скачать книгу бесплатно
Наташа улыбнулась, захлопнула книгу и встала. Сопровождаемая десятком девиц, Ванесса вышла в сад и попросила их встать в линию. Сложив руки за спиной, она внимательно осмотрела строй девочек.
– Вы помните мой рассказ о том, как два года назад мы с коллегой разобрались с уродами… с теми, кто распускает руки и пристает к девушкам в метро?
Девочки ждали продолжения.
– Я уже старуха. – Ванесса театрально согнулась и взялась рукой за спину. Девочки прыснули от смеха. – Поэтому собираюсь показать вам, что надо делать, когда к вам пристают, и не звоните мне потом, спрашивая, что делать в такой ситуации.
Она помолчала, выбрала одну из девочек и спросила:
– Как тебя зовут?
– Самира.
– Подойди ко мне и встань тут.
Девочка осторожно сделала пару шагов в ее сторону.
– Так, Самира, ты будешь парнем, который считает, что можно лапать девушек когда и где ему заблагорассудится. А мы так не считаем. Ведь так? Попробуй до меня дотронуться.
Самира протянула к ней руку. Ванесса схватила ее, сделала шаг назад, девочка потеряла баланс и растянулась на земле. Ванесса оказалась сверху и осторожно сделала захват ее рук за спиной. Девочки радостно загалдели, выражая свой восторг. Ванесса отряхнулась и помогла Самире подняться.
– Видели, как я это сделала? Я покажу еще несколько раз, затем вы разобьетесь на пары и повторите все сами.
Она еще пару раз показала прием и ответила на вопросы девочек, которым не терпелось попробовать все самим. Затем разделила их на пары по весу и росту. Потом на землю упало несколько капель, и вскоре дождь хлынул как из ведра. Мокрые, потные, запыхавшиеся девочки не обращали на дождь никакого внимания. Ванесса посмотрела на Наташу. Работая по вечерам в Центре реабилитации, она никогда не говорила с девочками о том, что им пришлось пережить в прошлом. Наташа потеряла всю свою семью и одна оказалась в Швеции. Это не проходит бесследно. Но пережитое никак не отразилось на ее лице. Сосредоточенный взгляд, сжатые губы. Когда ее бросали на землю, она быстро вскакивала на ноги, готовая продолжать тренировку. Спустя некоторое время Ванесса попросила внимания.
– Я прошу вас не помогать противнику вставать на ноги, – обратилась она к девочкам. – Мы тренируем наше тело и мозг реагировать на движение инстинктивно. Это понятно? Если кто-то будет распускать руки и приставать к вам, а вы бросите его на землю, ваш мозг не должен давать команду протягивать упавшему руку. Поэтому прошу вас не помогать противнику подниматься.
Девочки выслушали ее затаив дыхание и продолжили выполнять задание с еще большим старанием.
После перерыва на кофе, или, по-шведски, на фику, все собрались в гостиной. Два других волонтера начали занятия по шведскому языку. Наташа сидела на диване и читала «Братья Львиное сердце». Губы двигались беззвучно. Рядом с ней лежали блокнот и ручка. Иногда она отрывалась от чтения, брала ручку и записывала что-то в блокнот. Ванесса обратила внимание на то, что Наташа так же, как и она, была левшой.
– Тебе нравится эта книжка?
– Очень. Я уже читала ее раньше.
– На арабском?
– Нет, на английском.
Ванесса поднесла чашку к губам. Сделала глоток. Кофе был слишком слабым.
– Откуда ты так хорошо знаешь английский? – спросила Ванесса и поставила чашку на стол.
– Мой папа преподавал в университете литературу. Он считал, что я и моя сестра должны знать не только арабский, но и какой-нибудь другой язык.
– Как зовут твою сестру?
– Ее звали Александра.
– Наташа и Александра. Это русские имена?
– Любимым писателем нашего отца был Федор Достоевский. Больше всего он любил роман «Идиот», нашего младшего брата звали Львом.
Наташа погладила обложку книги. Ванесса испугалась, что разговор о семье ее расстроит, и поспешила сменить тему:
– Тебе нравится в Швеции?
– Мне здесь очень нравится. Летом белые ночи и птицы будят тебя своим пением. Озера, куда мы ходим купаться. Леса. Я не знаю, есть ли страна лучше. А зимой – снег.
