скачать книгу бесплатно
Немой мир. Падшие и обреченные
Айрис Энджил
Мир уничтожен кислотными дождями, землетрясениями и наводнениями, которые унесли сотни жизней, включая мою семью. Больше нет ни связи, ни телевидения, ни кафе, в которых подавали вкуснейшие кексы. Исчерпано время, жизнь изменилась.Мне пришлось покинуть родною страну и перебраться вместе с сестрой в Лос-Анджелес, надеясь, что есть ещё хоть кто-то, кто в силах помочь.Обычно люди радуются тьме, ведь ночью легче спрятаться, но вместо этого я нашла в ней… падшего сына архангела.
Немой мир. Падшие и обреченные
Айрис Энджил
«Испытание человека состоит в том, сможет ли
он найти в преисподней ангела»
Фэн Цзицай. Полёт души
© Айрис Энджил, 2021
ISBN 978-5-0053-7300-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Небо заволокло серым пеплом, а над городом стоит густой, утренний туман. Солнце ещё только начинало подниматься у горизонта, но я уже знаю, что день ожидает мрачный. Несколько месяцев назад я была самой обычной девушкой, ученицей выпускного класса, а сегодня я борюсь за выживание на безлюдных, разрушенных улицах. Каждый раз, когда я выхожу из своего убежища – подвала одного из домов, то боюсь, что уже могу не вернуться. Но я должна находить пищу, и даже не ради своей жизни. Хотите знать, почему же так вышло?
Все началось год назад. Я сидела в уютной комнате, стараясь успеть сделать домашнее задание до прихода своих гостей. У меня был день рождения и, по обычаю, вся моя немалочисленная семья собиралась в этот день за одним огромным, праздничным столом. Вечером, после поздравлений и тостов, папа решил включить телевизор, чтобы найти музыкальный канал. Однако, когда он нажал кнопку включения, на экранах вещали все одно и то же, ведущие почти в унисон заявляли, что в мире происходит что-то неясное, пугающее и неизбежное. На следующий день в интернете появились слоганы: «Апокалипсис: выживем вместе». Я помню, как смеялась со своим братом над подобными баннерами, а затем вместе придумывали, что же может случиться на этой планете. Мы были беспечны и глупы.
Кто же мог предположить, что страшные байки про конец света вдруг станут реальностью? Но новости следующих дней гласили: «Крупные города пали: Нью-Йорк – затоплен, Рим – уничтожен землетрясением, Вашингтон – сожжён». От этого люди не могли уже прятаться и делать вид, что всё нормально. Пока ещё работали радиостанции и телевиденье, мы получали информацию со всех уголков планеты. Я так радовалась, что это происходит не у нас – в России, а где-то далеко за океаном. Но всё же и эту сторону земного шара достал конец света.
После того, как на мой край обрушились проливные дожди, уничтожая зелёные растения, а затем земля разошлась прямо у нас под ногами, я поняла, что нужно убираться оттуда как можно скорее. В итоге сейчас я сижу здесь, в доме номер десять по улице Воленстрит в Лос-Анджелесе одинокая и потерянная. Хотя нет. У меня осталась лишь одна жизнь, за которую я буду бороться, во что бы это не стало. Когда апокалипсис начался в нашем городе, и дома складывались, как карточные домики, я потеряла всю свою семью за исключением маленькой сестрёнки шести лет. Конечно же, я не могла бросить её и спасать свою шкуру, поэтому взяла с собой, и теперь она была всегда рядом. Если бы не она, то я давно бы уже сдалась, но каждый день я всё больше и больше ощущаю, что ответственна за неё и именно от меня зависит её хрупкая жизнь.
