Мы, кто катит этот мир

Не дано было сбыться мечтам животного. Седок вовремя заметил хитрый маневр и легонько ударил лошадь каблуками. Та фыркнула, на этот раз громко и выразительно, всем своим видом стараясь показать, что умные млекопитающие думают о таких вот людях, как он. Снова скосила глаза, взглянула на благоухающую зелень, после опять на седока. В глубине огромных глаз светилась, угасая, надежда.

Еще один удар каблуками в бок. Все стало ясно. Тяжело и совсем уж по-человечески лошадь вздохнула.

Целиком и полностью отдавая себе отчет в том, что пауза затянулась, а безмолвная перепалка с животным лишь способ отсрочить время принятия решения, он огляделся. Казалось, вот он дом, зайди да разберись, но нет же! Странная до нелепости мысль поселилась в его голове, он вдруг подумал о том, что приличные люди без приглашения в гости не ходят. Вот откуда у него такие мысли?

– Похоже, таковы правила, ее правила, – пробормотал он, продолжая нервно оглядываться. – Подумать только, всего лишь пару дней назад я о таких мелочах и не задумывался, а вот теперь…

Лошадь все еще не смирилась, ей совершенно не нравилось стоять без движения, к тому же на единственном месте во всей округе, где не росла трава. Она еще раз фыркнула, теперь уже с отчетливо слышимыми нотками призрения. Несколько раз ударила копытом о камень, резко повернула голову, призывно заржала, ожидая хоть какой-нибудь реакции.

Тем временем в дальнем конце двора проявилось движение. На крыльцо особняка вышел высокий статный мужчина в лоснящейся изумрудно-зеленой ливрее. Слегка несуразный образ. Даже на достаточно внушительном расстоянии было видно, что старомодный гидрид пальто и пиджака на пару размеров меньше, чем требуется при богатырском того телосложении. Ткань обтягивала по-настоящему атлетическую фигуру, сковывала движение. Лицо неизвестного закрывала черная в цвет коже полумаска, как напоминание о том, что время карнавала все еще не прошло, на руках же контрастные белели перчатки.

Облаченный в ливрею атлет потоптался на месте, поглядывая на нерешительного гостя. Тот по-прежнему сидел в седле, не решаясь подъехать к дому. Как долго продолжалась бы эта немая сцена неизвестно, но вот в проеме двери мелькнула тень. Человек на пороге вздрогнул, моментально сжался, будто его ударили по голове, повернулся, низко наклонился куда-то в темноту, застыл в поклоне. Спустя мгновение распрямился, но медленно и как бы с опаской, не иначе как боялся порвать тесную одежду, склонил голову и, шагая быстро, но маленькими шажочками, направился к стеснительному всаднику и заметно нервничающей его лошади.

Подошел. Остановился. Низко поклонился. Пробормотал несколько слов. Выпрямил спину, не поднимая головы, замер, поглядывая на гостя снизу вверх.

– Здравствуйте, – чувствуя, что самое время что-то сказать, и начинать разговор выпало именно ему, седок кивнул в знак приветствия. – Слушайте, я толком не понимаю, где оказался, но хотел бы поговорить с женщиной, которая приехала в той карете. Я на самом деле…

Чернокожий незнакомец в тесной ливрее покачал головой. Громко и с отчетливым оттенком пафоса в голосе что-то продекламировал на незнакомом языке. Снял перчатку. Рукой с насыщенно-шоколадного цвета кожей показал в сторону роскошного особняка. Внимательно, чуточку заискивающе взглянул на гостя, низко поклонился. Седок инстинктивно пожал плечами.

– Простите, но я вас не понимаю, – пробормотал он, стараясь разобраться, что тому причина: иностранный язык, невнятное произношение или и то, и другое вместе взятое.

Лошадь быстро замотала головой, похоже, все эти бессмысленные переговоры ей изрядно надоели. Она в очередной раз фыркнула, теперь уже безразлично, ступила шаг к обочине и пожухлой траве, решив, что если приближаться к аппетитной клумбе ей нельзя, то поесть у края двора ей никто не помешает.

Ошиблась. Чернокожий атлет схватил уздечку и быстро, смешно глотая гласные, что-то залепетал.

