Кровь и страсть

Энже Суманова

Кровь и страсть

Посвящение

Эта книга посвящается моему мужу.

Спасибо тебе за твоё бесконечное терпение! Без твоей веры в меня, без твоих ободряющих слов, когда казалось, что руки опускаются, эта книга никогда бы не увидела свет. Спасибо за то, что ты принимаешь меня такой, какая я есть, со всеми моими странностями и причудами.

Маленькое вступление

Дорогие читатели!

В книге присутствуют сцены насилия и жестокости, но не по отношению главного героя к героине. Также много сцен, связанных с проявлением страсти и похоти. Герои этой истории одержимы друг другом, их чувства настолько сильны, что порой граничат с безумием.

Книга предназначена для читателей, достигших возраста 18 лет.

Глава 1

Я заняла место за самым дальним столиком, неспешно потягивая белое вино и мысленно воссоздавая план здания публичного дома, чтобы не забыть, в каком направлении бежать, когда пожиратели учуют мой дар.

Воздух в помещении был пропитан густым, удушающим туманом, состоящим из смеси едкого табачного дыма от дешёвых сигарет, запаха конского навоза и приторного аромата духов.

Меня всегда отталкивали подобные заведения, где женщины, получая скудное вознаграждение, вынуждены удовлетворять потребности мужчин, источая любезные улыбки, словно действительно наслаждались обществом грубых и неприятно пахнущих клиентов. От одной мысли об этом меня передёргивало.

Я сделала большой глоток спиртного и тяжело вздохнула, утомлённая долгим ожиданием.

«Сегодня я только наблюдаю», – напомнила я себе.

Никто не знал, что я пришла сюда. Наставники редко позволяли мне покидать стены приюта «Надежды», опасаясь, что меня убьют.

Жизнь зрячей бесценна. Только мы могли увидеть пожирателей в их истинном обличии, когда они принимали человеческий облик. Эти порождения тьмы высасывали жизненную энергию и кровь из любого живого существа, превращая своих жертв в иссохшие скелеты.

Я с волнением и тревогой наблюдала за происходящим вокруг, отчётливо понимая, что моё появление здесь равносильно подписанию себе смертного приговора.

Когда зрячие использовали свою способность видеть, пожиратели каким-то образом ощущали это и сбегались к нам, словно мыши на запах сыра. Моя жизненная энергия была для них подобна редкому эфиру, и именно поэтому эти существа стремились поглотить зрячих. Они не могли насытиться людьми. Пожиратели не только убивали нас, но и совершали над нами насилие, питаясь при этом, и держали в заточении долгие годы, пока мы не старели.

Лучше смерть, нежели плен. Посему каждая из нас, наделённых зрением, имела при себе яд или клинок, дабы лишить себя жизни в случае, если окажется во власти этих чудовищ.

Девушки сами выбирали способ расстаться с жизнью. Но не у всех хватало смелости нанести себе удар оружием.

Кончики моих пальцев коснулись металлической рукояти клинка, что был сокрыт в ножнах на бедре, под покровом тонкого чёрного платья.

На небольшой сцене стоял рояль, за которым почтенный старец с седой бородой исполнял жизнерадостную мелодию, призванную развеять гнетущую атмосферу, царившую в помещении. Но как бы он ни старался, звуки его игры лишь подчёркивали мрачность обстановки.

Рядом с ним кружилась в танце дева с волосами цвета воронова крыла, ниспадающими волнистыми локонами по обнажённой спине. Она покачивала бёдрами, а мужчины, бросая к её ногам монеты, громко насвистывали и пританцовывали.

За сценой распахнулись широкие двустворчатые двери и показались жрецы – Алрой и Ларс. За ними неуверенной поступью следовала Дана, облачённая в белоснежное одеяние. Её русые, слегка вьющиеся волосы изящно струились по плечам. Сегодня она была избрана для выполнения миссии.

Перед тем как отправиться на это опасное задание, зрячие удостаивались исполнения любых желаний. Для них устраивался роскошный пир, где они становились центром всеобщего внимания.

Я помню, как прошлой ночью Дана, сидела на троне, и её лицо озаряла печальная улыбка. Она с грустью смотрела на других дев, которые желали ей благополучного возвращения.

