Великие Пределы. По праву рождения

– Нет! Остановитесь!!! – Бульвайк указал на нее мечом, – девчонка сказала правду.

Он спрыгнул с коня и, широко расставив ноги, вонзил меч в землю перед собой.

– Все видят, что ты действительно носишь Силу! И я оскорбил тебя своим недоверием. И все видят, что я лишь исполнил свой долг – долг Доредона защищать Земли Валгаллы от безумцев Диких Пределов! Я, принц Доредона, прошу снисхождения у Тебя за мою грубость!

Он стоял с высоко поднятой головой и открыто смотрел ей в глаза. В честном взгляде не было и намека на страх или унижение. Там были лишь гордость и достоинство.

Весь боевой пыл Тани мгновенно угас. Она стояла, промокшая насквозь. Грязное разорванное платье неприятно липло к телу. Отчаянно захотелось тепла и уюта. Ей очень нужен душ и хотя бы чашечка горячего чая. И еще маленький кусочек хлеба! Как же надоели дождь, грязь и холод.

– Конечно, я принимаю твои извинения.

По рядам воинов прокатился вздох облегчения. Бульвайк удовлетворенно кивнул.

– Позволь проводить к Чертогам Валгаллы, что по праву принадлежат Тебе.

Он снял с себя меховой плащ, накинул на ее плечи. Таня завернулась в шкуру, от которой ужасно пахло псиной. Бульвайк предложил коня и, не дожидаясь ответа, поднял как пушинку, боком посадил в седло.

Рыжебородый перестал корчиться в луже, которая к тому времени стала красной. Таню удивило, что никто даже не пытается помочь раненому бойцу. Бульвайк указал на него.

– Хольм был отважным воином. Мы похороним его, как храбреца!

«Госпожа, он жив. Если пожелаешь, можно спасти поверженного воина. Плоть пока еще подлежит восстановлению. Душа не покинула тело».

«Конечно же, Хол Ден! Давай, поможем ему».

Таня увидела, как вокруг тела рыжебородого собрался мрак, окутал его со всех сторон. Он застонал, попытался подняться.

– Помогите ему, – Таня поправила накидку, поудобнее устроилась в седле. – Ты слишком торопишься хоронить своих друзей, Бульвайк.

Принц Доредона едва заметно кивнул. Несколько человек спешились, окружили рыжебородого. Они, смеясь, дружески хлопали сраженного воина по плечу. Потом рывком подняли на ноги, отвели к лошади, помогли подняться в седло.

«Они совсем не похожи на нас!» – печально подумала Таня.

Глава 4. Пещера Готрайны

Николай возвращался в сознание.

«Я жив… Жив! Жив! – невероятное чувство радости переполняло его. – Значит, все-таки сумел добраться до телефона! А пожар?! Что стало с квартирой?»

Он некоторое время лежал неподвижно, пытался заснуть. Но мысль о пожаре оказалась сильнее. Николай четко понимал, что находится в больнице, что сейчас ночь. Вокруг темно. Свет не тревожит закрытых глаз. Было настолько тихо, что слышался тонкий звон в ушах. Из персонала, скорее всего, – одна дежурная медсестра, у которой едва ли можно узнать о квартире. Однако спать совершенно расхотелось. Николай открыл глаза.

Это не было больницей. В середине слабо освещенного огромного зала какой-то пещеры дрожа поднимался столб белого свечения. Он возникал из грубо сложенного каменного колодца, упирался в высокий неровный свод. Вокруг стояла гробовая тишина. Хотя, судя по масштабам белого пламени, пещера должна гудеть от страшной мощи. Но странный белый столб озарял лишь себя. Остальное пространство освещали слабые отблески редких факелов на каменных стенах.

Николай осторожно сел, в любую секунду ожидая острую боль в груди. Но на удивление он чувствовал себя хорошо. Ни отдышки, ни слабости… Болезненные ощущения покинули организм. И это было настолько непривычно, что Николай едва доверял собственному телу. Он осторожно потянулся, подвигал руками, ногами.

«Как же приятно, когда ничего не болит! – возникло блаженное чувство. – Однако что это за место?»

Николай изумленно озирал пространство вокруг. Неровный каменный пол местами был застелен грубыми шкурами животных. В дальней, самой узкой части зала куда-то вверх уходил крутой проход.

Что же произошло? Как он здесь оказался? Нелепые мысли лезли в голову. Из них самым правдоподобным было предположение о подземных троллях, похитивших его ради ужина. Он продолжал гадать, когда кто-то нежно коснулся головы.

