Дело о сбежавшем трупе

– Что она делала здесь в такое позднее время?

– Она здесь работает.

– По ночам? – спросил Мейсон.

Полицейский нахмурился.

– Так что вы тут делали?

– Я… я проезжала мимо и увидела свет, – заявила Мейбел Нордж.

– Куда вы ехали? – спросил Мейсон.

– Просто проезжала мимо.

– Эта дорога кончается тупиком, – заметил Мейсон.

– Ну и что? Я просто проезжала поблизости.

– И собирались сюда? – спросил Мейсон. – Или уже были здесь?

– Это не ваше дело! – огрызнулась она.

– Значит, заходили сюда, – сказал Мейсон и повернулся к полицейскому. – Она была здесь. Но никакого дела у нее здесь быть не могло. Какая работа в такое время? Что же она тут делала?

– Так, дело получается скверное и запутанное, – заметил полицейский. – Я не хочу ввязываться в неприятности.

– Вы прямо сейчас в них ввязываетесь. Как только вы дотронетесь до какого-либо предмета в этом помещении, у вас начнутся неприятности.

Полицейский подошел к Мейбел Нордж и встал рядом с ней.

– Не смейте трогать здесь ничего, кроме этого письма, – велел он ей. – Где оно?

– В шкатулке в этом ящике.

– Хорошо. Я заберу это письмо.

– Шкатулка заперта, – сообщила Мейбел Нордж, открывая ящик.

Бум взял шкатулку в руки и осмотрел.

– Она не заперта, – объявил он.

– Я думала, что заперта. Она должна была быть заперта.

Бум открыл шкатулку и посмотрел на конверт.

– Советую вам не прикасаться к этому конверту, – предостерег Мейсон.

Бум посмотрел на конверт, лежавший в шкатулке, затем медленно закрыл крышку.

– Как вы считаете, что с ним следует сделать?

– Передать суду как часть имущества.

– А если с ним что-то случится?

– Проследите, чтобы не случилось.

– Вы хотите сказать, что я должен…

– Именно это я вам и втолковываю, – кивнул Мейсон. – Заприте шкатулку. Отнесите ее в суд. Пусть судья вскроет шкатулку, когда будет проходить заседание по утверждению завещания, в присутствии налоговых инспекторов, которые будут оценивать наследуемое имущество.

Мейбел Нордж топнула ногой. В глазах у нее стояли слезы. Она явно была в отчаянии.

– Вскройте его немедленно, идиот!

Мейсон неотрывно смотрел в глаза полицейского.

– Предположим, в конверте лежат деньги? Например, тысячедолларовые купюры, которые он хотел подарить своей секретарше в случае своей смерти? Вы хотите нести ответственность за вскрытие конверта? Отвечать придется перед судом, который будет заниматься утверждением завещания. Вы уверены, что суд и оценщики поверят вам на слово? Как вы докажете, сколько там было денег? А если вас обвинят в том, что прихватили парочку тысячедолларовых купюр? Вы знаете, что говорит закон о вскрытии сейфов? Вы не имеете права их вскрывать. И банк не имеет такого права. Шкатулку нужно опечатать и вскрывать только в присутствии оценщика из налоговой инспекции, который будет заниматься оценкой наследуемого имущества.

– Он все правильно говорит, – заявил Бум, поворачиваясь к Мейбел Нордж.

– Дурак! – взорвалась она.

Бум побагровел.

– Повторяю вам: жена планировала убить мистера Дейвенпорта. Он знал об этом. В этом конверте лежат улики, которые свяжут ее с еще одним убийством.

Мейсон пожал плечами.

– Под вашу ответственность, – сказал он полицейскому. – Мне лично неприятностей не хочется.

– Да открывайте же его, наконец! – закричала Мейбел Нордж. – Неужели вы не видите, что он просто морочит вам голову, чтобы не дать добраться до тех улик, которые мистер Дейвенпорт хотел вам передать?

Полицейский взял конверт в руки.

