Литературная матрица. Россия глазами иностранцев

Когда случится у них большой праздник, они проводят его со многими обычаями и церковными обрядами. По исполнении обрядов и обычаев справляют праздник объедением и пьянством: однако же, кроме праздничного времени, этого никогда не бывает явно, и опьянение считается гнусным состоянием. Такое пьянство по праздникам продолжается целые восемь дней[28].

1599–1600 гг.

Описание персидского посольства

[Казань] Мы пробыли в городе десять дней, причем нас так обильно угощали, что кушанья приходилось выбрасывать за окно. В этой стране нет бедняков, потому что съестные припасы столь дешевы, что люди выходят на дорогу отыскивать, кому бы их отдать. Зато есть недостаток в хороших винах, ибо нет другого вина, кроме того, которое выделывают из пшеницы и ячменя; оно чрезвычайно крепко, так что пьющие быстро приходят в опьянение, и потому законом установлено, чтобы чиновники не носили оружия, так как среди них то и дело случаются убийства. ˂…˃

Жители хорошо сложены: мужчины очень белы, полны и высоки; женщины вообще весьма красивы; одежда и шапочки из куньего меха, которые они носят, придают им еще больше красоты. Печи в большом употреблении. В каждом доме держат собаку, подобную льву, потому что боятся быть ограбленными ночью. Эти собаки днем привязаны на цепи, а вечером в известный час дают знак звоном в колокола, что собак хотят выпустить на улицы – пусть люди остерегаются; когда их выпустят, никто не осмеливается выйти из дома – иначе собаки растерзают его в клочья. ˂…˃

[Нижний Новгород] Жители города христиане, подданные московского царя; впрочем, имеют непристойные обычаи: ибо в этой стране лучшее удовольствие – бани, но в них моются мужчины и женщины вместе, без одежды; дозволяют себе весьма неприличные речи – более, чем допускает благопристойность в каком-либо государстве. Съестные припасы весьма дешевы, как и в других описанных нами частях Московии и Татарии, но одежда очень дорога. ˂…˃

[Владимир] Этот город имеет двенадцать тысяч жителей и кажется весьма благоустроенным и под хорошим управлением. Женщины очень красивы, но у них много отнимает привлекательности безобразная и нескладная одежда, лишенная вкуса и изящества. Мужчины высоки и плотны. ˂…˃

[Москва] Этот государь весьма богат, ибо волен располагать жизнью и имуществом своих подданных, кои не только служат ему, но и обожают его. Он не допускает в своих владениях ни школ, ни наук, ни университетов, дабы никто не мог знать столько, сколько знает он, и потому ни один из его судей, градоначальников и секретарей не знает больше того, что диктует ему великий князь. Жители не могут лечиться у иностранных врачей, ни ездить в другие царства под страхом смертной казни, дабы они не имели сношений с другими народами. Нет ни нищих, ни разбойников, потому что первым приказано давать пищу в изобилии, а других осуждают на вечное заключение, так что человек, раз совершивший преступление, не может совершить его в другой раз, ибо он как бы заживо погребается в могиле. Государь весьма строго соблюдает предписания религии. Нет иных книг, кроме Евангелия, проповедей и жизнеописаний святых; все эти книги украшены крестами[29].

1599–1600 гг.

Вильям Парри в Москве

Здесь мы были встречены наилучшим образом толпою молодцов, от которых разило водкой, одетых в парчовые кафтаны. Но эта пышность кончилась с первой встречей: кафтаны опять были сложены в казнохранилище, а нас заперли в тюрьму на десять дней, причем всякий доступ других к нам или наш к ним был строжайше воспрещен[30].

XVII век

1602 г.

Из дневника Акселя Гюльденстиерна

В это путешествие из Нарвы в Москву мы проезжали мимо многих боярских и дворянских дворов, в которых жили сами хозяева, но дворы эти состояли только из бревенчатых домов и мало отличались от прочих крестьянских домов, и были они гораздо хуже построены, чем крестьянские дворы в Скании или Норвегии. [Дворы эти] весьма плохо устроены, так что кто не знает [местных обстоятельств], мог бы предположить, что в них живут очень бедные крестьяне. И хотя мы проезжали мимо многих их ворот, ни сами [хозяева], ни их жены, ни дети, ни слуги никогда нам не показывались, так что мы не могли подозревать об их существовании. А чтоб они вышли угостить нас чаркою водки или иным чем – об этом не было и помину[31].

