Страсти Тьмы

– Если ты мне обещаешь то, о чем мы с тобой договорились.

– Ты не в том положении, чтобы торговаться. Но я держу свое слово. Делай то, что должен и получишь то, что желаешь.

У него не оставалось выбора. Если он откажется, то его убьют.

Змей пронзительно смотрел ему в глаза.

Он принимал свою судьбу.

– Говори, что я должен сделать. Я готов.

И змей довольно прошипел в ответ:

– Хороший человечек…

Глава 19

Усиленный стук в дверь разбудил обоих. Феликс переполошился, заворочавшись в одеяле. Магдалина быстро вскочила с постели и ступила босыми ногами на холодный пол.

В дверь стучались и ломились изо всех сил.

Феликс наконец сбросил одеяло со своего лица, когда Магдалина замерла у двери прежде, чем ее открыть. Сперва она посмотрела на брата, и тот кивнул ей, что разрешало ей открыть дверь.

Стучать не переставали.

Феликсу стало не по себе.

Когда Магдалина открыла дверь, то на пороге появилась Василиса с мертвенно-бледным лицом. Такой они никогда не видели эту сильную и смелую женщину. Казалось, она вот-вот упадет в обморок. По ее лбу стекали капельки ледяного пота.

– Василиса?! – воскликнула неожиданно Магдалина. – Что случилось?

– Случилось… опять…

Эти два слова дались ей с большим трудом. Василиса так и не смогла перевести дух и успокоиться, а потому Магдалине и Феликсу пришлось со скоростью молнии собраться и отправиться в участок.

* * *

Обезглавленный труп лежал в центре комнаты, где работали сотрудники полиции.

Распластав руки и ноги, тело лежало ничком. Осмотрев культю шеи, Феликс обнаружил, что бледная мертвая кожа нисколько не запачкана кровью. Это был идеальный ровный, гладкий и по существу просто невозможный разрез при условиях, в которых они находились. Такой разрез, способный гладко разрезать все ткани, мышцы, связки, хрящи, кости позвоночника и все остальное, под силу только лазеру.

Одетый в свою обычную одежду: бурые брюки, серая толстовка и черная куртка, – Борис лежал в странной позе. Кисти его рук непривычно вывернуты в другую сторону, куда они по идеи никогда не должны выворачиваться. То же и со стопами ног. Не смотря на то, что тело лежало на животе, ступни повернуты к верху.

Оружия преступления поблизости нигде не оказалось. Но было другое… Вместо луж крови, которые должны быть разлиты по всему полу, разлито оказалось оливковое и подсолнечное масло.

А голова… головы Бориса поблизости не оказалось.

Феликса больше ужасало не подозрительное во всех смыслах мертвое тело, а сам факт того, что убийство в этой деревни прошло у него под носом.

Василиса стояла у них за спиной, прикрывая рот ладонью и судорожно вздыхала. Единственное предположение о том, когда это могло случиться, оказалась ночь, в которую она спала в соседней комнате.

– Позовите господина Вольфганга и Нестора Аркадьевича, – велел Василисе Феликс, – больше никто пока знать ничего не должен, вы меня поняли? Глава деревни должен быть обязательно оповещен. А Нестор Аркадьевич поможет мне с экспертизой и поделится своим профессиональным мнением, как человек, который что-то смыслит в паталогоанатомии.

Василиса не сразу поняла задание, а потому запоздала кивнула и молча быстро покинула свой участок.

Оставшись наедине с трупом, Феликс и Магдалина продолжили изучение места преступления.

– Что ты скажешь, Магда?

Девушка собралась с силами. Ее тоже совершенно не радовал тот факт, что они не смогли предотвратить убийство, но сейчас в их профессиональные обязанности входит проведение тщательного расследования.

– Первое, что я не могу для себя объяснить, так это отсутствие головы. Зачем она могла понадобиться убийце?

– Чтобы сделать свое преступление еще более загадочным и просто напугать нас, – спокойно ответил Феликс.

– И куда он мог ее деть? Выбросить в море? Степан Степаныч точно на нее наткнется, если это так!

– Что-то мне подсказывает, что рано или поздно мы найдем его голову…

И Феликс действительно так считал. Эта деталь не может оказаться незначительной.

– Что дальше? – спросил сестру Феликс.

