ясность рассудка. Почувствовал необычайный прилив сил. В мыслях доминировали человеческие понятия, хотя одновременно ощущал себя неодушевленным и очень древним. Я был часть чего-то большего, огромного, всемогущего.

Факт, что я мог дышать, что означало: я – наноид.

Я вошел в систему и сканировал сеть человека, пытаясь найти слабое место, точку контроля, и ничего не находил. Все наноиды снабжались имплантами и программным обеспечением, предназначенными для взламывания информационных сетей человека как в целях разведки, так и для внедрения в системы врага ложных данных или приказов. Было похоже, что коды доступа и алгоритмы безопасности «Нонокса 815» постоянно менялись, и не позволяли мне войти в их сеть. Значит, моя война будет проходить на физическом уровне.

Я избавился от всех страхов и неврозов. Я нашел себя. Я стал самим собой.

Все остальное – лишь игра. Маска, которую можно было надеть, а затем снять. Только внешняя оболочка.

Опасность обычно таится там, где ее не ожидаешь. Ничего похожего на собственное мнение у меня больше не было. Осталось только беспокойство.

Я почувствовал, что иду по верному пути в своих размышлениях, но закончить мне не удалось. С сознанием начали происходить непредсказуемые изменения.

Когда осознаешь, что не такой, как все, то выпадаешь из толпы, даже если находишься посреди нее. Ты изменился, пусть с виду и остался обычным, у тебя другие цели, другие мотивации, желания и чувства. Шагаешь рядом с людьми, с виду неотличимый от них, а на самом деле – чужак. Новым для меня было, что я думал об этом, как о проблеме.

Ощущение опасности стало острее. Я поддался панике, пытаясь сообразить: что же так сильно давит? В первое же мгновение я понял: мои нанограммы читали и анализировали. Доказательства, оправдания людям были не нужны.

«И какие теперь у меня варианты?» – мысленно спросил я себя.

«Выполнять задание». В сложившейся ситуации я не видел смысла в изменении своего кода. И кто может знать что-то обо мне? Люди? Они и о себе ничего не знали.

На принятие решения у меня ушла половина от половины секунды. Первое правило последней войны – не доверяй никому.

Несмотря на страх и провалы памяти, преобладало во мне чувство неловкости, порождаемое ощущением нелепой ситуации, в которую я угодил.

Я ждал. Ждал, что же произойдет. Минуту. Две минуты. Совершенно ничего не происходило. Люди шли по жизни, как мыши. Люди старались избежать хаоса. Но ко мне это не относилось.

Импланты активировались, следовало действовать осторожно, обдуманно, использовать время, чтобы в какой-то степени адаптироваться к новым ощущениям и возможностям. Только через меня можно было взломать программный код главного наноконтроля наноидов.

Когда я поволок из комнаты нанотехника, он ни разу даже не дернулся. Я подумал только, что скоро может появиться следующая смена.

Пока дотащил человека до склада частей наноидов, уже запыхался в соответствии с кодами программы, имитирующей человека. Заволок его внутрь, уложил лицевой панелью в пол. Вскочил и быстро выбежал, захлопнув дверь.

Все, кто находился в ноноксе, были подключены к системе слежения, которая находилась в командном центре. Если я выключу его, включится уровень усиленной безопасности.

Я подсоединил сканер, оптоволоконные кабели–выходы скользнули внутрь контрольной панели. Я транслировал собранные данные, записывал информацию в долговременную память импланта контроля.

Я ощупал свое тело дважды, проверил все. Мятежные машины приняли вид человека и приступили к созданию невидимого царства.

Зачем мне человеческая плоть? Словно увеличительное стекло приближало прошлое.

В моих имплантах нет ни одной постоянной части программного кода. Если выживу, так тому и быть. Если нет, мое окончание в руках богов. Не я первый, не я последний. Страх всегда с тобой. Привыкаешь к нему, вот и все. Такие мысли были опасны. Они убаюкивали надеждой, будто меня спасет кто-то посторонний. Однако в реальности все выгляделоит иначе: я должен спасти себя сам. Теперь я не был уверен, что уцелею до утра.