Лицо Наташи расплылось в улыбке.
– До того как приехать сюда, я видела снег только на «Ютьюбе». Когда снег пошел в первый раз, я хотела, чтобы он падал и падал. Выскочила на улицу. Все было белое-белое. На склоне поблизости дети с родителями катались на санках. Я стояла рядом. Смеялась вместе с ними. Было очень весело. Счастливые дети радовались снегу. Одна женщина подошла ко мне и спросила, не хочу ли я попробовать прокатиться на санках. Она показала мне, как надо сидеть на санках, и поехала вместе со мной. Потом…
Наташа прикусила губу и опустила глаза.
– А потом она подарила мне санки своей дочки.
Наташа умолкла. Ванесса, увлеченная рассказом, хотела что-то сказать, но не успела. Наташа продолжила:
– Учить язык непросто, переезжать с места на место утомительно, но везде есть библиотеки, и книги можно брать бесплатно. Скоро зима и снова можно будет кататься на санках.
Ванесса не смогла сдержать улыбки. Они помолчали, глядя друг на друга. Ванесса откашлялась.
– Что случилось с твоей семьей?
Лицо девочки мгновенно преобразилось.
– Ты можешь ничего не говорить, – произнесла Ванесса тихо и накрыла своей рукой руку Наташи.
– Моя мама и сестры погибли во время бомбардировки, – сказала девочка, и Ванессу пронзил взгляд ее голубых глаз. – Папа выжил, но… попал в больницу. Ему ампутировали ногу. Он сказал, что мне надо покинуть Сирию и ехать в Швецию. Он рассказал, где спрятаны наши последние деньги, я забрала их и отправилась к границе с Турцией. А потом сюда, в Швецию.
– Как?
Наташа показала на свои кроссовки «Найк». Ванесса помнила эту картину – бесконечные потоки людей, которые летом и осенью 2015 года направлялись на север со всем своим скарбом за спиной по европейским дорогам. Она, конечно, сочувствовала этим людям, но все происходящее казалось чем-то нереальным, как в кино. Беженцев было так много, что их лица сливались в одну серую массу. И где-то в этой серой массе брела девочка, сейчас сидевшая рядом с ней. Там она была совсем одна. Наташа остановила взгляд на шее Ванессы. Она поняла, что ее внимание привлекла цепочка с Микки-Маусом. Обычно Ванесса прятала мышонка под одеждой, чтобы не возбуждать лишнего любопытства. Но во время демонстрации приемов самообороны цепочка оказалась снаружи. Ванесса протянула фигурку мышонка Наташе, и та осторожно взяла ее двумя пальцами. Ванесса ожидала вопросов, но Наташа, встретив ее взгляд, аккуратно положила мышонка обратно в вырез блузки.
– Тебе столько довелось пережить, но ты… ты такая жизнерадостная? – заметила Ванесса.
Наташа с улыбкой пыталась найти правильные слова для ответа.
– Я жива. Моя семья погибла, и если я, единственная оставшаяся в живых, буду только горевать, то зачем тогда жить? Это было бы неправильно. И скоро опять наступит зима.
Она откинулась на спинку дивана и о чем-то задумалась.
– Я в самом деле скучаю по зиме.
5
Иван взял из машины ноутбук Хампуса Давидсона и присел у круглого стола на кухне, чтобы посмотреть, нет ли в нем компрометирующего для банкира материала. Компромат можно было бы использовать, если он обратится в полицию после освобождения. С предыдущим банкиром, Оскаром Петерсеном, все было просто. Во время слежки за ним Иван и Николас обнаружили, что он тайком от своей жены и друзей посещал гей-клубы.
Николас стоял, прислонившись спиной к холодильнику, и пил кофе. Он сам не мог понять, чем ему не нравится Хампус Давидсон. Что-то в выражении его лица напоминало Николасу самых отвратительных старшеклассников в сигтунском интернате. Они занимались «воспитанием» школьников младших классов, «заряжали» их, так это называлось. Эта своего рода дедовщина могла выражаться в чем угодно – от приказа пойти в центр Сигтуны и купить сладостей до самого настоящего избиения. Старшеклассники часто развлекались тем, что ловили младших и «ломали им шею». Два человека держали жертву, а третий, ухватив ее за волосы, оттягивал голову как можно дальше назад. В классе Николаса был один мальчик по имени Карл-Юхан Вальман, над которым старшеклассники издевались особенно изощренно. Любимым их развлечением было запереться где-нибудь с Карл-Юханом, захватив с собой пакет со сладостями. Они заставляли его раздеться, ставили на колени и требовали, чтобы он ртом ловил пирожные, которые в него бросали. Каждый раз, когда Карл-Юхану не удавалось это сделать, его били по животу и в грудь. В течение первого года в интернате его два раза отправляли в больницу.
