Кто убил нашу консьержку? Детективный роман

Долгая дорога и мерный стук колес в поезде еще больше принесли девушке умиротворения. Она в который раз порадовалась своему решению провести лето у тети Раи. Тут всегда солнечно, море рядом, и человек тетя Рая такой, что приятно открыться ей, можно совета спросить.

С матерью Кира не спешила делиться. Мать будет только жалеть и утешать, а Кире хотелось взгляда именно со стороны. Девушка надеялась поучиться мудрому отношению к жизни, которым обладала тетя Рая. Женщина никогда не лишалась оптимизма, несмотря на своё одиночество. И по всему было ясно, что тетя Рая довольна своим положением.

Квартира у Раисы Семеновны небольшая, зато балкон застекленный и очень уютный. Обычно на балконе хранят слишком много предметов, чтобы почувствовать его частью жилища, а не кладовкой или сараем. Тете Рае удалось сделать из балкона отдельную комнату. Вот тебе и креслице раскладное, при взгляде на который, Кире сразу же захотелось тут спать. На полу плетеный коврик, окна занавешены темными плотными шторами. Здесь прохладно и полумрак даже в разгар дня.

Кира напилась воды из-под крана, разложила кресло и прилегла. За окном слышались голоса строителей, мягко гудел подъемный кран, кругом – стройка. Пустошь, где стояли новые дома, стремительно заполнялась новыми зданиями. Уже и коренные жители города забыли, что раньше здесь было поле, продуваемое со всех сторон ветрами. Только на последних этажах иной раз как зашумит, завоет, начнет распахивать приоткрытые окна воздушная стихия, разозлившись на препятствия, что выстроили тут люди.

И сейчас Кира слушала, как где-то колыхался ветер, и удивлялась, откуда он взялся. Звуки были не резкими и даже убаюкивали. В голове не было ни одной мысли, и это радовало девушку. Так приятно отдаться только телесной жизни. Ощущать только потребности организма, жар, прохладу, усталость, голод или жажду, и при этом не думать.

Незаметно прошло время, и в какой-то момент в прихожей раздался звонок. Пришла Раиса Семеновна.

– А вот и я! Не разбудила? – женщина сняла удобные босоножки и прошла в ванную помыть руки.

– Да я не спала. Устали?

– Нет, Кирочка, мне грех жаловаться! Если спину прихватит, я и на кушетке могу полежать, – Раиса Семеновна улыбнулась. – У меня борщ есть, давай поедим. Ты даже холодильник не открывала!

– Неохота было, но вот сейчас вы сказали про еду, и я очень захотела есть! Прямо слона бы съела. – Кира почувствовала зверский голод.

– Ну, деточка, слона я тебе пока не сварила, а вот борщ садись и ешь! – Раиса Семеновна быстро накрыла на стол и порезала черный хлеб, помидоры, чеснок.

– М-м-м, ну как же вкусно вы готовите, а я и забыла! – Кира надкусила головку чеснока и зажевала корочкой хлеба.

– Зато я помню о твоей любви к чесноку! – весело заметила Раиса Семеновна. – Как-то мама тебя к стоматологу водила и заставила перед приемом разжевать кофейное зерно, чтобы хоть чуть-чуть запах отбить чесночный, но куда там!

– Жалко, мы с мамой не можем так вкусно готовить, как вы, – Кира быстро орудовала ложкой, – у нас вечно все пригорает, молоко убегает, а в итоге холодильник всегда пустой! Вы – пример хозяйки, почему вы не вышли замуж?

– Не случилось, Кира, – проговорила Раиса Семеновна и посмотрела в окно.

Кира подняла глаза на женщину. Как-то в юности она не задавалась вопросом, отчего тетя Рая никогда не выходила замуж, почему не имела детей. Ничего, кроме собственной персоны Киру всерьез не интересовало. Но сейчас, пережив собственную личную драму, ей захотелось узнать о причинах одиночества Раисы Семеновны. Только вот неожиданно и интуитивно она поняла, что не стоит расспрашивать тетю Раю об этом, по крайней мере, не сегодня.