Оборачиваясь, девушка едва заметно кивнула в сторону массивной колонны, украшенной изысканным цветочным орнаментом.

Мне не удалось разглядеть, кто скрывался за ней. По-видимому, это был третий жрец, заблаговременно прибывший сюда с целью изучения обстановки.

Девушка сняла с шеи небольшой флакон и выпила его содержимое. Её лицо поморщилось от отвращения.

Что происходит?

Неужели она приняла яд?

Она осенила себя крестным знамением и высвободила свою силу.

Волна энергии, подобно бушующему шторму, пронеслась по залу: стены задрожали, столы заходили ходуном, светильники замигали. Её энергия была настолько мощной и осязаемой, что мне стало немного завидно. Она оказалась сильнее меня.

Некоторые из присутствующих внезапно поднялись со своих мест, пристально вглядываясь в поисках источника жизненной силы. Вероятно, они были пожирателями.

Другие же гости продолжали предаваться веселью, пребывая в своём обособленном мире беззаботности.

Дане предстояло определить по ауре наиболее опасных пожирателей. Чем темнее был их свет, тем больше крови и душ они высосали из людей.

По залу пронёсся шёпот, подобный лёгкому дуновению ветра, в котором слышались обрывки фраз: «Здесь есть зрячая», «Как вкусно она пахнет», «Я голоден».

Дана, охваченная ужасом, озиралась по сторонам, судорожно сжимая в руках подол своего платья. Лицо девы побледнело, а на лбу выступили крупные капли пота, выдавая её страх. Внезапно она развернулась и бросилась к выходу.

– Схватить её! – закричал кто-то в толпе. – Это точно она!

Я без колебаний раскрыла свой дар, дабы её гибель не оказалась напрасной. Мне нечего было терять, и ничто больше не держало меня в этом жестоком мире. Я не видела смысла, ради которого стоило бы продолжать борьбу.

В толпе раздались возгласы:

– Их две!

– Вторая вкуснее.

– Найти её!

О, Боже мой…

Их бесчисленное множество, и один ужаснее другого. Мои большие, испуганные глаза лихорадочно заметались, пытаясь отыскать наиболее опасных хищников. И вот они…

Они затаились слева, у самой стены, и сверлили меня своими взглядами, словно знали, кто я. У них были уродливые лица и гнилые, острые клыки. В алых глазах полыхал огонь, а из-под кожи, покрытой язвами, сочилась отвратительная, вязкая слизь.

Что мне делать?

Прежде всего, необходимо сохранить спокойствие – они чувствуют страх.

Дыши.

Вдох. Выдох.

В воздухе появился отчётливый запах гниющей плоти и крови, и я едва сдерживала позывы к рвоте. Холодный пот струился по моей спине, а во рту пересохло. Инстинкт самосохранения вопил об опасности, требуя немедленно спасаться бегством. Но я осознавала, что любая попытка бегства лишь привлечёт их внимание и сделает меня лёгкой добычей.

Главная наставница Карла оказалась права: пожиратели пахли смертью. Сейчас бы мне пригодились её уроки выживания, но она редко позволяла мне присутствовать на занятиях, считая мой дар слишком слабым по сравнению с остальными зрячими. Поэтому держала меня вдали от опасностей, укрывая в стенах приюта, словно хрупкую статуэтку.

Я медленно направилась к запасному выходу, пошатываясь и опустив голову, нечаянно задевая посетителей плечом. Моё тело словно налилось свинцом, а перед глазами всё расплывалось. Голоса, смех и звон бокалов слились в однообразный гул, а взгляд приковался к спасательной двери.

Дойду ли я до неё?

Глава 2

Внезапно чьи-то сильные руки подняли меня над полом, словно невесомую игрушку, и пронесли несколько шагов, пока моя спина не коснулась холодной шероховатой поверхности стены.

Страх сковал меня, лишив способности говорить, и я замерла в ожидании гибели. Мой взгляд был прикован к широкой мужской груди, которая тяжело вздымалась и опускалась. Я боялась поднять голову и встретиться взглядом с незнакомцем.

В ноздри ударил знакомый аромат мяты, приправленный тонкими пряными нотками. Лишь один человек из моих знакомых пользовался подобной ароматической водой. Эта мысль пробудила во мне надежду. Мне стало легче дышать.