– Посмотри-ка сюда, – сказал Иван, глядя на экран компьютера. Он читал переписку по электронной почте. Он увеличил одну фотографию. На экране была видна плохо освещенная маленькая комната и кровать с белым покрывалом. Николас удивленно посмотрел на Ивана, а тот включил видео. Картинка ожила. Слева появилась девочка лет пятнадцати. Маленькая, бледная, худая. На ней была черная майка и светлые джинсы. Иван увеличил громкость. Давидсон по-английски спросил, как ее зовут. «Ирена», – ответила она, глядя в камеру пустыми, мертвыми, безвольными глазами. Давидсон предложил ей раздеться.
– Что это? – пробормотал Николас.
– Подожди, это только начало.
Девочка на экране разделась. Камера скользила вниз и вверх по ее обнаженному телу. Она стояла, смущенно прикрывая грудь руками. На экране мелькнула рука Давидсона, убравшая от груди руки девочки. Камера наехала на маленькие груди. Новый кадр. Камера поставлена на штатив. Давидсон сидит на кровати. Девочка стоит перед ним на коленях и делает ему минет. Давидсон прижимает ее голову к своему члену. Девочка давится спермой, кажется, что она сейчас захлебнется. Давидсон, приоткрыв рот, смотрит прямо в камеру.
– С меня хватит, – говорит Николас и отворачивается.
– Потом он ее трахает. Черт, она ведь совсем еще девочка. Сколько ей?
– Она еще ребенок, Иван. Совсем маленькая. Беспомощный, бедный ребенок, которого он купил, чтобы делать с ней, что ему захочется.
Иван остановил видео. Давидсон затих.
– Нам, во всяком случае, можно не волноваться, что он обратится в полицию. В папке есть еще восемь других фильмов. Если хочешь, можно проверить, есть ли он и на них.
Иван отодвинул стул и сложил руки на груди.
– Спасибо, достаточно.
Николас закрыл глаза и постарался забыть увиденные кадры. Его переполняла ярость. Он схватил балаклаву и сделал несколько шагов в сторону подвала, где сидел банкир. Иван понял, что он собирается сделать, и поднялся, чтобы помешать ему. Но Николас уже был у двери, ведущей в подвал. Он спускался, перешагивая через две ступеньки, по дороге натягивая балаклаву на голову. Давидсон лежал на боку, руки его были в наручниках. Николас схватил его за воротник, поднял с кровати и прижал к стенке. Ноги банкира повисли в воздухе.
– Мы посмотрели твои долбаные видео. Их пошлют твоей жене, твоим родителям, деловым партнерам, сослуживцам, всем твоим знакомым, ты понял, всем, если ты хоть кому-нибудь проговоришься.
Глаза Давидсона были полны ужаса.
– Я…
– Заткнись, – прорычал Николас. – Если я узнаю, что ты продолжаешь насиловать детей, я тебя найду. И тогда мне не нужны будут твои деньги, я приду за тобой. Я буду убивать тебя таким мучительным способом, что ты даже не можешь этого представить. Понял?
– Да.
Николас опустил Давидсона на пол. Банкир, пошатываясь, побрел к кровати и упал на нее, дрожа всем телом. Николас развернулся и пошел обратно к лестнице, возле которой, скрестив руки на груди, стоял Иван. Оба поднялись по лестнице. Николас сел на диван, снял балаклаву и поправил волосы рукой.
– Не выношу таких типов. Я их слишком много повидал в Сигтуне, – сказал он. – Они считают, что все продается, что им позволено делать все что угодно, что сила на их стороне.
Он встал и подошел к столу. Кофе уже остыл. Николас сделал глоток, скривился.
– Я поеду посмотрю, что творится дома у Давидсона. Если его жена позвонила в полицию, то они уже там. Ты купил что-нибудь поесть?