Ей нравилось наблюдать за ним тихонечко, пока он думает, что один в кабине машиниста. Как он шевелит губами, в сотый раз изучая схемы и инструкции. Ему шла форма, придавала представительности, значимости. И служила для нее хотя бы какой-то гарантией того, что он перестанет потворствовать своим дурным привычкам. Пусть пока он только помощник, но придет время, когда и ему доверят целиком эту махину. Неужели такая огромная ответственность не заставит его одуматься раз и навсегда! Однако не заставила! С самого рождения он катился по такой тропинке, что вела в пропасть. Азарт был в его крови. И в ее крови тоже. Поэтому они встретились и притянулись друг к другу. Его азарт увел на дно, а ей осталась длинная дорога в одиночку. Только ночью в снах она проживает снова и снова те встречи и мучительные разлуки, которыми наполнилась их жизнь после катастрофы. Вот тогда она опять ощущает бурлящую от азарта кровь в венах. После дня, наполненного ненужным, но неизбежным общением, она закрывает глаза, и проносятся в голове картинки прошлой настоящей жизни.

Вот мать кричит на нее: «Да ты с ума сошла, идти замуж за него ради нескольких дней в году! И где ты эти свои драгоценные денечки проведешь? В комнатке, куда нормальный человек и заходить не захочет!»

Мать орет, почти беснуется, а она не слушает и собирает всё, что может пригодиться ей, всё, что он любит и хотел бы иметь.

А письма! Как гулко начинало биться сердце, когда она видела белеющий конверт в дырочках почтового ящика. Хватала и читала-перечитывала, умиляясь то почерку, то неумелым комплиментам, а то и стихам.

Сама писала она строго дозированно, по одному ответу на каждое его послание. До последнего она старалась создавать видимость своей независимости от него. Пусть не думает он, что любит она сильнее, чем он. Пусть волнуется и ревнует. У нее столько возможностей завести новые отношения, сколько ему ближайшее время и не снилось!

Пришел вечер и принес с собой тишину. Голоса людей исчезли. Теперь с дороги доносился еле слышный ровный гул машин, как фон начинающейся ночи.

На небо выползли звездочки под предводительством королевы Луны. Кира получила разрешение ночевать на балконе. Тетя Рая разобрала и застелила креслице выглаженным и вкусно пахнущим бельем, взбила подушку и принесла пушистый плед.

Мысленно перебирая события прошедшего дня, Кира глубже и глубже окуналась в сон. А Раиса Семеновна всё ворочалась и никак не могла заснуть. С завистью женщина вслушивалась в мерное дыхание Киры и пыталась свыкнуться с мыслью о том, что в квартире она теперь не единственный жилец. Будильник надо подкрутить, чтобы не разбудил гостью в 7 утра. Не включать, едва проснувшись, телевизор, сделать дубликаты ключей.

Нельзя сказать, что это сильно напрягло Раису Семеновну, но всё же внесло изменения в ее холостяцкую жизнь. Раиса Семеновна всегда жила одна, разве только в студенчестве ей приходилось делить комнату в общежитии с однокурсницей.

У родителей Раиса Семеновна была единственной дочерью. Из родственников после смерти отца с матерью у нее осталась только внучатая племянница, уже взрослая женщина с двумя сыновьями-подростками. Жили они уединенно на ферме километрах в 100 от большого города. Вели свое хозяйство и навещали тетю Раю нечасто.

Конечно, когда мальчики пойдут учится дальше после школы, как-то даже и сомнений не было в том, что жить они будут у Раисы Семеновны. Тетя Рая не собиралась умирать ближайшее время, но уже давно отписала свое имущество дальней родственнице, о чем та также давно и знала.

Пусть они не видались по полгода, но связь поддерживали и созванивались часто. То мясо, то мед или ещё какие продукты через знакомых высылали Раисе Семеновне регулярно. И тетя Рая всегда знала, случись что со здоровьем, все-таки уже не молодая, Ириша присмотрит за ней обязательно.

Конечно, странно, что такая общительная и легкая на подъем тетя Рая одинока. Всех привечает, всем помогает, но было в ней что-то, какой-то барьер или невидимая завеса, куда она вежливо не допускала, и никто не мог проникнуть. Будто существует тайна или секрет, что не дает возможности завести с Раисой Семеновной близкую дружбу, перевести отношения из разряда добрых бесед и болтовни в доверительную связь. Может, эта дистанция была невольной и бессознательной. Хотя только Раиса Семеновна могла дать этому логическое объяснение, если бы захотела.

Ее вполне устраивала та жизнь, что она вела. Она считала такое существование для нее лучшим из всех возможных после того, что произошло в ее молодости. Поэтому она была не готова откровенно ответить Кире на вопрос о своем незамужестве и бездетности.

