Весь мир окрашен в желтый

Но вот когда дело дошло до статуэтки Наполеона, я смог поймать ее и быстро бросить в противника – попал. Марсель повалился лицом вниз.

И в этот самый момент ко мне в голову пришла гениальная мысль – если я сейчас прыгну, то смогу убраться отсюда и избавиться от марселя. Это задержит его на какое-то время, и тогда я успею принять меры.

Дело вышло из-под контроля. Марсель не остановиться. Нужно немедленно возвращаться к Нику. Не могу позволить, чтобы он попал в беду.

Самое время прыгать!

Но не тут-то было…

Стоило мне оторваться от невидимой поверхности, как за меня ухватилась рука марселя, и мы вместе с ним взлетели…

Все стало желтым.

Лента вращалась вокруг нас бесконечным потоком.

– Отвали!

Я гневно оттолкнул от себя Марселя.

Но марсель только и придумал, чтобы врезать мне по лицу.

Будет гематома. Черт!

– Прыгать не умеешь?!– издевательски бросил я и встал на ноги.

Нужно оторваться от него…

Вижу то, что мне нужно! Прыгаю!

И в последний момент за мою ногу цепляется Марсель.

Мы оказались во дворах, где встретились. Шел сильный снег. Машина уже не была разбита. Мне не было так больно, как после падения на снег в самом начале поединка.

– Вернулись…– выдохнул я.

Даже легче стало как-то… но совсем не стало легче, когда я осознал, что Марсель все еще рядом!

– Разве не понял, что мальчишку не получишь?!– крикнул я.

Марсель злобно нахмурился.

– Это было только начало, Ал! – этот ответ меня почему-то убедил.

И вот я увидел, как над правой рукой Марселя появились всполохи пламени. Совсем дурею! Что за?.. Огненный шар летит прямо на меня! Успеваю прыгнуть…

Снова все окрасилось в желтое… Снова лента Вселенных.

Прыгаю!

Я дома. Марселя нет.

Ник рядом…

Глава 18

Ее печаль

Я таяла…

Каждый раз, когда я думала о нем, я таяла…

Не могу описать это состояние словами, но каждый раз, когда я таяла, мне хотелось испытывать это снова и снова…

Я помню этот взгляд. Помню этот голос. Помню эту улыбку. Помню эти слова. Помню эти жесты. Помню эти прикосновения. Помню это дыхание.

Дыхание… я хочу снова и снова ощущать его дыхание у себя на шее, на плече…

Я не могу спокойно есть, спать, гулять, общаться с людьми. Я хочу увидеть его. Увидеть снова и больше ни на мгновение не переставать его видеть!

Не могу без него – тяжело.

Я чувствую… чувству, что он волнуется обо мне. Но не так, как этого можно было ожидать. Его чувства другие… Он думает, что мне угрожает беда, опасность. Но ничего такого нет… Почему он это чувствует? Почему так?

Это началось, когда он уехал. Тогда я стала втором чувством ощущать то, что чувствует он, его душевное состояние. Как же интересно и одновременно страшно чувствовать на ровне со своими ощущениями, испытывать то, что чувствует другой человек, находящийся от тебя в сотни миль.

И с тех пор я не переставала чувствовать то, что чувствовал он…

Волнение. Сильное волнение и беспокойство за мою безопасность, за мою жизнь. Почему? Я в порядке.

Отчего он не может чувствовать то, что ощущаю я?! Тогда бы он понял, что все в порядке, но… он бы чувствовал боль, которую я испытываю каждое мгновение, что его нет.

А его нет уже давно…

Где ты?

Я знаю где…

Но где?!

Когда ты снова переступишь порог этой комнаты? Когда снова увидишь эту постель и ляжешь в нее? Когда я снова буду ощущать твое тепло?

Твои осторожные редкие прикосновения. Твое горячее дыхание…

Мне не хватает.

Мне тебя не хватает.

Ах, отчего он не слышит меня? Почему не может говорить со мной?.. Почему я не вижу его во снах?

Как тяжело, как больно…

Любить на расстоянии…

Между нами мили, города, дорог, железнодорожные пути… нас разделяют километры, но… не смотря на все это, я чувствую то, что чувствуешь ты.

Что это? Почему так?

Меня на мгновение осенило… Он что-то говорил про прикладной материал… Может, ли это быть он? Возможно, он открылся во мне, когда он ушел, когда я перестала его видеть…

На следующий день… Да! Уже на следующий день я чувствовала его… И с тех пор всегда. Каждый день. Только это согревает мою душу и не дает мне совсем замерзнуть в этом холодном городе.

