Агентство «Застрахованные мечты»

– Кажется, правоохранителей у нас пока не было, – сказал он и тихонько хихикнул, заметив, как в ответ на его слова взялась мелкой рябью ближайшая занавеска. – Ну что ж, с него, пожалуй, и начнем.

Насмотревшись на вышагивающего по тротуару молодого парня, в котором наметанный глаз без труда разглядел представителя силовых структур, владелец страхового агентства протянул руку к большой круглой кнопке. Вдавил ее. В тот же миг прикрепленная к стеклу двери табличка вспыхнула ярким изумрудным цветом. Открыто…

– Разрешите? – разнеслось по пустому залу.

– Проходите сержант, проходите, не стесняйтесь, будьте как дома, – послышалось в ответ.

Тканевые стенки дрогнули, качнулись, одна за другой занавески пришли в движение и образовали широкий, ведущий через все помещение коридор. В дальнем его конце вспыхнул неяркий свет, высветив маленький журнальный столик, рядом с ним два удобных на вид кресла.

Ждать повторного предложения посетитель не стал. Подошел к «уголку уюта», удобно устроился в кресле, закинул ногу на ногу, достал сигарету, принялся мять ее в руках, глядя по сторонам в поисках пепельницы.

– Вообще-то, курение в нашей с вами стране в целом, как и в моем конкретном заведении, не приветствуется, – послышался тот же насмешливый голос. – Это истина, но для вас так и быть мы сделаем исключение. Закуривайте, не стесняйтесь. Пепельницу вы без труда найдете на столике.

Сержант повернул голову и с удивлением заметил на толстом глянцевом журнале пепельницу темного стекла. Непроизвольно пожал плечами, тщетно пытаясь убедить себя в том, что она там и раньше лежала. Не удалось, но он не очень-то и расстроился.

– Я к вашим услугам! – за ближайшей занавеской материализовался Илларион Карлович. – Чем могу быть полезен?

– Осадчук. Витя, – посетитель поднялся и протянул руку.

– Знаю, знаю! Да и кто не знает нашего, я бы так сказал, главного борца за порядок на дорогах! Илларион Карлович, к вашим услугам.

– Ладно вам, «главного»! – щеки польщенного сержанта стыдливо запылали.

– Конечно главного, как иначе! – Илларион Карлович кивнул в сторону тени, мелькнувшей на занавеске. – Да вы присаживайтесь. Сейчас нам кофеек принесут, сделаем так, как вы любите – большая чашка, побольше сахара.

– Похоже, вы знаете мои привычки гораздо лучше нежели… – начал сержант и тут-таки замолчал.

Занавеска отодвинулась и перед ними предстала Зумруд. На ней было длинное полупрозрачное платье нежного лилового оттенка, щедро украшенное самоцветами. Она низко, но с достоинством поклонилась мужчинам. Поставила на столик кофейник, рядом с ним две чашки: одну, маленькую почти крохотную пододвинула к Иллариону Карловичу, вторую, большую, просто огромную, к посетителю.

– Красивая девушка, – утвердительно кивнул хозяин. – Зумруд, моя помощница. Так о чем мы говорили?

– Я уже и забыл, – глуповато мигая глазами, пробормотал сержант.

– Тогда предлагаю начать сначала. У вас есть мечта?

– Да, конечно, – пожал плечами тот. – У каждого человека есть мечта.

– Вот и хорошо, – искренне обрадовался владелец агентства, – а давайте мы ее застрахуем!

– Ну и зачем мне это надо? Что я получу?

– К примеру, уверенность.

– Вариант…

– Значит, вы заинтересованы?

– Пожалуй, – тот откинулся в кресле. – Да, а почему нет?! Не зря же я к вам зашел. Хочу стать долларовым миллиардером! Хорошая мечта?

– Увы, – Илларион Карлович изобразил подлинное участие на лице. – Никак невозможно. Мы не страхуем денежные средства, как и мечты, на них основанные. Согласитесь, смешно как-то получается, вы хотите застраховать на миллион мечту, стоимостью в миллиард…

– Да? Жаль, я бы над такой страховкой не посмеялся.

– Тогда давайте другое желание!

– Понимаете, Илларион Карлович, я ведь не ваш клиент, просто проходил мимо, с дежурства возвращался, остановился, засмотрелся, а зашел исключительно из чистого любопытства, – гость хихикнул, – еще и кофе выпить. Не знаю я, чего хочу. Денег вы не даете, а со всем остальным у меня полный порядок. Жена, любовница, сын подрастает. По работе? Да тоже все отлично. Пожелать стать начальником ГАИ, к примеру, можно, только зачем? Я на дороге больше зарабатываю и все это без налогов, без лишних нервов. Может, вы что-то предложите, что-то исключительно для меня, эксклюзивное что-то?

