Сон Феникса. Корона Ангела

Его планы сложно угадать.

Вдруг плечики перестали дрожать. Она больше не плакала.

– Идем с нами, – позвал ее настойчиво Ламберт.

А потом… потом я заметила, как нечто дрогнуло у нее под платьем. Наружу показался кончик хвоста-скелета.

И я все поняла.

– Она – Порождение! – вырвалось у меня.

Все случилось слишком быстро.

За одно мгновение Порождение вскочило и повернулось к нам лицом. То была маленькая девочка в розовом платье (вернее, ее тело). Голова – череп лошади с блестящими алыми искрами в глазницах. Из-под платья высовывался длинный демонический хвост-скелет (такой же мы видели у Анку, Предвестника Смерти, когда он напал на Лос-Марис).

Жуткое Порождение-демон. И при этом дитя!

Мы уже сражались с ребенком-демоном-Порождением. Это была Сахара. Схватка с ней оказалась слишком жестокой. У детей Жажда сильнее. Никогда не знаешь, чего от них ждать.

– Это Сигуа! – выкрикнул Винсент. – Атакуем!

Если он говорит, значит, лучше не медлить.

Лошадиная челюсть открылась – вырвалось жуткое конское ржание, будто оно пришло из мира мертвых.

Яркие фотоны света, которые парили у нас над руками, обрушились на Сигуа. Хвост сделал несколько резких движений, словно меч, разрубив все заклятия, что обрушились на нее.

Отстояв наши атаки, Сигуа резко прыгнула в воздух, скрывшись в ночной темноте. За моей спиной раздался хлопок. Оборачиваюсь – она уже стоит за нами!

Элиас обернулся змеем и набросился на Порождение. Один взмах деткой ручонкой – и «далматинец» отлетает в одно из надгробий, – разбивая его в груду камней.

Кира выпустила искрящуюся голубую молнию, которая со свистом преодолела расстояние, отделявшее ее от цели. Широко открыв пасть, монстр проглотил заклятие волшебницы.

– Ох, черта с два! – вырвалось у Винсента.

Согласна, такого мы еще не видели.

Я решила вступить в схватку с Порождением. Для начала я сделала резкий рывок в ее сторону и тут же схватила Сигуа за окостеневшую шею, в следующее мгновение я пригвоздила тело чудовища к земле. Время атаковать. Свободной рукой я набрала энергию жидкого пламени, чтобы расплавить ее череп и спасти нас, но… не тут-то было!

Эти прямые зубы лошадиной пасти кусают меня за запястье! Брызнула кровь, и я ослабила хватку. Это дало возможность Порождению вырваться и отдалиться от меня.

Вдруг воздух рассекло лезвие меча. Ламберт призвал магическое оружие из воздуха и отправил его во врага. В одно мгновение меч прошел насквозь в тело Сигуа.

Порождение согнулось и взревело. Из ее тельца хлынули алые струйки. Тем временем я пыталась справиться с адской болью в запястье, куда меня укусили.

Винсент призвал ледяные ленты и пустил их в неприятеля. Тут же детские ножки примерзли к земле. Сигуа застыла. Винсент бросился бежать к ней, чтобы атаковать. Он готовил мощный электрический разряд в обоих руках.

Он замер перед Порождением, поднял руки вверх, готовый обрушить магию на противника, и вдруг – рывок демонического хвоста. В следующее мгновение обе кисти рук Винсента срываются с положенного им места и отлетают в сторону.

– Проклятье! – выругался гомункул.

Итак, я ранена, Винсент без рук, Элиас ослаб.

Кира и Ламберт решили покончить с нашим врагом, ведь они – единственные, кто сейчас были в состоянии сражаться.

Тем временем Сигуа удалось избавиться от ледяных прутьев, что не позволяли ей двигаться. Лед сначала треснул, а потом раскололся. Порождение вырвалось на свободу и решило атаковать демона.

Зеленые языки пламени обрушились на Ламберта. Блэку оставалось одно – отбиваться от атак противника и защищать себя щитами и барьерами. Между двумя демонами началась ожесточенная схватка.

Пока Сигуа отвлеклась на Ламберта, забыв о своем другом потенциальном враге, Кира (этот самый потенциальный враг!) подошла к ней за спину.

Раз – в руке волшебницы появилось острое искрящееся лезвие. Два – Кира замахнулась новоприобретенным оружием. Три – одним резким движением руки она срубает голову с плеч Сигуа, словно срезала тыкву в огороде.