– Второе – орудие убийства. Ты можешь себе представить, чем так можно ровно разрезать плоть? И даже если ты придумаешь способ, следует учесть, что его вряд ли будет применить в наших условиях.

– Ты права. Способ убийства пока для меня загадка, как… и многое другое.

– Третье – масло.

Магдалина неожиданно замолчала и прошла вперед, осторожно наступая на редкие «островки» сухого пола, куда мало еще не успело дотечь.

Она осмотрела что-то под столом и с ужасом сказала:

– Нашла…

– Что там? – возбудился Феликс.

А потом Магдалина вскрикнула.

– Магда!

Она опустилась на рабочий стул Василисы и с трудом начала дышать. Феликсу пришлось самому объехать лужи масла и заглянуть под стол, чтобы увидеть то, что нашла Магдалина.

Пустая бутылка масла.

– Это…

И Магдалина быстро продолжила:

– Наша бутылка… Это наша бутылка масла, Феликс… та, которая пропала в день отъезда, помнишь?

Все смешалось в сознании Феликса. Его разум заледенел.

Он застыл, не в силах воспринимать реальность.

Если Магдалина права, и это, действительно, их личная бутылка масла, которая пропала в день отъезда, то… то…

– Ты в этом уверена?

– Не хотелось мне этого признавать, но да, Феликс. Абсолютно. Я точно в этом уверена. Я искала эту бутылку…

Феликсу хотелось прекратить существование в этом мире прямо здесь и сейчас, потому что он абсолютно перестал что-либо понимать в происходящем. Сохранять здравый рассудок – залог его существования, а теперь…

Он столкнулся с такими обстоятельствами, которые наполнены безумием… или все гораздо проще6 он сам наполнен этим безумием…

Потом его разум разила следующая, не менее «забавная» мысль: «Отрубленная голова и масло…».

– Это же… «Мастер и Маргарита»…

– Что? – не поняла Магдалина.

Феликс пытливо посмотрел на сестру и объяснил:

– Аннушка разлила масло…

И Магда поняла:

– Смерть Берлиоза…

– Именно!

На этой ноте дверь участка резко открылась, и внутри появились трое: Василиса, господин Вольфганг и Нестор Аркадьевич, облаченный в белый медицинский халат.

Двое мужчин прошли вперед (Василиса предпочла остаться у двери, чтобы избежать лицезрения этого ужаса).

– Какой кошмар! – господ Вольфганг замер и стянул с головы свой котелок.

Оба мужчин заметно побелели. Они явно никогда не сталкивались в своей жизни ни с чем подобным.

– Бедный Боря… за что его так?..

Вольфганг был не в силах смотреть на труп, а потому резко отвернулся, закрыв глаза руками.

– Вы нужны нам, Нестор Аркадьевич, – позвал его к себе Феликс, – важно определить время убийства.

Нестор Аркадьевич надел очки и прошел к месту преступления. Он начал осматривать труп.

– Василиса, – позвала ее Магдалина, – мы нашли бутылку масла. Нужно осмотреть ее под ультрафиолетовым светом, чтобы найти отпечатки пальцев.

– Поняла.

Василисе удалось собраться с мыслями, набраться хладнокровия и взяться за работу.

– Можно мне прикоснуться к нему? – спросил разрешения Нестор Аркадьевич.

– Полагаю, сейчас его неприкосновенность уже не имеет никакой ценности. Мы начали исследование. Прошу вас, Нестор Аркадьевич, приступайте.

Мужчина кратко кивнул в ответ Феликсу, надел перчатки и принялся осматривать и пальпировать культю шеи.

– Этот разрез невероятно ровный. Полагаю, такой возможно сделать лишь в современной хирургической операционной. Разрез произведен в весьма неудобном для этого месте.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Феликс.

– Если я не ошибаюсь, то он сделан прямо в месте расположения «Адамова яблока».

– Это значит…

– Что такой твердый и большой хрящ без труда распилили на две части.

Феликс не ожидал такого. Он-то предполагал, что разрез будет сделан выше или ниже, где задуманное деяние будет легче исполнить.

– Весьма проблематичная работа, вам не кажется? Шейные позвонки… разрез сделан поперек одного из них…

– Вот черт…

– Именно так, Феликс…

Нестор Аркадьевич от собственных ужасающих и поражающих открытий стал заливаться потом.