– Подождите минутку, – остановил его Мейсон. – Вам совсем необязательно слушать мои советы. И девушку не нужно слушать. У вас же есть окружной прокурор. Вот и позвоните ему. И спросите у него, что вам делать.

– Дельная мысль! – обрадовался Бум и пошел к телефону.

– Передайте ему мое предложение, – продолжал говорить Мейсон. – Я считаю, что конверт нужно вскрывать только в присутствии оценщика из налоговой инспекции, который будет заниматься оценкой наследуемого имущества. Также, если вы опасаетесь, что с содержимым конверта что-то может случиться, он должен быть сдан на хранение. Я предлагаю вам надежно обеспечить его сохранность.

– Что вы имеете в виду?

– Письмо лежит в шкатулке. Положите шкатулку в сейф. Но вы должны проявлять большую осторожность и проследить, чтобы никто даже не касался конверта и уж тем более его содержимого.

– Он нарочно болтает, чтобы отвлечь вас от выполнения ваших обязанностей. Не позволяйте ему вас отвлекать! – закричала Мейбел Нордж. – Открывайте конверт и доставайте доказательства.

Мейсон зевнул.

– Как это утомительно! Я не собираюсь с вами пререкаться. Я хочу лишь, чтобы конверт доставили в окружную прокуратуру. А для этого нужно принять элементарные меры предосторожности, чтобы конверт раньше времени не вскрыло никакое неуполномоченное на это лицо.

– Дайте мне наконец поговорить с прокурором! – рявкнул Бум.

Он снял трубку, а когда его соединили с окружным прокурором, сообщил:

– Говорит Сидней Бум. Я сейчас в Парадайсе. Извините, что беспокою в такое позднее время, но у меня срочный вопрос. Умер Эд Дейвенпорт. Я сейчас разговариваю с адвокатом, который утверждает, что уполномочен заниматься имущественными вопросами. В конторе Дейвенпорта оставлено письмо, которое нужно вскрыть в случае его смерти. Адвокат, представляющий интересы вдовы, утверждает, что никто не имеет права его вскрывать, кроме как в присутствии оценщика из налоговой инспекции, который будет заниматься оценкой наследуемого имущества… Нет, оно не адресовано полиции. На конверте просто написано: «Вскрыть в случае моей смерти и передать содержимое властям».

– Скажите ему, что письмо было отдано мне и находилось у меня, – влезла Мейбел Нордж.

– Оно находилось не у вас, а в вашем письменном столе, – поправил ее Мейсон. – А вы здесь больше не работаете.

– Да замолчите же, наконец! Как я вас ненавижу! – крикнула девушка.

– Охотно верю, что это так и есть, – заявил ей Мейсон.

– И скажите окружному прокурору, что какая-то женщина записывает все, что здесь говорится, – добавила Мейбел Нордж, обращаясь к полицейскому.

– Тихо! Мне ничего не слышно! – прошипел Бум.

Какое-то время Бум слушал, что ему говорили, потом снова заговорил сам:

– Адвоката зовут Перри Мейсон… О, вы про него слышали?.. Да, мне имя тоже кажется знакомым… Да, все так и есть… Он не возражает, чтобы конверт, который лежит в шкатулке, хранился у вас в сейфе, пока его не вскроют в суде в присутствии судьи и оценщика. Он предполагает, что там деньги… Хорошо.

Бум положил трубку.

– Конечно, вы, мистер Бум, лично несете за этот конверт ответственность, – сказал Мейсон.

– Да, я забираю эту шкатулку под свою ответственность.

– Вы доставите ее в прокуратуру и передадите окружному прокурору?

– Да, я прослежу, чтобы она попала к окружному прокурору.

– Вы прямо сейчас ее отвезете?

– Нет, у меня еще много дел сегодня. Завтра отдам ему. Прокурор сказал, что с этим можно подождать до завтра. Но я приму меры, чтобы с конвертом за это время ничего не случилось.

– Ну что ж, – вздохнул Мейсон. – Я возражаю против того, чтобы вы забирали конверт, но раз вы так настаиваете, я ожидаю, что вы проследите, чтобы конверт никто не вскрывал.