Ночь выдалась не из лёгких. Теперь, когда улицы пусты, город кажется заброшенным, и, не зная его до апокалипсиса, я ни за что бы не поверила в то, что он являлся крупнейшим центром звёзд, киностудий и светской элиты. Сейчас им скорее управляют безумцы, которые то и дело бегают под окнами с плакатами, призывающими молиться и совершать обряды с жертвоприношениями, чтобы задобрить «гнев Божий». Глупости. У меня никогда бы не поднялась рука зарезать кого-то во имя подобной «великой цели». Поэтому я не выспалась, слушая всю ночь крики сумасшедших.
Конец света в корне изменил людей. Те, кто остались в живых, вынуждены были буквально драться за еду. Они нападали в тёмных переулках, а некоторые из нас вели себя как одичавшие животные. Вот и теперь я стою у выхода на улицу, застёгивая свою куртку, а в сапогах прячу пару кухонных ножей. Руки у меня должны быть свободными на случай, если придётся быстро хватать добычу и бежать со всех ног.
– Ты же вернёшься? – раздаётся тихий голосок у меня за спиной. Я оборачиваюсь.
– Конечно, милая, – улыбаюсь я, поглаживая сестру по щеке. – Я не оставлю тебя одну.
Каждый день я говорю эти слова перед уходом. Выйдя на улицу, с головой окунаюсь в мир, который теперь являлся едва ли не воплощением самого страшного из всех кошмаров. Один и тот же маршрут изо дня в день: от подвала до супермаркета, в котором ещё оставалась хоть какая-то еда, и обратно. Двигаюсь вниз по тротуару, местами взорванном, поэтому приходится обходить одну за другой глыбы гравия. Дойдя до места «икс», я, пригнувшись, пересекаю тёмную улицу, а затем осторожно, пытаясь не скрипеть дверью, толкаю её. Обойдя небольшой магазинчик, заглянув на каждую полупустую полку, я нахожу пакет кукурузных хлопьев, не полную коробку с чаем, несколько кусочков рафинированного сахара для сестры и упаковку быстрой лапши. В мире до катастрофы эти продукты не представляли никакой ценности. Сейчас же они были на вес золота.
Крепко прижимая к себе «сокровища», осторожно отправляюсь назад. Когда идёшь с пустыми руками – не вызываешь интереса и вполне можешь пройтись без приключений, но когда же ты идёшь хоть с какой-то вещью, а точнее, едой, то ты становишься «лакомым кусочком» для всех людей в округе. Я иду быстро, как только могу, двигаясь вдоль стен домов. Низкие, широкие каблуки предательски стучат об асфальт, создавая целую симфонию звуков. Мысленно ставлю «галочку» сменить их, как только представится возможность. Из-за того, что город кажется вымершим, этот звук через чур громкий, и отдаётся эхом на всю улицу.
Я почти дохожу до своего подвала, как вдруг путь мне заграждают несколько огромных фигур. Я бросаюсь за машину, надеясь, что меня никто не заметил. Паника накрывает с головой, а дыхание превращается в прерывистое, неровное шипение. Со стороны я, должно быть, выгляжу как маленький испуганный зверёк, отчаянно ищущий убежища. Осторожно выглядывая из-за машины, я понимаю, что этим типам явно не до меня, поэтому, отдышавшись, решаюсь посмотреть на предстоящую разборку.
Два мужчины невероятных размеров стоят друг напротив друга в ореоле единственного светящего фонаря. Они кажутся чёрными тенями на фоне яркого, жёлтого света. Судя по их позам, они никогда не были друзьями, а сейчас и вовсе готовы перегрызть друг другу глотки. Моё зрение не позволяет рассмотреть детали, поэтому я довольствуюсь лишь поверхностным описанием. Один кажется мне мощнее второго, он статен, широкоплеч, и, похоже, с идеальной фигурой греческого Аполлона. Он стоит твёрдо, закутанный в длинный, широкий плащ, который ему явно не по размеру. Второй же мужчина меньше ростом, он кажется щуплым и на порядок меньше Аполлона. Для меня его движения выглядят странно, неестественно, лишёнными любой грации и изящества. Даже здесь, за машиной, я могу ощутить, как между ними накаляется воздух. Он будто трещит от напряжения, и ни капли не удивлюсь, если вот-вот от этих двоих полетят огненные искры.