Алые искры в глазницах монстра погасли. Лошадиный череп упал во влажную землю. По плечам Порождения протекли темные струйки.

Детское тельце, лившись головы, замерло, а потом упало, словно тряпичная кукла.

– Благодарю, – отдышался Ламберт.

– Не за что, – мельком улыбнулась ему Кира.

Винсент вернул себе свои руки, Элиас принял человеческий облик и оправился от удара, а Кира и Ламберт уже спешили ко мне, чтобы остановить кровотечение на моем запястье.

– Вам не кажется, что это было не так просто, как мы рассчитывали? – задалась я вопросом, пока мне оказывали помощь.

– Не могу с этим поспорить, – согласился со мной Элиас.

– Это был ребенок. Порождение-демон, сильный враг, – пояснил Ламберт, – так что мы еще не растеряли хватку. Нет, ребята, дело не в нас. Просто Муренова Впадина – самое опасное на данный момент место в мире.

* * *

Конюшни.

Стоило нам приблизиться к этому ангару, как я почувствовала зловонный трупный запах.

Конский запах.

– Фу! – выругался Элиас, зажав нос. – Вы тоже чувствуете эту вонь?!

– Должна признать, я не большая поклонница лошадей, и запах их переношу с трудом, но это… – добавила Кира, – это какое-то нечто…

Должна признать, что более омерзительного и поганого запаха я прежде никогда не ощущала.

Да, это зловоние точно побьет все мои рекорды по самым отвратным запахам, которые я когда-либо чувствовала.

Ламберт первым приблизился к воротам ангара и слегка приоткрыл их. На нас обрушилось противное облако этого омерзительного запаха. Стоило мне заглянуть внутрь конюшни, как я поняла, в чем дело.

Впрочем, можно было и так догадаться.

Конюшня оказалась большая. Здесь было, по меньшей мере, тридцать лошадей. И все они… все лошади лежали на земле.

Все они – трупы.

Лошадиные трупы, измазанные густой темной кровью. Некоторые из них, как я заметила, перед смертью совершили непроизвольные акты дефекации и мочеиспускания. Мертвые кони лежали на гнилом паленом сене. Вокруг кружили стаи мух и противно жужжали.

Когда Кира увидела это, то ей пришлось закрыть рот рукой, чтобы подавить в себе рвотный рефлекс. Она тут же отшатнулась в сторону и прижалась к стене здания, борясь с отвращением и рвотными позывами.

– Ты как? – обеспокоенно спросил Винсент.

– Сейчас пройдет, – ответила она, – я должна к этому привыкнуть.

Ох, даже не могу представить, как к такому можно привыкнуть!

Элиас обратился с недоумением к гомункулу:

– Ты же у нас больше всех не терпишь противные запахи, а сейчас вроде не кривишься…

– Просто я стараюсь сейчас как можно чаще задерживать дыхание, – ответил Винсент, – на деле мне также противно до рвоты.

Глубоко дыша, Кира со временем поборола в себе желание избавиться от рвотных масс, которые подступили к горлу.

Мы, жители городские, не привыкли к запаху лошадей. Ладно, мы довольно часто сталкивались с запахом свежей крови и разлагающихся трупов. Но это… с такой комбинацией, которую мы сейчас ощущали своими обонятельными рецепторами, наши городские носы не могли справиться.

– Уже лучше? – обратился Винсент к Кире.

– Да, намного…

– Тогда пошли, – позвал нас за собой Ламберт.

И тут же я услышала странный звук внутри ангара.

– Он там, – вердикт Элиаса.

Порождение ждет.

Я напомнила себе, что это будет Порождение-гомункул, а потому его можно сразить лишь огнем.

Друг за другом мы вошли в конюшни, борясь со зловонным запахом. Мухи кружили над мертвыми окровавленными трупами лошадей. Присмотревшись, я заметила, что все кони будто покусаны…

Склонившись над ближайшим трупом коня, я заметила следы от укусов – длинные ровные отметины от зубов.

Будто… их покусал конь!

Лошадиный укус…

В ангаре оказалось слишком темно. Нам пришлось зажечь маленькие рыжие огоньки. Мухи кружили над нами. Главное – не дышать глубоко. Поверхностное спокойное дыхание – то, что нужно в данной ситуации.

– Вы видите это?

Винсент указал нам вдаль ангара. Посмотрев туда, я заметила, как в темноте раскачивалась конская голова над трупом лошади. Из-за плохого освещения никто из нас не мог в точности разглядеть это зрелище, но, стоило нам подойти ближе, как все встало на свои места.