– Дальше… все связки, мышцы, сосуды… сонные артерии, видите? О ним тоже произведен идеальный ровный разрез.

– А как же кровь? Если разрезан такие крупные сосуды, то…

– Вы правы, Феликс. Крови должно быть немерено… но в нашем случае, – Нестор Аркадьевич осмотрелся, – ее роль сыграло растительное масло…

Феликс сильнее согнулся в кресле, чтобы лучше рассмотреть культю, изучаемую доктором.

– Так… почему же она не полилась алым фонтаном, как у несчастного Миши Берлиоза?

Феликс изумленно уставился на Нестора Аркадьевича.

Он хотел что-то спросить у доктора, тот оказался проворнее:

– Вам тоже все это напоминает Булгакова? Увидев обезглавленное тело и масло, я сразу об этом подумал… Полагаю, головы нет?

– Вы правы. И я не знаю, где ее найти. Итак, доктор, что с сонными артериями?

Нестор Аркадьевич вернулся к исследованию.

– Странно…

– Что именно?

– Они будто… запаяны, как трубы…

– Чем же?

– Плотной тканью не понятного мне происхождения. Будто черные пластинки, невероятно прочные, перекрыли проток, словно холестериновая бляшка. Вы меня понимаете? Эти сосуды перекрыты, чтобы кровь не пошла. Как и многие другие… Кто-то здесь часами трудился, чтобы сделать это…

Но Феликс просто отказывался приманить это за правду. По его мнению, у убийцы было невероятно мало времени для убийства.

– Нужно узнать, сколько времени прошло, – сообщил Феликс доктору.

– Тогда придется избавить несчастного Бориса от одежды…

– Господин Вольфганг!

– Да? – тот стоял у двери.

– Вы не могли бы помочь мне и Нестору Аркадьевичу?

– Разумеется…

Преодолевая неприязнь, страх и брезгливость, господин Вольфганг все же оказался у трупа и даже склонился над ним. Более того – он стал помогать Нестору Аркадьевичу снимать с тела одежду.

Из другой комнаты как раз вернулись Василиса и Магдалина с бутылкой масла в руках.

– Что там? – обратился к ним Феликс.

– Ничего, Феликс, – произнесла спутанно Магдалина, – никаких отпечатков мы не нашли.

– Правда?

– Мы изучили каждый сантиметр.

– Вот черт!

Василиса нервно мяла пальцы. Она не решалась даже отвести взгляд в сторону, чтобы не видеть лишний раз обезглавленное тело своего напарника.

– Василиса, – обратился к ней Феликс, – как бы это ни было странным, но мне просто необходимо допросить вас.

– В данном случае это вполне уместно… можете начинать.

– Расскажите, что произошло вчера вечером. Когда вы в последний раз видели своего напарника? Что делал он? Что делали вы прежде, чем отправиться спать?

Василиса тут же изрекла:

– Работали. Оба. Мы работали в этом офисе. Борис решил остаться, чтобы закончить свой отчет по описанию вчерашнего происшествия с книгами Магдалины. Я так устала, что не выдержала и отправилась спать. Это было одиннадцать часов вечера. Я быстро уснула. Мы с Борисом спим в соседних комнатах. Разных комнатах. Я легла спать и клянусь, что не слышала никаких звуков или голосов. Проснувшись сегодня утром, я пришла сюда и увидела все.

– Каким он был, когда вы с ним работали вечером? Он что-то странное говорил? Вел себя непривычно для себя самого?

– Все, как обычно. Он пытался шутить, но не слишком удачно, впрочем, как и всегда. Борис сильно устал и безумно хотел спать. Но также он хотел закончить свой отчет, чтобы сегодня заняться другими делами. Я сказала ему, что больше не могу работать и ушла к себе. Он пожелал мне спокойной ночи и остался здесь.

– Благодарю вас.

Феликс вернулся к исследованию трупа. Нестор Аркадьевич и господин Вольфганг оголили торс Бориса, и доктор приступил к его обследованию. Он изучил спину и целостность позвоночника. Потом труп перевернули на бок, и Нестор Аркадьевич смог осмотреть грудную клетку и живот.

– Василиса говорит, что видела Бориса последний раз вчера в одиннадцать часов вечера, – напомнил доктору Феликс, – сейчас уже восемь часов утра. Вы можете что-нибудь сказать, Нестор Аркадьевич.