– Я спрашиваю тебя в последний раз, – грозно басит Аполлон – Где ты спрятал её?
Я вздрагиваю. Всё тело покрывается мурашками от силы его голоса.
– Я ничего не брал у тебя, – шипит в ответ второй, с каждым словом слегка подёргиваясь.
Мгновение Аполлон смотрит прямо перед собой, а затем вдруг хватает своего противника за куртку и поднимает его вверх, тряся, как тряпичную куклу.
– Не брал, говоришь? – повышая тон, кричит он так, что мне показалась, окна домов на всей улице не выдержат и разобьются от тяжёлого тембра его голоса.
– Не… брал! – взвизгивает второй, тщетно пытаясь освободиться от железной хватки. – Не брал! Слышишь?
Аполлон безжалостно бросает противника на землю, возвышаясь над ним, как воин над побеждённым врагом. Бедняга пятится, ползя на спине по асфальту, когда он начинает надвигаться на него.
– Клянусь тебе, – задыхаясь, произносит он, издавая странные, булькающие звуки.
Я вижу, что этот ответ явно не удовлетворяет Аполлона, он нагибается ко второму так, чтобы их лица оказались на одном уровне.
– Я не верю тебе, – шипит он абсолютно беспощадным голосом, который не терпит неповиновения.
Внезапно эта несуразная, на вид не представляющая огромной опасности фигура прижатого к земле человека, резко делает выпад вперёд и вонзает небольшой нож прямо в живот Аполлона. От неожиданности, я чуть не вываливаюсь из своего укрытия и лишь чудом успеваю ухватиться за кузов машины. Аполлон вскрикивает от боли, а я думаю, что он должен сейчас камнем рухнуть вниз, ведь подобные раны в живот для людей убийственны. Но мужчина лишь отшатывается от второго и морщится. Невероятно!
– Ты что? Совсем страх потерял?! – рычит он, словно раненный лев на охоте.
Но хилый лишь вскакивает на ноги и снова наносит удар ножом в живот обидчику. Аполлон вновь вскрикивает, а из раны, на этот раз, вырывается пена и страшное шипение, но он, словно не замечая этого, впечатывает свой огромный, сильный кулак прямо в лицо нападающему. Второй, отлетает и ударяется об бетонную стену так, как будто ничего не весит. Он с дикими криками сползает со стены, бьётся в предсмертной агонии, а затем резко замолкает, и на улице наступает мёртвая тишина.
Я в полном оцепенении смотрю на недвижимое тело, которое было живым ещё минуту назад. Мой взгляд цепляется за раненного Аполлона. Он дотрагивается до своего живота, а затем падает на колени, но на этом движения прекращаются, и он замирает в позе, словно статуя. Я сижу тихо, учащённо дыша, и не могу уйти. Он ранен. Ему нужна помощь.
Я, как всегда, не обдумав ничего как следует, медленно выхожу из своего укрытия и так же тихо направляюсь к Аполлону. Он не реагирует на меня, и лишь подойдя достаточно близко, я замечаю, что его глаза закрыты. Очевидно, что ему больно. Я медлю, прежде чем шагнуть в ореол яркого света, останавливаясь на границе тени, как будто именно она является последним «защитным рубежом», но потом всё же шагаю через эту условную черту и внезапно чувствую себя уязвимой, привлекающей ненужное внимание. Однако я хочу помочь бедняге, поэтому продвигаюсь всё ближе к недвижимому телу.
– Эй,.. – тихо зову я. – Ты меня слышишь?
Ничего. Никакой реакции. Снова предпринимаю попытку.
– Я хочу помочь тебе. Ты ранен и нуждаешься в лечении.