За окном не прекращалась сильная метель. Завывания ветра были слышны и с закрытым окном – такие громкие. И движение поездов – там, вдали… очень медленное движение…

Ах, если бы сейчас из одного из вагонов вышел он? Но он не выйдет…

Сейчас у него есть дела. Я должна ждать. Мне ничего иного не остается, как ждать его и терпеть эту ужасную боль разлуки.

Я не в опасности. Все хорошо.

Спи спокойно, любимый.

В последнее время ты тяжело спишь, верно? Я ведь чувствую это, знаю…

Расслабься. Постарайся не думать ни о чем. Просто расслабься и засыпай. Закрывай свои глаза, дыши спокойно, все печали позади. Завтра будет новый день.

Засыпай…

Но когда я усну, его уже не будет. То время, когда я могла видеть его каждый день, прошло. Теперь, когда его нет нигде вокруг, он появился внутри меня в виде своих чувств.

Это значит, что он всегда со мной. Если не рядом, то внутри…

Каждый раз, закрывая глаза, я представляю себе его лицо. Хочу прикоснуться к нему, приблизиться ближе, чтобы почувствовать его дыхание у себя на щеке, но… пока не могу. Пока его нет.

Ложусь на постель и обнимаю подушку. Плачу…

В последнее время я слишком часто стала плакать. Сама не знаю почему. Если подумать, что я плачу из-за того, что его нет рядом, глупо. Из-за того, что его нет рядом, мне больно. А плачу я потому… сама не знаю. Слезы льются сами по себе.

Возможно ли, что это его плач… Плач его души? Он плачет часто. Всегда, потому что нет меня. И этот плач… он перешел на меня. Он плачет внутри, а я… я плачу по-настоящему.

Вполне правдоподобно, учитывая происходящее со мной сейчас… В каком-то смысле мы всегда были единым целым. Мы всегда чувствовали друг друга. И даже сейчас, когда мы разлучены и не можем видеться даже во снах, мы все равно вместе – единым целым.

Мы с ним – одно и то же. Как приятно это осознавать! От этой мысли мне самой становиться гораздо легче.

Но тогда это может означать только одно – мы должны быть вместе. Между нами не должны быть километры! Мы должны быть прижаты друг к другу… Всегда.

Я не знаю, чем обусловлена эта связь. Он говорил что-то о Сёрфере, но… доказать то, что во всем виноват именно он, потенциально проблематично, как ни крути.

Что же нас так связало? Почему мы любим друг друга, а не других людей?

Что является причина всему этому?

Почему нас так тянет друг к другу, что ничто не может этому препятствовать?

Почему мы чувствуем друг друга?

Кто соткал эту цепь, что неразлучно нас связала?

Кто тот, кого мы должны благодарить?..

Ответов на все эти вопросы у меня не было, а ответ требовался только один.

Сёрфер?

Очень сомневаюсь…

Не может быть все так просто… Вот чувствую – не может!

Ах, как моей душе больно! И никак я не засну… Кажется, что я могу потерять его навсегда, но этого допустить я не могу…

И не допущу.

Мы будем рядом. Мы будем вместе. Всегда.

Я обещаю.

Но что мне остается делать? Ждать… Только ждать?

Но это невыносимо! Я сижу здесь, запертой в четырех стенах, окруженная белой пургой, как в ловушке…

Только он позволяет мне видеть остальной свет, через его чувства ко мне…

Как сложно. Как приятно. Как нежно.

Я не должна сдаваться… Но эта камера… Моя комната снаружи меня, а пленит так, будто сжимает мою душу в тески. Мое сердце заперто в кандалы. Оно не может чувствовать, летать…

Я бы отдала все на свете, чтобы еще раз увидеть его! Услышать хотя бы голос…

Как бы ни было прекрасно ощущать его чувства ко мне, это ужасно больно и тяжело! Я сама осознаю, как он страдает из-за разлуки со мной, и я сама страдаю не меньше.

Я страдаю за нас двоих.

Спи спокойно, любимый, я понесу эту ношу…

Только будь счастлив! Прошу!..

Нельзя оставаться вечно в стороне. С каждым днем пребывание здесь становиться все более невыносимым. Хоть открывай окно и прыгай! А уехать… не могу. Пока не могу, потому что не знаю, что тогда произойдет?