С трепетом я подняла лик и встретилась с обеспокоенным выражением лица Тариана.

– Братец?

Между нами не было кровного родства. В приюте «Надежды» мы всех называли сёстрами и братьями, создавая иллюзию семьи, чтобы легче переносить невзгоды.

– Мильяна, – выдохнул он, сжимая мою талию, – так и знал, что ты совершишь что-то безрассудное. Ты никогда в жизни не ложилась спать в девять вечера, – разгневался он, буравя меня медными глазами из-под насупленных чёрных бровей.

Почему из всех жрецов именно он оказался моим спасителем?

Я готова была провалиться сквозь землю от стыда.

Он был тем, в кого я была влюблена с самого раннего возраста. Помню, как впервые увидела его на детской площадке под раскидистым дубом, в тени которого бабушки оживлённо обсуждали свежие сплетни.

Я не смогла пройти мимо плачущего мальчика, одетого в рваную и грязную одежду. Я протянула ему руку со словами: «Ты, наверное, проголодался?»

Его родители погибли в пожаре, и ему пришлось выживать на улице. Я привела его в приют, где он стал главным жрецом.

Так началась наша долгая и крепкая дружба.

Тариан не ведал о моих чувствах к нему, и никогда не узнает о них.

– Молчишь? Нечего сказать? – возвысил он голос.

Я потупила взор, разглядывая складки его чёрных жреческих одеяний. Слова застряли у меня в горле, словно ком.

Как объяснить ему, что мной двигало? Как рассказать о страхе, заставившем меня покинуть приют?

– Мне надоело быть обузой, – произнесла я, с трудом сдерживая слёзы и поднимая глаза на него. – Я хочу приносить пользу.

– Ты хотя бы понимаешь, какой страх меня охватил, когда я увидел тебя в этом ужасном месте? Я едва не лишился чувств. Нельзя так беспечно подвергать свою жизнь опасности. Запомни раз и навсегда: никогда больше не используй свой дар вне стен приюта. Тебе ясно?

Я прикусила нижнюю губу до крови и кивнула.

– Поняла…

– Ну и глупышка же ты! – произнёс он, проводя рукой по моим волосам, белым, словно снег, ниспадающим до груди, и слегка взъерошивая их.

– Она всё ещё здесь! Ищите её! Обыщите каждый угол помещения! – раздавались команды в толпе.

На моём теле оставался след от моего дара: если кто-либо приблизится ко мне на расстояние менее одного метра, он сможет его ощутить. Этот след должен был исчезнуть примерно через десять минут.

– Ты мне доверяешь? – с печальной улыбкой осведомился Тариан.

– Безусловно, – ответила я без раздумий.

Он был единственным человеком, кому я могла доверить свою жизнь.

– Заранее прошу прощения, сестрица.

Внезапно Тариан всем телом прильнул ко мне, не оставив между нами ни малейшего зазора. Его бедро оказалось между моими, и я не смогла сдержать возгласа удивления и негодования.

Разумеется, я каждый раз представляла себе этот момент, мечтая о нашей близости, но никак не могла предположить, что это произойдёт именно тогда, когда наши жизни будут находиться в опасности.

Пространство вокруг меня словно сжалось, и я застыла, не в силах сделать ни малейшего движения. Его лицо неуловимо приближалось, и я почувствовала, как нежные губы, подобные лепесткам роз, касаются моих. Сильный язык раздвинул мои дрожащие уста и властно проник в рот, начав головокружительный танец, в котором я потеряла ощущение реальности.

Опьяняющий вкус вишнёвого ликёра растекался по языку, пленяя своей сладостью. Сердце замирало при каждом прикосновении. Хотелось раствориться в этом чарующем нектаре, исчезнуть в его бездне, оставив позади все заботы и тревоги бренного мира.

Я не могла дышать, словно рыба, выброшенная на берег.

Мои трясущиеся руки коснулись шёлковой рубашки на его плече, и пальцы впились в ткань. Некая необъяснимая волна, подобно электрическому разряду, пронеслась по всему моему телу, от макушки до кончиков пальцев ног, одурманивая разум и ослабляя колени.

От Тариана начала исходить тёмная и густая энергия, словно сотканная из самой тьмы. Нас окутал непроницаемый туман. Это происходило всякий раз, когда он испытывал гнев, и казалось, что атмосфера вокруг него тяжелеет и насыщается негативными эмоциями.

