Волчья пасть. Артист

Изящная прохладная ручка принцессы утонула в твёрдой горячей лапе, когда не удержавшись, слегка сжал её изящные пальчики и с удовольствием прижался губами к бархатной коже. Лёгкий румянец покрыл нежное лицо принцессы, и!.. она пошла к выходу.

– Принцесса Адель, уже уходите?!

Фотомодель остановилась, затем, будто превозмогая боль, повернулась.

– Меня впустили к Вам, Артист Андрей… Впустили к Вам только потому… что… ― она вскинула подбородок и мужественно продолжила дрожащим голосом. ― Я Вас больше не увижу. Вас… Вас…утилизируют сегодня. ― из голубых озёр выплеснулись слёзы. ― Я не смогла убедить Совет оставить Вам жизнь. Это всё интриги. Отец подчиняется «Совету старейшин» в котором большинство голосов у технической партии «Рокус» ― Мартина Козуса. Они приговорили Вас.

Прижав кулачки к груди, стараясь справиться с эмоциями, Адель отвернулась от меня.

– Отец, к сожалению, ничего не решает, всё решает Совет старейшин. ― горько произнесла печальная красавица, затем порывисто развернулась ко мне. ― Анахрон слишком важен для Мантрии, а Вы оказались причастны к его поломке! Отец вынужден согласится с большинством голосов в Совете. Многие из ныне живущих на Мантрии, потомки случайно попавших сюда людей, но мы до сих пор не можем познать глубину цивилизации, в которой, как и Вы оказались заложниками. Простите, простите нас!

Адель прислонилась к стене и достала из рукава платочек, аккуратно касается заплаканных глаз. Носик покраснел. Не знаю, что и делать? Стою и слушаю.

«Утилизировать? Меня?!»

– Кто-то ломает систему, пытается установить свои порядки, нападения участились. Отец пытается предотвратить хаос. Многие в Совете просто напуганы. Анахрон не музыкальный инструмент ― это генератор, который регулирует Пространство и Время. Кто-то смог отключить защиту и повредить Анахрон.

Адель, как и тогда в зале с Анахроном, внимательно смотрит на меня.

– Понятно… ― буркнул, судорожно соображая, что делать дальше?

– Я знаю и верю, что Вы не ломали Анахрон, но мои факты и доказательства были отклонены Советом и Вас решили…утилизировать… ― Адель грустно посмотрела на меня, губки дрожат. ― Прощайте, Артист Андрей, и, простите нас с отцом. Это не наше решение.

Принцесса с неохотой, и с тяжёлым отчаянием в глазах повернулась к выходу.

Позвал нежно:

– Адель!

Девушка остановилась.

– Принцесса Адель! Вы мне… друг?

Она задумалась на мгновение:

– Да…

– Тогда, помогите добраться до лифта.

Стена отъехала в сторону, и офицер Рапа остолбенел, затем схватился за прямоугольную железку на поясе размером с телевизионный пульт.

– Эй, эй! Руки убрал! ― жёстко рявкнул, держа нежную принцессу перед собой.

Правой рукой держу Адель за подбородок, а кистью левой накрыл правую половину головы.

– Я сверну ей шею! Сверну шею, если кто-то двинется!

Офицер и два солдата онемели от такой сверх мега жестокой наглости! Остолбенев и выпучив глаза, они даже забыли, как дышать.

– Оружие на пол. Живо! Теперь отошли. Дальше! Ещё! Вот так.

Подхватил с пола офицерскую железку и отошёл к стене, по-прежнему держа Адель перед собой.

– Все в камеру, быстро! Быстрее, я не шучу.

Офицер и два стражника быстрым шагом вошли в мою бывшую темницу.

– Рапа, брось мне браслет с левой руки, живо.

Глядя огненной ненавистью в мою сторону, офицер отстегнул широкий браслет и бросил. Я поймал и передал Адель.

– Принцесса, закрывайте.

Девушка вопросительно посмотрела на Рапу. Я снова якобы жёстко схватил Адель за голову, и Рапа тут же крикнул:

– Три, пять, семнадцать! ― девушка набрала код, и стена задвинулась, отделив нас от стражи.