1602–1603 гг.

Какаш и Тектандер. Путешествие в Персию через Московию

Относительно вероисповедания и богослужения московитов я скажу, что, насколько мне удалось узнать о сем, они считают себя и тех, кто придерживается с ними одной веры, самыми настоящими и лучшими христианами; нас же они не признают вовсе за христиан, а называют прямо погаными (paganos), то есть язычниками. А между тем, они такие сластолюбцы, безбожники, обманщики и лжецы, что нельзя и описать, в чем мы достаточно убедились, прожив среди них полгода. На мой взгляд, едва ли найдется где в свете другая страна, где бы господствовал такой разврат и бесстыдство. Насколько я мог заметить, они ни во что не ставят десять заповедей и слегка наказывают нарушивших их. Убийца или другой какой преступник наказывается за свое злодеяние заключением в тюрьму на два или три года. Отбыв это наказание, он становится еще худшим, нежели был раньше. ˂…˃

Что же касается далее их нравов и обычаев, то в еде и питье они подобны скотам, грубы и неприличны, едят обыкновенно без тарелок и ножей, хватают кушанья прямо руками. Для питья они употребляют большею частью мед и водку. Они крайне коварны и корыстолюбивы, хотя, невзирая на то, считают себя самыми настоящими христианами и не терпят того, чтобы им предпочитали какой-либо другой народ[32].

1603 г.

Ганзейское посольство из Любека. Сочинение Йохана Брамбаха

4-го [марта], переехавши через московскую границу, прибыли в село Базилевичи, три мили, где ночевали и затем пробыли от 4 до 8 марта в ожидании «подвод» (т. е. лошадей и экипажей) ˂…˃ Что особенно поразило нас в настоящем путешествии, так это необычайная бедность, унылый вид, невежество и крайняя леность народа, причем на целые сотни миль, что мы проехали (и еще должны были проехать), ни одна женщина не занимается ни тканьем, ни какою-либо иною работой, а все ходят без дела, слоняясь от печи к окну и от окна к печи. Ту же комедию разыгрывают, впрочем, и мужчины. А живут эти люди в жалких низеньких лачужках, сколоченных из сосновых бревен; вместе с ними тут же имеют, как полные господа, свое помещение и свиньи, и телята, и овцы, и куры. Кроме того, у этого народа в жилой горнице устраивается большая печь, служащая для трех целей: чтобы нагревать жилье, печь хлеб и варить кушанье и, наконец, располагаться на ней с женой и детьми на ночлег. Рядом с печью, немного повыше, устроены полати из досок, поддерживаемых шестами, куда они перебираются иногда с печи; но постелей у них не полагается, а спят прямо в одежде или закутавшись в разные лохмотья. В их избах совершенно темно, так как имеется всего два-три отверстия, которые, служа для выхода дыма, заменяют и окна. Женщины, по виду схожие с татарками, ходят полуодетые, а в ушах у них висят серебряные монеты или иного рода серьги. Но положение такое, что хоть зубы на полку клади, – голод и нужда превеликие; нельзя достать ни пива, ни тем более вина, и мы вынуждены были пить все время воду ˂…˃[33].

1601–1605 гг.