Тетя Рая за секунду до дребезжания будильника ухитрилась выключить его. В последнее время она часто просыпалась за минуту или две до звонка, будто была связана с механизмом часов какими-то нейронными узами.

Посмотрев на балкон, Раиса Семеновна с теплым чувством увидела там молодую девушку, которая завернулась с головой в одеяло. Видимо, ночью она замерзла на свежем воздухе.

Ну ничего, жара уже наступает. Скоро Кира сбросит с себя и одеяло, и подушку из под головы наверняка на пол спихнет. Волосы густые, голова вспотеет от пуха.

Раиса Семеновна, стараясь не шуметь, начала собираться на работу. Убрала постельное белье в шкаф, сложила раскладной диван. Сразу стало просторно. Налила в кружку растворимого кофе и почувствовала, что оживает вместе с солнечным утром. Кире она решила быстро пожарить сырников, сметана у нее была. Девочке будет, чем позавтракать. Готовить Кира сама всё равно не будет, а у тети Раи нет ни покупных йогуртов, ни готовых сухих завтраков. Для ее пенсии такие перекусы слишком разорительны.

Покончив с едой, Раиса Семеновна заперла дверь и спустилась с третьего этажа на свое рабочее место. Как всегда ее ожидал прохладный холл, блестящая без единого пятнышка стеклянная поверхность дверей ее маленького рабочего кабинета. Раиса Семеновна убрала с окошка табличку со своим номером телефона, потом открыла двери на улицу, выключила кнопки сигнализации и вышла на крыльцо.

Утреннее солнце еще робкое, но уже такое яркое окрашивало искусственное покрытие детской площадки в изумрудные тона. И без того сочные цвета пластиковых горок для ребятишек выглядели так, будто их покрасили полчаса назад. Над уже открывшимися во всем своем великолепии бутонами цветов деловито порхали бабочки и носились шмели. Двор был уже наполовину освобожден от машин. Кому надо, уже давно выехали. А оставшиеся автомобили будут скорее всего так и стоять тут целый день, нагреваясь от палящего солнца.

Не верилось, что вчера здесь резвились малыши, а к вечеру толпились подростки, оставляя после себя упаковки от чипсов, запах молодости и неисчерпаемой беспокойной энергии. Сейчас двор был вылизан, а цветы на клумбах и вдоль асфальтированных дорожек стояли по стойке смирно.

Трудно было переоценить старания Светланы Романовны содержать подконтрольную ей территорию в образцовом порядке. Светлана Романовна грузная средних лет женщина, несмотря на лишний вес, очень подвижная и энергичная. Свои черные тяжелые волосы она всегда убирает в высокую торжественную прическу.

Раиса Семеновна подошла поздороваться:

– Доброе утро, как ваши внуки долетели уже?

– Доброе, дочка звонила, они бедные уже обгореть успели! Наш берег их не устроил, полетели на другой! Ведь море одно и то же! Зачем?

– Чтобы до нашего берега добраться тоже полдня потратишь, а так хотя бы и страну другую посмотрят.

– Все равно не понимаю. Твоя Кира на наш берег приехала, не побоялась полдня тратить!

Раиса Семеновна широко улыбнулась:

– Боюсь, Светочка, она не догадывается, что ее ждет. У меня уже нет сил добираться до моря, здоровья не хватает.

– Автомобильные пробки убивают всю охоту, – словно ставя точку, согласилась Светлана Романовна и побрела к железным воротам.

Ее рабочий день почти завершился. Только к вечеру она придет на полчаса-час освободить урны от мусора да навесить замок на дверь подсобки.

Раиса Семеновна обычно первая из четырех консьержей появлялась во дворе. Остальные женщины жили рядом, но в других домах. За полтора года, что заселились эти два дома, консьержки давно перезнакомились. Штат почти не менялся, так как зарплата выплачивалась им регулярно, а пенсионеры, кем они все и являлись, вообще, не склонны часто менять место работы. Только в первом подъезде дома, что напротив жилища Раисы Семеновны сейчас не хватало одной консьержки. Та, что работала раньше, уволилась в связи с переездом. Поэтому ее сменщицу попросили непрерывно поработать, пока шли поиски новой сотрудницы.