Радостно прошептал боясь, что услышат стражники:

– Спасибо принцесса! Я Ваш должник! Фу-у, блин!

– Правильнее обращаться не «принцесса», а «Ваша Высочество». Мы сейчас находимся на «Зелёном» правительственном уровне, а Вам надо на «Фиолетовый», никто не знает, что там, ещё не добрались. Там Вас не найдут.

– Понял. Спасибо за совет, Ваше Высочество! А как эта штука работает? ― протянул Адель офицерскую железку.

Изящная девушка, мягко взяла из моей руки лёгкую прямоугольную вещь.

– Это трамп, нажимаете выемку один раз ― спереди вспыхивает красная полоска ― это значит готов к стрельбе. Коротко нажимаете второй раз ― стреляет смертельным лучом! ― Адель нажала на выемку и не отпускала пальчик пару секунд, и полоска погасла. ― А вот так, отключается. ― принцесса вернула оружие. ― Теперь, к лифту.

Быстро побежали по коридорам.

– Заряда в трампе на десять выстрелов. Пожалуйста, никого не убивайте. Только в самом крайнем случае.

– Не беспокойтесь принцесса Адель, то есть, Ваше Высочество! ― пообещал красавице, на бегу засовывая трамп в карман куртки. ― Надеюсь, в следующий раз мы с Вами пообщаемся в более мирной обстановке и возможно, если Вы согласитесь, потанцуем! ― ничего не ответив, она всё же коротко взглянула меня.

Пробежав несколько коридоров, услышал гул большого помещения, наполненного человеческими голосами и разными шумами, как в аэропорту или на железнодорожном вокзале, Адель остановилась.

– Почтительно следуйте за мной. Идём к оранжевому лифту.

– К «апельсинчику»!

– Что?

– Я готов!

– Пошли.

Следом за принцессой вышел в большой двухуровневый зал, на верхний уровень ведёт обычный эскалатор. Апельсиновый лифт виднеется метрах в пятидесяти на нашем этаже справа. Народу достаточно и самого разного. И мода у каждого своя, как будто перемешались исторические столетия на земле матушке.

Важный мушкетёр мирно беседует с ковбоем. Турок в красной шапочке сидит на коврике, играет на флейте, рядом с ним две женщины: молодая наездница ― в жилетке, обтягивающих брюках и блестящих сапогах; и постарше ― в искусственном парике, корсете и широкой юбке екатерининских времён.

«Сегодня маскарад, а может какой-нибудь исторический фестиваль разных эпох? ― удивлённо оглядываюсь. ― Стоп!» ― остановился как вкопанный, широко окидываю взглядом разношёрстную толпу: «Многие из ныне живущих на Мантрии, потомки случайно попавших сюда людей, но мы до сих пор не можем познать глубину цивилизации, в которой, как и Вы оказались заложниками». ― вспомнил слова Адель.

– Ни словом сказать, ни пером описать! ― прошептал, с любопытством оглядываясь по сторонам.

«Сколько их здесь? СЛУЧАЙНО СЮДА ПОПАВШИХ?! Они наверно, ждут, что их куда-то распределят или вернут домой? Как всё интересно и запутанно. А может их тоже ждёт утилизация?!»

Взглянул на принцессу.

Адель идёт как спортивная яхта среди людского моря, за которой неспешно двигаюсь я ― военным крейсером. Не выпуская из виду прямую спину принцессы замечаю, как почтительно расступается перед ней разношёрстный народ.

«Если они кланяются, значит понимают, что она власть. Если кланяются почтительно, без бросков яйцами, значит уважают. Короче, утилизация им не грозит. Слово-то какое…вонючее».

До лифта осталось чуть меньше десяти метров, когда вдруг услышал взволнованный окрик:

– Ваше Высочество!.. Адель. Сестра!