– Я забираю его с собой, – объявил Бум. – На всякий случай мне нужна ваша визитка. Но если вдруг окажется, что вы не представляете вдову… Хотя вы же адвокат. Не мне вам объяснять про вашу ответственность.

– Вы абсолютно правы. Мне не нужно это объяснять, – весело произнес Мейсон. – Вот моя визитка.

Сидней Бум отправился к своей машине, держа шкатулку под мышкой.

– Я еду с вами, – объявила Мейбел Нордж.

Делла Стрит подождала, пока не хлопнула входная дверь, затем посмотрела на Перри Мейсона.

– Быстро сними чайник с плиты, – велел Мейсон. – И протри его какой-нибудь тряпкой, чтобы на нем не осталось никаких отпечатков пальцев. И по ручкам тоже тряпкой пройдись. Они могут вернуться, а если увидят чайник на плите, то могут и сообразить, чем мы тут занимались.

Делла Стрит бросилась в кухню, вернулась через несколько минут и доложила:

– Все в порядке.

– Замечательно, – кивнул Мейсон. – Гасим свет и уходим.

– Шеф, эта секретарша может уговорить Бума вскрыть конверт.

– Надеюсь, что не сразу, – ответил Мейсон. – Наша главная проблема, Делла, заключается в том, чтобы к письму не прикасались до тех пор, пока клей полностью не высохнет. Если же его попытаются прочитать в ближайшее время, то поймут, что конверт вскрывали над паром, а потом снова заклеили.

– Боюсь, она все-таки уговорит Бума его вскрыть.

– Не раньше, чем он доберется до окружного прокурора.

– Хочешь поспорить? – предложила Делла Стрит.

Внезапно тишину прорезал телефонный звонок. Мейсон посмотрел на Деллу Стрит.

Телефон продолжал звонить.

– Отвечать будем? – спросила Делла Стрит.

Мейсон кивнул.

– Сними трубку, Делла. Отвечай уклончиво. Вначале постарайся выяснить, кто звонит.

Делла Стрит подняла трубку.

– Алло! – произнесла она, потом молчала несколько секунд, слушая, наконец сказала: – Да. – После этого она прикрыла микрофон рукой и шепнула Мейсону: – Звонят из Бейкерсфилда, из уличной телефонной будки. Слышно, как бросают монетки.

– А как-то представились? – уточнил Мейсон.

– Телефонистка сказала, что этот номер вызывает Бейкерсфилд, номер без указания лица, – сообщила Делла, потом резко сняла руку с микрофона. – Алло!

Некоторое время она явно слушала в растерянности, затем схватила карандаш и что-то записала на листке бумаги. Потом Делла Стрит недоуменно взглянула на Мейсона.

– Алло! Алло… алло… Говорите! Девушка, нас, кажется, разъединили. Я разговаривала с Бейкерсфилдом… Вы уверены?

Делла Стрит положила трубку на рычаг.

– Кто это был? – спросил Мейсон.

– Когда я ответила, послышался мужской голос, – сообщила Делла Стрит. – Звонили из телефонной будки в Бейкерсфилде, телефонистке назвали только номер, без фамилии абонента. Потом этот мужчина сказал: «”Тихоокеанские палисады”, мотель в Сан-Бернардино, тринадцатый домик». Сразу же после этого связь оборвалась. Я подумала, что нас разъединили, но телефонистка сказала, что он повесил трубку.

– Черт побери! – воскликнул Мейсон. – Он не представился?

– Нет. Сказал только одну эту фразу.

– Звонили из уличной будки и телефонистке назвали только номер?

– Да.

Мейсон поднялся с кресла и принялся мерить шагами помещение. Делла Стрит с беспокойством наблюдала за ним.

– Что случится, если Мейбел Нордж убедит Бума вскрыть конверт? – спросила она.

– Тогда нам придется туго. Когда конверт откроют, решат, что я забрал оттуда страницы, содержащие улики, подозрения, выводы и обвинения, уничтожил их и заменил чистыми листами бумаги.