Закончи изучать вывернутые кисти рук и стопы, доктор решил ответить:

– Сперва я хотел бы обратить ваше внимание на кисти рук и стопы. Все четыре дистальных отдела конечностей расположены неестественным образом. При этом нет никаких вывихов и переломов.

– Это же невозможно!

– Верно. Вы можете не поверить мне, но поверите фактам, если сами изучите все. Посмотрите. Я понимаю, что это звучит безумно, но картинка на лицо.

Господин Вольфганг встал на ноги и начал часто дышать. У него начался насморк, и комнату постепенно заполнял зловонный запах.

– Что вы хотите сказать, Нестор Аркадьевич? – поторопил доктора Феликс.

Какое-то мгновение понадобилось доктору, чтобы сформулировать свое объяснение.

– Видите ли… судя по тому, что я здесь наблюдаю… я не могу объяснить, как это возможно, но это так…

Он говорил с паузами.

– Переломы, вывихи – всего этого нет, но конечности расположены неправильно. Этому есть одно объяснение. Так получается, что… кисти и стопы изначально расположены таким образом.

Феликс потерял дар речи.

– Что это значит? – не понимала Магдалина.

– Если вы изучите суставы и кости, осуществите их пальпацию, то поймете, что кисти и стопы так и растут анатомически, будто изначально у него была какая-то мутация при родах. Нет признаков деформации и искусственного изменения строения костей. Я понимаю, что это что-то за гранью понимания и фантастики… Все мы знаем, что у Бориса всегда были нормальные ноги и руки, как и у остальных обычных людей, кто не страдал мутацией этих конечностей. Но сейчас я наблюдаю такую картину, что будто всю жизнь его кисти и стопы росли неправильно, вывернуто, относительно их привычного расположения. Никто не ломал ему эти конечности, никто не применял даже силу, чтобы их как-то травмировать. Признаков этого не обнаружено, хотя головой мы понимаем, что это бред, верно? Но я вижу то, что вижу. А реальная картина выглядит таким образом, что Борис всю жизнь жил с вывернутыми наизнанку стопами и кистями рук, будто они всегда у него естественным образом находились не с той стороны, так сказать… если бы я не знал Бориса, то, изучая тело, я бы сказал, что этот человек всегда был таким уродцем с дефектом, неправильным развитием. Но, учитывая обстоятельства, получается так, что кто-то волшебным образом изменил его изначальное строение организма.

От вердикта Нестора Аркадьевича Феликса перетрясло. Он прекрасно понимал, что имеет в виду доктор и понимал его смятение и дикий ужас, который испытывал сейчас сам.

Кровь в его теле похолодела.

– А что со временем убийства? – сменила тему Магдалина.

Нестор Аркадьевич еще раз изучил визуально кожные покровы трупа и выдал следующее:

– Судя по тому, что никаких очевидных признаков смерти на его теле не появляется… а этими признаками должны быть трупное высыхание, трупные пятна, постепенная мумификация и другие трупные явления… из всех них я наблюдаю лишь трупное охлаждение. Тело холодное. Это странно… но, судя по всему, эти признаки даже не думают появляться… Будто тело забальзамировано. Оно не хочет гнить! Это звучит так же странно, как и все остальное в моих выводах, но… не знаю, сколько времени могло занять такое убийства, учитывая отрубленную голову и разлитое масло, но можно даже говорить о том, что все эти манипуляции и извращения над нашим Борей были совершенны минутой ранее.

Во рту у Феликса пересохло.

– К сожалению, отсутствие всех естественных трупных явлений, которые должны наблюдаться, не позволяет мне определить даже приблизительное время смерти. Это смешно, но… если бы не отрубленная голова и такое холодное тело, мы бы вообще констатировали клиническую, а не биологическую смерть и приступили бы к сердечно-легочной реанимации, черт возьми!

От таких определенных суждений, доказывающих неопределенность сложившийся ситуации, Феликсу стало дурно. Впервые за долгое время он даже не знал от чего отталкиваться.

– Какой ужас, – не выдержал господин Вольфганг, – кто-нибудь объяснит мне, что все это значит?

– Я отвечу вам, господин Вольфганг, – холодно произнес Феликс.

Присутствующие любопытно уставились на него. Выдержав драматическую паузу, он изрек:

– Все, случившееся с нашим несчастным другом Борисом, доказывает, что мы столкнулись с чем-то по-настоящему ужасным и могущественным.