Рвануться к нему, как жена декабриста?!

Но я сама в каторге. Я в ледяном плену, а не он…

Я вспомнила свое обещание, данное ему на прощание. Я обещала связаться с ним. И знаю, как это сделать… Время пришло!

Отчего же я оттягивала это мгновение? Наверное, понимала, что если сделаю это, то боль усилиться. Тогда я еще не была готова это терпеть.

Теперь готова!

Встала с дивана открыла окно – в лицо подул ледяной ветер, в комнату залетел снег.

Теперь стало не так душно…

Закрыла окно и отправилась к своему столу. В комнате было совсем темно. За окном – вечер. Скоро ночь, но я не могу бездействовать. Все равно не усну.

Тогда я включила настольную лампу – стало теплее. Быстро все смела со стола на пол. Плевать! Потом уберу – будет чем заняться, а то совсем тяжело…

Я отрыла в полке чистый белый лист бумаги, а потом умудрилась где-то откопать конверт. Очень кстати. Сегодня же смогу отправить, чтобы не ждать до завтра, чтобы купить конверт.

Быстро нашла несколько ручек. На черновике проверила какая из них хорошо пишет. Вот эта, кажется пойдет.

Готово.

Сейчас на моем столе ничего не было, кроме белого листа бумаги, ручки и конверта. Все остальное я тоже сбросила на пол. Так стало комфортнее.

Что дальше?

Написать письмо.

Как начать?

Пока не знаю.

Что ему рассказать?

Все.

Он должен все знать… Я больше не могу молчать! Не могу терпеть! Я хочу, чтобы нас еще что-то связывало, помимо того, что теперь я ощущаю каждое колебание его души.

Я собралась с мыслями и преступила…

Время тянулось долго, а я выкладывала на этот лист бумаги всю свою душу…

Это письмо стало отражением моей души.

Прошу, читай его нежно.

Привет, дорогой Ал!

Я никогда еще не писала писем в своей жизни. Сейчас пишу. Знаю, что опыта у меня по этой части мало, но надеюсь, что ты простишь меня за все мои недочеты и ошибки. Когда будешь читать, помни, что здесь написано то, что я чувствую.

Прошу, Ал, читай это письмо нежно…

Поехали?

Здесь становиться все холоднее. Как ты уже знаешь, зима у нас наступает раньше, чем у вас. Город утопает в снегу. Но мне не холодно, когда я думаю о тебе. Вот и сейчас мне тепло. Знаешь, мне редко бывает холодно зимой. И это не потому что я так тепло одеваюсь, мне просто не холодно. Сама не знаю почему… А тебе?

Как правило, письма начинают писать с описания погоды. Вот и я решила попробовать. Понимаю, что получилось коряво, но я не мастер. Надеюсь, что ты простишь меня за такой стиль.

Без тебя мне становиться очень одиноко. После того, как ты уехал, я не могу представить ни один день без тебя. Правда! Это сложно объяснить, но после того, как ты уехал, а именно на следующий же день, я стала чувствовать двойные ощущения. Думаешь, что я с ума сошла, но как бы не так! Я же поверила в твои прыжки и в Сёрфера… так что теперь пришло твое время тебе поверить мне.

Я чувствую не только свои эмоции, но, как мне кажется, ощущаю твои тоже… Чьи же еще? Интересно, правда? Я чувствую все, что чувствуешь ты. И я заметила, что ты сильно переживаешь за меня, волнуешься. Ты, правда, считаешь, что моей жизни что-то угрожает? Все в порядке. Не волнуйся, прошу тебя. Я хочу, чтобы ты спал спокойно.

А вот я спокойно не сплю уже давно. Плачу постоянно… Сама не знаю почему, но думаю, что это плач твоей души. Мне хотелось бы знать, что ты на это скажешь. Обязательно напиши об этом в своем ответе.

На этом с моими двойными ощущениями и эмоциями пока что все. Без тебя тяжело – поверь. Я сильно скучаю. Погода меня совсем не радует. Как там у тебя?

Теперь хотелось бы поговорить о нас.

Я никогда не думала, что кому-нибудь когда-нибудь скажу это (особенно мужчине), но тебе я скажу это…

Я не могу без тебя! Делай со мной все, что захочешь, но только будь рядом! Я согласна быть твоей рабыней! Не могу без тебя! Мучительно тяжело! Сердце болит! Знаешь, как? Душа разрывается в клочья, а я все никак не могу сделать, чтобы мне стало легче… Только ты сможешь.