Нечто высокое, мускулистое и с черной конской головой, с окровавленными прямыми зубами выпрямилось. Глаза этой конской головы горели зелеными язычками. Грива представляла собой острые металлический шипы.

То был мускулистый темнокожий высокий мужчина с головой коня.

– У всех Порождений в этой деревни лошадиные головы? – Винсент вовремя задался этим вопросом.

Монстр разжал свои могучие пальцы, и у него в руках загорелось рыжее густое жидкое пламя.

– Защищайтесь! – команда Ламберта.

Два мощный огненных залпа один за другим обрушились в нашу сторону. Нам пришлось разбежаться, чтобы избежать атаки. Оба заклятье попали в трупы лошадей и подожгли их. Загорелось пламя.

Взревев, Порождение грозно выпрямилось, демонстрируя свою обнаженную грудь, раскрыло окровавленную лошадиную пасть и выпустило из нее поток изумрудного пламени.

– Это Тикбаланг! – проинформировал нас Винсент. – Редкое, но крайне омерзительное Порождение!

Редкое?

Столь редкое, что я впервые вижу такое уродство!

Гневно сжав кулаки, Тикбаланг побежал в нашу сторону. Судя по траектории, он направлялся в сторону Винсента. Ламберт обрушил на врага яркие алые огненные всполохи, но Порождение, размахивая кулаками, окруженными изумрудным пламенем, нейтрализовало заклятие демона.

Не сбавляя темп, Тикбаланг бежал на Винсента, который в ужасе застыл, словно окаменел.

– Винсент! – позвала его Кира.

Но наш гомункул никак не отреагировал, будто прибывал в состоянии шока.

Элиас, обернувшись змеем, набросился на врага, обвив его шею. Одним резким движением Тикбаланг схватил змея и отбросил его в сторону.

Вот уже Винсента и Порождение отделяют считанные метры. Я, решив помочь другу, выставила перед товарищем прочный воздушный щит, который должен хоть как-то помещать Тикбалангу.

Но щит не помог.

Раз – Порождение разбивает барьер огненными кулаком. Два – он наклоняется, выставляя острые стальные шипы на Винсента. Три – Тикбаланг пронзает своими шипами тело гомункула.

Хлынула кровь. Винсент упал на труп одной из лошадей. Лежит и не двигается.

Точно шок…

Вдруг все тело Порождения обхватили наэлектризованные цепи. Это Ламберт! Держа оба конца цепи, демон оттаскивает Тикбаланга от Винсента. И откуда у Блэка столько силы?

Порождение упирается могучими ногами в землю, но его босые ступни скользят по грязи. Ламберт тянет врага к себе, а тот лишь тщетно сопротивляется.

– Кто-нибудь! – позвал нас Ламберт. – Давайте!

Я откликнулась на зов Блэка. Заметив, как Тикбалангу удается рвать на себе цепи, я поспешила.

– Быстрее! – ревет Ламберт из последних сил, удерживая могучее Порождение.

Раз – цепи рвутся, и Тикбаланг выходит на свободу. Два – я пускаю искрящуюся белую стрелу – молнию. Три – жаркое белое пламя охватывает Тикбаланга с ног до головы, обращая все его тело в пепел.

Словно огромный белые факел, Порождение сгорело на наших глазах дотла.

– Винсент!

С отчаянным криком Кира подбежала к другу и схватила его за плечи, пытаясь поднять с земли.

– Давай же! Моргни! Ты чего?

Быстро подскочил Элиас. Он помог Кире поднять гомункула на ноги.

– Почему он никак не реагирует?

Элиас быстро решил эту ситуацию. Потребовалась всего одна пощечина, и Винсент тут же вернулся к нам.

– Эй! – недовольно выразился Винсент. – Ты чего творишь?

– Ты все равно боли не чувствуешь! – махнул рукой Элиас.

Но это помогло!

Не сдерживаясь, Кира бросилась обнимать Винсента. Тот будто снова застыл, не ожидая от нее такой реакции. Поправив очки, гомункул с любопытством уставился на нас с Ламбертом.

– Что произошло?

– Стоило тебе увидеть этого красавца с конской головой, как ты тут же застыл, словно последний идиот, – пояснил василиск.

– У меня был шок? – удивился Винсент.

– Вроде того, – кивнул Блэк.

– Боже мой…

Винсент тоскливо посмотрел на Киру и опустился на корточки.