И опять ничего. Должно быть, он выключился, но как же тогда у него хватает сил стоять на коленях и не падать навзничь на асфальт? Я подхожу совсем близко и присаживаюсь рядом, изучая его. Первое, что приходит на ум – он невероятно хорош собой. Волевое лицо; ярко выраженные скулы, будто оттенённые тёмной пудрой; прямой, пропорциональный нос; слегка пухлые, нежно-розовые губы; из-под капюшона, накинутого на голову, торчат иссиня-чёрные волосы, и всё это на фоне безупречной кожи цвета ровного, здорового загара. Святые небеса, можно даже сказать, что он идеален! Подозрительно идеален. Я протягиваю руку и лишь слегка касаюсь порезов, думая, чем же перевязать его. На улице по-утреннему холодно, поэтому я не испытываю желания снимать свою куртку, чтобы использовать её как затычку. Но всё же она ему сейчас куда нужнее, а я потом постараюсь найти себе новую. Неохотно стягиваю с себя единственный барьер, защищавший тело от свежего, ледяного воздуха, и быстро оборачиваю им талию Аполлона. Затянув импровизированную повязку как следует, я решаюсь на попытку поднять его и как-нибудь, если повезёт, дотащить до подвала. Из всех сил пытаюсь хоть на чуток подвинуть его, но тело неподвижно и тяжело, словно огромная каменная статуя.
– Ну же… – шепчу я, кое-как сдвигая и таща мужчину за собой. Мне приходится буквально везти его по земле, потому что я всё же девушка, а не чемпион – тяжеловес, и мне его так просто не поднять. Плюсом ко всему, я тащу его лишь одной рукой, потому что другой должна удерживать свою добычу в виде чая, хлопьев и лапши.
Аполлон издаёт шипящий звук, а затем, не открывая глаз, обращается ко мне.
– Ты делаешь мне больно, – спокойно говорит он, вздыхая несколько раз.
Поразительное отличие мелькает в его тоне. Со своим врагом он разговаривал, как предводитель с подчинённым. Со мной же сейчас говорил усталый, вымотанный парень, который пережил ужасные события в это утро.
– Терпи, – кряхтя, отвечаю я. Какой же он тяжёлый!
Больше Аполлон не проронил ни слова. Даже тогда, когда я с трудом затаскивала его на кровать в нашем подвале.
– Кто это? – удивлённо хлопает ресницами моя сестрёнка, увидев огромного «дядю» – именно так она называет всех мужчин возраста Аполлона.
– Не знаю, – честно признаю я, наконец-то выпрямляясь и чувствуя каждую мышцу своей спины. – Но он ранен, и ему нужна помощь.
Я протягиваю маленькой продукты, и она, держа их словно хрустальную вещь, несёт их с гордым видом на нашу импровизированную кухню. Я вздыхаю. Что мне теперь с ним делать? Наверное, нужно стянуть с него аккуратно это странный плащ, а потом промыть раны хотя бы проточной водой. Почему странный? Видимо, у него есть утепление со стороны спины или что-то в том роде, ведь именно там он будто увеличивается в объёмах. Именно так я и решаю поступить. Садясь рядом с ним на кровать, я расстёгиваю чёрные, блестящие пуговицы и убираю пояс. Нужно было снять сначала рукава, а затем вытянуть плащ из-под его спины. Высвободив руки, я начинаю тянуть плащ на себя и вдруг замираю как вкопанная.
Со времён начала апокалипсиса я видело всё. Ну, по крайней мере именно так мне казалось ровно до сегодняшнего дня. На спине у мужчины были огромные, лоснящиеся, невероятно мягкие… чёрные крылья. Я теряю дар речи. Прежде мне не удавалось видеть нечто подобное. Я аккуратно провожу потрясёнными пальцами по нежному перу и вновь замираю. Крылья действительно вросли в спину Аполлона и не являются бутафорией. Моя голова тут же даёт сбой и начинает кружиться. Не может быть! У людей просто нет крыльев! Они не умеют летать!
В комнату входит сестрёнка, неся в руках тарелку с хлопьями.