* * *

Феликс проснулся просто так.

Его ничего не напугало и не ужаснуло. Не было дурных снов, жутких кошмаров и ночных волчьих и истошных завываний.

Он просто проснулся от того, что что-то не давало ему покоя.

Сев в постели, первое, что он определил, так это наличие еще не закончившейся ночи. А потом, повернув голову вправо, столкнулся с нечто, что оказалось по-настоящему жутким.

Магдалина сидела на своей кровати к нему спиной, свесив ноги вниз. Ее спина и плечи судорожно подергивались. Спина сохраняла свое прямо положение.

– Магда?

Она не ответила.

Феликсу стало не по себе.

Его сестра продолжала сидеть в неизменном положении и совершать какие-то движения своими руками.

И Феликс догадался, что это могло быть…

– Только не это…

Он поспешил вскочить с постели. Феликс изо всех сил вскочил с постели.

Свершилось чудо, на которое он мог надеяться лишь самую малость.

Он встал.

Феликс стоял на собственных ногах, ступни которых чувствовали холод пола. Но сейчас его ожидали заботы важнее, чем чудесное возвращение чувствительности его родных конечностей.

Феликс одним рывком обогнул комнату и появился перед Магдалиной, взгляд которой устремлен в неопределенную точку.

Она сидела и не моргала, смотря вперед. На ее коленях лежал листок бумаги. Левая рука его придерживала, а правая интенсивно сжимала карандаш и рисовала.

«Новое видение», – понял Феликс.

На самом деле он впервые наблюдал этот процесс. Всегда, когда такое случалось, Магдалина прибегала к нему среди ночи, будила и в слезах демонстрировала не всегда объяснимые рисунки.

Сейчас он же он собственными глазами наблюдал появление этих рисунков.

Феликс понимал, что ее нельзя будить. С его сестрой все будет в порядке, когда она закончит. А потому он просто сел рядом с ней и стал наблюдать за всем процессом.

Первое время Феликс не понимал, что именно хочет нарисовать рука и подсознание Магдалины. Контур казался нечетким, бесформенным… части общего рисунка появлялись то в одной стороне листа, то в другой.

Спустя минуту или две, разбросанные детали наконец стали срастаться в единую картину, которая безумно напугала Феликса.

Магдалина рисовала змея.

И не просто змея, а ужасного монстра с острыми клаками, кошачьими глазами. Вокруг изгибистого тела демонического существа витало нечто, похожее на клубы дыма. Рисунок, поскольку выполнялся карандашом, был темный, но Феликсу показалось, что это изображение не нуждается в каких-то других цветах вовсе.

Когда на листе появился окончательный вариант жуткого змея, рука замерла.

Карандаш упал на пол. Магдалина моргнула.

Его сестра вернулась.

Она судорожно дышала, и Феликс поспешил ее обнять и согреть.

– Феликс?!. Как… как ты здесь оказался?

– Это не имеет значения.

А потом Магдалина нехотя посмотрела на результат своего творчества.

– Опять?..

Она срывалась на плачь.

– Тише-тише, Магда… я с тобой…

Феликс прижал ее сильнее, пытаясь успокоить.

Магдалина разжала холодные пальцы, и лист бумаги упал на пол, но не перевернулся. Они оба смотрели на неприятный рисунок змея.

– Все закончилось, Магда… я с тобой, – повторял Феликс.

Когда Магдалина пришла в себя, она обеспокоенно спросила Феликса о рисунке и обо всем, что сегодня случилось:

– Феликс… что все это значит?

Он еще раз посмотрел на изображение страшного змея и уверенно произнес:

– Война началась.

Глава 20

Черная чайка летела по белому небу.

И Феликс Альбин смотрел на эту чайку. Остальной мир перестал для него существовать.

Есть только он и эта чайка.

Черная птица уверенно взмахивала крыльями, оставляя за собой темную полоску на белом небе, словно на белом листе.

Остальные чайки были белыми, а потому они сливались с цветом снежного неба, и их совсем не видно.

А эта черная…

Чайка издала громкий клич и полетела прямо к нему. Феликс отчаянно хотел слиться с ней воедино и, как эта птица, взлететь в небо вместе с ней, быть свободным от всех оков, удерживающих его на земле.

