скачать книгу бесплатно
Секунду спустя она появилась в дверном проёме с посудным полотенцем в руках.
– Вы всё ещё голодные, дети? – она вздохнула. – У меня осталось немного макарон с сыром с ужина. И ещё пол-яблока, можете разделить.
– Я сыт, – быстро сказал я. Давным-давно, когда дома всегда водилась еда, я мог начать канючить, если у нас заканчивалось что-то, что я люблю. Но в последнее время у нас заканчивалось вообще всё, и у меня было ощущение, что родители чувствуют себя паршиво из-за этого.
– У нас есть мармеладные бобы, мам, – ответила Робин.
– Что ж, тогда ладно. Главное – есть что-нибудь питательное, – сказала мама. – Завтра у меня зарплата в аптеке, зайду после работы в магазин и куплю еды.
Она слегка кивнула, будто отмечая какой-то пункт в списке, и вернулась на кухню.
– Ты что, не будешь есть свои бобы? – спросила меня Робин, накручивая золотистый хвостик на палец. – Потому что, если ты хочешь, чтобы я сделала тебе огромное одолжение, я могла бы съесть их за тебя.
– Я их съем, – ответил я. – Просто… не сейчас.
– А почему? Это же фиолетовые. Твои любимые.
– Сначала мне нужно о них подумать.
– Странный ты, братец, – заявила Робин. – Я иду к себе в комнату. Арета хочет поиграть в переодевания.
– Очень сомневаюсь, – сказал я. Я поднёс боб к свету. Он выглядел вполне безобидно.
– Особенно она любит шляпы, а ещё носки, – сообщила Робин, уходя из комнаты вместе с собакой. – Правда, лапочка?
Арета завиляла хвостом. Она на что угодно согласна. Но, выходя следом за Робин, она оглянулась через плечо на окно и заскулила.
Я подошёл к окну и выглянул на улицу. Посмотрел за диван. Распахнул шкаф в коридоре.
Ничего. Никого.
Никаких котов на доске для сёрфинга. Никакого Креншоу.
Я никому не рассказал о том, что видел на пляже. Робин подумала бы, что я просто над ней прикалываюсь. Мама с папой – одно из двух: либо запаниковали бы и решили, что я схожу с ума, либо сочли бы моё обращение с воображаемым другом очень милым.
Я понюхал мармеладные бобы. Они пахли не совсем виноградом – в хорошем смысле. Выглядели как настоящие. И на ощупь были как настоящие. К тому же моя младшая сестра только что слопала парочку.
Первое правило учёных гласит: всему всегда есть логичное объяснение. Нужно только его найти.
Может, мармеладные бобы были ненастоящими, а я просто устал или заболел. Или у меня вообще бред.
Я потрогал лоб. К сожалению, жара у меня не обнаружилось.
Может, я заработал солнечный удар на пляже. Я не был до конца уверен, что такое солнечный удар, но звучало это как что-то, от чего можно увидеть летающих котов и волшебные мармеладные бобы.
Может, я спал: никак не мог проснуться от длинного, странного, ужасно раздражающего сна.
И всё же. Разве бобы в моей ладони не казались чрезвычайно настоящими?
Может, я просто проголодался. От голода можно почувствовать себя странно. И даже довольно безумно.
Я медленно и осторожно съел первый боб. Если откусывать понемногу, еды хватит надолго.
Какой-то голос в моей голове произнёс: «Никогда не бери конфеты у незнакомцев». Но с Робин-то ничего не случилось. И если тут и замешан незнакомец, то невидимый.
Этому должно было быть логичное объяснение. Но пока я знал наверняка лишь одно: фиолетовые мармеладные бобы куда вкуснее хлопьев из отрубей.
5
Впервые я встретил Креншоу примерно три года назад, сразу после окончания первого класса.
Был ранний вечер, и мы с семьёй припарковались недалеко от шоссе, чтобы передохнуть. Я лежал на траве рядом со столиком для пикников и смотрел, как на небе, мигая, загораются звёзды.
