скачать книгу бесплатно
Князь мрачно оценил моё волнение, смерил взглядом тяжёлым и заговорил вновь:
– Пять вёсен минуло, когда хворь страшная тебя одолела. Уж кого мы только ни звали, скольких знахарей, ведунов и врачевателей ни привозили… Что только ни делали, но ты плохела и чахла с каждым днём. Отчаялись мы тогда с матушкой твоей и решили ведьму лесную сыскать…
– Белогорью? – уточнила чуть слышно. О том, что к злым духам взывала, когда дела свои чёрные творила, давно молва ходила. И Белогорью люд не любил, стороной обходил, но как бы то ни было, ежели случалось нечто, за что простые лекари не брались, втайне друг от друга до бабки бегали.
– Её, – задумчиво кивнул князь. – Но и она сказала, что помочь не в силах. Нет таких лекарств в природе. Совсем отчаялись мы с твоей матушкой было, но ведьма смилостивилась над нами и поведала о том, что есть тот, кто сильнее всех на свете. И духом, и телом, и знаниями… Посоветовала к нему обратиться. Мол, он – наша последняя надежда…
– Аспид?.. – выдохнула так резко, словно выбили из меня дух.
Моё сердце и без того громко стучало, а как осмелилась догадку брякнуть, удар попустив, ускорило бой.
– Он самый, – опять подтвердил мою мысль батюшка. – И мы под покровом ночи малым отрядом тех, кому доверяли, отправились к ритуальной пещере, что находится в горах, к югу от нас, в одном дне пути. Ритуал вызова Аспида совершили и несколько дней прождали змия. А когда он прибыл, рассказали, зачем его вызвали и тебя показали. Не хотел он браться за это дело. Но мы с матушкой были готовы на что угодно… Клялись, божились… согласны были отдать всё, что он пожелает, лишь бы тебя спас. Он взял с нас обещание, что когда время придёт, мы не откажем ему в праве забрать этот долг. Мы согласились, будучи уверенными, что он злата затребует, может земель… И тогда Дамир велел вас с ним оставить наедине. Уж неведомо мне, что он делал с тобой в пещере и как хворь снял, но забрали тебя через несколько дней уже здоровой, а на груди шрам был…
Вновь приложила ладонь к груди… к сердцу, где, сколько себя помнила, рассекал мою грудь шрам. Побелел со временем, но всё одно, хоть и аккуратный был, но, как по мне, уродливый.
Его стыдилась сильно. И всё думала, как мой муж к этому уродству отнесётся, не станет ли меня чураться? И сколько бы раньше ни спрашивала, откуда он, мне никто о том, не говорил.
Так вот значит, откуда он.
Вот, стало быть, кто его оставил…
– Сердце? – предположила несмело.
– Лишь догадываться о том можно, – пожевал губы князь. – Но издревле ходили легенды, что у Аспидов два сердца. Потому и живут они дольше. Потому и сильны многократно.
– И я, – запнулась на мысли, – думаешь, я его силу имею?.. – глупой показалась сама себе, но не спросить не могла. Отец на меня мрачно смотрел, брови хмурил, так губы плотно поджимал, что скулы вверх-вниз ходили. – Пустое это, батюшка, – не выдержала молчания, – я не умею перекидываться змеем. Огнём не палю… и зла на людей не держу. Мне любо наше княжество. Я бы и жизни другой не хотела…
– Так-то оно так, но ты всё равно другая, Воль. С тех пор, как вернул нам тебя Аспид, ты стала крепче. Никогда более не хворала, даже царапины заживали быстрее, чем у кого бы то ни было… В ловкости ни одна девица тебе не ровня. Глаз зоркий, лучник любой обзавидуется. Уж не знаю, что тогда Дамир сделал с тобой, но ты жива и здорова!..
– Так значит, не вы, а я ему жизнь должна, – покивала мыслям неутешительным, всё больше загоняя себя в пучину неотвратимости.
– Это тайна, Вольха, никто не должен о том знать, и ежели мы все кровью клялись и обеты давали, твоё слово у алтаря будет дано. Но я пообещал Дамиру, что ежели расскажу тебе всё до свадьбы, ты не сболтнёшь никому. Ибо тайна не только твоя, но и его… И ежели прознают, что тебя спас Аспид, некоторые отвернутся, проклятие повесив. А другие охоту на вас откроют, дабы завладеть той силой, что есть в нём и сокрыта в тебе его стараниями. От твоего молчания зависят наши жизни! Дамир знает, что мне верить можно, того и от тебя ждёт.