– Что же это со мной? Почему такое Порождение, как он, выбило меня из сил? Я же никогда ничего не боялся…

– Оно оказало на тебя слишком сильное впечатление… – задумалась Кира.

– Не могу поверить, что я так слаб.

– Нет! – вырвалось у меня. – Даже не смей так говорить! Винсент – ты самый смелый среди нас всех!

– Эй! Не понял! – возмутился Элиас.

– Ну, я имела в виду, что он никогда не боялся смерти… даже, когда умер!

И Кира со мной согласилась. Она помогла Винсенту снова встать, утешая его:

– Верно, Эмили Элизабет права. Не тебе считать себя трусом, Винсент.

– Знаете… – заговорил он, – однажды в детстве я катался на лошади. Так случилось, что я упал. И видел, как эта лошадь несется прямо на меня… я думал, что она меня убьет! Но в итоге я каким-то образом уклонился от ее копыт на земле и избежал травм.

Этого никто из нас не знал. Винсент вообще никогда не говорил о своем детстве и своих родителях. Можно сказать, мы вообще о нем ничего не знали.

Кто он такой?

– Наверное, когда Тикбаланг побежал к тебе, то эти воспоминания нахлынули на тебя и ввели в шоковое состояние, – предположила Кира.

С этим было трудно поспорить.

– Как бы то ни было, сейчас мы уже ликвидировали это Порождение, – сказал Ламберт, – дальше нас ждет самое трудное…

Стоило мне только подумать о здешнем жителе пшеничных полей, как все во мне сжалось.

* * *

Пшеничные поля.

Должна признаться, что прежде я никогда не видела пшеничные поля в ночи. И тем более никогда не гуляла по ним. Словом, вся эта ситуация меня пугала до дрожи.

Мы оказались на просторной территории. Муренова Впадина осталась у нас за спинами. Мы пришли на Восток.

Загорелись маленькие светлые огоньки. Ими мы освещали себе путь. Все огоньки мы бросили в воздух, чтобы они летали над полем в разные стороны, рассеивая ночной мрак.

Никого во всей округе не было видно. Пустое пшеничное поле. Высокие колоски оказались нам по пояс. Мы раздвигали заросли в две стороны, продвигаясь вперед.

Только сейчас я обратила внимание на то, что вся деревня и все ее составляющие (кладбище и поле) находились в глубоком овраге. Поле заканчивалось каменной стеной. Отсюда и было название Муреновой Впадины.

Тихо.

Слишком тихо, темно и холодно.

Почему здесь росла пшеница во время зимы? Знаете, боюсь, это один из тех вопросов, на которые я и сама не могу найти ответы. Колоски покрывал иней.

– Что мы будем делать, Ламберт? – обратилась к нему Кира. – Мы никогда прежде не сражались с Порождением-духом.

Он не нашел ответ.

– Это все равно что сражаться с Аль де Маром, – добавил Элиас, – ты как-нибудь себе это представлял?

Все ждали каких-то решений от Блэка. Поставив себя на его места, я старалась войти в его состояние.

Я поняла, что у меня совершенно нет никаких идей о том, как противостоять духу.

Если бы мне пришлось сражаться с Аль де Маром (он ведь дух), то что бы я сделала? Полагаю, логично использовать против духа ту стихию, из которой он создал себя.

Если это будет огненный дух, то против него подойдет вода и лед. Если этот дух состоит из воздушных порывов ветра, то их можно как-то заморозить? Или нет…

Ах, все эти мысли только сильнее напрягали меня. Пока мы не столкнулись с нашим противником, а я уже начинаю паниковать. Так скажите, когда начать паниковать можно?

– Главное, друзья, постарайтесь не дать ему себя ранить, – произнес наконец Ламберт, – мы не знаем, чем это может закончиться.

Вот тут он прав. Мало кому известны воздействия духа на нас. А вот духа-Порождения тем более!

– Постойте, – Кира замера, – вы это заметили?

– Что именно? – не понял Элиас.

– Пшеница… она как-то движется… резко и против ветра…

Приглядевшись, мы решили постараться увидеть то, что увидела наша подруга.

– Тебе это точно не показалось? – неуверенно спросил Винсент.

– Ты мне не веришь?!

– Верю, конечно…

И я это заметила.

Вправо, влево, вправо, влево – кто-то рубил пшеницу, косил ее… и это нечто приближалось к нам.

– Вот оно! – Ламберт занял боевую позицию. – Приготовьтесь!