Однако самое удивительное заключалось в том, что никто, кроме меня, не замечал этого явления.

В моём сознании неоднократно возникала мысль о том, чтобы завести с ним разговор на эту тему, но я всякий раз останавливала себя, опасаясь, что между нами возникнет непреодолимая пропасть и он отдалится от меня. Поэтому я хранила молчание, терпеливо ожидая момента, когда он сам откроет мне эту тайну.

Вероятно, в глубине его души сейчас бушует буря эмоций, вызванная прикосновением наших губ.

О, боже…

Конечно, он был в ярости. Для него я всегда была лишь сестрой. Он никогда не видел во мне женщину.

Разумом я осознавала, что нам пришлось поцеловаться, чтобы отвести от себя внимание тех, кто стремился меня найти и убить. Но моё непокорное сердце шептало мне совсем иное: «Я люблю его». Я не хочу, чтобы этот момент когда-либо заканчивался.

Никогда…

В следующее мгновение произошло то, что даже в самых смелых моих фантазиях не могло быть предугадано.

Рука мужчины легла на мою шею, а другая – обхватила мою талию. Он издал низкий, животный рык, словно обезумев.

Что на него нашло?

Ему не могло нравиться… Или могло?

Возможно ли, что я вызвала в нём столь бурную реакцию?

Или это лишь плод моего воспалённого воображения?

Мысли о нашем поцелуе окончательно ввергли меня в смятение.

Грудь запылала огнём, каждый вдох обжигал внутренности, словно я вдыхала раскалённый воздух.

Я утратила связь с собственным телом, превратившись в клубок оголённых нервов, готовых в любой момент взорваться от избытка ощущений. Никогда прежде никто не обнимал меня с такой страстью, не целовал так жадно и требовательно. Я и представить себе не могла, что простой поцелуй способен доставить столь неистовое и всепоглощающее наслаждение, заставляя меня таять в его объятиях, подобно снежинке, тающей под лучами жаркого солнца.

К сожалению, даже самые восхитительные моменты неизбежно имеют свойство заканчиваться.

Нежное прикосновение наших губ прервалось. Его волосы, чёрные, как ночь, небрежно упали на лоб. Взгляд его был одновременно возбуждённым и виноватым. Он, как и я, с трудом переводил дыхание. Мы стояли так несколько минут, пока Тариан первым не нарушил молчание, сурово произнеся:

– Тебе невероятно повезло, что эти существа не заметили тебя. Больше никогда не делай ничего подобного.

Моё лицо залилось краской.

– Хорошо.

Он облизал свои полные, алые губы, слегка припухшие от недавнего поцелуя, и сделал шаг назад.

– Надеюсь, ты осознаёшь, что этот поцелуй был всего лишь игрой, целью которой было спасти тебя от неминуемой опасности.

В груди болезненно кольнуло, словно кто-то сжал моё сердце в руке.

С трудом сдерживая наворачивающиеся слёзы, я прошептала:

– Конечно, понимаю.

Что-то подсказывало мне, что истинная причина, по которой пожиратели не распознали мой дар, заключалась не в мимолётном поцелуе, а в его мрачной ауре, которая, возможно, служила своеобразным защитным барьером, блокирующим мою магию. Но я предпочла оставить свои размышления при себе, храня их за плотно сжатыми губами.

Если моя гипотеза верна, то невольно возникает вопрос: по какой причине он избрал именно этот способ сокрытия моего дара? Ведь для того, чтобы скрыть мою способность, достаточно было находиться рядом со мной.

Неужели он что-то чувствует ко мне?

Какая нелепость!

Моё подсознание, несомненно, сейчас потешается надо мной. Ведь я отчётливо знала, что он не испытывает ко мне никаких чувств. Уж я-то, лучше кого бы то ни было, должна это понимать, чтобы не строить пустых иллюзий и не обманывать себя напрасными надеждами.

– Вот и славно. Не хочу, чтобы между нами были недомолвки. Пойдём домой?

Я кивнула в ответ и последовала за ним, искусно лавируя между парами, которые были поглощены страстными объятиями и поцелуями. Пол под ногами едва заметно подрагивал, откликаясь на каждое движение танцующих. Вино лилось рекой.

