скачать книгу бесплатно
Я не знаю собственное я
Марина Эргле
Это самый жгучий роман, с которым вы когда-либо сталкивались! От него даже обжигаются пальчики, настолько он огненный! И да, сумасшедший на всю голову! Книга вывернет вас наизнанку и заставит пережить вместе с героями всё, что им довелось испытать! В некоторых моментах роман вынудит покраснеть и смутиться, где-то ужаснуться, а где-то растрогаться, расчувствоваться и задуматься о глубоком и важном. Вас ждёт дьявольски закрученный сюжет с непредсказуемым интригующим финалом. Трэш начинается с первых же строк… Понравится тем, кто любит острое! Очень острое! Без воды, без мыла и "мочалок", только хардкор!
В книге содержится: приключения, любовь, страсть, секс, ненависть, ирония, загадки, убийства, чуточку психологии и… лёгкий привкус БДСМ… А может быть, и не совсем лёгкий, а может, и вовсе не привкус… Приятного чтения! С любовью, Марина Эргле.
Содержит нецензурную брань.
Марина Эргле
Я не знаю собственное я
Пролог
Полумрак…
Негромкая музыка.
Легкий аромат сандала и дорогих сигар.
Я прикована наручниками к кровати в небольшой потайной комнате, озарённой лишь светом трёх небольших свечей.
Красные шёлковые простыни, которые так приятны моему разгорячённому обнажённому телу, словно ласкают меня, когда я делаю любое невинное движение.
Я жду…
Мои кисти жёстко скованы железными наручниками…
Я покусываю нижнюю губу в предвкушении и смотрю на мужчину затуманенным порочным взглядом своих полупрозрачных голубых глаз.
– У тебя особенные глаза, – шепчет он. – Не одевай больше никогда эти чёртовы линзы. Слышишь?! Я хочу видеть только настоящий цвет твоих глаз.
Я облизываю пересохшие губы и слегка киваю. Сейчас я согласна со всем.
У моего Дьявола карие, почти черные глаза, в которых как-то зловеще отражаются огни свечей, а его слегка взъерошенные волосы и тело Аполлона сводят меня с ума.
Я сгораю от предвкушения томительных ласк, которые будут чередоваться с легкой сладкой тягучей болью, грубостью и даже жестокостью… Мне ничего не остаётся делать, как отдаться этой мужской бескомпромиссной силе и быть покорной. Я не в силах с собой совладать.
БЕЗУМИЕ…
Это порочное больное желание заставляет меня забыть о том, что мой страстный искуситель – не кто иной, как СЫН МОЕГО ОТЦА… Приёмный сын, который занял по праву принадлежащее мне место. Ему досталось абсолютно всё… а мне… НИЧЕГО… Но он не знает, что я скоро это исправлю… И да, он даже не знает, кто я… Пока не знает.
Длинный выдох.
Взгляд глаза в глаза, и мой Дьявол демонстрирует коварную усмешку как часть своего неотразимого образа, затем опускается вниз ко мне, зная, что я не просто приму его ласки, что я жажду их принять, как и его самого. Полностью. Без остатка.
После искушённых сладких пыток мужчина добивается от меня голодных стонов и состояния, при котором я напрочь перестаю что-либо видеть и соображать.
Его грубость и то, что он делает со мной, выбивает из моего горла уже не стоны, а крики, и мне кажется, ещё немного – и он убьет меня. Вслед за этим странным ощущением я дохожу до какого-то удивительного пика наслаждения, где я словно разлетаюсь на тысячи мелких осколков, и меня уже не существует.
Я умерла…
В реальность меня возвращают легкий поцелуй и шепот.
Мой Дьявол шепчет мне на ухо что-то одновременно пошлое и нежное…
Не разобрать.
Я проваливаюсь в тягучий пленительный сон, засыпая на могучей груди своего мучителя. И мне хорошо и горько одновременно, потому что я знаю, что это было в последний раз…
ГЛАВА 1
Я ни по каким канонам не походила на хорошую девочку. Скорее, наоборот. Росла жутким сорванцом! С самого рождения я боролась с жестоким миром за право на существование. Еще в детстве я страстно жаждала получить хоть чуточку материнской теплоты и ласки… Но всякий раз, получая холодный отпор, я училась подавлять свои чувства. Я перестала испытывать потребность в любви. Со временем я обросла льдом как защитной скорлупой, которая раз и навсегда спрятала моего маленького "внутреннего ребенка". Это было единственным спасением… Просто не чувствовать… Быть холодной и безразличной. Ко всем.