– А пожелайте-ка вы выздоровления!

– Разве кто-то заболел?

– Вы уж простите, я не практикую, но некоторое образование имею, так вот, если я ничего не путаю, а я никогда ничего не путаю, то у вас очень даже здорово сердце шалит. Все на это красноречиво намекает: и цвет лица, и влажные руки, и блуждающий взгляд, плюс губы…

Осадчук мгновенно побледнел и несколько раз мигнул глазами. Он отчетливо почувствовал, как сердце, орган, о существовании которого он знал, что называется, лишь понаслышке, пронзила колющая боль. Тут-таки оно бешено забилось, отражаясь гулкими ударами в глубине черепной коробки. В глазах потемнело, чашка выпала из ослабевших рук и разлетелась на мелкие осколки.

– Чувствуете, да? – Илларион Карлович с укором покачал головой. – Что же вы так безответственно к организму своему относитесь! Запустили вы сердечко, ой как запустили. Увы, кофе для вас синоним яда, а о сигаретах я уже и не говорю! В больницу сержант, быстренько! Незамедлительно в больницу, не волнуйтесь, вас отвезут…

Силясь разогнать туман, клубящийся в глазах, сержант Осадчук начал энергично размахивать руками. Как ни странно, это подействовало. Стало лучше видно, даже удары сердца и те уже не так отчетливо ощущались. Сквозь редеющую дымку он смог разглядеть стеклянные двери. Мгновение и они распахнулись. Совсем рядом промелькнуло знакомое лицо. Промелькнуло и тут же скрылось. Остался только автомобиль. Старенькие «Жигули» с открытой дверью. Его положили на заднее сиденье, дверь сразу же захлопнулась, машина резво рванула с места. Еще мгновение и все стихло, полностью все, не осталось ни гула двигателя, ни голоса водителя, лишь долго в голове звенело, пульсируя: «В больницу, незамедлительно в больницу!».

Проводив взглядом человека, которому (видно невооруженным глазом) стало плохо, Сан Саныч мысленно выругался. Он сразу вспомнил, где и при каких условиях познакомился с этим пареньком, воспоминание не прибавило уверенность, как и не улучшило настроения.

Подошел к двери, остановился, помялся в нерешительности у входа, вытер ноги о коврик, постучал в стекло…

– Входите! – вежливый с отчетливыми нотками грусти голос протиснулся в щелку неплотно закрытой двери. – Проходите, располагайтесь, простите, не знаю вашего имени-отчества…

– Сан Саныч, я. Простите, Александр Александрович Астахов.

– А.А.А, – пробормотал Илларион Карлович и равнодушно пожал плечами. – Знатные инициалы. Нет, ничего, проходите, присаживайтесь. Рассказывайте, чем могу помочь?

Посетитель развернул газету, положил ее на столик.

– Увидел вашу рекламу, решил зайти, разузнать, что, как да почему. Может, решусь, стану вашим клиентом, желаний, сами понимаете, полно, только исполнять их некому…

– Сразу нет! – решительным тоном возразил владелец агентства. – Во-первых, мы не исполняем желания, боже нас упаси! Мы лишь страхуем мечты, только и всего. Но даже и этого мы вам предложить не сможем. Увы, наша юрисдикция распространяется исключительно на жителей данного городка. Приезжим, равно как и проезжим, нам нечего предложить…

Выстрелом захлопнулась входная дверь. Никто не успел ничего сообразить, как вдруг, решительно отодвигая занавески, в уютный уголок со столиком и креслами ворвалась раскрасневшаяся блондинка. Леночка. Она не обратила ни малейшего внимания на посетителя, бросилась к Иллариону Карловичу, подпрыгнула, повисла у него на шее и звонко от всей души чмокнула того в щеку. Отпрянула, наткнувшись на холодный взгляд, чуть смущенно хихикнула, поцеловала еще раз.

– Простите, что я так на вас набросилась, – девушка, по-прежнему не обращая внимания ни на Сан Саныча, ни на лед в глазах Иллариона Карловича, беззаботно рассмеялась. – Все получилось точно так, как я того и хотела, просто не могу нарадоваться! Спасибо вам! Огромное спасибо!