– Никому, – заверила тихо.
– А теперь ступай, Воль. Подумай в тишине обо всём. Через два дня свадьба ваша состоится, следом ритуал Аспида, а потом в путь-дорогу с обозом до земель Дамира. Приданое уже собирать начали…
В комнату шла в глубоких раздумьях. Значит, не изменить того, что приготовила мне судьбинушка. Стало быть, не увильнуть мне от Аспида окаянного.
Весь день сама не своя хаживала, ночь себя настраивала, что от повинности не уйти. Это простолюдинка могла в бега податься, а я княжна, и ежели слабости поддамся, родителей и княжество под удар подставлю.
Потому обречённо собирала вещи, богам молясь и своего любимого избегая.
Глава 4
Вольха
В белоснежном платье дивной красоты, кружевом украшенном, жемчугом обшитом, в злате и каменьях разноцветных, ряженая по обычаю древнему, княжескому, неуютно себя чуствовала… тяжко и удушливо. И сердечко шало билось, волновалась я сильно, потому в тумане обряд проходил, благо фата скрывала моё смятение и бледность.
«Ох и богатый выкуп за неё дал Аспид, – шептались гости. – Не поскупился змий… Да вроде никогда деньгами не обижал… Всегда по чести расплачивался». Не ведала я, о чём речь, потому что не о том думала, а как рядом Аспид оказался, вообще едва в сознании была, дышала урывками.
Высокий, статный, одет по-людски и богато, да только ликом мрачен и угрюм. Брови хмурил, губы поджимал, ни с кем не говорил, ни разу не улыбнулся, дабы смягчить свой образ «счастливого» жениха.
На силу удержалась, чтобы от него не шарахнуться, когда у алтаря он мне руку протянул. Дрогнула, но свою ладошку в его крупную и горячую вложила.
Краем уха слушала напутствия и наставления, а потом и мы друг другу клятву верности принесли. Руки наши красной лентой обвязали, закрепляя брак. И только услыхала, что теперь мы перед богами муж и жена, вновь всплакнула над судьбинушкой своей горемычной.
Всхлипнула судорожно… чуть не сгорев от стыда за позорное своё поведение. За слабость, кою выказывала при других.
Даже не думала оборачиваться, но меня, грубовато придержав за плечи, к себе крутанул Аспид.
Затаилась в ужасе неотвратимом, а муж с лица фату откинул…
Так и стояли, смотря друг на друга.
Он дико, до дрожи меня пугал…
Аспид – мой кошмар наяву.
Мрачный лик, суровое лицо, тяжелый взгляд.
Красив ли он?
Скорее нет, чем да, но вернее непривычная у него внешность, не славянская уж точно… И глаза эти с необычным разрезом… змеиные… не бывало у людей таких.
Таращилась на него снизу-вверх и ждала мерзкого поцелуя от Змия.
А он склонялся к моим губам, тянулся, обжигая дыханием. Меня от волнения повело сильнее. Я бы упала в тот момент, когда он губы мои накрыл своими, если бы Дамир… не придержал… одной рукой за талию, другой спину. Нежно, но уверенно – не нарушая границу приличия.
Но всё равно мне удушливо жарко стало. Необычайно хмельно. И воздуха захотелось свежего полной грудью втянуть… Спасения глоток…
Поцелуй коротким был. Аспид разорвав объятия, отступил, выказывая спокойствие и безмятежность, и я взяла себя в руки.
Ежели он сейчас такой, так может не будет и в совместной жизни лезть без надобности? Такая мысль душу обласкала. И я чуть приободрилась.
От гостей дом ломился, от яств – столы. Пир начался, шум, веселье… а мне кусок так и не лез в горло. Про себя молилась, чтобы быстрее это всё закончилось.
Дамир, как оказалось, тоже. Ненадолго его хватило.
– Раз принято у вас свадьбы по три дня тянуть, есть у вас ещё два, чтобы Вольху мне отдать по моему обычаю, – встал из-за стола и, больше ни разу не оглянувшись, покинул внезапно утонувшую в тишине княжью залу.
– И я к себе, – шикнула матушке, вцепившись в её запястье.