С возрастом эта защитная стена стала укрепляться, добавляя в мой характер колкость и стервозность.
В общении с людьми я искала только выгоду, которой чаще всего не было. Поэтому я оставалась эдакой одиночкой, держась особняком.
Одной проще. Одной легче.
Никто не залезет к тебе в душу и не воткнет нож в спину, потому что ты будешь стоять лицом. Когда все "немножко враги", ты всегда начеку. А значит, впереди…
Единственный, кто мог перешагнуть эту черту "не влезай – убьет" – мой родной дядька.
Дядя Паша…
Он был дальнобойщиком, всегда находился в дороге, переправляя грузы на дальние расстояния. Его жизнь была интересной, насыщенной, в постоянных путешествиях, приключениях и опасностях, которые ненароком поджидали его в пути. Бывало, дядька брал меня с собой, окуная в водоворот совершенно другой жизни. Я посещала разные уголки страны, впитывая в себя всё, как губка. Я была жадной до эмоций и приключений. Меня не пугала ни дальняя дорога, ни ночёвки в фургоне, ни ночная безлюдная трасса, по бокам которой царил только густой лес.
Дядька был проводником в другую жизнь. Где не было матери-алкоголички, серых скучных будней и бесконечных пустых скандалов с очередным приставучим отчимом.
Дядьку я уважала… и да, кажется, любила. Только его. Моё колючее, израненное сердце оттаивало, когда я видела родное улыбающееся лицо дядьки. Порой до безобразия небритое и измученное дальней дорогой.
– Ну что, Настюха, как жизнь? – всегда спрашивал он с насмешливой улыбкой.
Я не раздумывая с радостными воплями кидалась ему на шею.
Дядька крепко меня обнимал и доставал из сумки три очередные книги.
– Это тебе, – улыбался он, – предыдущие уже прочла?
– Спрашиваешь! Что же мне ещё здесь делать? Конечно, прочла!
Дядька считал, что книги – это лучший подарок. В особенности для меня, потому что другие подарки мать всегда находила и пропивала…
Дядька был мудрым и добрым.
Он относился ко мне как к дочери. Высокий, крепкого телосложения, с широкими, слегка сутулыми плечами и торчащим животиком, он казался мне эталоном мужественности и зрелости. И даже резкий запах дешёвого табака и пота нисколько не отталкивал меня. Дядю Пашу я считала своим отцом, наставником и единственным другом. Именно он научил меня сражаться с этим миром, давать отпор не только обижавшим меня сверстникам, но даже собственной родной матери.
Мы часто ходили на охоту в лес. Девочки играли в куклы, а я училась стрелять из ружья. Стрелять научилась метко. Сердце превращалось в камень, а детская, и без того сломленная психика, казалось, окончательно лишалась жалости и сострадания. После каждой охоты мы с дядькой складывали трофей в круг, зажигали костёр и проводили неведомый другим людям обряд на отпускание душ умерших животных.
– У каждого зверя есть дух, Настюха. Как и у нас, – объяснял дядька. – И если мы сейчас не попросим у них прощения, не объясним, зачем забрали их жизни, не поблагодарим… То их дух будет преследовать нас до конца дней. Неупокоенные духи отягощают сердце тяжелым грузом пролитой крови.
Моя мать считала дядьку сумасшедшим, «не от мира сего», а я, наоборот, верила, что он просто знает чуточку больше, и поэтому кажется странным для других, посредственных личностей. Но лучше быть странным непризнанным гением, чем слиться с серой безликой толпой и мыслить и жить так же, как все остальные. Мой дядька был необычным, с самым нестандартным мышлением, с которым я когда-либо сталкивалась. И за это я ценила его ещё больше. Он был свежим глотком воздуха, который спасал от серой действительности, вселял надежду и веру во что-то более глубокое и сокровенное.
Только дядька по-настоящему переживал за меня, видя, какой «красивой девахой» (с его слов) я расту. Поэтому он учил меня приемам самообороны.
– Смотри в глаза своему врагу, – твердил он, – и бей в пах! Бей в пах со всей силы!
Я всегда слушалась дядю Пашу, и поэтому некоторые мальчики в нашей деревне обходили меня стороной. Я была сильной и дерзкой, с ядовитым обжигающим языком и веющим холодком голубых проницательных глаз…
ГЛАВА 2
Опять поют эти дурацкие петухи. И почему я, чёрт возьми, должна вставать в такую рань?! На улице чуть светло. Дома мерзко холодно. Хочется ещё лежать и лежать под тёплым одеялом и послать этих коров к собачьим чертям.