– Назад! – сама не узнавая своего голоса, шиплю я.– Иди обратно на кухню.
Сестра удивлённо и испуганно смотрит на меня, но всё же повинуется и выходит. Я ещё с минуту ошеломлённо сижу, изучая нереальную картину, но затем решаю последовать её примеру, и потрясённо шагаю к двери. Не может это быть правдой! Не может и точка! Я тихо закрываю дверь, не осмеливаясь даже взглянуть на тело, занимающее почти всю площадь кровати.
Глава 2
После того, как я уложила сестрёнку спать, мои мысли полностью занял странный парень, лежавший в соседней комнате. Что если он опасен? Вдруг он убьёт меня и мою малышку также хладнокровно, как и того мужчину на улице? Эти вопросы уже несколько часов не дают мне покоя. Я сижу на слабоосвещённой кухне, между нашей с сестрой спальней и комнатой, где находится Аполлон, на случай, если всё же его одолеют дурные мысли. С одной стороны, он шокировал меня наличием этих огромных крыльев. Да покажите мне того, кого это может не шокировать! Да, в наше время люди привыкли к разного рода странностям, но это уже через чур. С другой, он так похож на человека, на самого обычного, любого из нас, исключая, естественно, внешность и физические данные. И он сейчас ранен, для меня это решает многое.
Я задумчиво вглядываюсь в свой стакан с холодным, едва заварившимся чаем, когда внезапно слышу глухой, неразборчивый стон. Моё тело напрягается как по команде, а мозг уже судорожно пытается понять, откуда этот звук, но через пару секунд я понимаю, что он доносится из комнаты, где лежит этот странный, пугающий незнакомец. Вначале я решаю не рисковать, и остаться сидеть на кухне, но стон усиливается и становится уже душераздирающим. В итоге, я встаю, беру стакан и наливаю воды. Пусть он будет хоть трижды уличный убийца, но в этом жестоком новом мире ему раненным не выжить.
Тихонько отпирая дверь, я прошмыгиваю в тёмную комнату. Мужчина всё ещё лежит на кровати, но похоже уже в сознании. Я осторожно подхожу к маленькому, квадратному прикроватному столику (возможно даже из шведского магазина Икея), который нашла буквально несколько дней назад, и зажигаю на нём свечку, чтобы хоть как-то осветить комнату.
– Ты живой? – шёпотом спрашиваю я.
Вместо ответа парень слегка шевелится и снова стонет. Его лицо искажается в гримасе негодования и отражает боль, но он не открывает глаз.
– Я принесла тебе воды. Ты хочешь пить?
– Нет, – басит он голосом, лишённый всяких сил.
Я поняла, что мужчина или явно не является болтуном, либо ему безумно-ужасно-кошмарно плохо. Но, судя по тому, как он стоически удерживался на коленях ещё утром на улице, скорее всего это просто замкнутый, тёмный тип.
– Я перевяжу твои раны. Но сначала промою их, – извещаю его я, огибая кровать и садясь рядом с его телом.
Аполлон снова подаёт признаки жизни, на этот раз более уверенно.
– Не надо, – шепчет он. – Само заживёт.
Я в недоумении гляжу на полумёртвого парня. Что он такое говорит? Как глубокие ранения заживут «сами»?
– И как ты себе это представляешь? Раны от ножа в живот сами, вообще-то, не затягиваются, ты не в фантастическом фильме.
Но ответом мне служит лишь его иногда прерывистое дыхание.
«Бедный» – думаю я, окидывая незнакомца жалостливым взглядом.
– Как тебя зовут? – спрашиваю я, смотря на его лицо.
На минуту в комнате воцаряется тишина, а затем мужчина всё же решает дать мне ответ.
– Ты не выговоришь моего имени.
Теперь я уже смотрю на него, как на истинного сумасшедшего, вроде тех, что бродят каждую ночь под окнами.