– Похоже, так просто нам не уйти, – предположил Тариан, оглядываясь по сторонам. – Думаю, сегодня всех девушек возьмут в плен и будут пытать, пока кто-нибудь из них не признается, что она зрячая.

Я заволновалась. На спине выступил холодный пот, шёлковая ткань платья неприятно прилипла к коже. Я боялась не за себя, а за него. Он без колебаний пожертвует своей жизнью, чтобы спасти меня.

Зря я пришла сюда… Обрекла нас на верную и мучительную смерть.

– И что же нам теперь делать? – мой голос дрогнул.

– Нам следует как можно скорее покинуть это место, – произнёс Тариан, взяв меня за руку и увлекая вверх по старой скрипучей лестнице. За нами, тяжело ступая, поднимались двое крупных мужчин.

Догоравшие свечи, слабо мерцая, освещали узкий коридор. Мы стремительно преодолели расстояние до ближайшей двери и, войдя внутрь, Тариан подпёр дверную ручку спинкой стула. Он подбежал к окну, распахнул его настежь и высунул голову наружу.

Кто-то ухватился за ручку и начал яростно трясти дверь, пытаясь выбить её.

– Кажется, фортуна вновь благосклонна к нам. Прямо под окнами стоит телега с сеном, – сказал Тариан, отступая в сторону и освобождая мне проход. – Дамы вперёд.

Мой взгляд устремился вниз, оценивая расстояние до земли. Нельзя сказать, что высота была критической, но приземление всё равно обещало быть жёстким.

Я сделала вдох, собираясь с силами, и перенесла одну ногу через подоконник, а затем и вторую.

Сердце моё колотилось где-то в горле, и каждый его удар отдавался в ушах подобно ударам кузнечного молота по наковальне.

За моей спиной не стихали яростные удары в дверь, и с каждым мгновением времени оставалось всё меньше.

Я крепко вцепилась в край рамы, чувствуя, как страх сковывает всё моё существо.

– Я не смогу.

– Так и знал, что ты проявишь малодушие, – внезапно он грубо толкнул меня, и я, издав короткий испуганный вскрик, зажмурилась изо всех сил. Дыхание перехватило от резкого приземления.

Я открыла глаза и поспешила покинуть телегу, опасаясь за каждую секунду промедления. Тревожно огляделась по сторонам, пытаясь оценить обстановку.

Звонкий треск ломающейся двери, подобно раскату грома, пронёсся над спящим городом.

Тариан, не мешкая ни на мгновение, совершил прыжок. Его тело с глухим звуком обрушилось на сено, взметнув в воздух облако пыли и сухих травинок, заставив меня закашляться.

– Я тебе ещё припомню, – пообещала я, гневно процедив сквозь стиснутые зубы.

На его губах расцвела усмешка, словно он наслаждался моей злостью.

– Буду ждать мести, – игриво подмигнул Тариан.

Мы пробежали мощёную улицу, пронеслись сквозь лабиринт переулков, и создалось впечатление, что преследователи потеряли наш след.

Мы остановились под тусклым светом уличного фонаря, пытаясь восстановить дыхание и обдумать дальнейшие действия.

– Предлагаю отправиться на лодке, – указал Тариан в сторону канала. – Это поможет запутать следы. Эти существа способны учуять любую жизненную энергию.

– Хорошо, – согласилась я.

Мы с осторожностью преодолели липовую аллею, тщательно исследуя окружающее пространство.

Спустившись по широкой лестнице, мы проследовали под каменной аркой моста и оказались у живописного канала, где покачивались пришвартованные лодки.

Освободив канат, удерживавший наше судно, мы ловко забрались на него. Лодка, покачиваясь на волнах, неспешно отчалила от причала, унося нас прочь от берега.

Тариан искусно управлял вёслами, его движения были плавными и бесшумными.

Свет луны красиво играл на поверхности воды.

Жрецы проходили обучение, необходимое для успешной охоты на пожирателей, включая управление лодкой. Порой мне становилось завидно – их жизнь была наполнена приключениями и событиями, в то время как мои дни проходили в однообразии и скуке.

Мой день начинался с приготовления пищи для обитателей приюта, продолжался мытьём полов и завершался стиркой.