Чувствуя необъяснимо-отвратительное ощущение от того, что кто-то другой держит его лошадь (пусть даже та и не совсем его), он спрыгнул на землю. Отмахнулся от лепечущего что-то неразборчивое сопровождающего и махнул рукой, мол, пошли уже хоть куда-нибудь…

Приблизились к крыльцу. К тому моменту там собрались люди, десятка два, никак не меньше. Они выстроились на ступеньках. Красиво построились, парами, по росту. Кто высокий – ниже, кто низкий – выше. Словом, хоть доставай камеру и делай общее фото на память.

– На редкость грамотно подобранная массовка, – промелькнуло в его сознании, лениво протестующем против того, что происходит.

Трудно не согласиться со справедливостью подобной мысли. Действительно красиво. Женщины в пышных старомодных платьях с талиями, подчеркнутыми туго затянутыми корсетами, на головах шляпки, украшенные перьями красивейших птиц. Их сопровождали мужчины в строгих костюмах, классического, скорее, древнего фасона. Лица каждого из присутствующих скрывали маски, отлично подобранные к одежде, к ней же небольшой атрибут. Женщины все как одна с веерами, мужчины с тонкими франтовскими тросточками. Вся эта пестрая компания размеренно покачивалась как один живой организм. Каждый составляющий ее индивидуум дышал одним дыханием со всеми, при этом все они оживленно о чем-то переговаривались, доверительно склоняясь друг к другу. Раскачивались, волнами, стараясь успеть переговорить с каждым, услышать каждого, вертели головами, не забывая посматривать и на него…

– Здравствуйте! – он давно уже понял, что сам приветствия не дождется, следовательно, начинать ему.

Люди на крыльце замолчали и все, как один посмотрели на него, жаль лиц не видно, маски скрывают эмоции, но ему показалось, что встречающие обескуражены, а может, просто удивлены. Все так же синхронно они переглянулись и тут-таки взорвались настоящим хором приветствий. Он даже растерялся от столь неожиданного радушия. Волной, отступающей от берега, они сбежали с высокого крыльца, бросились к нему. Обступили. Мужчины протягивали ладони для рукопожатий, женщины приседали в реверансах, наперебой подавая руки для поцелуев. Каждый счел своим долгом поинтересоваться его делами, здоровьем, все желали удачи, успеха, что особенно приятно, все это на чистейшем русском языке. Внятном и разборчивом…

– Достаточно! – властный окрик заглушил хор приветственных речей. Было что-то особенное в этих нотках, что-то, что притягивало и отталкивало одновременно. Знакомый голос, а вот той ли он принадлежит? – Хватит уже. Пропустите нашего гостя, сколько можно держать его на солнцепеке.

Лишь теперь он заметил, что неподвижное солнце висит практически в зените, лишь теперь почувствовал жар палящих лучей.

Встречающие дружно расступились. На верхней ступеньке появилась женщина, чей голос так встревожил его. Безупречность фигуры подчеркивало длинное темно-зеленое, вышитое золотыми и серебряными нитями платье. Лицо скрывала маска, та самая, то ли желтая, то ли оранжевая…

Незнакомка поманила его рукой и скрылась в глубине дома. Он кивнул и покорно проследовал за ней.

Как и следовало того ожидать внутри особняк оказался гораздо больше, чем виделся снаружи. Гостя приветствовал просторный холл. Повсюду, на стенах, на колоннах, которых насчитывалось не менее десятка, на перилах обоих лестниц, начинающихся в центре зала, окаймляющих огромное пространство и уходящих куда-то ввысь красовалась мастерская лепнина. Стены обиты тканью зеленого цвета, всюду, где только можно было, блестело золото. Ним покрыты элементы лепного декора, оно же на рамах картин, на массивной люстре и на стойках светильников, имитирующих факелы.

В холле было прохладно, притом настолько, что хотелось вдохнуть полной грудью, при этом где-то в глубине подсознания пробуждался страх простыть. Но страхи страхами, а приятная свежесть морским прибоем окатила его, прогнала гнетущее впечатление раскаленного лета. Перемены же продолжались. Яркий разгорелся свет. На мгновение в его глазах помутилось, окружающее пространство вздрогнуло, будто вогнулось внутрь и тут-таки вновь расширилось, резко, всплеском. Зал стал еще больше, еще просторнее. Вернулись гости, приветствовавшие его на пороге, но их стало в разы больше.

У дальней стены практически под лестницей появился оркестр. Зазвучала музыка, на средину холла выплыли танцующие пары. Одновременно открылось множество дверей, в зал хлынули люди. Гордо выпячивая грудь, будто павлины, прогуливались кавалеры, у стен и стайками вокруг колонн собирались дамы. Начинался самый настоящий бал.