– А можно определить, что конверт вскрывали над паром? – поинтересовалась Делла Стрит.

– Конечно. А анализ клея на клапане покажет, что он из этого тюбика, а не тот клей, которым обычно смазывают клапаны конвертов при их изготовлении.

– И что тогда?

– Если против нас выдвинут обвинение, мы окажемся в округе, где у нас нет друзей, где на нас будут смотреть с подозрением и где власти могут начать уголовное преследование на основании лишь одних подозрений, – объяснил Мейсон.

– Этим эвфемизмом ты хочешь сказать, что нас арестуют? – улыбнулась она.

– Может, меня.

– В таком случае не лучше ли нам…

Снова зазвонил телефон. Мейсон кивнул Делле Стрит. Она взяла трубку.

– Алло… да… – Она прикрыла микрофон рукой и спросила: – Нам могут звонить из Фресно, шеф?

– Выясни, кто звонит.

– Кто говорит? – спросила Делла Стрит, выслушала ответ и посмотрела на Мейсона: – Миссис Дейвенпорт.

Мейсон кивнул, и Делла Стрит передала ему трубку.

– Алло! – произнес адвокат.

– Это мистер Перри Мейсон, адвокат?

– Да.

– Минутку. Вам звонит миссис Дейвенпорт.

Еще через несколько секунд Мейсон услышал бесцветный и монотонный голос Мирны Дейвенпорт.

– Мистер Мейсон, случилась ужасная ошибка. Он ушел.

– Кто ушел?

– Мой муж.

– Сара Энсел уже сообщила мне, что сегодня днем он покинул наш мир и… Минутку, вы что-то другое хотите сказать?

– Я хочу сказать, что он не умер, а ушел. На самом деле он ушел, как уходят. Ногами.

– То есть он не умер?

– Нет, мистер Мейсон, и именно это я и имею в виду. Он не мертв и никогда не умирал. Это какая-то ошибка. Он просто ушел.

– Куда? – спросил Мейсон.

– Я не знаю.

– Когда он ушел?

– Я даже этого не знаю. Он сел в машину и уехал.

Мейсон с трудом сдерживал ярость.

– Что вы затеяли? Какое дело вы пытаетесь провернуть? Сара Энсел четко сообщила мне, что Эд Дейвенпорт умер. Это было сегодня около трех часов дня. Она заявила, что он умер примерно за пятнадцать минут до ее звонка.

– Но мы на самом деле так думали. Так сказал врач. Мы все думали, что он умер, но он всего лишь лежал без сознания. Мы не знали, как вас предупредить, пока вы не доберетесь до Парадайса, и вот теперь я звоню по этому номеру… Мы в страшном замешательстве и не знаем, что делать, так как…

– Вы сейчас где?

– В аптеке, но мы собираемся уезжать. Вернемся в Лос-Анджелес.

– Не надо возвращаться в Лос-Анджелес, – сказал Мейсон. – Садитесь на первый самолет, поезд или автобус до Сан-Франциско – на тот, на который сможете купить билеты. На ближайший рейс! В Сан-Франциско отправляйтесь в аэропорт, там поднимайтесь на галерею и ждите меня. Вы поняли?

– Да.

– Вы сделаете, как я сказал?

– Мне нужно спросить тетю Сару.

– Где она?

– Стоит рядом.

– Ну так спрашивайте побыстрее, – нетерпеливо велел Мейсон.

Адвокат продолжал сжимать трубку, чувствуя на себе обеспокоенный взгляд Деллы Стрит, затем в трубке снова прозвучал голос Мирны Дейвенпорт:

– Хорошо. Мы сделаем, как вы сказали.

– Ни с кем не разговаривайте. Если кто-то начнет задавать вам вопросы, не отвечайте. Это относится ко всем без исключения. Вы поняли меня? Ко всем.

– Я понимаю, что вы мне говорите, но не понимаю почему.

– Неважно почему. Просто делайте так, как я сказал.