Вправо-влево… Вправо-влево…

Оно ближе… еще ближе… и еще ближе…

– Что нам делать? – с дрожью в голосе спросил Элиас.

Но Блэк молчал.

Никто из нас не знал, как действовать.

Вдруг загорелось черное пламя. Пшеница была спалена в радиусе семи метров от очага возникновения огня. Мощный черный столб поднялся вверх. В какой-то момент языки темного пламени рассеялись, и он вышел к нам.

Он парил, а не шел. Все его тело – черный длинный рваный плащ. Темное жуткое существо. Голову покрывает капюшон. Две его могучие оголенные руки напоминали сплетения сосудов и нервов, которые уверенно пульсировали. Острые когти. В руках он сжимал два могучих острых черных серпа.

Эль-Тор приближался к нам.

Дух-Порождение был очень голоден.

Его одолевала Жажда.

Мы сделали это дружно и одновременно, будто угадали мысли друг друга. Яркая череда бесконечных белых снопов светлых сгустков обрушилась градом на темного духа.

Эль-Тор размахивал серпами, разрезая наши заклятие. Он все равно приближался к нам, выжигая за своей спиной поле. Расстояние между нами и нашим противником неумолимо сокращалось.

Светлые залпы не помогали.

Ламберт выпустил череду ослепительных белых молний. Я обрушила потоки белого жгучего пламени.

Мы сразу поняли, что против духа, состоящего из темной материи, годится лишь свет.

Длинные лоскуты его черного плаща дико развеивались. Своими жуткими руками он уверенно размахивал, отбиваясь от наших чар заколдованными темными искрящимися серпами.

Никогда прежде я не сталкивалась с таким ужасающим противником, в котором чувствовались мощь, уверенность, решимость, непоколебимость и желание убивать.

Голодный дух приближался к нам. Мы не переставали его атаковать самыми разными светлыми заклятиями, но все оказывалось тщетным перед его реакцией и стойким сопротивлением.

А потом случилось нечто жуткое. Это произошло так быстро, как только могло произойти.

Длинные лоскуты рваного плаща Эль-Тора моментально вытянулись и направились в наши стороны. К каждому из нас! Нам с Ламбертом удалось отбиться от ткани, а вот остальным нашим товарищам повезло меньше.

Киру, Винсента и Элиаса лоскуты плаща схватили за шеи и подняли в воздух, начиная постепенно душить.

Мы с Блэком остались вдвоем на пару против зверского духа.

– Нужно им помочь, – решительно заявила я.

Блэк так ужаснулся тем, что произошло, что промедлил.

– Я его отвлеку, а ты выручай наших!

С этими словами я моментально обратилась в стаю бабочек. Мигом преодолев расстояние, отделявшее меня от зловредного духа, я приняла свой истинный облик.

Вернув человеческое обличие, я незамедлительно начала атаку жгучими порывами светлого пламени. Порождение оказалось не готово к такому повороту, а потому ему оставалось только уходить в сторону от моих атак.

Тем временем Ламберт разрезал все лоскуты плаща, которые держали наших друзей на весу, спасая их от хватки Эль-Тора.

Когда все были спасены, я перешла к более решительным действиям.

Я выпустила пару молний. От одной из них Порождению удалось уклониться, а вторая ранила его в левую руку. Эль-Тор взревел.

Я увидела. Как это темное сплетение сосудов, сжимающее серп, упало в траву и рассыпалось в черный песок. К счастью, другая рука у духа не отросла.

Но произошло нечто более ужасное.

Эль-Тор замер передо мной, и даже мне пришлось остановиться. Единственной правой рукой дух снял с себя капюшон.

Я увидела это белое бледное безликое лицо с большими глазами-пустотами. Лик Эль-Тора так сильно меня напугал, то я даже растерялась. Дух замахнулся на меня серпом, а я только пятилась назад, не понимая, что мне дальше делать.

– Эмили! – рев Ламберта.

Серп опускается на меня… Я зажмуриваюсь…

А потом… раздается дикий вой Эль-Тора.

Открыв глаза, я понимаю, что дух лишился своей второй руки. Жуткое создание металось из стороны в стороны. Его белое лицо неестественно дергалось, а глаза-пустоты искрились черными пламенем.

Взяв себя в руки, я поразила врага ослепительной молнией. Посыпались искры. Всего Порождения охватило удушающее золотистое пламя. Дух ревел, дергался и стонал.

– Эмили, отойди! – услышала я голос Киры.