Никак не могу смириться с тем, что ты уехал. Стало ужасно грустно и тоскливо. Так пусто, что только твои чувства обо мне, которые я ощущаю, дарят мне хоть немного радости и тепла. Спасибо.

Ни с кем еще я не была готова отправиться на край свет так, как с тобой. С тобой я чувствовала себя защищенной. С тобой мне уютно, хорошо и тепло. С тобой я не знала печали и тоски в этом мире. Тебе я готова довериться во всем. Я верю тебе, Ал, верю каждому твоему слову.

Я буду верить тебе всегда. Я готова провести с тобой целую вечность и не пожалею об этом. Правда! Я хочу только одного, чтобы ты был рядом. Всегда был рядом… Не могу без тебя!

С тобой мое сердце готово летать, а душа петь! Я готова отдать свое сердце тебе, и я делаю это. Я дарю тебе свою сердце каждый раз, когда думаю о тебе, а делаю я это постоянно. Мои мысли только о тебе одном! Так тяжело не видеть тебя во снах. И потому не сплю, зная, что тебя там не будет. А в бодрствовании я могу представить тебя себе, представить твое лицо…

Мне нравиться твое лицо. Хочу видеть его всегда! И слышать твой голос. Твой нежный голос, который так нежно обнимал меня, когда мы были вместе. Еще мне не хватает твоего дыхания. Каждый представляю себе, что ты дышишь на мое плечо. Не могу без этого. Тяжело мне без тебя. Очень.

Я не знаю, как люди заканчивают письма. Обычно задают вопросы. Мне было бы очень приятно узнать, как ты, что делаешь каждый день и что чувствуешь. Какая у тебя погода? Как ты проводишь день? Как продвигается учеба и практика в больнице? Как там Элис? Надеюсь, что вы общаетесь, и она помогает тебе. Получается прыгать? Знаю, что задаю слишком много вопросов, но я хочу узнать о тебе, как можно больше! Все хочу узнать! Я хочу прочувствовать тебя каждой клеточкой своего тела…

Знай, что я тебя всегда жду.

С любовью, твоя Лина.

В конце я поставила сердечко и роспись. Знаю, что получилось как-то по-детски, но мне так захотелось – вот и сделала.

Закончила…

Я несколько раз прочитала свое письмо. Поначалу оно показалось мне несколько затянутым, но я подумала, что для такого долгого срока расставания оно будет в самый раз.

Знаю, что получилось нескладно, местами коряво, но… я же в этом деле круглый чайник! Надеюсь, ему будет приятно… А мне будет еще приятнее чувствовать это.

Даже весело стало, когда я поняла, что узнаю, когда он читает письмо.

Я аккуратно подписала конверт, с бережностью сложила листок бумаги. Заклеила конверт. Готово.

Я быстро оделась и вышла на улицу. Там царила метель. Я прижала конверт к себе и бросилась в сторону почты.

И все мне было ни по чем! Ни метель, ни сугробы, ни проезжающие машины, ни резкий ветер, ни острые снежинки, ни пробегающие мимо люди – ничто не было способно мне помешать.

Как же было приятно нести этот конверт. Я чувствовала, как от него исходит тепло. Главное – не потерять… Я хотела бы, чтобы это письмо прочитал только он.

Только он…

Знаю, что письма даже читают перед отправкой, но сейчас мне почему-то хотелось надеяться на человечность наших почтальонов. Ведь в это письмо я вложила всю себя! Я открылась ему! Я распахнула душу перед ним! И я бы хотела, чтобы ее увидел только он один и никто другой.

Пришла к почтовому ящику, поднялась на носочки и бросила конверт в узкое отверстие. Дело сделано!

Очень скоро это письмо получит Ал, и я узнаю, когда он будет его читать…

Остается только ждать. Снова ждать…

Я рассчитывала на то, что, когда напишу письмо, боль и страдание от ожидания станут сильнее, но нет – мне стало легче. Я была счастлива от того, что наконец могла связаться с Алом.

Боль утихла.

Стало легче…

Прошу, Ал, читай это письмо нежно.

Люблю тебя.

Глава 19

Угрозы стали явью

Кто-то позвонил в дверь. Так не хочется вставать! Сегодня суббота – я отдыхаю… Черт возьми! Кто там может быть? Кого принесло?

Я спал в гостиной, а Ник в моей комнате.