– Полуфабрикаты для него, творог и кебаб-пиццу для себя.
* * *
Иван увидел, как задние фары машины исчезли в темноте. Он нашел в сумке Николаса пистолеты, осмотрел их, остался доволен и сунул один из них за ремень брюк. Из холодильника он достал упаковку с таиландской едой, разорвал пакет и поставил блюдо в микроволновку. Ждать предстояло долго.
Как всегда, ему предстояло делать всю черную работу. Охранять Давидсона, готовить ему еду, водить в сортир. Он был зол на Йозефа за то, что тот не понял, какую пользу он мог бы принести группировке. Приглашая Ивана в «Амбассадор», он хотел всего лишь договориться о встрече с Николасом. Все было как раньше. Ивана приглашали в гости, но только если он придет вместе с Николасом. А когда он приходил один, все спрашивали, где Николас, и бывали разочарованы его отсутствием. Даже Мило, отец Ивана, ценил Николаса больше, чем собственного сына. Когда Николас провожал Ивана домой после школы, Мило встречал их, совал в руки деньги и отправлял в пиццерию.
Микроволновка звякнула. Иван достал упаковку, поставил ее на тарелку и взялся за вилку. Николас распорядился кормить Хампуса Давидсона в подвале. Но почему Иван должен все время слушаться Николаса? Сидеть в подвале не хотелось. И смотреть на то, как кто-то ест, тоже не весело. Он оставил тарелку на столе, натянул на голову балаклаву и спустился к Давидсону.
– Иди за мной.
Банкир с трудом поднялся с постели.
– Что-нибудь случилось? – спросил он с тревогой.
– Еда, – коротко ответил Иван.
Когда они поднялись наверх, Давидсон огляделся.
– А где второй парень?
– Уехал. Теперь мы здесь одни, ты и я.
Банкир явно почувствовал облегчение. Иван показал на тарелку, подставил к столу стул, чтобы Давидсон мог сесть. Тот сел и помешал рис вилкой. Попробовал на вкус. Иван стоял у посудомойки, скрестив руки на груди. Пистолет, заткнутый за пояс его брюк, бросался в глаза.
– Ты небось к другой еде привык. Гусиная печень и все такое, да? – спросил Иван.
Давидсон засмеялся. Прожевал, проглотил и пробубнил:
– Меня все устраивает.
– Где снимались фильмы?
Хампус Давидсон продолжил жевать.
– В Прибалтике.
– Шлюхи?
Давидсон промолчал.
– Не беспокойся, я не такой нервный, как… как другой.
Банкир хмыкнул и посмотрел на Ивана.
– Не просто уличные проститутки, а школьницы. Конечно, дороже, но зато чистые. Как говорится, чем меньше девка, тем большим кажется член.
Иван заржал.
6
Николас остановился и выключил мотор. Район был застроен большими каменными виллами. В густой листве приусадебных участков виднелись детские батуты, мраморные статуи и дорогие машины. Дом Хампуса Давидсона располагался у самого берега и отличался от других. Он был построен из темного дерева в современном, футуристическом стиле, с круглыми окнами и плоской крышей. Николас решил не задерживаться здесь дольше двадцати минут. В таких районах часто устанавливали камеры видеонаблюдения, и незнакомая машина, особенно скромная «Вольво», могла привлечь внимание соседей. Приятно было оказаться вдали от домика в лесу и от Давидсона. Николас знал, что на свете много любителей малолетних, тех, кому доставляет удовольствие унижать их и снимать свои извращенные развлечения на камеру. Именно из-за таких типов ему пришлось оставить службу в Группе особого назначения.
Девочка на видео не выходила у него из головы. В какой-то момент ему даже захотелось плюнуть на выкуп и, связав банкира, оставить его перед зданием управления полиции с флэшкой на шее. А на флэшку скинуть все его порнофильмы. Испортить ему репутацию и сделать жизнь невыносимой. Вспоминая об Ирене, девочке с видео, он подумал о Марии. Не потому, что они были похожи, а потому, что обе были одинаково беспомощны. Мария с трудом проковыляла по жизни от детства к юности. С трудом общалась с окружающими людьми. Только Николас понимал ее. Она чувствовала себя потерянной, беспомощной, изгоем. Николас понимал это, но не мог с этим смириться.