У меня опять возникло такое ощущение, будто за мной наблюдали. Это было похоже на неприятное ощущение холодка между лопатками.

Я раздавил в своей душе что-то хрупкое, как яичная скорлупа. Скорлупки человека слишком хрупкие.

Возникшие мысли и ощущения позволяли мне оставаться наноидом, жителем планеты. Впрочем, это не самое важное. Наноид знает способ – жестокий способ. Способ одолеть любого, кто станет на его пути.

Снаружи послышался царапнувший по нервам человека звук.

Быстро переместившись к окну, я затаился, ожидая, пока имплант сознания уберет помехи. Видимость оставалась плохой, но сканеры отследили в темноте фигуры идущих наноидов. Я опознал характерные сигналы, отраженные от активного сканера.

Сканирование частот связи результата не дало. Наноиды двигались молча. Одинакового роста и комплекции, они теряли всякую индивидуальность, словно являлись новви. У перекрестка группа остановилась.

Темнота была относительной. Спасибо наноинженерам, потрудившимся над моим телом, – в темноте я видел хорошо.

Уже через сотню шагов я принял все решения, которые должен был принять. Учел все варианты, которые мог рассчитать. И выстроил все свои действия на много минут вперед. Поэтому дальше я только действовал, не останавливаясь.

В очередной раз шел я через темноту туннеля. Замкнутый, всегда молчаливый, обладающий непростым характером, я не мог рассчитывать на понимание людей.

Когда я выбрался из нонокса наружу, вдали появился рокот, затем над серыми контурами появилась темная точка.

Объект находился вне эффективного сканирования, и я ощутил чувство тревоги.

Темная точка выросла в размерах. Я смотрел вверх. Я провожал взглядом маленький летательный аппарат, описывающий в небе широкие круги. Я следил за винтокрылой машиной до тех пор, пока от напряжения в глазных имплантах не появилась резь. Компоненты человека постоянно создавали проблемы.

Нужно было отключить все чувства человека. Оставить только расчет машины.

До места приземления винтокрылого аппарата было сто девяносто метров. Ближайший наноид охраны был в пятидесяти шагах. Еще один медленно удалялсяся.

Добраться до взлетной площадки следовало без шума.

На территории прилегающей к ноноксу сфера эффективного сканирования достигала трехсот метров в диаметре. Там, где излучение соприкасалось с периметром, начинались явные сбои.

Из полумглы опять появилась фигура охранника. Я намеренно пропустил его мимо себя, стараясь рассмотреть детали экипировки.

Я, двигаясь по маршруту часового, изучал обстановку.

Модель легкого, но прочного боевого нано, выполненного из наноматериалов. Даже здесь, на территории нонокса, дымчатое забрало шлема было опущено, значит, наноид использовал системы ночного видения.

Я сконцентрировался.

Поднимать тревогу не хотелось, но пытаться выбраться из нонокса через территорию наземного периметра было опасно и неразумно.

А это значило, что от наноида охранника нужно было избавляться. Теперь обстоятельства моей реальности стали иными. Я сам сделал их иными.

Неслышно ступая, я оказался за спиной наноида. Единственное уязвимое место соединение гермошлема с шейным кольцом. Там расположен прочный, но пластичный уплотнитель, иначе наноид не смог бы поворачивать голову, а он изредка посматривал по сторонам. Я не зря пропустил его мимо, внимательно наблюдая за движениями. Обычно в системе подобных соединений использовались механические ограничители, останавливающие поворот головы на пределе соединения.

Следовало приложить усилие, которого не выдержит механизм ограничения. Я коротко разбежался, прыгнул, обхватил голову наноида с таким расчетом, чтобы вес моего тела придал дополнительный импульс инерции вращения.

Рывок оказался так силен, что ограничитель с хрустом подломился. Я не отпустил тело противника, принял его вес на себя, не давая с грохотом упасть.