Николай вздрогнул. Повернулся. Сзади стояла та самая женщина из снов. В жизни она была выше. Золотистые волосы волнами спадали на белые плечи. В глазах отражались власть, сила и мудрость. Каким-то образом женское обаяние сочеталось с материнской нежностью. Эту гамму чувств Николай ощутил в ее пристальном взгляде.

С кошачьей грацией, неземным достоинством она обошла вокруг. Встала напротив. Легкая, шелковая накидка закрывала высокую, полную грудь, узкую талию и широкие бедра. Она была словно богиня, спустившаяся на минуту с высокого Олимпа. Но при этом выглядела очень естественно.

А вот Николай совершенно не чувствовал себя уверенным перед лицом этой прекрасной женщины. Но она не замечала его неловкости. В тиши каменного зала двое долго смотрели друг на друга. Николай видел переполнявшую ее радость. Возникло смутное чувство, что она не просто женщина, а…

– Сын мой! – она наклонилась, обняла его голову, заплакала.

Золотистые волосы коснулись лица Николая. Он помнил это прикосновение. Он помнил ее руки, ее запах! Он услышал нежный чистый голос. Смутная догадка стала стремительно воплощаться в реальность.

– Сын? – тихо повторил Николай.

Как и любой детдомовский мальчик, он когда-то мечтал встретить мать. Но сейчас Николаю было двадцать пять, и он давно перестал верить в детские мечты.

– Кто ты? – спросил он, глядя в глаза женщины.

По ее щекам текли слезы радости. Где-то вдалеке затрещал и, густо чадя, угас один из факелов на стене пещеры. Она опустилась на колени, обняла его голову, прошептала:

– Я вернула тебя! Как долго… Как долго…

Он не понимал, что происходит. Она перебирала волосы, шептала о том, как сильно его любит. О том, как долго ждала, как хорошо быть вместе, и что они больше никогда не расстанутся.

В огромном пустом зале пещеры звучал иной ранее незнакомый Николаю язык. Однако слова были понятны и приятны. Казалось, звуки проходили сквозь тело. Это был особый язык, от которого вибрировала кровь. Шепот эхом разносился по пещере. Отражался от стен и возвращался обратно.

Она не скоро выпустила его из объятий. Легким движением поправила упавшие волосы, потом грациозно села рядом с сыном. В голове Николая роилась тысяча вопросов.

– Я… – начал он и тут же умолк под ее взглядом.

– Тсс… – мать поднесла палец к его губам. – Потом, дорогой мой мальчик. Все будет потом… – Она счастливо улыбнулась. – А сейчас ты так истощен. Поешь, тебе надо быть сильным.

Словно по приглашению в пещеру друг за другом вошли две молоденькие девушки. Одна несла на большом грубом металлическом подносе мясо, другая высокий жестяной кувшин.

Девушки были обнажены по пояс. На бедрах висели завязанные сбоку узлом небольшие кусочки серой материи с незатейливой вышивкой. Их тела блестели, словно намазанные маслом. Девушки поставили перед Николаем еду. Чуть отошли в сторону, небрежно улеглись на мягких шкурах.

Обе беззастенчиво рассматривали Николая. В обществе молодых девушек опять возникло чувство неловкости.

«Наверное, здесь так принято», – предположил Николай, перевел взгляд на мясо.

Почти целая нога, размером с баранью, лежала перед ним. Мясо восхитительно пахло, возбуждало волчий аппетит. Ни ножа, ни вилки Николаю не предложили. В его распоряжении были лишь собственные руки и зубы.

Голод давал о себе знать. Николай решительно взял в руки мясо. Вкуснее не было даже на банкете в честь десятилетия фирмы, где готовили специально приглашенные из Москвы повара.

Вскоре захотелось пить. В кувшине оказалась пресная холодная вода.

«Сколько же блаженства можно получить от полусырого мяса и обыкновенной воды!» – с удивлением подумал Николай, бросая дочиста обглоданную кость на металлический поднос.

Девушки заметно оживились. Они о чем-то хихикали между собой. Потом одна из них встала, улыбнулась, подошла к Николаю.

– Тебе понравилось? – спросила она.

– Да… Благодарю… Очень вкусно! – слова давались с большим акцентом. Однако Николай был способен членораздельно общаться.

– О! Я заслужила благодарность нашего Повелителя! – девушка радостно исполнила несколько пластичных движений из какого-то танца. Потом вдруг коснулась его плеча.