Принцесса, не теряя самообладания, с достоинством остановилась и не спеша повернулась, ища взглядом крикуна. «Чтоб тебя!..» ― и я прошёл мимо неё направляясь к лифту. Пройдя чуть вперёд, осторожно оглянулся. К девушке подбежал запыхавшийся вчерашний брюнет в чёрном камзоле расшитом золотом.

– Адель, я тебя обыскался! ― донеслось его радостное блеяние.

– Аргон, брат мой. Что случилось? ― принцесса улыбнулась подбежавшему парню.

Три метра до лифта, два, один!..

«Не открывается!» ― упёрся в «апельсин» рукой!

– Помочь? ― услышал злой запыхавшийся голос.

Развернулся. Сзади в нескольких метрах стоит Рапа и два стражника. Адель смотрит с отчаянием и не знает, что делать. Аргон довольно улыбается.

– Руки подними, и без шуточек. Убью сразу. ― пообещал офицер и кивнул рядом стоящему солдату в мою сторону: ― Забери трамп.

Выполнять приказ, криво ухмыляясь, направился мой ровесник.

– Привет! ― я радостно улыбнулся и помахал кому-то за его спиной.

Дальше всё произошло словно в замедленном кино.

Воин удивлённо обернулся назад, затем, запоздало поняв ошибку потянулся к поясу за трампом, в это время уходя с линии огня Рапы и второго солдата, я резко набрал разгон и прижав руку к поясу попавшегося на розыгрыш воина, как паровоз толкнул его на опешивших вояк, выхватил трамп солдата и тут же через голову метнулся вперёд, прокатился до ближайшей широкой колонны и быстро вскинул оружие: одно нажатие ― вспыхнула красная полоска!

Заметив нашу заварушку люди суматошно начали разбегаться.

– Рапа, дай мне уйти, и никто не пострадает!

Выглянул из-за колонны и тут же спрятался. Оглянулся. Сердце стучит как бешеный кролик по барабану! Быстро окинул взглядом зал. Девушки, как и её брата нигде не видно.

«Аргон специально прибежал, чтобы увести Адель, а офицер Рапа пошёл арестовывать, по сотовому связались и айда меня ловить!»

– Слышишь, Рапа?!

Снова выглянул и нагнулся! Над головой неприятно прогудело! Красный луч улетел в стену за спиной и там вынес дверь с куском стены вовнутрь подсобного помещения!

– Спасибо, козёл!

«Если они разом кинутся, мне хана!» ― от этой мысли сжался в пружину и тут же ринулся в образовавшуюся дыру, в кувырке влетел на кучу обломков и стукаясь о стены и перила прокатился по ступенькам вниз! Сверху о потолок ударил красный луч и посыпались каменные осколки! Отплёвываясь от пыли, увидел уходящую вниз лестницу, и не раздумывая, перепрыгивая через ступеньки, хватаясь за перила, радостно помчался вниз. Увидев боковой коридор, остановился. Прислушался к звукам наверху, в животе требовательно заурчало, подумал совсем некстати: «Эх, пожрать бы сейчас!» ― свернул в коридор и побежал!

Глава 5. Фиолетовый поезд

Как олень от охотников мчусь по лесу слабо освещённых коридоров и переходов, обхожу шахты лифтов, в которых, то слева, то справа через большие проёмы мелькают стенки скоростных кабинок. Направление выбираю интуитивно и тупиков пока не встречал. Погони за собой не слышу, может из-за колотящегося сердца, а может и правда отстали.

«Они хотели меня казнить! Ни за что! Утилизировать ― это казнить, а казнить ― это лишить меня жизни! А как же, мама с папой? Как же, все мои творческие планы в театре? Армия, в конце концов?! Мне всего-то, двадцать один. А я хочу дожить до ста семнадцати лет и умереть от оргазма в постели с красивой девушкой! А не от утилизации! Слово-то какое! Как будто в унитаз смыли прокисшую еду!»

– Тьфу ты! ― от гневных мыслей перешёл на шаг и дойдя до середины узкого коридора остановился, напряг уши готовый в любой миг сорваться с места.