Оглянулся внимательным взглядом вокруг и не заметил ничего подозрительного. Вокруг никого не было. Я подбежал к куполу, который закрыл аппарат. Проскользнул внутрь и влез в машину. Я опустился в креслу пилота.

Пальцы уверенно скользили по клавишам, как будто специально сделанным для меня, а не для наноидев, конечности которых заметно отличались по форме от рук человека. На полукруглом пульте сразу вспыхнули десятки разноцветных огоньков, а на нескольких ассиметричной формы мониторах появились колонки цифр и изображение. Двери вертолета тут же автоматически закрылись.

Датчики систем обеспечения контроля льнут к телу. Активация наносетевого соединения. Наноимплант подключен.

Проверил работу автопилота, убедился в его исправности. На виртуальном пульте появилась пелена красных огней. Ни с чем подобным я раньше не сталкивался.

Кроме пустующих креплений в нише я обнаружил полусферический выступ с тремя углублениями, маркированный пиктограммой «Включение аварийных систем. Повернуть для активации». Устройство старое, трогать его было опасно, но пришлось рискнуть.

Беглый осмотр приборных панелей указал на полное отсутствие наноидных систем. Все системы механизированы. Схема управления проста и надежна. Двигатель внутреннего сгорания. Корпус из композитного материала.

Я пристегнулся, завел двигатель, взялся за штурвал управления.

Я различил глухой гул огромного мотора, открывающего крышу купола. Вот теперь в «Ноноксе 815» узнают, что кто-то проник внутрь купола и готовится к взлету.

Я отключил монитор, схватил штурвал и запустил двигатель. Корпус сразу пронзила легкая вибрация. Прямо передо мной на пульте замелькала желтая лампочка, как будто кто-то пытался связаться с машиной. Я проигнорировал вызов.

Вертолет оторвался от земли. Панорама нонокса начала уходить вниз, отдаляться, никто, видимо, не понял истинного смысла происходящего, по машине не было произведено ни одного выстрела, я набрал высоту.

«Зачем?» – спрашивал я себя. «Зачем я это сделал?» В тот момент этот поступок казался мне немного безумным. Но разве я был не такой же, как все люди?

Вертолет двигался неровно, виляя из стороны в сторону. Я едва справлялся с управлением, все чаще замечая препятствия в самый последний момент, когда покосившиеся строения выныривали из темноты, грозя столкновением.

Разобьюсь – промелькнула мысль.

Двигатель удержал машину в воздухе, а через минуту подъемной силы уже не хватило, чтобы прекратить снижение, чтобы пролететь над опасно приблизившимся скалами.

Я начал пологое снижение, чтобы успеть совершить посадку. Но вертолет потерял управление, ударился о склон, перевернулся и, продолжая терять куски обшивки, принялся скользить по пологому склону.

Я сгруппировался в ожидании неминуемого удара, но скольжение постепенно замедлилось, фюзеляж лопнул в нескольких местах, но не развалился на части, а затем, последний раз покачнувшись, застыл.

Ветер нес клубы дыма. Вот что стало первым ощущением, когда я спрыгнул с подножки вертолета. Гарь была всюду. Я перестал дышать. Не знаю, сколько времени это продолжалось, но, должно быть, приводы, поддерживающие функционирование нано на бессознательном уровне, переключились. Отказ наноконтроля – аварийный переход на ручное управление.

Так началась моя новая жизнь.

Имплант сознания задействовал потенциал человеческого мозга, и восприятие реальности изменилось – как будто вычеркнуло все лишнее.

Судороги из–за нехватки воздуха заставили структуру создать ощущение сильнейшего головокружения. Ничего не видел и не чувствовал. Пошевелиться не мог. Переход в стандартный режим был невозможен.

При таких обстоятельствах оставалось одно: позволить событиям идти.

Что произойдет с моими нанострутурами, вплетенными в мою нервную систему, если заблокировать им доступ к импланту сознания?