Петр Петрей. История о Великом Княжестве Московском

Завидев неприятеля издали, они поднимают сильный крик и вой, точно делают важное для них дело, думая таким образом обратить неприятеля в бегство, запугать его и проглотить живьем. Потому что от природы они не так чтобы очень храбры и неустрашимы, так и думают сбить и одолеть неприятеля своим страшным криком и воем и стремительным нападением. Если же это не удастся и останется напрасным, неприятель идет им навстречу, наступает на горло, храбрость у них и проходит, разве когда войска у них слишком много, и они совершенно уверены в победе, тогда нападают на врага с бешенством, точно полоумные. Проиграв битву и обратившись в бегство, уцелевшие едут в разные стороны, охают, плачут, бросают оружие и все что ни есть с ними, хлещут кнутом лошадей так усердно и жестоко, что те через силу бегут и падают околевшие. ˂…˃ Заметив, что им нельзя спастись и укрыться в таком быстром бегстве, а надобно отдаться неприятелю, быть убитыми или пленными, русские бросаются прямо с лошади, припадают лицом к земле и со слезами на глазах очень униженно просят помилования и пощады себе. ˂…˃

Хоть москвитяне и не особенно храбры и неустрашимы в сражении, чтобы сделать что-нибудь чрезвычайное, однако же они дерзки, хитры, отважны, если осадят их в обозе, в укреплении или в кремле и прежде испытают всякую нужду, нежели сдадутся на милость неприятелю. ˂…˃

Так как [на войне] к ним не привозят никаких крепких напитков, они живут очень трезво и умеренно и стараются застать врасплох неприятеля и обманом овладеть его городами, не осмеливаясь сразиться с ним в открытом бою или взять у него город приступом, да и все свои подвиги они делают быстрым налетом, нечаянностью, изменою, полагаются больше на свое превосходство в числе, чем на свою храбрость, хорошее и правильное воинское устройство. ˂…˃

Москвитяне по природе чрезвычайно грубы, распущенны и невежливы в своих нравах, ухватках и разговорах: они совсем не считают грешным и срамным делом вести разговоры об ужасных вещах, не стыдятся также кашлять, харкать, икать и выпускать кое-что задницей за обедом в гостях, в церквях или в другом месте, на улице или на рынке, да еще смеются и очень потешаются тем.

Русские обыкновенно высокие, крепкие, дородные и статные молодцы. ˂…˃ Что касается женщин, они чрезвычайно красивы и белы лицом, очень стройны, имеют небольшие груди, большие черные глаза, нежные руки и тонкие пальцы и безобразят себя часто тем, что не только лицо, но глаза, шею и руки красят разными красками, белою, красною, синею и темною: черные ресницы делают белыми, белые опять черными или темными и проводят их так грубо и толсто, что всякий это заметит, особливо же когда ходят в гости или в церковь, потому что их нечасто выпускают бродить по улицам, разве только в праздники или для посещения друзей и родных. ˂…˃

˂…˃ простолюдинам великий князь строго запретил держать какие-нибудь напитки, водку, пиво или мед, кроме только свадебных или праздничных случаев: тогда они должны иметь свидетельства наместника, какое количество напитков позволено им варить. Если кто поступит против этого свидетельства и сварит больше, чем ему приказано и позволено, того наказывают денежной пеней и розгами.

Запрещается также строго, под смертною казнью, чтобы никто в стране не продавал каких бы то ни было напитков, пива, меда или водки, кроме одного великого князя, который во всех городах, местечках и больших деревнях содержит общественные кружала и кабаки и получает от того большой ежегодный доход.

В этих питейных домах, видно, бывает так много пьянства и ликования, что нельзя и поверить. Потому что там дозволено им кутить, напиваться допьяна и играть в кости, сколько душа желает и может. Пропив свои деньги, закладывают кафтаны и пьют на них, сколько нальют за это винопродавцы и целовальники.

Некоторые закладывают не только кафтаны, но даже шапки, сапоги, рубашки и все, что ни есть за душою, да и бегут нагишом домой.