В небе ноги не нужны…

«Кому-то летать, а кому-то ползать», – подумал Феликс, наблюдая за тем, как черная чайка приближалась к нему.

Птица не думала сворачивать и меня траекторию полета. И чем больше она становилась по мере своего приближения к нему, тем сильнее нарастал в нем страх чего-то безысходного и жуткого.

Он приготовился к боли.

Чайка налетела прямо на него. В один миг он перестал что-либо различать. Птица вцепилась в его глаза острыми когтями. Феликс размахивал руками, стараясь сбить чайку со своего лица, но все безуспешно.

Вырвав его глаза, чайка вспорхнула и улетела прочь.

Мир переменился, и теперь Феликс будто наблюдал за собой со стороны. Он стоял рядом с самим собой.

Феликс, лишенный глаз, вытирал белыми пальцами кровь с лица, но тем самым лишь размазывал алые ручьи по щекам, губам и носу.

Из него вырвался истошный вопль.

Все происходило у левой боковой стены бара «На краю обрыва». Слепой, Феликс медленно плелся в сторону обрыва.

К нему подбежал Дмитрий, он предложил помощь:

– Феликс, давайте я помогу вам!..

Но слепой Феликс замахал руками и гневно прорычал:

– Убирайся прочь!

И Дмитрий отошел в сторону.

Феликс неуклюже ступал босыми ногами по земле, неумолимо приближаясь к краю острова.

Внезапно он споткнулся и упал. На его пути лежала целая стопка экземпляров романа «Темное милосердие». Повалившись на землю, Феликс взревел:

– Какая тварь поставила эти книги на моем пути?! Будь прокляты все твои романы, Магда! Пусть они сгорят к чертовой матери! Почему ты их повсюду разбрасываешь?!

Теперь он не шел, а полз, царапая землю ногами и руками.

Он уже не смотрел на себя со стороны, а был собой – слепым и беспомощным, ползущим к обрыву.

Феликс ничего не видел, и в его душе кипел неимоверный страх, но и гнев, который внезапно пробудился.

Еще несколько раз он перебирал руками землю, пока пальцы вдруг не перестали чувствовать ее под собой…

И Феликс ощутил чувство свободного падения в бездну.

* * *

Всю первую половину следующего дня Феликс никак не мог прийти в себя после жуткого ночного кошмара. Он поделился сюжетом своего сновидения с Магдалиной, и та пришла в ужас, услышав его рассказ.

– Как думаешь, это может что-то значить? – содрогаясь, спросил Феликс у сестры.

– Надеюсь, что это просто кошмар, Феликс. Я, правда, надеюсь…

А если это был не кошмар, а видение, пророчество, которое при определенных обстоятельствах может сбыться?

Что тогда?

Погода выдалась серой и блеклой. Моросил мелкий дождик. Сегодня в Рапсодии состоялись похороны Бориса. Голову так и не нашли. На кладбище появилась еще одна могила.

Господин Вольфганг объявил этот день трауром в память о добром человеке и ответственном сотруднике полиции, который служил им верой и правдой. Он вместе с Василисой боролся со злом в их деревни и был готов прийти на помощь.

– Ты готов на сегодня прервать расследование? – спросила Магдалина у брата после прошедших похорон.

И он согласился.

– Ты права. Нам всем нужен покой сегодня. Так и быть… мы не станем никого сегодня тревожить.

Поэтому все допросы жителей, которые Феликс планировал осуществить в этот день, были отменены.

После вечерней панихиды люди разошлись по своим домам. Феликсу показалось, что никто сегодня не собирался выйти на улицу. В такую унылую погоду, конечно, никто не захочет гулять.

Остались дома и Нелли и Лир. Феликс рассчитывал на то, что ему доведется сегодня поговорить с ней, но ничего так и не вышло.

От своих теорий о пришельцах сегодня отказался Степан Степанович, а Генхелия впервые за долгое время не проклинала все и вся в этом мире.

– Сегодня все притихли… – выдохнула Магдалина, когда они под вечер вернулись домой.

Мысли же Феликса сосредоточились на том, что ко всем остальным тайнам и загадкам, которые они имели на данный момент, к списку добавилось убийство Бориса, которое также окутано необъяснимыми обстоятельствами.

Перед похоронами Нестор Аркадьевич еще раз подтвердил результаты своей экспертизы, которую он провел на месте преступления. И все факты подтвердились снова.