Девушка еще раз чмокнула владельца агентства в щеку, чуточку отстранилась и прошептала, тихо, чтобы не слышал посетитель:

– Вижу, вы заняты, я позже зайду. Дело к вам есть, – она почти натурально покраснела. – Хочу еще одну мечту застраховать. Понимаете, муж у меня уже есть, практически. Теперь любви хочу настоящей, такой, какая только в сериалах бывает. Решим? Вот и хорошо…

Леночка счастливо хихикнула, подскочила на месте, переполняемая предвкушением скорого счастья и, так же стремительно как вошла, выбежала на улицу.

– Что сказать, и такое тоже бывает! – Илларион Карлович потер рукой щеку. – Но, да, как уже было озвучено, вам я ничем помочь не могу. Увы!

Сан Саныч остро почувствовал обиду. Он медленно поднялся, повернулся и направился в сторону дверей. Отошел метра на три, остановился у очередной шторы, коснулся ее рукой, обернулся.

– А если, предположим, я стану местным жителем?

– К примеру, женитесь? – совершенно иным, радушным и немного заискивающим тоном вторил ему Илларион Карлович.

– Да.

– Тогда какие могут быть вопросы?! – слова вылились в приветливую улыбку. – Случись нечто подобное и милости просим, так сказать, ваши мечты станут нашими заботами. А пока, счастливо!

С другой стороны двери промелькнул силуэт. Женщина. Стройная фигура, симпатичное лицо. Она остановилась, всмотрелась в свое отражение, машинально поправила прическу, нерешительно взялась за ручку.

– Проходите, – Сан Саныч открыл дверь и посторонился. Внимательно осмотрел посетительницу с головы до ног, слегка смущенно улыбнулся. – Простите, а вы не согласитесь выйти за меня замуж?

– Что вы говорите? – женщина прикусила губу и оценивающе посмотрела на «жениха». – Замуж? Нет, спасибо, я уже…

– Лариса Павловна! – послышался голос Иллариона Карловича. – Как я рад вас видеть! Уважаемый Сан Саныч, мы ведь с вами уже закончили, не отпугивайте мне клиентов, особенно таких очаровательных. Проходите, Лариса, проходите. Хотите шампанского?

Дверь захлопнулась, расстроенный сам особо не понимая чем, Сан Саныч спустился на тротуар. Остановился. Растерянно посмотрел по сторонам. Припомнил расположение улиц, решительно шагнул направо, туда, где, как он точно знал, находится рынок. Не то чтобы он шел за покупками, или рассчитывал купить себе там невесту, просто захотелось пройтись, на людей посмотреть, да и себя показать…

Проходя мимо въезда на территорию «свободной городской торговли», он непроизвольно замедлил шаг. У ворот ровной шеренгой сидели старушки с ведрами жареных семечек. Сидели, плевались шелухой и говорили, говорили много, громко, монотонно, не слушая друг друга.

Обрывок разговора привлек внимание несостоявшегося клиента страхового агентства.

– Вот те крест! Сама слышала, как Никитична рассказывала, будто бы ее соседка, да она, прости господи, жениха себе «заказала». Вот сразу, только застраховалась, даже дня не прошло, приехал к ней! Высокий, статный, еще и с усами. Машина у него такая, длинная, черная. Нет, к ней и раньше регулярно приезжали всякие, но этот остался, – эмоционально, хоть и приглушенно бубнила одна старушка, другая в такт ее словам кивала. – Говорю тебе, колдовством попахивает! Семечки, молодой человек, свежие, еще горячие, куда ты, мил человек, да хоть попробуй!

21. Клиент пошел

Несколько огромных капель, предвестниц приближающегося ливня, упали на металлический козырек, прибитый с наружной стороны стены. Барабанная дробь приближающейся непогоды вывела Павла Андреевича из состояния глубокой задумчивости. Внимательно, будто впервые увидел, он осмотрел частичку двора, видимую из его окна. Разглядел с десяток мальчишек, которые гоняли мяч, стайку дворовых собак, устроившихся в тени ближайшего дерева, будто болельщики, что с трибун наблюдают за ходом матча…

– Паша, тебе пора! – донеслось из соседней комнаты, в ответ он печально улыбнулся.

– Но ведь это ж не на работу. Я могу и вовсе не пойти.

– Не стоит, ты же сам видишь, мне стало лучше, иди!

– Хорошо, – Павел Андреевич вошел в спальню, присел на краешек кровати. – Я недолго, да как всегда.