Редко пройдешь эти дома, не увидав множества выбегающих оттуда этой бахусовой братии: один в чем родила его мать, другой в рубашке, некоторые полуодетые и часто до того пьяные, что не в состоянии идти домой, а остаются влачить жизнь в грязи или в снегу на улице, либо укладываются на тележки или сани, как свиньи, и везутся нога за ногу своею прислугой и женами; но это ни для кого не диво. Часто и обыкновенно случается это в заговенье и в праздники, и не только водится между мужчинами и простолюдьем, но и между богатыми и знатными женщинами. Если найдут кого-либо пьяного на улице в такую пору, когда никому не позволено варить и пить пиво, его берут под стражу и допрашивают, где он напился. Узнавши, что напился в великокняжеском кружале, возвращают ему свободу. Когда же откроется, что он подпил где в другом месте, тогда не только пьяного, но и того, кто продал или поднес ему вина, секут: вдобавок к тому они должны бывают заплатить большую денежную пеню за то, что нарушили запрещение великого князя. ˂…˃

Эта страна вообще очень красива, хороша и плодородна, но народ в ней груб, невежествен, мешковат, неучтив и ни на что не годен; причиною того сами русские, потому что правительство держит их так строго и крепко, точно невольников и кабальных рабов; они и не хотят научиться ничему приличному и честному, никуда не выезжают из своей земли, а все сидят дома, полагая, что город Москва – единственный в свете, и великий их князь – самый могущественный и богатейший государь изо всех королей, не думают, что ему есть равные по богатству и могуществу, пышности и величию. Оттого-то они так и горды, и кичливы умом и сердцем, презирают все другие народы и оказывают своему великому князю такое уважение, такие почести и услуги, точно он не государь их и правитель, а сам Бог. ˂…˃

Русские содержатся в строгом и суровом повиновении и всегда должны служить, работать и возиться с чем-нибудь: они любят, чтобы понуждали их сильными ударами, и если господин не часто отрабатывает своего холопа хорошею плетью, то не получает от него никакой и пользы: перенося немного побоев, холоп вправе сказать, что над ним станут смеяться и презирать его другие холопы, оттого что господин не сечет и не колотит его. Бедняк и нищий продается сам за небольшие деньги во владение богатым на все время своей жизни, а часто и с таким условием, что он, его жена, дети и внуки вечно будут служить им и их потомкам, пока они живы. Если же господин его умрет и перед кончиною из милости и сожаления освободит его со всем родом из рабства, он продается другому, потому что там больше любят неволю, нежели свободу. Когда отец продает сына или дочь, и потом они освободятся из рабского состояния, отец имеет право взять их и продать в третий и четвертый раз, если же и после того они получат свободу, он уже больше не может продать их.

Лучшее удовольствие и развлечение у русских – ездить и скакать верхом и стрелять из лука: тот считается лучше и почетнее, кто туже всех натягивает лук, дальше пускает стрелу и попадает в цель. Много играют в шашки и в зерна и выигрывают множество денег. Некоторые играют в карты, другие забавляются бабками, свайкой и чувилем, а таких удовольствий, как, например, карусели, турниры, танцы, фехтование и другие рыцарские упражнения, у них не водится. Великий князь и другие знатные господа находят удовольствие в звериной охоте и травле. Когда играют свадьбу, то травят собаками больших медведей; с ними тогда бывает много музыкантов, которые поют многие бесстыдные и похабные песни, притом играют на трубах, тромбонах, дудках и сопелках, а иногда бьют и в барабаны: из этого выходит удивительная и необыкновенная музыка, такая же приятная, как собачий вой, а москвитяне очень рады и довольны, думая, что лучше и приятнее ее и на свете нет, потому что не слыхали никакой, кроме этой, меж тем как всякого пронимает страх и дрожь, когда он ее слышит. ˂…˃

У кого нет своего собственного хорошего и дорогого платья в такую пору, когда ему очень хотелось иметь его, особливо в большие праздники или когда надумается сходить в гости, поважничать и пощеголять перед своими друзьями и родственниками, тот занимает платье у других и платит прокат за столько дней, на сколько хочет иметь его и повеличаться в нем. А на это они не смотрят, что должны будут голодать, есть сухой хлеб и пить одну воду, только бы показаться в люди нарядными, гордыми и чванливыми, потому что от природы они больше расположены к тщеславию и наглости, нежели к смирению, кротости и другим добродетелям.