– Ты мне сразу понравился. Меня зовут Тилина, – быстро сказала она, взяла поднос с кувшином и направилась к выходу из зала.

Другая девушка лениво перевернулась на спину, потянулась, поджала одну ногу. Все это время она не отводила взгляда от Николая.

После обильной еды ему тоже захотелось принять удобное положение. Пришло приятное ощущение сытой сонливости. Но слишком много вопросов настойчиво требовали ответов. Он перевел взгляд на свою мать.

Ни вид ей не было тридцати. Где-нибудь двадцать шесть, двадцать восемь лет. Но Николай понимал – это невозможно. Манеры, жесты, речь и взгляд говорили об огромной жизненной мудрости, уме и искушенности. И хотя она выглядела молодо, назвать ее девушкой не поворачивался язык.

– Нам предстоит долгий разговор, мой хороший, – словно прочитав мысли, сказала мать. – Но не будем торопиться. Сначала расслабься, отдохни, наберись сил… Ведь ты, наконец, дома! Дома, каким бы он ни был… – она вздохнула. – Потом я найду тебя. Иди, мой родной. Саида проводит.

Девушка резво вскочила, поклонилась матери Николая. Крепко взяла за руку и решительно повела к выходу из зала пещеры. Николай снова взглянул на столб белого пламени в центре пещеры.

– Потом, сын мой. Потом… – улыбнулась мать, перехватив его взгляд.

Ее тон не допускал возражений. Николай покорно побрел за своей провожатой. Они вдвоем шли по темному проходу. Редкие факелы на стенах едва освещали нависшие темные своды пещеры. Поверхность была неровной, местами грязной. Лишь в самых крутых подъемах были выдолблены маленькие ступеньки. Изредка через глубокие расщелины были перекинуты небольшие деревянные подмостки.

Девушка уверенно вела Николая за собой. Узкие проходы сменялись залами причудливой формы. В одном из таких залов где-то внизу журчал ручеек. Стекал по стене в черное озерцо в расщелине пещеры.

– Нам сюда, – Саида показала рукой вниз.

Они стояли на десятиметровой высоте над зеркалом подземного озерца. Свет от факелов едва отражался от далекой глади воды. Николай не видел ни лестницы, ни спуска. Саида уверенно скользнула в узкую щель между камнями. Исчезла в темноте.

– Ну, что же ты стоишь? Спускайся! – донесся до него звонкий голос, слегка озвученный эхом пещеры.

Николаю оставалось только следовать за Саидой вниз. Спускаясь по карнизу глубокой щели в отвесной стене, Николай размышлял над тем, каким образом он оказался здесь. Все происходящее было очень похоже на очередной бредовый сон после хорошей дозы спасительных таблеток.

Они прошли мимо ручейка по лужице ледяной воды. Ноги едва не свело судорогой. У озера было откровенно холодно. Николай поежился, обхватил себя руками, посмотрел на Саиду.

– Мы почти пришли… Там за камнем, – показала девушка рукой.

– А куда мы, собственно, идем? – неуверенно поинтересовался он.

Она остановилась, облокотилась на камни, улыбнулась.

– Ты такой странный, Повелитель. Я думала, ты будешь другим. Сильным и страшным. Готрайна нам рассказывала про прежнего Повелителя. А ты такой милый и непонятливый… – Саида захихикала. – Пошли! Мы идем купаться!

«Купаться?!»

Николай с опаской посмотрел на черную гладь подземного озера. Ну, уж нет, купаться в ледяной воде он не намерен. По крайней мере, не сейчас. Может быть, позже, когда у него будет настроение…

«Готрайна… Это же имя матери!» – пронзила его запоздалая догадка.

– Ну, что ты там опять застрял, Повелитель! – донеслось из-за камня.

Николай подумал о Саиде. Со вздохом перешел через ледяную лужицу. За валуном, в проеме между сходящимися стенами пещеры была выложена большая комната из битого камня. Саида открыла маленькую деревянную дверцу, поманила рукой. Николай прошел внутрь.

Комната оказалась чем-то вроде бани. Огромный чан, почти доверху заполненный дымящийся водой, стоял на невысоких каменных подпорках. Под ним весело трещал костер. Саида обгорелой палкой поправляла дрова.

Из воды в чане вынырнула Тилина.

– …что ж долго? – возобновила она прерванный разговор.

– Повелитель так медленно ходит! – засмеялась Саида. – Хорошо, что вообще добрались сюда… Он такой славный!