Раиса Семеновна уже увидала своих двух коллег, перекинулась приветствиями, а к первому подъезду так никто и не подходил. Вот вышел жилец-индус с мальчиком лет девяти. Кожа у мужчины смуглая и волосы иссине-черные, а сын светлокожий вроде, но глаза крупные, будто навыкате выдают индийскую кровь. Потом выпорхнула девица с красными длинными волосами. Раиса Семеновна еще не успела привыкнуть к ее дредам, выкрашенным в зеленый цвет, а тут новая перемена.

Нельзя сказать, что Раиса Семеновна знала всех жильцов поименно, но в лицо-то уж точно. Иной раз в городе идет навстречу кто, а она уже автоматически вспоминает, из какого подъезда, да с какого этажа.

Ну что же, – подумала Раиса Семеновна, – наверное, я пропустила либо сменщицу либо тновую консьержку. И только она так подумала, как увидела седовласую невысокую женщину с короткой стрижкой, спешащую от ворот к дому напротив. Жиличку или гостью Раиса Семеновна в ней не узнала и подумала, что это верно и есть новая сотрудница.

Зазвонил мобильный.

– Тетя Рая, доброе утро, вы не заняты?

– Нет Кира, тебя открыть? Я ещё ключи не сделала, пришлось запереть тебя утром.

– Откроете? Хотела отправиться на разведку, город вспомнить.

Кира вызвала лифт, мысленно перебирая в сумке кошелек, телефон и солнцезащитные очки. Не хотелось бы в чужом городе остаться без связи.

Наконец подъехал грузовой лифт. В кабине была вчерашняя рыжая мамаша с девочкой. Девочка старательно вытирала влажными салфетками зеркало, оставляя на нем жирные разводы, а мама держала за руль большой велосипед, обвешанный пакетами. В одном явно угадывался мусор.

Кира посторонилась, чтобы женщина с дочкой вышли, потом придержала им тяжелую дверь в холле. Мамаша поблагодарила Киру и наказав дочке дожидаться брата на детской площадке, скоро порулила к мусорному баку, а потом к выходу, напоминая своей ездой всадника на лошади. А Кира подумала, как все-таки надежно в таком огороженном дворе оставлять одного даже такого малолетнего ребенка.

На площадке детей было немного, в основном, все гуляли с мамами или бабушками. Хотя нет, вон прислонившись к качелям, стоит светло-русый великан-папаша, а вокруг него носится мальчишка лет шести. Вроде Раиса Семеновна про него говорила, что у малыша диабет. Слава богу, с таким заболеванием можно научиться жить. И не скажешь, что парнишка болен. Он энергичен, и кажется на мордашке его написано: «Ух, какой я важный!»

Пока Кира дошла до выхода со двора, она пожалела о слишком большом количестве одежды, что решила одеть. В удушающей жаре явно ни к чему дополнительная кофточка, хоть легкая и с коротким рукавом. Ни к месту и пусть не длинная, но из плотной ткани юбка. Кира сняла кофту и запихнула ее в сумочку.

Солнечный свет заливал городские улицы и утомлял глаза. В этих краях без темных очков не обойтись. Навстречу Кире попалась женщина, шедшая под зонтиком из светлой ткани. Девушка бы с удовольствием несла над собой огромный пляжный зонт, если бы это было возможно. Тротуар, по которому она шла, был узким, и дорога вдоль пешеходной зоны тоже была рассчитана на одну машину в каждую сторону.

Этот район застраивали домами, но, как водится, рядом ни новых школ, ни больниц, ни широких дорог никто предусматривать пока не собирался.

Через несколько минут Кира дошла до автобусной остановки и присела на лавочку, что стояла в теньке под раскидистой кроной дерева. Девушка решила сесть на любой номер автобуса и выйти на той остановке, что ей приглянется. Именно так ей показалось, стоит начать знакомство с сильно изменившимся городом.

В автобусе было жарко, места свободные имелись, но присев на пару секунд, Кира вскочила с раскаленного сидения и встала в конце салона, облокотившись о поручень, высматривая из окна местечко, где ей бы захотелось пройтись.

В какой-то момент они проезжали мимо красивой и величественной церкви, настолько белой от солнечного света, что хотелось зажмуриться. Но Кира предпочла выйти на малопримечательной, зато тенистой аллее со множеством скамеек и небольшим фонтанчиком.

Девушка набрала номер матери:

– Привет, дочка, как погода у вас? Как ты уехала, у нас дожди зарядили! Тоже тоскуют без тебя!

