скачать книгу бесплатно
– Не то чтобы опасное… но страху нагоняет.
– Ничего, как-нибудь переживем. Действуй.
– Есть, капитан.
За все это время Быстрый Бен не произнес ни слова. Он предпочел держаться сзади, замыкая процессию. Молоток поехал рядом с Параном.
– Может, хоть ты знаешь, что стряслось в лагере Каладана Бруда? – спросил капитан у целителя. – Есть мысли на этот счет?
– Мысли? Пожалуй, нет, – ответил Молоток. – Так… кое-какие ощущения. – Целитель спокойно выдержал вопрошающий взгляд Парана и продолжал: – Там, капитан, столкнулись разные силы. Большинство из них я знаю: Каладана Бруда, тисте анди. Каллор мне тоже более или менее известен. Но я ощущаю и кое-что еще. Присутствие какой-то магической силы, древней и в то же время – совсем новой. Похоже на т’лан имассов.
– Неужели т’лан имассы?
– Ну, наверняка утверждать не стану. Я сказал, похоже. Но эта непонятная сила могуществом своим превосходит все остальные.
Сердце Парана екнуло. Он хотел задать очередной вопрос, но где-то рядом вдруг раздалось отчаянное мяуканье. Вдоль забора серой молнией пронесся кот и скрылся из виду. Вскоре его вопли слышались уже с другой стороны улицы.
Капитан встряхнулся и вспомнил, что хотел сказать, прежде чем его сбил с мысли котяра.
– Нам еще только не хватало новых неизвестных игроков. И без них сложностей выше крыши.
Из переулка, выходившего на улицу, по которой ехали малазанцы, выскочили два рычащих пса. Они дрались прямо на бегу, и, судя по угрожающим звукам, сражение было нешуточным. Неожиданно один из псов учуял притаившегося кота. Забыв о поединке, собаки дружно понеслись за петляющим серым комочком. В следующее мгновение все лошади прижали уши и громко заржали. Повернув голову, Паран не поверил своим глазам: по дну сточной канавы бежали крысы, не меньше двух десятков.
– Проклятье! Это еще что такое?..
– Эй, Штырь! – крикнул Быстрый Бен.
Чародей слегка обернулся. На лице его застыла брезгливая гримаса.
– Сбавь прыть, – попросил Бен.
Паран отмахивался от мух, норовивших облепить ему лицо.
– Что за странный магический Путь открыл Штырь? – спросил он у Молотка.
– Это не Путь странный, а Штырь странно туда влезает, – пояснил целитель. – А без него там вполне тихо и спокойно.
– Представляю, что бы произошло, окажись на нашем месте кавалерия!
– Мы – пехотинцы, – сухо улыбнувшись, напомнил ему Молоток. – Но я видел, как Штырь в одиночку отражал вражескую атаку. Очень полезный талант.
Никогда прежде Паран не видел, чтобы кошка с разбегу врезалась головой в стену. Но сейчас именно так и произошло. Несчастный зверь даже не успел заорать, как его отшвырнуло от стены, и он едва не угодил в пасть к разъяренным собакам. Те тоже опешили, а еще через мгновение вновь погнались за улепетывающим котом и пропали из виду.
Парана мутило. Ему казалось, что он сейчас сорвется и выплеснет на соратников все накопившееся за эти месяцы отчаяние.
«Может, попросить Быстрого Бена поехать впереди и прекратить этот хаос? Нет, нельзя. Его магическую силу сразу учуют, а ему сейчас очень не хочется оказаться на виду. Ни к чему рисковать. Придется потерпеть».
Там, где они ехали, начинало твориться нечто невообразимое: отчаянно мяукали кошки, заливались лаем собаки, мычали мулы. Под копытами лошадей сновали десятки крыс.
Наконец Паран решил, что они уже миновали Северный рынок. Капитан поравнялся со Штырем и велел тому закрыть магический Путь. Чародей безропотно подчинился.
Вскоре кавалькада подъехала к Северным городским воротам. За ними лежала равнина – недавнее место сражения. Его следы еще сохранялись среди выжженной солнцем пустоши, стоило лишь приглядеться повнимательнее. Глаз замечал остатки сгнившей одежды, белые осколки костей. Каменные надгробия окружали какие-то голубые цветы, что расцветали во второй половине лета. В предвечернем свете они казались почти синими.
Паран обрадовался тишине, царившей на равнине, но душный воздух доносил до него не только ароматы травы и цветов. Запах смерти еще не выветрился из этих мест, будоража и леденя душу капитана.