Тилина, заметив Николая, брызнула водой.

– Иди сюда, Повелитель!

Вода оказалась приятно теплой. Принять ванну после ледяной воды подземного озерца Николай, конечно же, был не прочь. Но как быть с этими двумя чертовками, которые чувствовали себя очень вольно? После минутной растерянности он собрался с духом, разделся, осторожно опустил ногу в чан.

Продрогшее тело блаженно погрузилось в теплую воду. Вверх вместе с клубами пара поднимался приятный, тонкий, едва заметный аромат каких-то трав.

Отложив в сторону палку, Саида одним движением сорвала с себя маленькую серую полоску материи. Без тени смущения переступила через Николая, с визгом плюхнулась в воду. Полетели брызги, снизу недовольно зашипел костер.

Саида взяла Тилину за плечи, с громким криком утопила подругу. Девушки брызгались водой, кричали от радости, толкались. Наигравшись, Саида устроилась на краю чана, чтобы перевести дух.

– Извини нас, Повелитель. Мы любим иногда пошалить.

Перед ним сидела обнаженная, мокрая девушка. Ее гибкая стройная фигура, маленькие упругие груди, волосы, прилипшие к раскрасневшемуся телу, были настолько близки и доступны, что Николая охватило томное желание.

«Как же трудно быть нудистом!» – вздохнул он.

Хотел было ответить, но смог лишь закрыть глаза, чтобы не видеть девичьей наготы. Саида опустилась рядом, облокотилась о стенку чана. Из воды теперь торчали только мокрые головы. Девушки окончательно успокоились. Николай, пользуясь случаем, решил кое-что разузнать.

– Скажите, вы сестры? – осторожно начал он.

– Угу, наполовину, – ответила Тилина.

– Как это, наполовину? – не понял Николай.

– Ну, как бывает наполовину?.. Отец у нас общий, а вот мамы разные, – они переглянулись, улыбнулись друг другу.

– Нет, мы не сестры, – заявила Саида. – Вот если бы наоборот, тогда – да! А так… – она махнула рукой.

– Мы разные. Но живем всегда вместе. И поэтому нас считают сестрами.

Тилина подползла к Саиде, обняла ее.

– У нас все на двоих. Нам даже нравятся одни и те же мужчины…

Чтобы избежать развития опасной темы, Николай перевел беседу в другое русло.

– Саида… Э-э-э, когда мы спускались вниз, ты сказала, что Готрайна говорила вам про прежнего Повелителя… – медленно начал подбирать слова Николай.

– Она нам еще про бесконечную войну рассказывала, – вставила Тилина.

– А что с ним случилось?

– С прежним Повелителем? – девушки замерли, потом испуганно переглянулись.

Николай ждал ответа.

– Он не знает… – с ужасом сказала Тилина.

– Это твой отец. Он давно погиб. Очень-очень давно. Но ты лучше Готрайну спроси. Хорошо? – тихо прошептала Саида.

Николаю не стало яснее. Но он, тем не менее, согласно кивнул. Была еще одна вещь, которая не давала покоя.

– А что за белое пламя в пещере. Там наверху, где осталась мать?

– Ты сказал пламя? Я же говорила, что он чудной! – Саида что-то шепнула Тилине на ушко.

– Это не пламя, – объяснила Тилина. – Это наш Источник…

– Угу, Источник Силы, – согласно кивнула Саида.

Сказано было так, словно речь шла о прописных истинах. И Николай не решился продолжить расспросы. Они некоторое время отмокали в воде. Потом Саида деловито достала узкую дубовую доску, положила поперек чана.

– Ложись! Пора тебя мыть!

Сбывались самые мрачные предположения Николая. Он отчаянно замотал головой:

– Нет! Не надо!.. Право, не стоит беспокоиться, я сам… Да, я сам! – он еще глубже залез в воду, обхватил себя руками.

– Мы не понравились ему, – мрачно сказала Саида. – Я же тебе говорила – он странный…

– Ох, неловко будет перед Готрайной. Ведь сами напросились!

Они стали вылезать из чана. С мокрых тел девушек вода каплями падала на каменный пол. Николай понял, что совершает роковую ошибку. Очень не хотелось их обижать. Пытаясь спасти положение, он смущенно улыбнулся:

– Куда же вы?! Я… Я пошутил!.. Шутка!

Девушки в изумлении оглянулись.

«Ну, и шуточки у тебя, Повелитель!» – читалось в их глазах.