– Иди уже, – вздохнула Ирина Сергеевна, – пока ты проветришься, я немного вздремну. Зонтик не забудь! Дождь обещали…

– Похоже, он уже начался…

Беззвучно открылась и закрылась входная дверь. Павел Андреевич запер квартиру, не в силах совладать с одолевающими сомнениями, несколько раз подергал ручку, дабы убедиться в том, что замок действительно сработал. Не спеша спустился вниз, выглянул из двери подъезда. Будто дождавшись нужного момента, дождь пролился на землю со всей своей силой.

Громко визжа, мальчишки, моментально позабыв о мяче, кинулись врассыпную. Двое соседских малышей, бросив на ходу безликое «Здрасте!», протиснулись мимо улыбающегося пенсионера и, громко шлепая босыми ногами, помчались наверх по лестнице.

Щелкнул, раскрываясь, зонт. Капли дождя, обрадованные новым предметом, который можно использовать в качестве барабана, весело застучали по туго натянутой на спицы ткани. Павел Андреевич шагнул в непогоду. Отошел на несколько шагов от дома, привычно поднял голову, взглянул в окно своей квартиры, туда, где уже несколько дней не вставая, лежала его жена. Стараясь не думать о том, что единственная причина, которая в последние дни заставляет его выбираться из дому – попытка отвлечься от болезни дорогого ему человека, он направился прямо, вдоль центральной улицы к почте, а после обратно.

Желающих прогуляться под дождем было немного, потому, увидев совершенно безлюдный центр, Павел Андреевич ничуть не удивился. Зато, когда он подошел к зданию почты и отвернулся, с трудом убедив пальцы не тянуться к давно ставшей чужой дверной ручке, он удивленно замигал глазами. И было чему удивляться…

Впереди, на противоположной стороне дороги, там, где как он прекрасно знал, располагалось страховое агентство, шумела толпа. Человек двадцать, никак не меньше, кто, прячась от дождя под зонтами, кто, кутаясь в целлофановые дождевики, весело переговариваясь, стояли на ступенях лестницы, стараясь протиснуться как можно ближе к входу.

Не успел он толком удивиться, как толпа дрогнула и пришла в движение. Те, кто был ближе к двери, прошли в помещение, прочие потянулись за ними, стараясь спрятаться под небольшим козырьком, прикрывающим вход в здание. Стоило первой партии посетителей скрыться в помещении, одновременно со всех сторон к агентству заспешили новые люди. Они смешались с толпой, некоторые, самые шустрые, попытались пробраться без очереди, их оттеснили, началась вялая перебранка, грозящая перерасти в потасовку.

Павел Андреевич поймал себя на том, что и сам движется к агентству. С большим трудом, будто преодолевая немыслимое сопротивление, он заставил свои ноги остановиться, чудом убедил глаза отвести взгляд от знакомой вывески…

– Надеюсь, вы уже надумали? – вкрадчивый голос Иллариона Карловича, кажется, зазвучал у него в голове. – Дражайший вы мой Павел Андреевич, признайтесь, хоть самому себе признайтесь, ведь есть же у вас заветное желание, есть настоящая мечта. Перестаньте игнорировать реальность. От себя не убежать…

Пересиливая себя, Павел Андреевич попятился назад. Ему удалось отступить до угла здания почты, но тут внезапно кольнуло сердце. Он остановился, одной рукой уперся в стену, другую прижал к груди.

– Да подойдите вы, зайдите, подпишите и все! Она тут-таки выздоровеет. Вы не забыли… скидка…

Удалось пройти еще несколько шагов. Здание с манящей вывеской скрылось за строем старых каштанов. Стоило исчезнуть из вида агентству, нашептывающий голос тут-таки смолк. Павел Андреевич убрал зонт, позволив веселому летнему дождю пролиться просто ему на голову. Сразу стало легко, спокойно, даже сердце, которое, так некстати, напомнило о себе, угомонилось.

Смолк липкий вкрадчивый голос, но остался осадок, поселился в сознании червь сомнения, с ним зародилась мысль: «А ведь может так и есть… может, стоит всего лишь подписать и все исправится?».

– К чему эти глупые размышления? – вслух ответил он себе. – Врач ведь осматривал, сказал – острое респираторное заболевание. Только и всего. Хотя наши врачи…

Павел Андреевич снова раскрыл зонт, достал мобильный телефон, набрал номер своего бывшего подчиненного, водителя.