«Принцесса Адель, Её Высочество ― красивая, умная, чуткая, нежная, благородная! Я благодарен тебе милая за спасение моей драгоценной, и бесценной жизни! Надеюсь тебе не влетит от папочки, и надеюсь, очень надеюсь мы ещё встретимся! Уж очень ты… очень запала в сердце, чего скрывать от себя».

Вздрогнул от звука пронёсшегося рядом лифта, и пошёл вперёд, время от времени оглядываясь за спину.

Пройдя с пару километров по лабиринтам коридоров и труб, пролез через большую вентиляционную отдушину в громадное помещение похожее на круглый таинственный ангар для какой-то большой техники. Словно очутился в большой дырявой сковороде под крышкой. В полу зияет огромное отверстие с окантовкой ярко-зелёного цвета, метров пятьдесят в диаметре. От него идут рельсы к семи разноцветным тоннелям расположенных в нишах стен по кругу относительно центра, и над притолокой каждого светится цветная стрелка: красная, оранжевая, жёлтая, зелёная, голубая, синяя, и фиолетовая.

«Семь тоннелей, семь цветов радуги. Интересно-интересно! Что бы это могло значить?.. Каждый охотник желает знать, где сидит фазан. Фазан!» ― остановился, вдруг вспомнив совет Адель: «Мы сейчас находимся на «Зелёном» правительственном уровне, а Вам надо на «Фиолетовый». Никто не знает, что там. Ещё не добрались. Там Вас не найдут».

Прислушался, усмехнулся невесело:

– О! Так тут ещё и поезда ходят? Метро!

Из отверстия в полу подул ветерок, и я всем своим нутром почувствовал приближение поезда. Завихрения воздуха набирают нешуточную силу. Испугавшись, что меня сейчас сдует как пылинку, вбежал в тоннель с фиолетовой стрелкой. Взгляд мечется в поисках спасения. В стене, на уровне двух-трёх метров от пола начинаются железные скобы. Разбежался и подпрыгнув ухватился за нижнюю. Легко подтянулся и поднялся на четыре скобы к потолку.

Струи воздуха в помещении, где только что стоял превратились в ураган, мощный гул превратился в рёв тысяч поездов, из отверстия в центре ангара выметнулось сразу два поезда и один помчался ко мне! Я заорал от страха и шума в ушах! У входа в тоннель поезд резко замедлился, в метре под ногами проплыли фиолетовый паровоз в виде округлого треугольника спереди, и первый вагончик длиной метров пять.

Сцепив зубы с усилием разжал пальцы и рухнул на крышу второго вагона, и пока поезд не набрал скорость, в мелькании тоннельного света ящерицей полез в щель между вагонами! Судорожно расстегнул ремень на штанах и продев один конец в железную решётку на торце вагончика, пристегнул себя на всякий случай! Поезд рванулся вперёд, и я матерясь ухватился за железки, опустил голову и зажмурил глаза чтоб не вылезли!

Фиолетовый состав полетел со скоростью света! Меня спасает то, что нахожусь за «спиной» вагона и вовремя пристегнулся ремнём. Пусть не ахти какая безопасность, но, когда жуткая скорость поезда расщепляет на атомы, а вагон раскалён так, что, обжигаясь отдёргиваю руки, а сердце роняю в пятки, фирменный кожаный ремень удерживает меня несколько секунд на весу, пока поезд, вдруг резко обледенев, даёт возможность, хоть как-то держаться руками. И так в течении пяти минут: то жар, то лёд, то жар, то лёд! И я взмолился:

– Господи! Помоги покинуть этот адский аттракцион!

Куртка дымилась, когда поезд влетел в ледяную воду и целиком погрузившись остановился. Оказавшись под водой в объятиях суровой стихии, кое-как совладал с собой, отстегнул ремень и быстро всплыл, барахтаясь и отплёвываясь, жадно хватая воздух! В полной темноте вскарабкался на ещё горячую крышу вагона. Встал на островке, где-то глубоко под землёй на затопленном в ледяной воде поезде и невольно подумал о тётке с косой! В такие моменты в кино говорят: «Вся жизнь мелькнула перед глазами!» У меня мелькают только цветные пятна! Тоскливое ощущение полного одиночества в открытом космосе. Промокший и дрожащий от ледяного холода заорал:

– Есть кто–ни–бу–у–у–у–у–у–дь?! Л–ю–ю–ю–ю–д–и–и–и–и–и! По–мо–ги–и–и–и–и–те–е–е–е–е–е!!