– Чё лежишь?! – в комнате появилась мать.
В её зубах уже с раннего утра торчала сигарета, и она беспардонно выдыхала едкий дым прямо в мою маленькую комнатку.
Хотя какая это комната? Так… кладовка…
– Пошла вон! – зло закричала я. – Я же сказала не курить в моей спальне!
– Где хочу, там и курю! Это мой дом! А ты здесь просто содержанка! Не забывай об этом.
Да как тут забудешь, если при любой возможности мать всегда указывала мне на «моё место»?
– Давно бы уже на работу устроилась, нежели матери родной перечить, – более спокойным тоном добавила она. – И иди уже, корову дои, разлеглась тут.
Я нехотя потянулась и начала медленно вставать.
«Ну ничего-ничего, – подумала я, – осталось уже совсем немного… Скоро, совсем скоро я уеду в Москву и забуду эту чёртову дыру, которую мне приходится пока называть домом!».
В коровнике пахло навозов и сеном. Я на автопилоте сделала свою работу, легонько хлопнула корову Марьяну по заднице и направилась вниз, к ручью.
Скинув с себя всю одежду, я резко нырнула в воду.
Я никогда не проверяла температуру воды, прежде чем окунуться, никогда не заходила в ручей постепенно. Я не боялась холода, я любила острые ощущения… И в этом была вся я. Не только в ручей я ныряла без раздумий, но и в жизнь… Без страха, сожалений и сомнений…
Вода была прохладной, чистой, освежающей.
Я огляделась по сторонам.
Радующая глаз зелёная трава, деревья и кустарники, слегка колыхавшиеся от небольшого ветерка, дарили лёгкое умиротворение… Которое вмиг испарилось, как только я заприметила на берегу одиноко стоявшего мужчину.
И надо было ему припереться сюда в такую рань и встать рядом с моей одеждой?! – разозлилась я.
Вот ведь конфуз…
Как-никак, я была абсолютно обнажена, а поблизости не было ни души.
Я решила ещё немного побарахтаться в воде в надежде, что незнакомец уйдет.
Но не тут-то было. Человек на берегу стоял как вкопанный и уходить никуда не собирался. Я уже стала откровенно замерзать, и мне ничего не оставалась делать, как подплыть ближе к берегу. Но чем ближе я приближалась к незнакомцу, тем больше мне казалось, что он вовсе не незнакомец…
Глеб…
«Не может быть… – мысленно присвистнула я и почувствовала ускоренное биение сердца. – Он вернулся…».
Чего ждать от нашей встречи – оставалось загадкой. Я боялась возвращения Глеба и даже надеялась, что он никогда больше не вернётся…
Набрав в лёгкие как можно больше воздуха, я решила подплыть ещё ближе. Всё равно встреча с Глебом была неизбежной. Интуитивно я понимала, что он пришёл сюда не для того, чтобы насладиться зрелищем, как утренние лучи солнца отражаются в воде. Мужчина ждал именно меня. Так чего тянуть?
– Привет, – с наигранной усмешкой произнесла я, не высовываясь из воды.
Глеб стоял передо мной с высоко поднятой головой, изменившийся, с огрубевшими чертами лица и похолодевшими зелёными глазами. От мальчишки с наивным чистым взглядом – не осталось и следа. От мужчины веяло силой, мужественностью… и пронизывающим до костей холодом… От которого мне сразу стало как-то не по себе.
– Подашь полотенце? – капризно попросила я, не дождавшись от него приветствия.
– А зачем? – Глеб приподнял одну бровь. – Раньше тебя нисколько не смущало выходить абсолютно обнажённой из воды и щеголять передо мной в чём мать родила.
Я фыркнула.
– То было раньше.
– А что изменилось?
– Всё изменилось!
Мужчина усмехнулся и молча протянул мне полотенце.
– Отвернись, – сухо проговорила я.
Глеб послушался.
Я быстро вытерлась и натянула платье.
– Всё. Можешь поворачиваться!
Мужчина развернулся и оценивающим взглядом осмотрел меня с ног до головы.
– А ты ещё больше похорошела… – задумчиво проговорил он.
К удивлению, я засмущалась.
Да что со мной? – вдруг разозлилась я. – Это же всего лишь Глеб!
Тот самый Глеб, который каждое утро дарил мне полевые ромашки и часами караулил возле крыльца.
Тот самый Глеб, который доставал меня своими глупыми любовными дифирамбами.