– Васек привет! Слушай, ты в область не собираешься в ближайшие дни? Когда, завтра? Слушай, а сделай доброе дело, супругу мою захвати, в больницу ей надо. Сможешь? Вот спасибо, ты настоящий друг!

Вновь послышался шум с ним гам. Двери агентства распахнулись, и, точно как и входили, дружной толпой посетители выплеснули на улицу. Послышались хлопки раскрывающихся зонтов, зазвенел, заглушающий прочие звуки, веселый почти счастливый смех. Стоило одним выйти, новые ряды посетители хлынули вовнутрь.

Две пары прошли мимо старика. Молодежь. Их глаза светились удивительным мистическим светом. Один из парней повернулся к Павлу Андреевичу, кивнул тому почти по-дружески, и тут-таки укоризненно покачал головой.

Отзвуком недавних воспоминаний промелькнуло:

– Подпишите, Павел Андреевич, подпишите…

22. Тяготы и лишения семейной жизни

С раннего утра Леночка была занята невероятно важным делом. Она разбирала свой гардероб.

– Да, работы много, но кто-то ведь должен все это сделать! – философски рассудила она. Тяжело вздохнула, схватила в охапку столько платьев, сколько могла поднять и вынесла из маленькой комнатки, превращенной в большой и просторный гардероб.

Несколько секунд взгляд девушки метался по спальне, в поисках наиболее подходящего места, куда все это богатство можно временно определить. Казалось, квартира большая, просторная, но если вдуматься…

– Ну и ладно, пока брошу просто на пол…

Причины для столь бурной деятельности у нее, конечно же, были, более того, они весьма и весьма весомые. Да, это все мечты! Прошлым вечером наконец-то сбылось заветное ее желание. Часам к восьми позвонил Виталий и безо всяких предисловий предложил вместе жить! Правда, Леночку больше устроила бы перспектива перебраться к нему, в его просторный дом, но, как говорится, не все сразу. «Главное – начало! – подумала она и кивнула, подтверждая свои мысли. – Не стану я спешить. Буду его приручать. Постепенно, шаг за шагом. Для начала побудем у меня, а поскольку грядут перемены, не лишним будет заняться инвентаризацией того, что уже имеется и составить список того, что просто необходимо прикупить. Ах, да, еще нужно выделить немного места для его вещей…».

– Думаю, пару-тройку плечиков будет достаточно, – продолжала размышлять она, только уже вслух. – Ладно, еще какой-нибудь ящик комода освобожу. Главное, чтобы небольшой. Вообще, я так считаю – чем меньше места я выделю для него, тем быстрее он поймет, что у меня тесно, поймет, что простора для двоих маловато, и тем быстрее мы к нему переедем. А то, понимаете ли, он пока не может… в своем доме… после того, что случилось…

Дело, на которое планировалось потратить час, от силы два, заняло практически весь день. А как иначе?! Ведь каждое платье надо примерить, каждую юбку, блузку, сарафанчик. Мало ли что, а вдруг слежалось, село, вдруг не налезет…

– Вот это да! Полезно все-таки изредка перебирать свои вещи! – раскрасневшаяся Леночка вертелась перед зеркалом. На ней было черное кружевное белье и соблазнительные черные чулки с крупным узором.

Памятуя о том, что красота как и время, быстротечна, а потому ее попросту необходимо запечатлеть, девушка хихикнула и схватила телефон, долго вертелась, стараясь если не целиком попасть в кадр, то хотя бы вместить в него все самое красивое. В конце концов, это удалось.

– Какая я вся из себя… аппетитная! – искренне восхитилась она. – Надо срочно поделиться…

Несколько касаний к экрану, и фотография весело полетела к адресату… к соседу и другу Саше.

– А что, Виталик все равно раньше вечера не придет, а вот Санька… – коротко пикнул дверной звонок. – А вот Санька, так тот сразу тут как тут…

Незаметно подкрался вечер. С большим трудом Леночке удалось разобраться с сортировкой одежды. Удалось выделить небольшой ящичек, труднее всего было отыскать свободные плечики. Но вот все трудности позади. Она взглянула на часы, кивнула, зашла на кухню, открыла дверцу холодильника и серьезно задумалась. С одной стороны, готовить она никогда не любила, а если честно, то никогда и не умела, а вот с другой, ей страшно захотелось сделать что-то этакое, чем-то удивить и поразить до глубины души своего без малого супруга.