Саида опять что-то шепнула на ухо Тилине. Они засмеялись, полезли обратно в чан. Николай послушно лег на доску. В руках у девушек появились зеленые губки из травы, очень мягкие с сильным приятным запахом.

Его спину стали энергично растирать. Чтобы не видеть мелькающих перед собой ног, Николай закрыл глаза, стиснул зубы, решив не поддаваться искушению. Он закрыл глаза: «Будь что будет!»

После окончания всех процедур, которые заняли довольно много времени, Николай испытывал нечто вроде эйфории. Его расслабленное тело наполнилось теплом и приятной усталостью. Порядком утомившиеся подруги устроились по обе стороны от Николая. Без тени смущения они принялись обмениваться впечатлениями. Вскоре пришли к мнению, что, в целом, Николай им подходит.

– Ты не переживай, – Саида прижалась к его плечу… – С нами не пропадешь, – шепнула она на ухо.

Глава 5. Званый ужин в Чертогах Валгаллы

Цепочка всадников друг за другом въезжала в широко распахнутые врата Чертогов. Копыта дробью цокали по выложенному серыми булыжниками двору. Мрачные стены замка отзывались многократным эхом. Таня с удивлением смотрела на раскрывающуюся перед ней картину унылого Средневековья.

С башни врат, где проехали всадники, в грязную деревянную бочку струйкой стекала дождевая вода. Тощая кобыла, привязанная к железному крюку в стене, натягивая поводья, жадно пила из бочки. Навстречу через весь двор с визгом неслась здоровенная свинья. За ней, громко ругаясь, бежал невысокий мальчик в промокшей рубашке. Бульвайк подвел ее коня к массивным кованным дверям замка, громко объявил:

– Чертоги Валгаллы возносят хвалу Небесам за то, что привели тебя Домой!

На Таню нахлынули странные чувства. Крупица радости и торжественность момента омрачались убогостью места. Несколько жителей, оказавшихся рядом, низко склонили головы. Воины Бульвайка продолжали вязать коней к врытым столбам, звенели железом, весело переговаривались между собой. Покончив с этим, они гурьбой ввалились в двери замка. Бульвайк куда-то отошел. Таня, не дождавшись помощи со стороны, осторожно спрыгнула с седла. Люди разошлись по своим делам. Девушка осталась одна посреди грязного внутреннего двора Чертогов. К ней не проявляли интереса. Таня чувствовала себя неловко и какое-то время растерянно стояла под дождем. Вскоре надоело мокнуть. Она осторожно прошла в полуоткрытые двери замка.

Внутри было довольно темно. Посреди огромного зала стояли длинные деревянные столы, за которыми шла оживленная трапеза. Слышались крики, шум, смех, гортанные выкрики и звон посуды. На деревянных столбах, подпиравших потолок, густо чадили лампады. К аромату пищи и вина добавлялся злой запах сгоревшего масла. В противоположном от входа конце зала на небольшом возвышении стоял громоздкий деревянный трон, устланный шкурами. В нем с трудом можно было разглядеть мрачного вида старичка. Рядом, облокотившись на подлокотник трона, стоял Бульвайк и что-то сосредоточенно рассказывал старику на самое ухо. Тот слушал с озабоченным выражением лица.

Раздался гонг. От неожиданности Таня вздрогнула. Все повернулись в ее сторону.

– Та, которая носит Силу! – объявил громкий голос вслед за гонгом.

За собой Таня услышала лязг закрывающихся дверей.

«Вот, теперь я оказалась в захлопнувшейся ловушке», – промелькнула тревожная мысль.

Справа от дверей она увидела вибрирующий гонг и одетого в красный жакет глашатая, который застыл перед ней в поклоне. Старик на троне медленно поднял замутненный взгляд. Все время, пока он пристально смотрел на одиноко стоявшую у входа молодую девушку, в зале царила гробовая тишина. Люди ждали его слов. Пару раз кашлянув в кулак, старик коротко озвучил свой приговор неприятным скрипучим голосом:

– Заходи.

Зал опять наполнился гулом, зазвенела посуда. Таня не знала, что делать и куда проходить. В очередной раз растерялась. К ней подошла пожилая женщина в заношенной, но аккуратной одежде.

– Разрешите послужить Вам, госпожа? – произнесла она тихим голосом.

– Мне бы во что-нибудь переодеться… Не могли бы вы мне помочь с одеждой? У меня с собой ничего нет…

Женщина бросила удивленный взгляд. Было видно, что Танина просьба озадачила служанку. Спустя мгновение она кивнула.