Эхо гулко прокатилось под сводами гигантской пещеры. Стуча зубами обхватил плечи, пытаюсь сохранить остатки тепла.

– Поезд! Мой хороший поезд! ― в отчаянии обратился к вагону под ногами. ― Поездик! Поехали отсюда. Я тебя очень прошу. Тут холодно и жутко. Поездик, поехали… Поехал давай грёбанная железяка!!

Не знаю, что сработало, мой вопль или система охлаждения закончила свою работу, раздался мелодичный сигнал и поезд тронулся, набирая скорость. Не удержался и упал на спину, с бурными потоками воды меня прибило к передку третьего вагона и крепко вжало в него: верхняя половина туловища на крыше, а вторая половина прижалась к морде вагона, который вместе с остальным составом стал выбираться из воды.

Ледяная стихия схлынула. Поезд выбрался на сухое и снова замелькал свет на потолке тоннеля. Повеяло жаром. Понимая, что могу обгореть, преодолевая встречный поток воздуха, умудрился спуститься вниз и прижаться спиной к вагону.

«Всё что я делаю! Я делаю своевременно! Радостно и суперуспешно!» ― вспомнил вдруг любимую аффирмацию Сергея Геннадьича.

Меня вжало в стенку вагона как космонавта при запуске ракеты! Следующие несколько минут показались вечностью. Одежда высохла, а я, то потел, то стучал зубами!

Неожиданно поезд выметнулся в лето под чистое фиолетово-синее небо и сиреневые поля, резко сбавив скорость мой сумасшедший транспорт не спеша покатил вперёд. Вижу мир словно в затемнённых очках в фиолетово-синем фильтре. Солнца нет, хотя светло, здесь явно день.

Поезд остановился на опушке среди высокого леса, деревья вокруг стоят незнакомые и красивые с могучими высокими стволами как у дубов, но сплошь покрытые короткой густой синей травой, а кроны тёмно-зелёные на подобие круглой печати оттиском вверх размером с детскую площадку.

Особо не оглядываясь, спрыгнул с поезда и поскорее отбежал подальше! Устало опустился на траву ― не рухнул, а именно ― лёг. Гордо.

«Живой! Я выжил! Я выдержал! Я ― прорвался!» ― мелькают в голове победные лозунги.

Ощущения такие, как будто пробежал марафон в тысячу километров, и вот ― добежал!..

«Чего-то хреновато… голова кружится».

За последний час ― с момента пробуждения в темнице и до этой счастливой улыбки под чужеземным небом ― я точно преодолел гигантские расстояния, и что интересно, остался в живых.

Поезд издал мелодичный перезвон и замолчал. Первый вагон распахнулся, складывая крышу и стенки, а посреди платформы засверкало в метр высотой ― золотое яйцо!

Ближайшее к поезду «печатное» дерево ― единственное с фиолетовой кроной ― распахнуло могучий ствол и из открывшегося проёма вылезла длинная механическая «рука». Яйцо на платформе приподнялось навстречу. Бережно и явно привычно эта «рука» захватила длинными «пальцами» с присосками «золотую мечту» банкиров и ювелиров, приподняла, и утащила в недра ствола. Синие створки захлопнулись, издав что-то вроде «ку – ку–кря». Поезд сложил разгруженную платформу в стопочку и укоротился на один вагон. Издав «тиу–тиу», покатил дальше предоставив меня самому себе.

Крутая автоматизация. Золотые яйца развозит фиолетовый поезд. Может под землёй монетный двор или гномы чего-то там творят ― ювелирное…

«Шутки-шутками, а я в серьёзной переделке. И кушать хочется. Пожрать бы!..»