Кратковременное помутнение осталось в прошлом, а скоро и вовсе забылось. На него с новой силой нахлынуло ощущение удивительного спокойствия. Он знал, он понимал, он был уверен – она здесь.

Чувства обострились. Он изо всех сил пытался обозначить направление поиска или хотя бы понять, откуда у него такая уверенность. Лица, маски, бальные платья – ничего не понять, никого не узнать. Тут еще, будто специально для того, чтобы окончательно сбить его с толку, несколько девушек выбежали на свободное от покачивающихся в танце пар пространство. Собрались в центре зала. Одна из них подала знак музыкантам. Все они разом взвизгнули и принялись энергично двигаться, следуя ритму зажигательной мелодии, что все увеличивался. Одинаково стройные, одинаково красивые, а сколько таких красавиц в зале…

– Вы не представляете, до чего же приятно увидеть новое лицо! Это как глоток свежего воздуха, даже более того, – облаченная в длинную белую украшенную мехом перчатку рука коснулась его плеча. Он вздрогнул. – Как вам наш бал?

– Карнавал? – машинально переспросил он, ощущая странное смешенье чувств, вызывающее неистовое их смятенье. Обернулся, увидел свое отражение в блестящей оранжевой маске, которая при ближайшем рассмотрении, да еще и в искусственном освещении выглядела золотой. Непонятные чувства. С одной стороны, он точно знал – она рядом, но вот она ли это?

– Бал-маскарад, я бы так сказала, – громко, но слегка натянуто рассмеялась золотая маска. – В принципе, карнавал это и есть костюмированный бал. Но не в этом дело, я совсем о другом. Поймите, это же так тоскливо, каждый раз одни и те же гости, только в разных костюмах, под разными личинами. И вот новое лицо…

– Но ведь на мне тоже маска. Вы уверены, что мое лицо новое?

– Да, поверьте хозяйке бала, я всю эту публику узнаю в любом обличии, – блестящая золотом маска качнулась, чуть заметно кланяясь. – Вы правильно все поняли, это мое имение, мой праздник. Ну и, конечно же, вы изволили гоняться по городу за моей каретой.

– Очень приятно познакомиться, – он коснулся уголком губ выреза в ее перчатке. – Я хотел…

– Знаю! Я знаю, да вы мне уже все сказали, помните, там, на платформе, надо же, вы были так искренни и так лаконичны… – в голосе хозяйки сквозь смех слышалась ирония, те самые нотки, которые ему так нравилось слышать. Правда, в тот раз прозвучали они чуточку натянуто. Фальшиво? Пожалуй, нет, но… – Ладно, думаю, мы еще успеем пообщаться, а пока сделайте милость, пригласите даму на танец!

Не дожидаясь активных действий со стороны кавалера, хозяйка бала взяла его под руку и увлекла за собой. Девушки, которые до того выплясывали что-то заводное и ритмичное, дружно поклонились и моментально разбежались по залу. Оркестр заиграл танго…

Глава 5

В то время когда он рассеянно рассматривал остатки резной надписи, что сохранились на растрескавшейся доске, зеленая с позолотой карета подкатила к крыльцу и остановилась. Тут-таки у подножки материализовался чернокожий лакей в яркой ливрее. Рывком распахнул дверцу. Низко склонил голову, непроизвольно заглянул внутрь роскошного экипажа и замер в растерянности. Там друг напротив друга сидели две женщины. Две совершенно одинаковые женщины. Одна фигура, одна одежда, одно лицо, точнее, полностью идентичные маски, изображающие золотых демонов из мифологии древнего Китая. Создавалось впечатление, будто на самом деле пассажирка одна, все прочее иллюзия, видение. Казалось, посредине салона стоит зеркало, большое, мастерски изготовленное и именно в нем рождалось на удивление живое отражение, столь реалистичное оно, что навевало суеверный ужас.

Слуга затрепетал. Часто замигал глазами, переводя взгляд с одного отражения на другое. Тонкие губы на черном, как и маска, лице быстро зашевелились. Послышались булькающие звуки, мощное тело атлета начало дрожать. Что с ним? Молился своим богам? Пытался прогнать злых духов, виновников внезапно нахлынувшей растерянности?

– Совсем тут без меня распустились! – гневно закричала женщина сидевшая справа. В пугающей бездне глазниц ее демонической маски, идеально вписываясь в общий облик и дополняя его, блеснул огонек, который не сулил ничего хорошего растерянному лакею.