Тут я кое-что услышал – такой звук, будто кто-то едет по гравию на скейтборде. Я приподнялся на локтях. И действительно – по парковке катился скейтер.
Я сразу понял, что это необычный скейтер.
Это был чёрно-белый котёнок. Большой, выше, чем я. Его глаза были цвета травы, покрытой утренней росой. На голове у него красовалась чёрно-оранжевая кепка с логотипом бейсбольного клуба «Гиганты Сан-Франциско».
Котёнок спрыгнул со скейта и направился ко мне. Ходил он на задних лапах, прямо как человек.
– Мяу, – сказал он.
– Мяу, – ответил я, решив, что так будет вежливо.
Он придвинулся поближе и обнюхал мои волосы.
– У тебя случайно нет фиолетовых мармеладных бобов?
Я вскочил на ноги. Котёнку повезло. У меня в кармане как раз завалялись два фиолетовых мармеладных боба.
Они слегка расплющились, но каждый из нас всё равно съел по одному.
Я сказал котёнку, что меня зовут Джексон.
Он сказал: «Ну конечно, а как иначе».
Я спросил, а как зовут его.
Он спросил, а как бы я хотел, чтобы его звали.
Это был удивительный вопрос. Но к тому времени я уже понял, что передо мной удивительный кот.
Я призадумался. Решение было ответственное. Имена очень важны для людей.
Наконец я сказал:
– Мне кажется, Креншоу – хорошее имя для кота.
Он не улыбнулся, потому что кошки не улыбаются.
Но я видел, что он доволен.
– Значит, я Креншоу, – сказал он.
6
Понятия не имею, откуда у меня в голове взялось имя Креншоу.
Никто из моих родных никогда не знал кого-то по имени Креншоу.
У нас нет ни родственников, ни друзей, ни учителей с таким именем.
Я никогда не был ни в Креншоу, штат Миссисипи, ни в Креншоу, штат Пенсильвания, ни на бульваре Креншоу в Лос-Анджелесе.
Я никогда не читал книг о каком-нибудь Креншоу и не смотрел передач, где кого-нибудь звали бы так.
Просто это имя показалось мне подходящим.
У нас в семье все названы в честь кого-то или чего-то. Моего папу назвали в честь его дедушки. Мою маму – в честь её тёти. Нас с сестрой назвали вообще не в честь людей. Нам дали имена в честь гитар.
Меня назвали в честь папиной гитары. Она была сконструирована человеком по имени Джексон. А мою сестру назвали в честь компании, которая выпустила мамину гитару.
Раньше мои родители были музыкантами. Вечно голодными музыкантами, как выражается мама. После моего рождения они бросили быть музыкантами и стали нормальными людьми. Поскольку инструменты у родителей закончились, нашу собаку они назвали в честь знаменитой певицы Ареты Франклин. Но вообще Робин хотела назвать её Феечкой Принцессой Сладкой Булочкой, а я – Собакой.
По крайней мере средние имена нам дали в честь людей, а не инструментов. Орсон и Мэрибелл были папиным дядей и маминой прабабушкой. Они давно умерли, так что я не знаю, хорошие у них имена или нет.
Папа говорит, его дядя был очаровательным брюзгой, что, видимо, означает, что тот любил поворчать, но делал это довольно мило.
Честно говоря, я бы предпочёл другое среднее имя. Совсем новое. Никем ещё не ношенное.
Может, поэтому мне и понравилось имя Креншоу. Оно было, словно чистый лист бумаги, на котором можно нарисовать что угодно.
Оно как бы говорило: «Нет ничего невозможного».
7
Не помню точно, какие чувства вызвал у меня Креншоу в день, когда мы познакомились.
Это было давненько.
Я много чего не помню из детства.
Я не помню, как родился. Или как учился ходить. Или как носил подгузники. Да и в любом случае, это явно не то, что хотелось бы помнить.