– Где-то у меня была кулинарная книга! – неожиданное озарение заставило девушку от всей души рассмеяться. – Такое вспомнилось! Да, лежит где-то, кажется, пару раз я ее видела. Но это ладно, не стану же я читать… еще чего! Все, отбрасываем разные глупости, спускаемся с небес на землю и вот оно решение! В морозилке лежит оно, упакованное в картонную коробку. Пельмени! Правда, я даже и примерно не догадываюсь, сколько они там лежат. Не знаю, несколько месяцев, а может несколько лет. Но ведь это морозилка, что с ними случится?!

Ближе к пяти часам вечера Виталий Петрович заметно повеселел. Не дождавшись конца рабочего дня, он закрыл кабинет, подмигнул на прощанье чем-то сильно расстроенной секретарше, помахал ей рукой и вышел из исполкома. Мельком взглянул на свой автомобиль, изрядно подержанный «Форд», которым пользовался, дабы не привлекать лишнего внимания к своей персоне. Вспомнил о машине жены, теперь уже абсолютно ей не нужной. О том, что надо бы забрать авто, нечего ему пылиться на стоянке у полиции, разберут на запчасти чего доброго.

– Только это уже завтра. Сейчас домой! Пешком! Отдыхать!

Быстрым шагом он направился прочь от центра города, туда, где на берегу реки в элитном по местным меркам районе расположился его трехэтажный недавно достроенный дом.

Пройдя не менее половины пути, он вдруг остановился и звонко хлопнул себя ладонью по лбу.

– Совсем забыл, я же должен был вещи собирать и к Ленке мчаться! – воскликнул он и закрыл себе рот рукой. Нервно хихикнул и шепотом добавил: – Назад за машиной и быстро…

Острый запах специй ударил в нос, стоило только переступить через порог. Виталий Петрович подозрительно принюхался. Сомнений быть не могло – пахло пельменями, скорее всего, магазинными, слишком уж сдобрены они перцем, наверняка для того, чтобы покупатель не распробовал, что именно завернуто в тонкое тесто. Но это не столь важно, поражала сама ситуация, ведь раньше (вовсе небезосновательно!) Виталий полагал, что кухня Леночке нужна исключительно для того, чтобы за ее дверью можно было спрятаться, сделать вид что плачет, тем самым выпросить у него немного денег, а тут такой роскошный прием. Пельмени!

– Бросай сумку, после разбирать будем, – Лена игриво покрутилась, демонстрируя новый, скорее всего, (Виталий так и не понял) пеньюар. – Пошли на кухню, я тебе настоящий ужин приготовила!

В тарелке источала острый аромат горка горячих пельменей. Посреди стола расположился графинчик с жидкостью коричневого цвета – любимый коньяк. Просто-таки идиллия!

– Здорово! – резюмировал мэр, потирая руки. – А ты почему не присаживаешься? По пельмешкам…

– Какие пельмени! – Леночка энергично мотнула головой. – Ты на меня посмотри – корова! Вон как растолстела! Сегодня у меня в меню только йогурт. Но чуть-чуть конька я все-таки выпью.

Сначала ему показалось, что вкус пельменей, мягко говоря, несколько странный. Но, после того как они провалились в желудок и были обильно залиты коньяком, ощущения быстро пришли в норму…

Двигаясь в такт лирической мелодии, Леночка закружила вокруг кровати. Ее халатик давно улетел на подоконник, лишь длинная развивающаяся ночная сорочка еще создавала видимость присутствия одежды, но и она готовилась оказаться там же, если не просто на полу. Внезапно девушка остановилась. Выключила музыку, рухнула на постель.

– Слушай, я для кого стараюсь?! – возмутилась она. – Я тут танцую, изгибаюсь, а он! Ты спишь, что ли?

– Нет, – Виталий медленно покачал головой, в его глазах светился страх. – Слушай, Лен, у меня с животом что-то не то. Подожди. Я должен…

Он сорвался с места и помчался в сторону туалета. Девушка перевернулась на спину, и засмотрелась в матовую пленку на потолке. Отличная вещь – почти зеркало, к тому же отражение ей явно нравилось…

Зашумела, сливаясь, вода. Открылась дверь. Осторожно, будто держа на голове кувшин и боясь расплескать его содержимое, Виталий Петрович вошел в спальню. Посмотрел на аппетитно потягивающуюся Елену, издал странный звук, нечто среднее между стоном и хрипом, бросился обратно.

Дверь снова захлопнулась.

«Наверное, пельмени были не очень свежими! – по-настоящему разумная мысль отозвалась слегка виноватой улыбкой. – Вот оно как бывает в семейной жизни».