Вот она, хозяйка! Будто громом сраженный, несчастный рухнул на колени. Низко наклонил голову, стал на четвереньки, приблизился вплотную к подножке кареты, застыл, изображая живую ступеньку.

– Так-то лучше! А вообще сегодня ты гораздо глупее, чем бываешь обычно! Думаю, надо тебя проучить, правда, я пока не придумала как именно, – недовольно пробормотала та.

Обутая в изящную туфельку на тонком каблучке ножка опустилась на спину лакею. Держась за дверцу, дама в демонической маске перенесла весь свой вес на маленький пятачок подбитый сталью, надавила, попыталась даже подпрыгнуть. Острая шпилька глубоко вонзилась в тело несчастного, кажется, прошла между ребер. Тот испытывал адскую боль, но и виду не подавал. Терпел. Не было стона, ни один мускул не дрогнул на обращенном к земле безучастном лице.

– Ладно. Уж чего-чего, а выдержки тебе не занимать… – настроение хозяйки чуточку улучшилось. Подражая молодой газели, та спрыгнула со спины слуги и направилась к дому. На полпути к лестнице остановилась, обернулась и заметила, как точная ее копия вместо того чтобы повторить маневр с каблуком соскочила с подножки, стараясь не задеть лакея даже подолом платья. Фыркнула. – Вот к чему все эти ужимки? Чего ты этим хочешь добиться? Не понимаю! Это же шанс. Шанс один раз в жизни почувствовать себя значимой! Я поощряю, а она не хочет. Да ну вас всех! Надеюсь, хоть ты меня порадуешь, у тебя-то все готово?

Последние слова были адресованы управляющему – мужчине среднего роста с курчавыми волосами и просто-таки необъятным животом. Тот принялся утвердительно кивать, медленно пятясь назад. Шаг, другой, не рассчитал, пяткой уперся в нижнюю ступеньку. Покачнулся, не устоял, упал, грузно сел на лестницу, продолжая самозабвенно кивать головой.

При всей своей неуклюжести управляющий имел весьма привлекательную внешность. Метис, но не слишком ярко выраженный. В его лице, несмотря на совершенно белую, будто выбеленную кожу, угадывались черты свойственные людям гораздо более смуглым от природы. Изрядно выпирающие надбровные дуги и прямоугольная форма челюсти придавали ему волевого вида, пронзительные глаза просвечивали насквозь, высокий лоб намекал на недюжинный ум, плюс к этому статная фигура, минус – огромный живот…

– Да, госпожа, все подготовили, все как вы приказывали. Собрались, да, ждем только вас и… гостя… – пробормотал толстяк. Похоже, он сильно ударился, а то и вовсе застрял в углу между ступенями, во всяком случае, как ни старался, подняться у него не получалось.

Маска, к которой он обращался, качнулась, будто кивнула. Живое отражение властной хозяйки, другая пассажирка роскошной кареты, та, которая и без разрешения готова была броситься на помощь управляющему, подбежала ближе и протянула обе руки. Жест заботы, правда, абсолютно бессмысленной. Толстяк лишь печально покачал головой, уже кто-кто, а он прекрасно понимал – хрупкой девушке с его массой не совладать.

Ситуацию исправил лакей. Он обошел застрявшее на лестнице тело, примерился, схватил за плечи и легко, практически не напрягаясь, поднял. Поставил толстяка на ноги, сам же отступил на шаг, вытянулся, склонил голову, замер, ожидая приказаний.

– Хватит мне здесь цирк устраивать! – хозяйка поместья покачала головой. Оценивающе осмотрела чернокожего атлета, процедила: – Переоденься во что-нибудь, кажется, кто-то по твоей спине потоптался. Негоже так гостя встречать, – перевела взгляд на девушку, в компании которой приехала. Кивнула, мол, пошли, ступила на лестницу, быстро взбежала наверх.

То, что творилось в просторном холле, можно описать одним простым, но емким словом – столпотворение. Хоть управляющий и поспешил отчитаться, доложил, что распоряжение выполнено, приготовления к празднеству шли полным ходом. Один за другим, из одной двери в другую бегали слуги. Одни что-то приносили, другие уносили. У колонн и ближе к лестнице группами стояли гости. Придерживаясь этикета карнавала, все в надлежащих костюмах и красочных масках. Они вполголоса перешептывались, с блеском в глазах, который не скрыть, наблюдали за слугами, что носились по залу с огромными подносами в руках. Заглядывались на аппетитные блюда, пожирали глазами яства в несколько ярусов расставленные на длинном столе. Похоже, их просто не додумались покормить…

Как только в проеме двери мелькнула золотая маска, скучающая публика оживилась. Те, кто был ближе к входу, принялись кланяться, особо резвые заспешили навстречу, рассчитывая первым выказать свое почтение. Атмосфера была готова взорваться небывалым всплеском лести, но нет, запал маститых подхалимов быстро угас. Причиной тому стала точная копия хозяйки, которая вошла следом.