Мучительно громкие и долгие звонки не прекращались.

Что за?..

И вот дверь моей комнаты открывается, и в гостиную входит Ник с растрепанными волосами.

– Кому там не спится? – спросил он у меня. – Ты ждал гостей?

– В такую рань? – протираю я глаза. – Смеешься?

Но звонки в дверь не прекращались. Напротив – они становились все более продолжительными и мучительными.

Черт с два!

Не ничего не оставалось, как встать с кровати, надеть домашние шорты и футболку. Я лениво направился к двери и даже не затем, чтобы открыть незваным гостям, а ради того, чтобы этот мучительный звонок утих.

– Я иду! – крикнул я, пытаясь заглушить громкий звонок, но моя попытка оказалась тщетной – звонок все еще звенел.

Проклятье! Кто там такой невоспитанный?

Даже в глазок не стал смотреть, а зря…

Открыл дверь, а на пороге меня уже ждали с хмурыми лицами двое в форме. Полиция.

Проклятье!

Это серьезно. Не хочу в субботу ничего серьезного.

– Здравствуйте,– сказал один,– мы извиняемся за беспокойство, но дело срочное.

– Что за дело? – мне самому стало не по себе.

Дальше они уточнили, как меня зовут и мой адрес. Я кивнул – они назвали все правильно. Ник выглядывал из гостиной у меня за спиной.

– Что случилось? – спросил я.

– Собирайтесь. Вы должны присутствовать на допросе.

– Допросе?

О чем они говорят?!

Дин полицейский был толстый и с усами, как в американских комедиях. Другой, напротив, высокий, стройный и слишком серьезный. Пока что говорил только толстый.

Назовем их толстый и тонкий.

– Не при ребенке.

Они посмотрели мне за спину. Я обернулся – Ник.

Его взгляд был таким, что он явно прочел мысли этих двоих и знает в чем дело.

– Собирайтесь,– наконец сказал другой полицейский.

– Хорошо… я сейчас.

Мне было плохо. Ужасно плохо из-за всей этой ситуации и незнания происходящего.

Я вернулся в гостиную, куда отвел Ника.

– Ты знаешь?

Его взгляд выражал смесь испуга, растерянности, подавленности, сожаления и печали.

Он кивнул.

Я взял Ника за плечи. Только он сейчас может мне все объяснить прежде, чем я пойду с этими двумя в участок.

И он сказал… тихо-тихо:

– Она мертва….

– Черт!

Я рванулся в свою комнату. Я быстро нашел первые попавшиеся джинсы – надел. Быстро напялил носки. Футболку даже меня не стал – к черту!

– Ты знаешь кто?

Но Ник ничего не ответил.

Только не это…

Проклятье!

– Ник, оставайся дома! Не смей выходить на улицу! Ты меня понял?

Он спокойно кивнул. На глазах Ника наворачивались слезы. Черт побери – он знал больше, чем я.

– Ты скоро вернешься?

Я остановился рядом с Ником, положил ладони ему на плечи и посмотрел прямо в влажные глаза и сказал:

– Я вернусь сразу, как только смогу. Обещаю.

Я не врал, и Ник это знал.

– Я не хочу оставаться один.

– Знаю, Ник, знаю… Закрой дверь на все замки и никому не открывай.

– Хорошо.

Тогда я быстро выбежал в прихожую, одел свои ботинки и схватил с крючка куртку. Телефон был со мной.

– Звони, если что,– сказал я Нику на последок.

– Ладно…

И я в сопровождении двоих полицейских покинул свою квартиру. В подъезде я дождался всех трех щелчков закрывающегося замка.

Теперь Ник в относительной безопасности. Главное, что он сам не хочет покидать квартиру.

– Брат? – спросил толстый.

– Племянник,– ответил я.

Мы быстро покинули дом и вышли на улицу. Погода была серая. Снег не таял, но казался каким-то выцветавшим и тусклым. Небо обволакивали серые хмурые тучи.

Здесь нас ждала патрульная машина. Я быстро сел на заднее сидение. Толстый – за руль, а тонкий справа от него.

– Что произошло? – наконец спросил я.

– Для начала мы хотим, чтобы вы опознали тело,– сказал толстый.

Опознал тело?!.

– Почему именно я? Что произошло?

Мы незамедлительно поехали в сторону стационара, где я отрабатывал практику всю неделю дело в том, что рядом там был морг, куда все студенты вечно хотели попасть, но не в том виде, как это получилось сейчас…

Проклятье!