Земля вокруг задрожала, вот-вот начнётся землетрясение, в ужасе вскочил, не зная куда бежать ― всё вокруг трясётся! Раздался оглушительный гром и из фиолетовой кроны поглотившего яйцо дерева вверх ударил синий луч и несколько секунд мощно бил в небо разрываясь сполохами розовых молний! Затем также резко оборвался и всё затихло.

«Надо уходить отсюда, и поскорей!»

Гордо держа спину прямой, пошатываясь как с перепоя, направился в глубь леса подальше от дерева с «синим лучом».

Подумал мрачно:

«Если не найду что поесть…буду грызть деревья…»

Голова закружилась, и я рухнул на спину. Последнее что увидели мои глаза ― это фиолетово-синее с редкими белыми облаками небо, и мне вдруг стало всё фиолетово…

Глава 6. Малика

― Иритан – Туритан! Иритан – Туритан!

Открыл глаза, увидел над собой заплаканное лицо девушки с синей кожей, заметив, что пришёл в себя она радостно пискнула и показывая пальцем, куда-то в сторону моих ног, горячо зашептала:

– Иритан – Туритан! Иритан – Туритан, т–щ–щ–щ! Т–щ–щ–щ!.. Иритан – Туритан!

Приподнявшись на локте посмотрел вперёд и, замер! Метрах в двадцати на меня уставилась белая с короткой шерстью, измазанная синим клыкастая морда. Зверь напоминает тигра альбиноса, только с более вытянутой и широкой мордой, как у бегемота.

Осторожно сел, зверь глухо зарычал. У мощных лап лежит разодранный труп с синей кожей, судя по платью женщина. Девушка скулит за спиной, а хищник внимательно смотрит, не сводит с нас взгляд ярко-зелёных глаз. Медленно, без резких движений полез во внутренний карман куртки за трампом. Раскрыв усеянную острыми зубами широкую вымазанную синей жидкостью пасть, чудище взревело и бросилось к нам!

Одно нажатие ― вспыхнула красная полоска. Осталось десять метров! Хищник приник к земле и сходу прыгнул, второе нажатие ― красный луч упёрся в грудину летящего зверя: Хлопок-взрыв! Чудище разорвало метрах в двух от меня, дымящиеся куски бело-синего мяса и внутренностей усеяли поляну вокруг нас.

Встал кое-как, голова как пустой чайник. Отряхиваясь оглянулся вокруг повнимательней и не найдя ничего подозрительного задержал дрожащий палец на выемке, отключил оружие. Тишина.

Красивая синекожая девушка в коротком пестром платье осторожно приподняла голову с земли, убрала разметавшиеся длинные сине-чёрные волосы за спину и серьёзно посмотрела на меня карими глазищами.

– Иритан – Туритан…килам? ― увидев разбросанные останки зверя удивлённо прошептала: ― Иритан – Туритан, килам?! А! Мамелику! Мамелику! ― быстро вскочив побежала к лежащей на земле женщине и упав на колени горько заплакала, запричитала звонким голоском.

Вздохнул. Прихожу в себя после внезапного «боевого крещения», с интересом осматриваю останки могучего хищника. Подошёл к клыкастой голове размером с кухонный стол и слегка вздрогнул. Представил, как эта пасть в два счёта перекусывает меня пополам, как вон ту несчастную женщину… «Стерто! Стерто! Стерто! ― как говорит наш театральный папа. ― Полтонны-то весит. И клыки, как мои пальцы! Жаль, что мясо зверя не выглядит аппетитным и противно воняет. Поохотился называется… Надо уходить отсюда, сейчас стервятники всякие налетят, отстреливайся потом. Шансы, всего-то ― девятнадцать выстрелов на два трампа. Кстати, надо их пометить, а то гадай потом в котором сколько заряда осталось? В такой вот ситуации чревато ― пульнёшь, а он пустой».

– Послушай милая, не знаю откуда ты свалилась на мою голову, но здесь оставаться нельзя. Эй, слышишь меня?