Память – странная штука. Я помню, как потерялся в магазине, когда мне было четыре. Но я не помню, как мама с папой меня нашли – они кричали и плакали одновременно, но это я знаю только по их рассказам.
Я помню, как мою сестру впервые принесли домой. Но я не помню, как пытался положить её в коробку, чтобы почтой отправить назад в роддом.
Родители обожают рассказывать эту историю знакомым.
Я даже не уверен до конца, почему Креншоу оказался котом, а не собакой, или аллигатором, или трёхголовым тираннозавром.
Когда я пытаюсь вспомнить всю свою жизнь, она представляется мне чем-то вроде постройки из Лего, в которой не хватает важных деталек, вроде фигурки робота или колёсика монстр-трака. Ты изо всех сил стараешься собрать конструктор, но понимаешь, что на картинку на коробке он не походит.
Казалось бы, я должен был подумать: «Ого, со мной разговаривает кот, такое нечасто случается на парковках рядом с шоссе».
Но я помню лишь, что думал, как же здорово иметь друга, который любит фиолетовые мармеладные бобы так же сильно, как я.
8
Спустя пару часов после загадочного появления мармеладных бобов во время хлопьебола мама дала нам с Робин по бумажному пакету. Она велела нам сложить туда сувениры на память. Кое-что из наших вещей отправится в воскресенье на гаражную распродажу, кроме самого важного, вроде ботинок, матрасов и нескольких тарелок. Родители надеялись выручить достаточно денег, чтобы оплатить долг за квартиру, а если повезёт, то и счёт за воду.
Робин спросила, что такое сувенир на память. Мама ответила, что это предмет, который тебе дорог. А потом добавила, что вещи не так уж и важны, до тех пор пока мы есть друг у друга.
Я спросил, какие сувениры оставят они с папой. Она ответила, что на первом месте у них, пожалуй, будут гитары и, возможно, книги, потому что без них никуда.
Робин сказала, что точно оставит себе книжку про Лайла.
Самая любимая на свете книга моей сестры – это «Дом на 88 Восточной улице». Она про крокодила по имени Лайл, который живёт в семье людей. Лайл любит купаться в ванне и гулять с собакой.
Робин знает в ней наизусть каждое слово.
Позже, когда пришло время ложиться спать, папа стал читать Робин книжку про Лайла. Я стоял у двери в её спальню и слушал, как он читает. Он, мама, Робин и Арета умостились на матрасе сестры. Матрас лежал на полу. Саму кровать собирались продать.
– Иди к нам, Джексон, – позвала мама. – Тут полно места.
Папа у меня высокий, да и мама тоже, а матрас у Робин крохотный. Места там не было.
– Да мне и тут неплохо, – ответил я.
Глядя на моих родных, собравшихся вместе, я почувствовал себя родственником из другого города. Я вроде как был с ними связан, но не так сильно, как они были связаны между собой. Отчасти оттого, что они здорово походили друг на друга – светловолосые, сероглазые и жизнерадостные. У меня же волосы и глаза темнее, да и настроение иногда мрачное.
Без вещей комнату Робин было не узнать. Разве что розовая лампа осталась. И отметки на стене, которые показывали, насколько она выросла. И красное пятно на ковре – Робин как-то пролила клюквенно-яблочный сок. Она практиковалась отбивать мяч и немного увлеклась.
– ВЖУХ, ВШУХ, ПЛЮХ, ХЛЮП… – читал папа.
– Не «хлюп», папочка, – заметила Робин.
– Хлоп? Бульк? Вшух?
– Не валяй дурака, – сказала она и ткнула его в грудь. – Там «шлёп»! «Шлёп», я точно знаю!
Я сказал, что, по-моему, крокодилу не понравилось бы купаться в ванне. Я недавно прочёл целую библиотечную книгу о рептилиях.
Папа велел мне не придираться.
– Вы знали, что челюсти крокодила можно сомкнуть аптечной резинкой? – спросил я.