– Мама, а я тоскую по холоду, – засмеялась Кира.

Немного странно было слышать звук родного голоса так четко, словно и не находишься за тридевять земель от отчего дома. Сразу город вокруг перестал быть чужим.

– Не верю! Передавай привет тете Рае.

– Я и сама себе не верю! Передам. Пока.

Кира удобнее устроилась на скамейке и стала наблюдать за прохожими, вспоминая лекции по криминалистике.

Глава 2

Сколько себя помнила Кира, она всегда хотела стать кем-то навроде Шерлока Холмса, мисс Марпл или на худой конец Ниро Вульфом. Она восхищалась ими, перечитала массу книг, пересмотрела десятки фильмов. Нравилась их выдуманная жизнь, где постоянно встречаются преступники и необходимо разгадывать сложные загадки. Киру манили приключения и опасности. Где-то услышанные мрачные истории ее завораживали и притягивали. Сейчас она получала юридическое образование, попутно пытаясь разобраться, бумажная работа следователя или оперативная деятельность сотрудников уголовного розыска будет ответом ее детской мечте.

– Тебя привлекает романтика? Ты хочешь часами сидеть в кустах, выслеживая и выжидая, голодная и холодная? – иронично спрашивала мать, высоко поднимая выщипанные в тонкие полоски брови.

– Мама, ты отстала от жизни, сейчас всё иначе. Есть интернет, кафе, а вот кустов во всем городе и не сыщешь, – смеялась Кира.

Но к словам матери прислушивалась. Если она собирается замуж, то ненормированный рабочий день, какой нередко бывает у оперативников, трудно вписать в жизнь семейной пары. Тем более, что ее молодой человек не имеет никакого отношения к юриспруденции.

Впрочем, сейчас, когда они разошлись, это уже не имеет значения. Кира вглядывалась в прохожих, отмечая про себя черты лица, по которым можно было бы наиболее точно их охарактеризовать. Такое занятие весьма полезно, как объяснял им преподаватель, когда они проходили габитоскопию, технику криминалистики, изучающую внешность человека.

Например, Кира считала, что ее отличительной особенностью является длинноватый тонкий нос, ну и, пожалуй, веснушки. Вспоминая внешность матери, она всегда, в первую очередь, представляла себе ее непокорную и уже тронутую сединой шевелюру. Мелкие, трудно расчесываемые кудряшки постоянно были для ее мамы досадным препятствием к тому, чтобы вовремя выйти из дома.

Преподаватель на лекциях по криминалистике обращал внимание студентов на наличие или отсутствие особых примет у человека: хромота, шрам, заикание, родимое пятно могли с большей долей вероятности точно описать человека. Плохо, когда нет особых примет. Нужно развивать память на лица, выискивать характерные черты.

Чем Кира сейчас и занималась с превеликим удовольствием, удобно откинувшись на спинку скамейки. Про себя она отмечала, что девушки здесь, несмотря на жару любят носить распущенными свои длинные волосы. А молодые люди не прочь разукрасить себя татуировками и продемонстрировать их. Женщины и мужчины повзрослее уже больше тянутся к удобству: мягкие открытые туфли без каблука, короткие стрижки.

Изредка пройдет эксцентрично одетая пожилая женщина с густым макияжем или в обуви на высокой платформе. Но идет она медленно под палящим солнцем, и хочется ее разуть, уложить и дать под язык валидол.

Вдоволь поупражнявшись в криминальной технике, Кира покинула удобную скамейку. Вскоре она почувствовала жажду и отправилась на поиски воды или мороженого. Девушка находилась рядом с центром города. Здесь здания были высокими, величественными, отделанными крупным декором, с колоннами, с витыми балкончиками, куда можно встать только одной ногой, да и то Дюймовочке.

Вокруг много офисов, банков, госучреждений, скрытых за внушительными дверьми с позолоченными ручками. На широких улицах раскиданы кафе и ресторанчики со стеклянными перегородками между столами. Они манили прохладой, но отталкивали пафосными вывесками и космическими ценами.

За столиками восседали серьезные элегантные мужчины, в костюмах и белых рубашках, с золотыми часами на запястьях.