Тронул девушку за плечо, она вскинула ко мне, ну, очень красивое лицо, прямо греческая богиня Афродита, только дикая, и кожа синяя как… многое в этой местности.

«Вокруг обычный синеватый день, светло, фиолетово-синее небо, деревья с синей травой на стволах, сине-голубая девушка плачет у синего трупа синей женщины».

– Так. В общем, хватит! У меня и так крыша от всего этого едет. Пошли!

Крепко схватил девушку за руку и потащил подальше от жуткого места. Она плачет и причитает: «мамелику, мамелику». Я решительно веду её сам не знаю куда, лишь бы подальше от синей крови.

«Надо найти безопасное место и всё обдумать. Понять. Решить, что делать дальше, а то швыряет как бумажку на ветру!.. Жара!»

Остановился, скинул куртку и стянул через голову джемпер.

– Андрей, ― показал себе пальцем на грудь. ― Меня зовут, Андрей. А тебя как зовут?

Девушка внимательно вгляделась в меня карими глазами. Пушистые чёрно-синие реснички захлопали, потом густые брови приподнялись, и она выговорила нежно:

– Адрей…

Я улыбнулся, кивнул и подтвердил:

– Андрей.

– Адрей, Иритан – Туритан, килам! ― воинственно воскликнула девушка.

Тут я засомневался, что ответить и повторил:

– Андрей, а ты?

Девушка поняла, кивнула:

– Малика… Адрей! Малика!

– Малика… ― девушка серьёзно слушает меня. ― Малика, а где твои мама и папа? ― показал будто у меня ребёнок на руках, и я его баюкаю.

Кажется, она поняла это по-своему, засмущалась, кокетливо поправила волосы, и хитро так приглядывается ко мне.

– Не-не-не! ― выставил руки перед собой. ― Я тебе не про свадьбу. Ладно, поесть бы… Ням-ням, буль-буль!.. ― похлопал по животу и показал, как ем ложкой.

Восхитительное личико осветилось пониманием.

– Маки–така натрун?!

– Да-да, ням-ням. ― утвердительно кивнул.

Девушка огляделась и неожиданно подпрыгнула, завизжала от радости! Я в шоке от такой смены настроения, а Малика решительно пошла в сторону высокого ярко-оранжевого куста, и я, сглотнув слюнки, направился следом. Глядя в прямую спину увидел на девушке пёструю сумку из лоскутков, с лямкой через плечо, сразу не заметил, хотя чему удивляюсь? Какая девочка выйдет из дома без сумочки? В ней же всё!

На стройных ножках тёмно-коричневые кожаные мокасины с острыми носиками. Взгляд с удовольствием задержался на упругих бёдрах, шаловливо пробежал по зовущим формам юного девичьего тела, пусть и с синей кожей.

Малика обернулась, убедилась, что иду, и мы продолжили путь к неприветливому на вид кусту. На всякий случай приготовил оружие, мало ли чего. Подойдя ближе учуял болотную вонь и увидел среди оранжевых некрасивых листьев синие плоды похожие на ягоды черники размером с крупное яблоко. Их висит не много, около десятка. Колючий куст с острыми длинными шипами надёжно охраняет свои плоды, только надписи не хватает: «Не влезай убьёт!»

Малика показала на куст пальцем:

– Ляки–и–и–и―Бу–ууу–та–а–а–а! ― подняв глаза к небу, показала, как торжественно кушает синюю ягоду. ― Маки–така натрун. Ляки-Бута! Натрун!

– Натрун-то, натрун… Как достать-то эту… Ляки-Буту? ― проворчал с досадой.

Услышал яростные завывания своего оголодавшего желудка, вздохнул, передал девушке джемпер и снова надел порванную куртку. Спустив рукава осторожно раздвинул колючий воняющий протухшим супом кустарник с мой рост. Сорвал первое «черничное яблоко». Плод оказался на ощупь упругим. Осторожно сунул в боковой карман. Пройдя на шаг дальше в кустарник сорвал ещё три штуки, и цепляясь, торопясь и тихо матерясь, выбрался обратно.