«Похоже, мне на роду написано постоянно ездить по местам былых сражений. И началось это с того памятного дня в Итко-Кане… Тогда было так же жарко и оводы вились надо мною, злобно жаля за то, что отрываю их от кровавого пиршества. Я как будто следую за Худом по пятам. Неужели всю свою жизнь я воюю? Умом понимаю, что в армии всего несколько лет, но как же долго они длятся. Королева Грез, я ощущаю себя таким безнадежно старым…»
Паран нахмурился. Жалость к самому себе, если дать ей волю, не подавив в зародыше, способна завести очень далеко.
«Увы, это семейная черта, которую я унаследовал от родителей. Должно быть, я получил ее в полной мере, да еще и долю средней сестрицы прихватил. Не помню, чтобы Тавора когда-нибудь жалела себя. Она с детства была замкнутой и никому не открывала свою душу. А когда выросла, то ничуть не изменилась. Если кто и может спасти нашу семью от расправ, учиненных Ласин, то лишь она. Каким способом? Любым (хотя, наверное, я бы содрогнулся, узнав все подробности). Но Тавора не привыкла сдаваться; уж пусть она оберегает Дом Паранов, у нее это получится лучше, чем у меня».
Как он ни пытался себя успокоить, какие доводы себе ни приводил, тягостные мысли продолжали грызть душу. После того как малазанская императрица объявила армию Дуджека Однорукого вне закона, никто толком не знал, что делается в родных краях. Генабакис был полон слухов о грядущем восстании в Семиградье. Правда, прежде его уже неоднократно предсказывали, но такие пророчества еще ни разу не сбывались. В успехе восстания Паран сомневался. Хотя, кто знает…
«Что бы ни случилось, Тавора обязательно позаботится о Фелисин. Вот насчет этого я точно могу быть спокоен».
Его размышления прервал Молоток:
– Послушайте, капитан. Полагаю, нам надо ехать прямо в лагерь тисте анди. Скорее всего, штабной шатер Бруда стоит там.
– Штырь тоже так думает, – ответил Паран. – Мы туда и направляемся.
Маг, в смердящей власянице, уверенно двигался к лагерю тисте анди, который даже издали выглядел довольно жутко. Сумерки окрасили в серый цвет и странные островерхие шатры, и ленты, привязанные к опорным шестам. Сами тисте анди казались ожившими призраками и на проезжавших мимо людей обратили не больше внимания, чем на облака над головой.
– Здесь прямо душа стынет, – едва слышно произнес Молоток.
Капитан кивнул. Лагерь тисте анди смахивал на кошмарные картины из его сновидений.
Возле штабного шатра стояли двое, поджидая Парана и его спутников. Даже в темноте капитан без труда узнал Дуджека и Скворца. Тот, как всегда, сразу заговорил по существу:
– Капитан, мне нужно потолковать с твоими подчиненными, а тебя ждет Дуджек. Потом, если не возражаешь, можем собраться все вместе.
Сам не зная почему, Паран весь внутренне напрягся от этих слов. Он ответил утвердительным кивком и подошел к Однорукому.
– Есть вести из Малазанской империи, капитан, – сказал старик.
– Как это, интересно, вы сумели их получить?
Дуджек пожал плечами:
– Обходным путем, разумеется. Но источникам доверять можно… Ласин довольно успешно расправилась со знатью. – Он помолчал. – Теперь у императрицы новая адъюнктесса.
Паран кивал, слушая собеседника. Ничего удивительного. Лорн мертва, и ее место не могло долго пустовать.
– Есть новости о моей семье?
– Твоя сестра Тавора сумела отстоять… не все, конечно. Она спасла владения Паранов в Унте, пригородные имения… большинство долгосрочных торговых контрактов. Но для твоих родителей… потрясения оказались чрезмерными. Первым скончался твой отец. Затем и мать последовала за ним по ту сторону врат Худа. Так что прими, Ганос, мои запоздалые соболезнования.
«Другого я от Таворы и не ждал. Скорблю ли я по родителям? Если честно, то не очень, так, постольку-поскольку».
– Благодарю вас за известия, господин главнокомандующий. По правде говоря, я потрясен ими меньше, чем вы предполагали.