– Ох, не дури, Воль. Собирайся в дорогу, дабы не опоздать ко сроку. Но окна затвори, никому не открывай, окромя меня и батюшки, – напутствовала княгиня тихо-тихо, дабы другие не слыхали, и явно желая уберечь меня от проступка бесстыдного.
– Неужто ты обо мне такого…
– Не о тебе, а о том, кому свадьба как серпом по горлу, – парировала мягче матушка, и я покосилась на Светозара. Всегда светлый и улыбчивый ликом, сейчас княжич темнее тучи непогожей был. Сидел на краю стола по сторону от отца, не ел… зато на хмель налегал.
– Не посрамлю, – отозвалась, чуть голос подав.
Княгиня едва заметным жестом Варварушку и Микулу подозвала. Они меня сопроводили до покоев, где я выдохнула свободней.
Содрала фату с себя махом:
– Будь проклят, Аспид окаянный! Но раз должна я тебе, отбуду срок и поминай как звали!
Права была матушка, и в окошко камушки кидал, и в дверь стучался, но я не подпустила Светозара к себе:
– Не трави душу, – отрезала зло, к двери лбом прижавшись. – Уходи, не позорь меня, только этого мне еще не хватало: на свою голову молву людскую о неверности схлопотать. И не дай бог, то до супруга долетит…
Ушёл княжич, в чувствах по двери стукнув да так, что сердечко едва из груди не выскочило:
– Ждать буду, но ежели предашь мою любовь, я его сердце и твоё выдеру собственными руками!
– Буде тебя, дурной, – негодующе шикнула. – Вернусь, сказала же… Дождись главное и дел не натвори.
И он ушёл… с собой моё сердце и душу забирая.
***
В окружении пары десятков верных дружинных во главе с воеводой Николой я, батюшка и матушка выехали поутру, не прощаясь с гостями, кто и спать-то не ложился, продолжая пир. С нами – лишь пара бояр с охраной, естественно, волхв Никлюда с учеником, няня Варварушка и прислужник Микула, управляющий повозкой с приданным.
Ох, не нравилось мне, что Светозар тоже увязался. Обмолвиться не пытался, но всё одно его присутствие… немой укор, мрачность меня по-живому резали.
Глядела перед собой и старалась не думать о будущем и о том, что, возможно, домой не вернусь.
И так день ехали с редкими остановками, чтобы перекусить, ноги размять…
Уже близ пещеры, когда спешились и меня готовили к обряду жертвоприношения, Никлюда отвару предложил. Было, отмахнулась:
– Жена я ему уж, зачем рассудок дурить?
Но батюшка настоял:
– Ты Дамира с Аспидом не путай, они хоть и заключены в одном существе, да норовом разные. Ежели Змий страх твой заметит, может возжелать тебя съесть. И тогда тяжко Дамиру будет тебя отстоять, сражаясь со своим нутром. Лучше не будить лихо, – подметил разумно.
Выпила горький отвар залпом. Поморщилась, но в следующее мгновение захорошело мне. Напряжение спало, лёгкость в мыслях появилась, и уже не страшило дальнейшее.
– Так-то лучше, – удовлетворённо кивнул Никлюда, за руку потянув: – Пойдём, уж скоро ночь…
– Никола, останься здесь, лагерь раскинь, – велел князь и матушку понудил за нами к пещере двинуться.
Между деревьев прошли да на полянке у подножия горы на миг остановились. Отец и Никлюда глазами обшарили гору, деревья, кусты и только после дозволили пойти дальше.
Непривычно было, дивно: извилистый тоннель, в котором великорослому вою не развернуться лишний раз, прохлада и влажность… Мрак, тускло рассеиваемый факелом в руке Никлюды.
Сердце гулко грохотало, и тишина такая повисла, что её только наше дыхание и шелест подошв нарушали.
Мы остановились по велению волхва.
Я ждала, но вокруг лишь темнота была, а тусклое свечение от факела только Никлюду выделяло. Волхв знающе прошёлся вглубь, и в следующий миг вспыхнул округлый источник. И вроде не было там хвороста аль тряпья, а он пламенем играл ярко и бойко, светом охватывая большую часть пещеры.
Сморгнула удивлённо, взглядом обшаривая просторную ритуальную залу, в кою меня никогда не пускали и о коей лишь краем уха слышала.