Кира заметила на углу улицы небольшой магазинчик со скромным крылечком. Как он здесь приютился, среди высоких и важных зданий, одному богу известно. На входе, когда Кира толкнула дверь, мелодично пропел колокольчик, что вешают на удачу. В торговом зальчике магазина уместилась масса товара. Тут тебе и хлеб с булочками, молочные изделия, пиво, закуски к нему же, и главное – мороженое.

Кира открыла горизонтальную дверцу морозильной камеры, и на нее повеяло сухим холодом. Но с разочарованием она ощупала несколько брикетиков, пошарила рукой внутри холодильника больше для вида, и окончательно убедилась, что все мороженое подтаявшее и мягкое. Такое есть опасно, подумала девушка и переключилась на вертикальный холодильный шкаф, где стояло пиво, газированная, минеральная вода и соки.

Выбрав обыкновенную воду без газа, Кира направилась к кассе. Скучающая молодая женщина пробила чек и зевнула:

– Что там за окном, печет?

– Еще как!

– Хорошо, что в наш магазин кондиционер поставили, теперь можно работать с удовольствием.

– Да… Вам повезло… – хмыкнула девушка и вышла на улицу.

Сомнительное удовольствие, подумала она, проводить полжизни в одном месте.

Наверное, ей, Кире лучше идти в оперативную службу. Пусть у следователя больше перспектив, как постоянно их увещевает преподаватель права, но пока Кира молода, на одном месте ей не сидится, и трудности оперативно-розыскной деятельности ее не пугают.

Пора возвращаться домой к тете Рае.

Как-то резко начало темнеть. Вроде зашла в магазин, было светло, а вышла и уже – закат. Оранжевые тона почти фантастические в своей яркости окрашивали воздух. Прохожие возвращались с работы. Строгие девушки на высоких каблуках спешили вырваться из прохладных мертвых офисов в жаркую, но живую атмосферу вечерних улиц. Тут можно скинуть пиджак, расстегнуть побольше пуговок на белых рубашках и начать вызванивать подружек, чтобы составить им компанию, и не отпускать подольше волшебство южных сумерек. Теперь время гулять, идти в кино, в кафе и не думать о том, что завтра снова утро, а значит нужно надевать пиджак и включать компьютер.

Кира прекрасно понимала девушек, она подрабатывала в нотариальной конторе какое-то время. Скулы сводило при заполнении журналов о выдаче доверенностей. Глаза отказывались в сотый раз перепроверять даты на документах. Хорошо, коллектив был молодой, и между клиентами в перерывах, сотрудники весело переговаривались и включали музыку погромче. Но работа в душном кабинете трепета у Киры не вызывала, а для нее это было не самым последним критерием в выборе специализации.

Оглядевшись, Кира сообразила, в какой части города находится район тети Раи, и двинулась в его сторону, надеясь встретить по пути автобусную остановку.

Через полчаса девушка уже подходила к железным воротам, что вели во двор. Магнитного ключа у нее не было, поэтому пришлось дождаться, когда вошел один из жильцов и любезно придержал ей дверь.

– Спасибо, – улыбнулась девушка.

– Да не стоит благодарности, вечно тоже в этих ключах путаюсь. Зачем эта тьма решеток и замков?

– Для безопасности, наверное, чтобы посторонних не было…

– Если посторонний захочет зайти, то зайдет, и никакой домофон не спасет, увы… – мужчина пошел вперед, что-то еще бормоча себе под нос.

Кира подумала, что он прав, и куча предосторожностей не помогают, когда кто-то всерьез замышляет преступление. Навстречу ей от первого здания, который стоял напротив дома Раисы Семеновны, шла пожилая женщина. Седая, с короткой стрижкой, одетая с претензией на элегантность. На шею она повязала шарфик в горошек, а темные очки придерживали челку. Кира на всякий случай с ней поздоровалась, но ответа не получила. Видно женщина ушла глубоко в свои мысли, и ее тусклые глаза посмотрели словно сквозь Киру, а тонкие подкрашенные губы не пошевелились.

Симпатичные фонарики, расставленные густо по всему периметру детской площадки, освещали двор. Малышня без устали носилась, топча искусственное резиновое покрытие. На одной из скамеек Кира узнала тетю Раю и пошла к ней.

Та сидела будто председатель какого-то собрания или царица в окружении

придворных. Рядом с ней притулилась тихая старушка, склонившаяся над вязанием. И выглядело это так, будто старушка – секретарь Раисы Семеновны, а в данный момент она старательно стенографирует речь важного докладчика.