– У тебя такое длинное и сложное имя, что я не смогу произнести его? – с вызовом и, одновременно недоверием, говорю я.
Аполлон морщится и снова вздыхает, будто на его грудь прямо сейчас свалился тяжёлый груз весом в несколько тонн.
– Ты не обладаешь тем языком, которым нужно владеть, чтобы сказать моё имя.
Мой взгляд вновь падает на чёрные, блестящие крылья. Я вспоминаю, что этот парень – абсолютная загадка для меня и явно не человек, поэтому следовало бы проявить осторожность в общении с ним.
– Тогда переведи своё имя на мой язык, – чуть более уверенно заявляю я нарочным приказным тоном. Да уж, весьма «осторожно».
Аполлон издаёт смешок, после которого вновь морщится.
– Зачем? – интересуется он, и нотки надменности в его голосе окутывают помещение. Удивительно, даже на грани жизни и смерти этот возомнивший себя королём ситуации сумасшедший, умудряется язвить и тем самым выводить меня из равновесия.
– Затем, что я прошу тебя сообщить своё имя. Ты находишься в моём доме, а обычно хозяева знают своих гостей, особенно тех, которые не вызывают доверия от слова «совсем».
Мужчина снова усмехается, а затем затихает. Его тело спокойно и расслаблено лежит на двуспальной кровати.
– Умно. Молодец, – произносит он с поддельной похвалой в голосе, и парень вновь замолкает, слегка меняя позу.
– Анаэль, – поразмыслив, добавляет он серьёзным тоном.
«Анаэль» – повторяю я про себя. И что же в этом сложного то?
– Хорошо, – заключаю я. – Теперь я задам тебе другой вопрос. Кто ты такой? И почему ты не открываешь глаза? Не можешь?
– Это уже целых три вопроса.
– Отвечай, – проговариваю я, чертыхаясь про себя, что вообще притащила такую проблему, как он, в своё убежище.
Губы наглеца слегка дрогнут, искажаются в вымученной улыбке, а затем вновь выражение его лица становится равнодушным и бесстрастным.
– Мои глаза несколько… необычны, чтобы их открывать при тебе.
– Да всё-то у тебя необычное! – не удержавшись, всплескиваю руками я. – И имя, и глаза!
Отворачиваюсь и прислушиваюсь, чтобы убедиться, что своими возгласами не разбудила сестру, а потом возвращаю взгляд на место, и вижу то, что никогда, не при каких обстоятельствах уже не смогу забыть. Всё холодеет внутри меня, словно я угодила в ледяную реку суровой зимой. Анаэль смотрит внимательным, изучающим взглядом,.. а меня приковывают к месту большие, янтарные глаза.
Нет, это не просто карий цвет, каким наделена я и ещё половина жителей Земли, это ярко-огненные, рыже-жёлтые, пугающие и одновременно прекрасные глаза. Чтобы оторвать от них взгляд, любой особи женского пола могла бы потребоваться целая вечность. Казалось, будто вся вселенная заключена именно в них, и миллиарды звёзд живут в этом светящемся огне.
– Я же говорил, – устало, подчёркивает свою правоту Анаэль.
– Впечатляет, – отводя взгляд, собираю всю волю в кулак, а затем вновь смотрю на него. Пора прояснить ситуацию и ещё кое с чем. – Теперь говори, кто ты? Я видела твои чёрные… эм – я запинаюсь на следующем слове, словно не веря сама себе же, – крылья.
Анаэль гипнотизирующе глядит на меня и слегка прищуривается. В тёмном отблеске свечи, тени на его лице пляшут подобно старым шаманам индийских племён. Чёрные пряди волос обрамляют идеально точёное лицо. Это завораживает, пленяет, будто накидывает на шею невидимую цепь, от которой не избавиться, даже если очень сильно захотеть.
– Ты в детстве книжек не читала? – колко спрашивает он, будто ответ на мой вопрос настолько очевиден, что только глупец не заметит его.
– Читала, в том-то и дело.