Они, по большей части, недоверчивы, легкомысленны, охотно делают несправедливость, легко божатся, не исполняют, что скажут и обещают; никто не поверит другому на тамошний талер без залога и поруки. Отец не верит сыну, сын, наоборот, отцу, без залога, расписки или поручительства. Когда они покупают что-нибудь на торгу, дрова или какие-нибудь мелочи, рыбу или мясо, или что ни есть подобное, купец берет деньги и, сосчитав, держит их во рту до тех пор, пока не отдаст товара покупателю и не найдет времени спрятать их. Часто бывает у них во рту до четырех или до пяти талеров, когда они продают или покупают, однако же разговаривают между собою без всякого затруднения для языка и не роняя изо рта денег до тех пор, пока не захотят их выронить нарочно.

В торговле они очень обманчивы, плутоваты и лукавы и легко могут надуть какого-нибудь простака или олуха, не знающего их приемов, обычая и сноровки, потому что они ценят иногда в двенадцать талеров такую вещь, которая стоит не дороже полугульдена, и после всякого запроса сбавляют что-нибудь, так что, наконец, за ту вещь, за которую они просили двенадцать талеров, получают не больше полугульдена или даже и меньше ˂…˃

Хотя и говорят они, что никогда не крестятся напрасно и не хотят надувать, однако ж часто оказывалось противное.

Потому что это самые лживые и обманчивые люди, каких только можно найти во всем свете, и часто очень надувают божбою как земляков, так и иностранцев: клянутся, божатся Христом Искупителем, что это взаправду так было, полагая, что в том немного значения, а не подумают, что Всемогущий Бог снисходителен и терпелив, но Ему неугодно, чтобы употреблялось во зло Его святое имя, и Он накажет делающих это. ˂…˃ Хотя наш Господь Бог медлителен на отмщение, но чем Он долее медлит им за какое-нибудь дело, тем строже накажет за оное. ˂…˃

Точно так же для русских слабы и ничтожны всякие честные законы и уставы: у них делаются и допускаются почти все грехи и пороки, так что честный и приличный человек ужаснется, услышав о том. ˂…˃

Простой народ так и думает, что Богу нельзя ничем угодить больше, как подаянием чего-нибудь из своего имения в пользу церкви: многие из них делают такие приношения с большим усердием. Когда же эти подаяния попадут в руки монахов, они сперва сами поживятся ими, так что большею частию встречаются из них такие, которые богаче самых знатных бояр в стране. К тому же еще ведут гнусную жизнь в сластолюбии, пьянстве, разврате и подобных тому пороках, потому и те приношения, которые, по мнению простых людей, идут на устроение церквей, монастырей и часовен, служат только для различной суетности, невоздержности и обжорства духовных лиц. ˂…˃

Они ужасно неприличны, неучены и не умеют ничего ответить, когда их спросишь что-нибудь из Библии или из Св. Отцов, или об их вере, ордене и жизни: они говорят, что не могут отвечать на это, потому что должны держать себя в простоте и невежестве и не умеют ни читать, ни писать. А тоже напиваются допьяна и держат себя, точно какие свиньи; говорят, что патриарх, митрополиты и епископы – их духовные защитники, перед ними они и будут отвечать, потому что не сделали ничего, кроме того, что им велят они делать. ˂…˃

Замечательно также и почти совсем невероятно для не видевших, что русские, духовные и миряне, мужчины и женщины, напиваются о Пасхе водки, пива и других напитков до того, что некоторые, задохнувшись от питья, валяются на улицах мертвые. Пожалуй, кто-нибудь подумает, что, захворав и обессилев от этих крепких напитков, они на другой день воздерживаются от них. Но это будет большая ошибка, потому что, сошедшись вместе на другой день рано утром, они говорят, что их все еще мучит жажда, и, чтобы утолить ее, начинают пить сызнова и не перестают до тех пор, пока в состоянии еще наливать и подносить ко рту рюмку или стакан[34].

1604–1605 гг.

Мнение сэра Томаса Смита

Распутство составляет в этой стране столь общераспространенный грех, что их глаз сейчас же подметит его в иностранцах: поэтому ради спокойствия вашей собственной совести и телесного вашего здоровья гнушайтесь разврата как самой противоестественной слабости, – и это тем более, что в этом отношении русские не только чудовищно бесстыдны, но как бы олицетворяют собою само бесстыдство[35].