Мейсон повесил трубку и с сердитым видом направился к выключателю.

– В чем дело? – с беспокойством спросила Делла Стрит.

– Похоже, мы стали жертвами обмана. И как все было красиво придумано! – покачал головой Мейсон.

– Насколько я поняла, Эд Дейвенпорт не умер? – уточнила Делла Стрит.

– По последним данным, он очень даже жив и куда-то удрал. Нельзя исключать, что он прямо сейчас находится на пути сюда. Или это он звонил из Бейкерсфилда и передавал зашифрованное сообщение.

– И в каком положении ты сейчас оказался с точки зрения закона?

– В положении человека, который взял на себя решение вопроса с наследуемым имуществом до того, как наследство вообще появилось. Я стал копаться в имуществе «покойника», пока человек был еще жив.

Делла Стрит с минуту обдумывала слова адвоката, затем пошла в кухню, убедилась, что там все стоит так, как было, когда они только появились в доме, протерла все места, которых они могли касаться и оставить отпечатки пальцев, потом выключила свет.

Мейсон ждал ее у входной двери.

– Поехали, Делла.

– Куда?

– Назад в Чико. Вернем машину и улетим первым рейсом или уедем первым поездом. Еще нам нужно позвонить в «Детективное агентство Дрейка» и попросить Пола Дрейка послать пару своих сотрудников подежурить у «Тихоокеанских палисадов», этого мотеля в Сан-Бернардино. Пусть последят за тринадцатым домиком и сообщат Полу, кто в него заселится. Также нам нужно попросить Пола выследить мистера Дейвенпорта. Вперед, Делла!

Глава 4

Перри Мейсон и Делла Стрит вошли в здание аэропорта в Сан-Франциско без пятнадцати три ночи.

– Иди вперед, – Мейсон кивнул на галерею. – Осмотрись и, если они там, махни мне. Если заметишь за ними слежку, махать не надо. Тогда просто спускайся обратно. Расскажешь мне, что заметила. Главное – хорошенько осмотрись.

– Как я узнаю, следит за ними кто-то или нет?

– Дай мне знать, если кто-то сидит поблизости и старательно читает газету или журнал, то есть делает вид, что читает, хотя очевидно, что его интересует что-то другое. Мне не хотелось бы попасть в ловушку.

Делла Стрит поднялась по лестнице, через несколько минут спустилась и сообщила:

– Шеф, там на самом деле сидит мужчина, старательно читающий газету.

– А две женщины там есть?

– Да, но они крепко спят. Головы у обеих откинуты назад, глаза закрыты.

– Делла, ближайший рейс на Лос-Анджелес в три ноль пять. Возьми четыре билета. Мы как раз успеваем на него. Я пойду будить женщин. Если за ними следят, мы с этим все равно ничего не можем поделать.

Мейсон поднялся по лестнице. Мужчина, который увлеченно читал газету, спокойно перевернул страницу, сложил газету вдвое и продолжил чтение.

Мейсон прошелся по галерее, вернулся назад, потянулся, зевнул и устроился рядом с Сарой Энсел, которая тихонько похрапывала. Голова Мирны Дейвенпорт лежала на плече у Сары Энсел, и она спокойно спала.

Адвокат коснулся руки Сары Энсел. Женщина слегка дернулась из-за того, что кто-то потревожил ее сон, но не проснулась. Мейсон бросил взгляд на человека, который читал газету, затем снова коснулся руки миссис Энсел. Сара Энсел вздрогнула и проснулась.

– Извините, – небрежно произнес Мейсон и сунул в рот сигарету. – У вас спички случайно не найдется?

Женщина сердито сверкнула глазами, потом узнала адвоката и пробормотала:

– Я… я… как же…

– Могу я предложить вам сигаретку? – спросил Мейсон.

Мужчина с газетой по-прежнему был погружен в чтение, но голоса Мейсона и миссис Энсел разбудили Мирну Дейвенпорт.

– Ой, здравствуйте! Я… – открыла рот миссис Дейвенпорт.