Мой взгляд невольно обратился к моим рукам, огрубевшим от мозолей. Некоторые из них вздулись и лопнули, обнажая чувствительную плоть. На тыльной стороне ладоней почти на каждом пальце стёрлась кожа, покрывшись твёрдой коркой.

– Обрабатываешь руки бальзамом? – спросил он с нежностью в голосе, глядя на меня.

Его забота обжигала сильнее любой раны. Мне хотелось отвернуться, укрыться от этого тепла. Лучше бы он не замечал моего присутствия, не обращал на меня внимания. Тогда, возможно, мне удалось бы вырваться из оков неразделённой любви.

– Да, – коротко отозвалась я и сплела пальцы в замок.

– Я поговорю с главной наставницей, чтобы тебя освободили от работы на некоторое время, пока твои раны не затянутся.

– Спасибо, – проговорила я несколько смущённо. – Как думаешь, удалось ли нам оторваться от преследователей?

Он задумчиво взглянул вдаль и пожал плечами.

– Не могу сказать с уверенностью, но в непосредственной близости я их присутствия не ощущаю.

– Говоришь, как рвач, – заметила я.

Он издал короткий смешок.

– Ну и фантазёрка ты!

Во время нашего первого знакомства я предположила, что он был пропавшим ребёнком герцога и герцогини, которые являлись рвачами, питающимися кровью людей. Это вызвало во мне опасения, что его присутствие в приюте может привести к нежелательным последствиям. Однако, к счастью, всё разрешилось благополучно.

Насколько мне известно, рвачи прибегали к использованию крови лишь в исключительных случаях, когда их жизненные силы были на исходе.

А Тариан ежедневно возвращался с заданий измотанным. Будь он одним из них, потребность в крови проявилась бы неизбежно. Да и кем бы он питался всё это время? Ответ очевиден – никем. Его бы непременно разоблачили. Никто бы не стал укрывать среди нас опасного хищника, способного убить ради утоления голода. В такие моменты они теряли контроль над собой, превращаясь в чудовищ, одержимых жаждой крови.

Но его аура до сих пор не давала мне покоя. Ведь эти кровососущие существа также были способны создавать туман.

Кто же он?

Рвачи внешне ни чем не отличались от обычных людей, но при трансформации их кожа покрывалась тёмными извилистыми венами, ногти удлинялись, а глаза чернели, словно потухшие угли. Они без особых усилий убивали любое существо, разрывая его на части. Могли перемещаться с невероятной скоростью и обладали невероятно острым слухом.

Они считались главными противниками пожирателей, поскольку были сильнее их. Пожиратели не могли распознать рвачей, пока те не трансформировались. Для них они выглядели и ощущались как обычные люди. Впрочем, как и зрячие, пока не раскроют свой дар.

Рвачи, несмотря на свои выдающиеся охотничьи навыки, страдали от одного серьёзного недостатка – они были лишены способности распознавать истинный облик пожирателей. Вследствие этого им приходилось объединяться со зрячими. Они были подобны единому организму, в котором каждый элемент выполнял свою уникальную функцию, дополняя друг друга.

Однако тринадцать лет назад в нашем городе произошла трагедия: практически все рвачи были истреблены, включая детей. По слухам, причиной этого стала измена одного из них. Он предал своих собратьев, выдав место их сбора, когда они находились на аудиенции у герцога Фабиана Хейвуда.

Единственными представителями этой группы людей в нашем городе были герцог, герцогиня и их двое сыновей с дочерью. Возможно, существовали и другие её члены, но они либо скрывались, либо даже не осознавали свою принадлежность к ней.

Определить, является ли человек представителем этой группы, можно только одним способом – испив человеческой крови. Но кто в здравом уме решится на такой поступок? Разумеется, никто.

Глава 3

На водной глади, словно живое существо, медленно стелился туман, он расползался всё шире, обволакивая нас своей зыбкой пеленой.

– Впереди заброшенный завод, – тихо произнёс Тариан, продолжая осторожно грести, – там и устроим им засаду. Можно тебя кое о чём попросить?

– О чём? – спросила я, несколько удивлённая.

Он редко обращался ко мне с просьбами, обычно предпочитая решать проблемы самостоятельно.

– Пусть этот поцелуй останется между нами, хорошо?