– Как Вам будет угодно, госпожа.

Они обошли зал, переступили по дороге через пару пьяных тел. Свернули в темный закоулок, поднялись наверх по каменной винтовой лестнице. Проведя Таню через узкие темные коридоры, женщина остановилась перед небольшой дверью, обшитой неровным листовым железом.

– Ваши покои, госпожа. Да минуют это место злые духи.

Тяжелая дверь со скрипом нехотя распахнулась. Они прошли внутрь. Покои состояли из двух комнат. Первая была довольно большой и пустой. Лишь в углу напротив двери стоял крепкий дубовый стол и пара стульев. Во всю стену, начиная от высокого узкого окна, располагался огромный закопченный камин. В его топке на холодной золе чернели останки головешек. Вторая комната была несколько меньше. В ней находились широкая кровать и высокий сундук. Каменные стены, некрашеные половые доски и узкие полукруглые ничем не занавешенные окна подчеркивали жесткую аскетичность интерьера.

Женщина стала возиться у камина. По пути к окну Таня по привычке окинула взглядом низ стен в поисках розетки.

«Надо бы зарядить телефон», – озабоченно подумала она.

Осознание нелепости поступка вызвало очередную волну безнадежной тоски. За окном замка по-прежнему шел дождь. Несколько полузабытых тропинок, извиваясь, убегали за рощу могучих дубов. Звуков с внутреннего двора слышно не было. Только дождь стучал о подоконник, жалобно шумела листва раскидистых деревьев. Окна Чертогов не знали стекол. В них свободно проникал ветерок вместе с сыростью и запахом начинающейся осени.

«Боже мой! Куда я попала?» – точившие сомнения, наконец, вырвались, и щемящая тоска хлынула потоком.

В последнее время Таня перестала воспринимать происходящее с ней как реальность. Ей постоянно казалось, что дурной сон скоро закончится. Вот-вот она проснется в своей постели, в своей квартире, в своем городе. Но сон не проходил, он настойчиво продолжался и со временем все больше становился похожим на реальность. И от этого холодело внутри. Совсем одна в незнакомом диком и жестоком мире, где у нее нет абсолютно никого…

В камине весело затрещало пламя. Женщина подбросила еще пару дровишек, тяжело выпрямилась, повернулась к Тане.

– Мне бы воды, чтобы умыться, – негромко попросила Таня в ответ на немой взгляд. – Лучше теплой, если можно… И какую-нибудь сухую одежду… мне бы переодеться, – едва слышно добавила она.

Служанка безмолвно кивнула. С быстрым поклоном вышла за дверь. Через некоторое время вернулась с ведром теплой воды и большим корытом. Затем принесла одежду.

Умывшись при помощи служанки и переодевшись в сухое, Таня почувствовала себя чуть увереннее. Теперь на ней было длинное бесформенное платье из серой грубой ткани. Очень заношенное, но при этом чистое. Чтобы хоть как-то подогнать размер под фигуру, поверх платья пришлось повязать пояс из какой-то старой бесцветной тесьмы. После суточного скитания в лесу под дождем было изумительно приятно почувствовать на себе сухую и чистую одежду. Танино грязное, порванное платье служанка свернула в аккуратный узелок.

– Выстираю и починю. Завтра все будет готово, – деловито осведомила она. Потом снова бросила вопросительный взгляд на Таню:

– Госпожа будет кушать в покоях? Или пожелает спуститься вниз?

Теперь можно было поесть. Но спускаться не хотелось. И госпожа предпочла остаться в покоях. К тому времени, когда пожилая служанка вернулась с большим подносом, Таня ощущала себя изголодавшейся волчицей. Перед ней на столе возникли глиняный горшочек с аппетитно пахнущей похлебкой, поджаренное широкими ломтями мясо, немного хлеба, зелени и кувшинчик с красным вином.

«Ну, хоть кормят здесь хорошо!» – обрадовалась Таня.

Сытная пища и кислое вино теплотой разлились по телу. Успокаивающе потрескивало пламя в камине. После долгих скитаний и обильной еды невыносимо клонило в сон. Едва коснувшись кровати, она тут же уснула.

Таня проснулась от какого-то шума. Был очень поздний вечер. Мутное серое небо за окнами вот-вот готовилось погаснуть совсем. В комнате было темно. Лишь камин полыхал алым огнем догорающих углей. С окна тянуло холодом. Таня плотнее завернулась в одеяло.