– Не торопись, Ганос. Это еще не все новости. Как и всех нас, тебя объявили мятежником и преступником. Естественно, угроза для вашей семьи возросла. Выбор у Таворы был невелик: либо помогать уничтожать других, либо самой пополнить число жертв. Великая чистка – так это называлось на официальном языке. Тавора тщательно все продумала. Такой беспощадной жестокости Унта еще не видела. Девушек из знатных семей насиловали, а потом убивали. Ликвидировали всех детей и подростков, чтобы старинные фамилии уже никогда не возродились. Опять-таки официального приказа правительства на этот счет не было. Возможно, Ласин даже не знала о том, что вытворяет ее адъюнктесса.
– Фелисин жива? Если нет, так прямо и скажите. Подробности мне знать ни к чему.
– Фелисин жива, капитан. А узнать подробности тебе будет нелишне.
– И какую же цену Таворе пришлось заплатить за это?
– Тавора далеко не всемогуща, хотя и стала адъюнктессой. И потом, судя по ее действиям, не скажешь, что она была склонна кому-либо покровительствовать. Даже собственной сестре.
Паран закрыл глаза.
«Адъюнктесса Тавора, – мысленно произнес он. – Ты всегда была честолюбивой, сестричка. А теперь тебе есть где развернуться».
– Так что с Фелисин? Ее бросили в тюрьму?
– Ее сослали на отатараловые рудники, капитан. Не пожизненно, в этом можешь не сомневаться. Как только страсти в Унте поулягутся, твою младшую сестру потихоньку, без лишнего шума, вернут назад.
– Ее вернут лишь в том случае, если это не повредит репутации Таворы.
У старика округлились глаза.
– Как ты сказал? Репутации?
– Не среди знати, нет. Там ее, вероятно, считают чудовищем и проклинают. Но Тавору это не волнует. Ее вообще никогда не заботили подобные вещи. Я имею в виду репутацию Таворы в глазах Ласин и ее окружения. Все остальное для моей сестры не имеет ровным счетом никакого значения. Императрица нашла достойную замену Лорн. – Паран говорил спокойно и взвешенно, как будто речь шла не о его родных сестрах, а о каких-то совершенно посторонних людях. – Вы же сами сказали, что выбор у Таворы был невелик. И вообще, по большому счету все это произошло из-за меня. Великая чистка – изнасилования, убийства, смерть моих родителей, все, что выносит теперь Фелисин, – это моя вина.
– Постой, капитан… Что ты такое говоришь?
– Не беспокойтесь, я не рехнулся, – улыбнулся Паран. – Отпрыски Дома Паранов способны выдержать буквально все. Мы можем выжить в любых условиях. Наверное, мы трое – настоящие звери, лишенные совести. Позвольте еще раз, господин главнокомандующий, поблагодарить вас за известия. А теперь лучше расскажите, как прошла ваша встреча с Каладаном Брудом.
Паран изо всех сил старался не замечать сочувствия, сквозившего во взгляде Дуджека Однорукого.
– Переговоры прошли успешно, капитан, – ответил старик. – Твой полк выступает через два дня. Быстрый Бен останется здесь. Потом он вас догонит. Уверен, твои солдаты готовы к…
– Так точно, вполне готовы.
– Вот и прекрасно. Тогда я больше тебя не задерживаю.
Вместе с темнотой на мир опустилась тишина. Паран стоял на вершине большого кургана. Ласковый, едва ощутимый ветерок касался его лица. Ему удалось покинуть лагерь тисте анди, не столкнувшись ни со Скворцом, ни с остальными сжигателями мостов. Ночь располагала к одиночеству, и капитан был доволен, что никто не тревожит его здесь, на этом скорбном месте, полном воспоминаний о боли и страданиях.
«Сколько их тут, лежащих внутри кургана? И сколько воинов, расставаясь с жизнью, в отчаянии звали своих матерей? Когда человек умирает, он снова превращается в маленького испуганного ребенка.
Многие философы склонны считать, что мы навсегда остаемся детьми, а так называемая взрослость – не более чем одежда или доспехи. И приближающаяся смерть рвет их в клочья.
Пока мы живы, мы покорно носим этот панцирь, хотя он сжимает нам тело и душу. Но панцирь дает защиту, притупляет удары. Чувства теряют свою остроту, они не разрывают человека, а оставляют всего лишь царапины и ссадины. Впрочем, и те скоро заживают».
Паран запрокинул голову. Затекшие плечи и шея отозвались тупой болью. Он глядел в небо; мышцы саднило так, что на глаза наворачивались слезы, заставляя его моргать. Собственное тело казалось сейчас Парану смирительной рубашкой.