Пока изучала пещеру, Никлюда ученика подтолкнул к каменному алтарю с оковами для рук, что располагался близ стены :
– Подготовь место для жертвы да княжну плени.
Отрок, запинаясь, поспешил выполнять поручение. А мне… хоть и волнительно было, да как-то интересно…
Не успела спросить, что и как, возле меня ученик Никлюды остановился.
– Княжна, мне бы… – Робко руки заламывал, на меня глянуть страшился и вроде даже покраснел от смущения.
– Конечно, – понятливо кивнула и смиренно пошла к стене близ алтаря каменного, на котором Никлюда какой-то ритуал заготавливал, травы запаливал, что-то в ступке смешивал и под нос невнятно бормотал.
Чудно всё…
А когда брякнул на кандалах замок, словно очнулась от дурмана. Холодом смертельным повеяло, испуг прогулялся по телу. И я взбрыкнула:
– А ежели с цепями от стены отдерёт, руки мои тут останутся? – истерика во мне говорила, но и не лишены были слова капли здравости. – Неужто есть у Дамира ключ от кандалов? А ежели Аспид взыграет? Дёрнет… и всё, считай, мертва…
– Кто право голоса девице давал? – проскрипел голос незнакомый. В ужасе глянула на размытый силуэт, от темноты отделившийся.
– Здравия тебе, хранитель Везуль, – почтенно кивнул Никлюда.
– Разве ж тебя не предупредил Дамир, что жену ему по обряду отдаем? – князь прищурился.
– То дело ваше, – безлико отозвался хранитель. Жрец древний и сухой, как лист жухлый по осени. Глаза белёсые, страшные. Кожа бледная, морщинистая. Тощее тело скрывал кусок ткани, обмотанный вокруг. Зато взгляд приковывали рисунки. Они вились по лысой черепушке, лицу, затылку, шее, груди, спине, скрываясь под странной одёжей, как и орнаменты, покрывающие руки от кистей до плеч. – Но ежели по обряду, то за обе руки пленить и кляп в рот, дабы не орала. Аспид бабского визга терпеть не может, – ровно пояснил, на меня ни разу не глянув.
– Батюшка, – в поиске защиты на отца метнула взгляд. Губы дрогнули, глаза обожгли слёзы.
– Молчи, Воль, – строго оборвал мою истерику князь. – Это дочь моя, – голос повысил значимо, и звук пещеру наполнил важностью. – Уже законная жена Дамира, и сейчас мы её к ритуалу готовим, дабы она и для Аспида…
– А, – проскрипел удивлённо голос старика, – стало быть, выжила?.. – прервал батюшку непонятной репликой жрец и на меня впервые с момента появления покосился. – Хороша девица, – одобрил сухо. – И время подходящее, – продолжал ворчать, не выказывая уважения передо мной, князем… – Но руки плените, – велел спокойно, – то по обычаю древнему. Никогда от него не отступали, и, поверь, – белёсые глаза в меня вперил и морозил ликом своим пугающим: – Аспид знает, как забрать то, что ему полагается…
Не успела очухаться, как Никлюда вновь отвара насилу в меня влил. Сглотнула горечь и мгновениями погодя поплыла в тумане дурмана и безмятежности. Лишь голоса, будто из-под воды слыхала, да смысла не улавливала. Силуэты расплывались, а потом настала тишина. Не сразу я волнение странное ощутила. И то… скорее сердце бой ускорило, и от того мне удушливо, жарко стало.
Водила непонимающе глазами, пока смутно не припомнила, что здесь делала.
Тяжко было, вяло мысли текли, и сил не было на помощь позвать. А как собралась было да крикнула: «Спасите!», вместо гласа невнятное «м-м-м» получилось, заглушаемое кляпом.
Вот тогда испугалась я пуще, задергалась в путах, цепями побрякивая да во мрак пещеры всматриваясь…
Не зря учуяла недоброе: в дальнем углу, куда свет почти не доставал, зелёные огоньки сверкнули. Темнота пошатнулась, вырисовывая силуэт…
Дёрнулась в диком желании удрать немедля, да лишь цепями сильнее брякнула и затылком глухо о стену врезалась. Зажмурилась, молясь, чтобы дурным сном это всё оказалось, но когда распахнула очи, поняла, что кошмар… настоящий да наяву. Тот самый, что со вчерашнего дня моим мужем значился.