1590–1606 гг.

Записки капитана Маржерета

Невзирая на изобилие и дешевизну съестных припасов, простой народ довольствуется очень немногим: иначе он не мог бы удовлетворить издержкам, ибо не знает никакой промышленности, весьма ленив, работы не любит и так предан пьянству, как нельзя более. Русские, желая повеселиться, обыкновенно пьют вино и мед, приготовленный из сотов, которые достаются без труда и в великом изобилии, о чем можно судить по множеству воска, отправляемого за границу. У них есть также пиво и другие малоценные напитки. Все без различия, мужчины и женщины, мальчики и девочки, заражены пороком пьянства самого неумеренного. Духовенство не уступает мирянам, если еще не превосходит их. Когда только есть хмельное, приготовляемое, впрочем, не иначе, как для известных праздников, русские пируют день и ночь, пока всего не осушат. Я разумею простой народ: дворяне имеют право делать напитки, какие им угодно, и пить, когда ни пожелают. ˂…˃

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Прокопий из Кесарии. Война с готами. М., 1950. С. 297.

2

Известия византийских историков, объясняющие российскую историю древних времен и переселения народов; собраны и хронологическим порядком расположены Иваном Штриттером. СПб., 1770. Ч. I. С. 15, 22–25.

3

И. Андреевский. О правах иностранцев в России. СПб., 1854. С. 317.

4

Из византийского сказания о походе Руси на малоазийский город Амастрис. Записки Императорской академии наук, 1862. I, Приложение № 3. С. 60. (Русский перевод: А. П. Щапов, Сочинения. СПб., 1908. III. С. 458.)

5

Известия византийских историков, объясняющие российскую историю древних времен и переселения народов; собраны и хронологическим порядком расположены Иваном Штриттером. СПб., 1774. III. С. 23–24.

6

Voyages et ambassades de Messire Guilbert de Lannoy. Mons, 1840. P. 20.

7

Путешествие Амвросия Контарини, посла Светлейшей Венецианской Республики к знаменитому персидскому государю Узун-Гассану, совершенное в 1473 году // Библиотека иностранных писателей о России. СПб., 1836. I, отд. II. С. 110–111.

8

Перевод составителя. В «Отечественных записках»: «Воздержание в пище и питии русских епископов и архиепископов столь велико, что они, наравне с простыми монахами, ведут самую строгую жизнь при всем изобилии страны своей» (С. 50).

9

В «Отечественных записках»: «Все живущие в монастырях, и монахи, и монахини, держась одного правила и нося одинаковое черное платье, ведут жизнь столь воздержанную и благочестивую, что им все не только удивляются, но воздают величайшую честь и отличное уважение» (С. 51).

10

В «Отечественных записках»: «Русские во время литургии стоят весьма благочинно и слушают ее со всем благоговением, как бы сами участвовали в совершении ее» (С. 56).

11

Отечественные записки, 1826. № 75. C. 50, 51, 56, 67. La religion des moscovites en 1525 par Jean Faber. Bibliotheque Russe. Nouvelle Série. Vol. 3. Paris, 1860. P. 10–14, 18, 22, 25.

12

Библиотека иностранных писателей о России. СПб., 1836. I, отд. 1. С. 31–35.

13

Барон Сигизмунд Герберштейн. Записки о московитских делах / Павел Иовий Новокомский. Книга о московитском посольстве. СПб., 1908. C. 271, 273.

14

Барон Сигизмунд Герберштейн. Записки о московитских делах. СПб., 1908. С. 73, 74, 86.

15

Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси. Киев, 1890. С. 20, 26, 47.

16

Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. Л., 1937. С. 60, 64.

17

Бальтазар Руссов. Ливонская хроника / Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. Рига, 1880. III. С. 186.

18

Журнал Министерства народного просвещения. 1842. № 9, С. 136–137.

19

Чтения в Императорском обществе истории и древностей Российских. 1876. Кн. IV, отд. IV. С. 67, 68, 73. – Moscoviae ortus et progressus etc. Niessae Siles. 1668.