Что ж льстить это полезное дело, но только когда понимаешь, кому льстишь. В противном случае легко попасть впросак.

Конечно, не случись все так внезапно, немало из присутствующих в холле, тех, кто достиг заоблачных высот в искусстве угождать, успели бы сориентироваться. Обратили бы они внимание на ряд отличий, нет, не во внешности, в характере и просто в поведении. Трудно было не заметить, что «первая маска» даже и не взглянула на спешивших к ней людей, вторая же смущенно наклонила голову и тут-таки присела в легком реверансе. Первая подошла к лестнице, поднялась на несколько ступеней и лишь тогда повернулась к гостям, сверкнув глазами. Вторая же смиренно последовала за первой, более не поднимая головы.

Не давая опомниться гостям и своему одушевленному отражению, хозяйка пригрозила кулаком кому-то незримому, схватила спутницу за руку и увлекла, практически потащила, за собой, на второй этаж в свои покои…

– До чего же все это утомительно! – золотая маска улетела за кресло, явив миру знакомое лицо. Да, в приятных, хоть и искаженных злобой чертах хозяйки имения все еще можно было разглядеть симпатичное личико беззаботной блондинки. – Все, времени нет, быстро переодевайся. Поторапливайся, он вот-вот подъедет.

То ли служанка, то ли компаньонка покорно сбросила маску, обернулась. Ненароком взглянула в зеркало. Из прозрачной его глубины на нее смотрела она. Та, которая совсем недавно пела в баре на пристани, та, что позже прогуливалась с подругой, задумывая безобидную шалость. Она это, она, но в отличие от блондинки она вовсе не изменилась, разве что чуть-то печали в глазах прибавилось…

С чувством облегчения она расшнуровала корсет. Сбросила тяжелое платье. Вдохнула полной грудью, печально улыбнулась, понимая, что это счастье крайне скоротечно, пройдет лишь минута и снова придется облачаться, возможно, в еще более неудобную одежду.

– Ты там уснула что ли? Вот это оденешь, невзрачное… – хозяйка вынула из шкафа совершенно черное платье, бесформенное, просто балахон. В некотором смысле идеальная одежда, как минимум, свободная. – Нет, не годится, если ты заявишься на бал во всем черном, на тебя сразу поглядывать начнут. Лишнее внимание нам ни к чему. Подыщем что-то другое, но тоже безликое и незаметное. Вот, бери вот это, надеюсь, ты в него влезешь!

В комнату влетел цокот копыт. Медленный и неуверенный. Хозяйка швырнула платье подруге-служанке и бросилась к окну. Обмоталась шторой, чтобы ее не увидели, внимательно всмотрелась в то, что происходило внизу.

– Одевайся и чтобы через пятнадцать, нет, через десять минут была внизу. Постарайся меня не злить, – та отбежала от окна, подняла свою маску, приложила к лицу, сразу убрала, взглянула на себя в зеркало, улыбнулась совершенно искренней улыбкой. – Все, я побежала. И смотри мне, на глаза ему не показывайся, но будь всегда рядом!

Двери за недавно перекрасившейся блондинкой захлопнулись. Она же осталась в одиночестве. Быстро оделась, подошла к зеркалу, внимательно себя осмотрела. Серо-стального цвета платье оказалось впору. Простенькое оно без претензий на оригинальность, но было в нем что-то, наверное, стиль…

Покрутилась перед зеркалом, повернулась так и этак, равнодушно пожала плечами. Не то чтобы она себе не нравилась, просто ситуация не та, когда стоит обращать внимание на разные там мелочи. Схватила первую попавшуюся маску, примерила.

– Здравствуйте! – послышался знакомый голос.

Несколько минут она отчаянно боролась сама с собой. Бессмысленная борьба, тут по определению не может быть победителя. Сдалась. Удержаться не было сил, бросилась к окну, прижалась к стене, чувствуя, как сердце выпрыгивает из груди.