Мейсон нахмурился, призывая ее к молчанию.

– Дамы, спичек у вас не найдется?

Мирна Дейвенпорт достала зажигалку, Мейсон прикурил.

– Большое спасибо, – поблагодарил адвокат, потянулся, зевнул, поудобнее устроился в кресле и тихим голосом сообщил Саре Энсел:

– Есть рейс на Лос-Анджелес в три ноль пять. Моя секретарша Делла Стрит сейчас покупает билеты. Она встретит вас у выхода на посадку с посадочными талонами и незаметно передаст их вам. Садитесь в самолет. Там поговорим.

Мейсон снова зевнул, посмотрел на часы, прогулялся по галерее, посмотрел вниз и получил сигнал от Деллы Стрит о том, что с билетами все в порядке.

После этого адвокат с беззаботным видом дошел до самого конца галереи, снова посмотрел на часы у себя на запястье, уселся в кресло, откинулся на спинку и закурил с задумчивым видом, при этом внимательно наблюдая за Сарой Энсел и Мирной Дейвенпорт, которые в эти минуты спускались по ступенькам.

Читавший газету мужчина поднялся, подошел к перилам и как бы невзначай поднял правую руку. После этого он вернулся на свое место.

Мейсон встал, направился к лестнице и неторопливо спустился в зал отправления. Он очень точно рассчитал время и добрался до нужного выхода на посадку за две минуты до его закрытия. Посадка на самолет, вылетающий в три ноль пять, заканчивалась.

Делла Стрит ждала его с билетом и посадочным талоном.

– Обе дамы на борту? – спросил Мейсон.

Она кивнула.

– Пошли и мы, – сказал Мейсон.

Они вошли в самолет, и им удалось занять места позади Сары Энсел и Мирны Дейвенпорт. Сара Энсел повернулась, собираясь что-то сказать Мейсону, но тот почти незаметно покачал головой и откинулся на спинку кресла.

Пассажиры пристегнули ремни. Загудели двигатели, и большой самолет медленно начал руление по длинной взлетно-посадочной полосе, добрался до места начала разбега. Одновременно взревели все четыре двигателя, звук был оглушительным. Большой самолет начал разбег и вскоре оторвался от земли. Через несколько мгновений огни Сан-Франциско уже были внизу, самолет описал широкий круг над городом и взял курс на Лос-Анджелес.

– Долго же вы сюда добирались! – сердито сказала Сара Энсел, повернувшись к адвокату и Делле Стрит.

– В сельской местности, куда нам пришлось отправиться, закрывают дороги в девять часов вечера, так что добирались с трудом, – ответил Мейсон, но Сара Энсел не уловила сарказма.

– Что вы вообще задумали? Зачем вы заставили нас бежать, будто двух преступниц?

– У вас чемоданы с собой?

– Нет.

– А где они?

– Мы отправили их отдельно. Мы же не знали, что вы хотите.

– Отлично, – кивнул Мейсон. – Раз вам не нужно таскать с собой багаж, вам будет гораздо легче передвигаться. Теперь расскажите мне подробно, как было дело. Давайте поменяемся местами. Делла, сядь с миссис Дейвенпорт. Миссис Энсел, пересаживайтесь назад ко мне.

Они поменялись местами и, кажется, при этом не привлекли внимания других пассажиров, большинство из которых постарались поудобнее устроиться в креслах и хоть немного поспать.

– Наклонитесь к моему уху, – попросил Мейсон. – Постарайтесь говорить потише. Ну, что там у вас случилось?

– Вам вкратце? – спросила она. – Или…

– Вначале расскажите самое основное, – ответил Мейсон. – Потом я буду задавать вопросы и выясню интересующие меня детали.

– Похоже, Эд Дейвенпорт выехал из Парадайса в воскресенье, в полдень, – начала свой рассказ Сара Энсел. – До этого он звонил Мирне. Сообщил, что выезжает и переночует в дороге. Вероятно, он ночевал во Фресно, потом снова тронулся в путь и доехал до этого маленького городка, Крэмптона, который находится в тридцати или сорока милях от Фресно. Там ему стало плохо. Вообще-то я думаю, что плохо ему стало еще до того, как он туда добрался, но в Крэмптоне он слег окончательно и дальше ехать уже не мог.