«Но разве можно убежать от воспоминаний? Нет, ни от них, ни от озарений никуда не скроешься. – Паран жадно глотнул прохладного воздуха, словно бы вместе с ним хотел вдохнуть холодное равнодушие далеких звезд. – Страдания – вовсе не дар, они не окупаются и ничего не дают человеку. Достаточно взглянуть на тисте анди… Хорошо хоть боль в животе улеглась. Или это лишь затишье перед новым приступом?»
Над головой проносились летучие мыши, хватая и тут же пожирая добычу. К югу от кургана, будто горстка догорающих углей, светились огоньки Крепи. Далеко на западе проступали угрюмые очертания Морантских гор. Паран не сразу сообразил, что он стоит, плотно обхватив себя руками, будто пытаясь удержать все свои переживания внутри. Он не привык проливать слезы и сетовать на судьбу. Холодность и отчужденность были знакомы ему с детства (возможно, он таким родился), а обучение в офицерской школе лишь усугубило эти качества.
«Что ж, Тавора, ты рассчиталась с нами обоими. Ты сполна отплатила и мне, и младшей сестре за все насмешки… Ох, моя дорогая маленькая Фелисин, как-то тебе сейчас живется? Отатараловые рудники – неподходящая почва для такого нежного цветка, как ты».
Сзади послышались шаги. Паран закрыл глаза.
«Хватит с меня новостей. Больше ничего не хочу знать».
– Вот ты где, капитан, – произнес Скворец, кладя руку ему на плечо.
– Захотелось послушать тишину, – пояснил Паран.
– А мы тебя искали, но никак найти не могли. После разговора с Дуджеком ты как сквозь землю провалился. Спасибо Серебряной Лисе – это она сказала, где ты.
– Кто такая Серебряная Лиса?
– А это уж ты сам для себя должен решить, – ответил бородатый командор.
– Прошу прощения, но я сейчас не в том настроении, чтобы разгадывать загадки, – хмуро взглянув на Скворца, промолвил Паран.
Командор понимающе кивнул:
– Придется потерпеть, капитан. В общем, расклад следующий. Я могу понемногу подталкивать тебя к разгадке, вести вперед шажок за шажком. Или же хорошенько подтолкнуть и отправить в полет. Я предпочитаю второй вариант. Возможно, когда-нибудь, оглянувшись назад, ты вспомнишь этот наш разговор и поймешь, почему я сделал такой выбор.
Паран хотел было сказать, чтобы Скворец оставил его в покое, но промолчал.
– Они ждут нас у подножия кургана, – продолжал командор. – Там только Молоток, Быстрый Бен, Мхиби и Серебряная Лиса. Я позвал целителя и мага на тот случай, если у тебя появятся… сомнения. Оба потратили немало сил, чтобы убедиться в… истинности случившегося.
– Вы можете выражаться яснее? – не выдержал Паран. – Хватит уже ходить вокруг да около!
– Серебряная Лиса – девочка из клана рхиви. И одновременно она – возродившаяся колдунья Рваная Снасть.
Капитан медленно перевел взгляд к подножию кургана, где виднелись четыре силуэта. Над девочкой разливалось красноватое сияние – свидетельство магической силы, унаследованной этим ребенком и пробудившей горячую дикую кровь в ее жилах.
«Да, это она. Та девочка, которую я уже однажды видел, стала старше. Глядя на нее, можно предугадать, как она будет выглядеть, когда повзрослеет. Худ тебя побери, Рваная Снасть! Ты никогда не искала легких путей».
Капитан вдруг ощутил слабость и дрожь во всем теле, как будто то, что он тщательно удерживал внутри, теперь стремительно вырвалось наружу.
– Она ведь еще совсем ребенок, – пробормотал Паран.
«Но я же знал, что Рваная Снасть не погибла. Мне просто не хотелось думать об этом… А теперь мне придется еще и говорить с ней».
– Серебряная Лиса быстро растет, – усмехнулся Скворец. – Ей и самой непросто быть ребенком. В ней собрано столько сил, которым не терпится проявить себя, когда она станет взрослой. Тебе не придется долго ждать…
– И тогда я смогу, не нарушая приличий, уложить ее в постель, – сухо докончил за него Паран. Он не заметил, что командора покоробило от этих слов. – Прекрасное будущее. А в настоящем? Стоит нам просто взяться за руки, как меня тут же назовут растлителем малолетних. – Он повернулся к Скворцу. – При всех своих удивительных способностях, она еще ребенок.
– Но внутри этого ребенка живет Рваная Снасть. И Ночная Стужа.