Собравшись с мыслями, я заставила себя рывком вернуться к своим друзьям, отдалившись от Эль-Тора на безопасное расстояние.

Все вместе мы смотрели на нашего противника, которого так боялись еще несколько минут назад. Сейчас духа-Порождения охватывало пурпурное пламя, а само оно начало разлетаться в пепел.

Мгновение… прогремел хлопок.

Ударная волна слегка покачнула нас, но с ног не сбила. Проревело черное пламя, выжигая кольцо пшеницы.

И все затихло.

Эль-Тор исчез навсегда. Отныне Голодный дух не побеспокоит это место,

– Эмили, ты как? – Ламберт обнял меня.

Я уже и забыла, как приятно обнимать его, чувствовать тепло его тела рядом с собой.

– Да, порядок, я в норме, – ответила я урывками.

– Мы это сделали! – радостно провозгласил Элиас.

– Мы? – недоуменно спросил Винсент. – Я лично видел, как Эмили Элизабет сразила мгновением раньше сильнейшее Порождение всех времен.

– Ох, ладно-ладно… не нуди! Да, это сделала наша Эмили.

Друзья поздравили меня с победой над сильным противником. Сама же я до сих пор не могла осмыслить всю важность произошедшего события.

Я! Именно я, а не кто-нибудь только что победила Порождение-духа.

До этого дня такого еще никто не проделывал!

– Что у нас осталось, Ламберт? – поинтересовалась у него Кира.

Блэк посмотрел в сторону темных домиков и ответил:

– Теперь идем в деревню.

Глава 9. Полная зачистка

Деревня.

Маленькие деревянные разрушенные домишки. Муренова Впадина в руинах. Разбитый колодец, сломанный фонтан на площади, грязь под ногами и запах чего-то тухлого, мертвого, гнилого.

– Тарлатан сказал, что деревню захватили Пишачи, – вспомнил Ламберт, – Винсент, какие у них особенности.

– Если верить моей классификации, – важно начал Винсент, поправив очки, – то Пишачи чаще всего получаются из людей. Особенности таковы. Две пары рук с каждой стороны. Могут становиться невидимыми на неопределенное количество времени. Голод умеренный. Они не забыли о своих магических свойствах. Магию могут пускать каждой из четырех рук. Кроме того, Пишачи обладают сильной свирепостью и относительной глупостью. Они лишены тактики. Обычно действуют неслаженно. Словом, каждый сам по себе. А еще…

– Ох, хватит! – перебил его Элиас. – Они невидимы и у них четыре руки. Этого нам вполне достаточно. Спасибо, Винсент.

Гомункул недовольно фыркнул, сложа руки на груди.

– И где же они? – оглядывалась Кира по сторонам.

Наконец мы вышли на небольшую площадь, где располагались деревянные навесы.

– Видимо, прежде у них здесь был рынок, – догадался Ламберт.

Вокруг стояли какие-то плетеные корзины, повсюду разбросаны гнилые фрукты и овощи. Рядом с навесами возвышались башенки из деревянных коробок.

– И как с ними сражаться, если они невидимы? – задался вопросом Элиас.

– Если ты такой умник, то сам должен ответить на этот вопрос! – обиженно произнес Винсент.

– Да будет вам, мальчики! – бросила Кира.

Я же тоже пока не могла разобраться с этой задачей. Как можно бороться с тем, что не видишь?

– Лично я пока не чувствую, что они здесь, – произнес Ламберт, – а ты, Элиас?

– Тоже, – кивнул василиск.

А вот я почувствовала…

Может, мои ощущения более острые, чем у демонов или василисков? Точно не скажу, но я ощутила присутствие здесь чего-то постороннего, голодного… нечто, что хочет убивать.

Это желание движет ими… всеми!

– Они здесь! – вырвалось у меня.

Мы все сгустились в одну кучку.

– Держитесь ближе друг к другу, – скомандовал Ламберт.

Раз – несколько корзинок разлетелось в разные стороны. Два – кто-то подбросил в воздух деревянную коробку. Три – на земле появились следы.

Пишачи.

– Что же нам делать? – задался вопросом Элиас.

Я заметила, как следы быстро приблизились к Кире. Машинально я выпустила сгусток пламени и попала!

Яркое пламя моментально охватило невидимое существо, которое перестало скрывать свою сущность. Пишачи – обнаженный человек, из каждого плеча которого росло сразу две руки. Порождение размахивало четырьмя руками, вопило от страшной агонии и рассыпалось в пепел.