Кто она? Кто умер?

Только не…

– Скажите, Александр, вам известна особа по имени Кристина Лувушина?

Кристина Лувушина… Так ее звали…

Крис!..

– Что с ней случилось? – выпалил я.

– Самоубийство,– ответил тонкий.

Меня обдало холодным потом.

Меня бил озноб.

Все в этом мире было лишено для меня смысла.

Крис… мертва… из-за меня!..

– Как?

– Повесилась в ванне в своей квартире, когда родителей не было. Мать нашла дочь и сняла ее…

Я прямо видел это… так богато было мое воображение, что мне стало страшно!

Я видел, как Крис металась по квартире вся в слезах в поисках веревки… Я видел, как со слезами шла в ванную, посмотрела на карниз, повесила на него веревку, встала на край ванны, а потом сделала шаг в пустоту с последней лишь мыслью: «Я люблю тебя, Ал, прости…».

– Она не оставила записки?

– Нет,– спокойный ответ тонкого.

Почему?

Она знала, что я и так все знал.

Крис… Зачем? Зачем ты это сделала? Ты не поняла… не поняла, что я лгал… Это было специально, чтобы тебе не было больно…

А на самом деле я довел ее до самоубийства…

Я – убийца.

Мои руки измазаны кровью…

Ее кровью…

Голова трещала. Я не мог ни о чем думать! Как плохо…

Невыносимо плохо из-за всего этого!

Крис! Крис!

Зачем?..

До морга мы ехали в тишине. Я никак не мог свыкнуться с произошедшим.

Так холодного стало. Меня одолевал озноб. Ноги вспотели. В висках сверлило. В горле было невыносимо пусто. Не мог ни о чем думать. Так дурно… Так невыносимо дурно!

Довел до самоубийства…

Довел до самоубийства человека, которому я был дорог…

Которому я был дорог…

Который меня любил…

Ах, до чего же хреново!

Ни черту все это!

Крис… я не хотел.

И что это изменит? Она уже смотрит на меня… или… если Рай и Ад действительно существует, а самоубийц не отпевают… можно ли представить хоть на мгновение, что она сейчас в Аду?

Или же ходит призраком по этому миру.... Сидит рядом со мной сейчас…

Как страшно думать о таких вещах! И еще страшнее осознавать то, что именно ты в этом виноват.

А ее родители? Что они сделали плохого? За что им – простым людям – все это?..

Я разрушил жизнь не одного человека, в многих… всей ее семьи, людей, которых даже не знал…

Когда умирает один человек в семье, умирает и вся семья. Ты не себя убиваешь, а убиваешь тех, кто любит тебя…

Ах, Крис! Крис…

Мы пришли в морг. Здесь было холодно. Я всегда мечтал тут побывать в профессиональных целях, но никак не в личных…

Какая ирония жизни… Какой сарказм твою мать!

За что ты так?

В холодном белом помещении находились только я, двое полицейских и патологоанатом средних лет в белом халате.

А в центре комнаты на железном столе лежала она… накрытая зеленой клеенкой.

Даже поверить не могу, что она сейчас здесь, передо мной… Вот лежит.

Она не у себя дома. Она не спит. Она не ест и даже не дышит. Она не общается с мамой и даже не плачет от горя в подушку. Она не делает уроки или говорит по телефону. Она не идет в магазин или гулять…

Она лежит мертвая передо мной.

Ее нет. Она мертва. Я не могу ничего ей сказать. Она не услышит. Она не ответит…

Ах, как больно!

Как страшно!

Как глупо…

– Вы знали, что у нее была собака? – выбил меня из моих мыслей тонкий.

– Собака? – не понял я.

– Да, повесилась она на ошейнике от собаки. Терьер.

Мои глаза намокли.

Она выгуливала свою собаку. Держала в руках поводок, не зная, что придет время, и она возьмет этот поводок, чтобы оборвать свою жизнь… Вот так – раз и навсегда. И она уже не сможет дышать…

Она уже не увидит маму, не сходит в магазин, не появится на практике, не вырастет, у нее не будет детей и семьи, у нее не будет внуков, она никогда не состарится, она уже мертва. Для нее все кончено…

Я выругался у себя в мыслях.

Как же… как все это…

Ах, Крис!

Крис…

– Где ее родители? – спросил я.

– Не выдержали,– ответил патологоанатом. – Посмотрели утром и ушли.