– Чем он болен? – спросил Мейсон.

– Точно сказать нельзя. Я к этому как раз веду. Он сильно пьет. У него высокое давление, а с таким давлением нельзя пить. Но он явно пил, да еще и съел что-то не то. В общем, ему стало очень плохо. Он остановился в мотеле в Крэмптоне и спросил, есть ли в городе врач. Хозяйка мотеля сказала, что их там целых три, и дала ему адреса. Эд позвонил одному из них – доктору Ренолту. Врач сразу же приехал и решил, что Эд серьезно болен. Это было между восьмью и девятью часами утра. Теперь я думаю, что Эд в предыдущий вечер остановился во Фресно и кутил там всю ночь, вероятно, с какой-то женщиной. Не исключено, что она ему что-то подлила или подсыпала, чтобы он вырубился, а потом обчистила.

– Откуда вы это знаете? – спросил Мейсон.

– Я еще до этого не дошла! Вначале я вам расскажу, что там случилось. После того как приехал доктор Ренолт, Эду стало совсем плохо. Доктор Ренолт позвонил нам и сказал, чтобы срочно приезжали, потому что Эд в очень тяжелом состоянии. Ему было так плохо, что врач даже не пытался перевезти его в больницу. Ближайшая больница во Фресно. Он сказал, что попытается вызвать сиделку, но с медперсоналом плохо, медсестер не хватает. Тогда он подумал, что хорошо бы вызвать Мирну – чтобы она сразу же приехала и ухаживала за больным.

– Рассказывайте дальше, – подбодрил Мейсон.

– После того как мы побывали у вас в конторе, мы сели на самолет до Фресно, там взяли напрокат машину и поехали в этот мотель в Крэмптоне. Эд и в самом деле оказался очень плох. Насколько я поняла, его сильно рвало и он то и дело терял сознание. Врач поговорил с нами и велел звонить ему, если что. Он сказал, что через час снова заглянет. Мы остались с Эдом, и он вскоре заснул. Казалось, ему стало полегче, но все равно он был очень серьезно болен. Пока он спал, я пошла в свой домик. Мирна осталась с Эдом. После того как я привела себя в порядок, я вернулась в домик, снятый Эдом, и сменила Мирну. Почти сразу же Эд стал задыхаться. Ему не хватало воздуха.

– И что вы сделали? – спросил Мейсон.

– Я побежала к телефону звонить врачу. Он пришел почти сразу же. Он сказал, что все очень плохо, и послал меня в аптеку за каким-то лекарством. Мирна в это время принимала душ, но сказала, что быстро оденется и сама сбегает за лекарством. Но она вернулась слишком поздно – Эд скончался. Тут выяснилось, что Эд успел сказать врачу что-то такое, что вызвало у него подозрения. Врач гневно смотрел на нас, запер домик, в котором лежало тело Эда, и заявил, что нам придется подождать шерифа, коронера и окружного прокурора. Врач заявил, что из-за каких-то обстоятельств, связанных со случившимся, он не может подписать свидетельство о смерти и нужно будет проводить вскрытие. Он даже намекнул, что, по его мнению, Эда убили.

– И что вы сделали? – опять спросил Мейсон.

– Ну, я не слишком-то обращала внимание на всю эту болтовню, – призналась Сара Энсел. – При первой же возможности я пошла на другую сторону улицы к телефонной будке и оттуда позвонила вам. Потом я вернулась и попыталась утешить Мирну. Конечно, она не слишком убивалась. У них с Эдом дело шло к разводу. Он уже для нее ничего не значил – эмоциональная связь нарушилась. Но вообще это, конечно, был удар, и мне хотелось ее поддержать. Смерть любого человека – это шок, и для бедняжки все случилось неожиданно.