С опаской выглянула наружу, но нет, опоздала, все закончилось. В поле ее зрения оставалась лишь черная, будто смоль, лошадь, которая с выражением бесконечной грусти поглядывала на клумбу и с неприкрытой ненавистью на стоявшего рядом лакея в тесной ливрее.

В тот же миг на колокольне церквушки, что попросту возникла из ничего на противоположной стороне двора, начали бить часы, намекая на то, что она толком не знает, сколько времени прошло с того момента, когда за хозяйкой закрылась дверь. Десять минут? Больше? Не хотелось бы. Бросилась к двери, спустилась вниз, спряталась за колонной, через секунду опасливо выглянула. Огляделась.

Похоже, она успела, как минимум, не опоздала. Хозяйки не было видно, зато посреди холла стоял он. Стоял, растерянно вертел головой, разглядывал великолепное убранство особняка. До чего же легко читались эмоции на его, пусть даже частично закрытом лице! Он был заинтригован? Вне всякого сомнения. Поражен? Да, пожалуй. Ошарашен? Вот верное слово! Его взгляд бесцельно блуждал по залу. Он кого-то искал? Вне всякого сомнения. Ее? Очень даже возможно…

У входа мелькнуло роскошное платье хозяйки. Мелькнуло и скрылось в толпе. К тому времени гости перестали изображать свиту поместной королевы, похоже, им попросту надоело восхищаться залом, хозяйкой бала, недавно прибывшим гостем. Посчитав, что их миссия выполнена, они вернулись к своим заботам, разбились на группы по интересам, прогуливались по залу, переговаривались, постоянно поглядывая на накрытый стол (нет, их действительно не покормили!).

У лестницы на небольшом возвышении готовились музыканты. Их инструменты поочередно разбавляли тишину обрывками мелодий, божественные звуки витали под высокими сводами. Скоро начнется настоящий бал, сияющий нарядами, поражающий танцами, волнующий насыщенной атмосферой неприкрытого флирта.

Так и случилось. Умолкли гости, заиграла музыка, начались танцы. Первыми на средину зала выбежали девчонки из личного балета хозяйки. Высокие и красивые они ритмично двигались, не забывая улыбаться из-под масок-очков. Правда, танцевали они недолго, ловко обходя танцовщиц, двигаясь, будто вальсировала, к музыкантам подошла «бывшая блондинка». Дирижер галантно поклонился, та что-то прошептала тому на ухо, ответом был новый еще более низкий поклон.

Он! Скучающий взгляд, чуточку мрачноватое лицо. Вот к нему подошла хозяйка. Вздрогнул, рассеянно посмотрел на свое отражение в золотой маске. Что-то сказал. Та громко, но ничуть не искренне расхохоталась. Еще несколько слов, еще смех. Шутки, улыбки, гротескный хохот. Все! Прелюдия к танцу закончилась. Дама в золотой маске повернулась к музыкантам, на удивление артистично взмахнула рукой, дирижер кивнул. Музыка смолкла, но лишь на мгновение…

Понимая, что скоро начнется то, ради чего все собрались, кавалеры, особенно из числа тех, кто пришел в одиночестве, начали выбирать потенциальных партнерш, поглядывали на девушек, порхающих стайками по залу, заглядывались и на нее. Она вдруг почувствовала себя неловко. Будто не на своем месте. Как-то не привыкла она к скоплению народа, да и людям, собравшимся в просторном холле, она была, мягко говоря, неровня.

Нет, они этого не выказывали, да и не могли, ведь во всем огромном поместье кто она знали лишь несколько человек…

Пронзительный и пылающий взгляд, что ощущался просто-таки на физическом уровне, скользнул по скрывающей ее лицо маске. Он обжигал, от него кружилась голова, дрожало все тело. Его взгляд. Она не видела его, он смешался с толпой, но точно знала, он здесь. Он неподалеку, более того, он ищет ее. Она дрожала, чувствуя, что сознание вот-вот покинет бренное тело. Ноги подкашивались. Преодолевая внезапно нахлынувшую усталость, боясь упасть просто посреди зала, она спряталась за лестницей. Оперлась рукой о холодный мрамор. Принялась часто дышать.

Жар, изводивший ее, затухал. Постепенно дыхание восстановилось, рассеялась пелена застилавшая взор, сердце угомонилось и вернулось к нормальному ритму. Она посмотрела на хихикающих девчонок, что облюбовали ближайшую скамейку, те улыбнулись ей, она подмигнула им, незаметно окунаясь в атмосферу всеобщего веселья.