скачать книгу бесплатно
– Что не изменяется только тот, кто любит.
– Что это за любовь такая? Это то, что заставляло людей заниматься сексом?
– Ну, про секс как раз отец ничего не говорил. Он говорил про эмоциональную привязанность. Помнишь, запись на старых нейтфонах? Знак «сердечко» означает «любовь». Ну, я так думаю теперь. То есть когда люди говорили о любви, они ставили такой знак.
– Почему? При чем тут внутренние органы?
– Не знаю. Это непонятно, но это и неважно. Важно то, что уцелеют только те, кто любит. Так сказал отец. – Федор пожал плечами.
– Тогда мы все обречены, – горько усмехнулась Таис, – никто из нас не умеет любить. Впору искать первые признаки заболевания. Дикие-то уже заболели. Причем все. Какие там признаки, Федь? Отмотай-ка запись…
– Подожди, Тай. – Федор вдруг повернулся к ней и посмотрел в глаза.
От его взгляда по коже Таис побежали мурашки. Непонятное чувство горело в таких знакомых чертах Федора. Все его лицо вдруг засветилось – Таис не могла понять, что это. Мягкий свет нежности, дружбы и еще каких-то чувств – не понять.
– Я понял, Тай. Я многое понял. Ты знаешь, я раньше всегда думал, что мы что-то упустили из истории человечества. Жили наши предки трудно, тяжело. Болели, воевали. Но что-то позволило им прожить много тысяч лет. Что-то удержало человеческую расу от самоуничтожения. И я не мог понять – что. Только сейчас вот, кажется, начинаю понимать… В общем, сложно говорить об этом, Тай. Я думаю, что я люблю тебя. Я это понял только тут, когда слушал своего отца. Я очень сильно люблю тебя, Тай.
Таис смотрела в его глаза, такие близкие, такие знакомые и не узнавала своего друга. Она даже не могла подобрать название тем чувствам, что горели в его взоре. Но слова Федора пронеслись мимо сознания, точно роботы-уборщики, что снуют по коридорам.
– Хорошо, Федь. Но я никого не люблю. Все меня только злят, ты понимаешь? Я злюсь и иной раз готова дубасить всех и крушить все вокруг себя. Что там твой отец говорил про агрессивность? Может, я уже все? Начинаю перерождаться? Может, я уже становлюсь чертом?
– Да подожди ты, не гони. На что ты злишься? Просто подумай сейчас, что тебя злит?
– Ну… то, что все, чему нас учили, оказалось неправдой. Как бы тебе объяснить… все, на что я надеялась и во что верила, – вдруг перестало существовать и работать. И осталась одна пустота. Ни правил, ни Закона. Ничего не работает и ничего не имеет смысла. Бессмысленно все.
– Так это нормально – злиться на это. Я тоже иногда злюсь, и первое время очень злился. На меня ты злишься?
– Нет, Федь. Ты же друг. Ты – мой друг, я не злюсь на тебя.
– А на Эмму?
Таис замерла, закрыла глаза и почувствовала, как стекает по щеке слеза. Мотнула головой и сказала:
– Нет. Теперь мне всех жаль. Мы все погибнем тут, и даже выводить детей со Второго уровня теперь не имеет смысла. Действительно, гуманнее позволить им умереть от инъекций, а не так, как умерли Крендель или Жека. Или превратиться в животное.
– Разберемся с этим. Мы с этим разберемся. Надо рассказать нашим, Тай.
– Федь, обещай мне одну вещь.
– Какую?
– Обещай, что убьешь меня, как только заметишь первые признаки болезни. Не хочу жить фриком. Обещаешь, Федь?
– Ты не станешь фриком, Тай. Ты им не станешь. Моей любви хватит на нас двоих. Ты мне веришь?
Таис через силу улыбнулась и вытерла мокрые щеки.
Глава 8
Эмма. Дверь
1
Нитка причитала как ненормальная. Глаза вытаращены, руки дрожат.
– Я не знаю, что делать. Не помогли лекарства, вообще не помогли! Коля, что же делать-то?
Колька только проснулся, он сидел на матрасе и непонимающе мигал. Эмма тоже спросонок не сразу поняла, в чем дело. Протерла глаза, убрала за спину непослушные волосы, потерла нос.
– Чего ты орешь? – спросила хрипло и раздраженно.
И не поспишь с этими ребятами подземелий.
– Валька рвет с утра. Он вообще не может даже кружку воды выпить. Зеленый стал, на ногах не стоит. Коль, он же умрет так…
– Не болтай. Сейчас посмотрю.
Тут до Эммы наконец дошел смысл того, что говорила Нитка. Лекарства не помогают. Валёк не то что не поправился. Наоборот! Все стало плохо, очень плохо, судя по словам Нитки.
Эмма быстро поднялась, схватила штаны – она спала в пижаме – и, сказав: «Сейчас!» – кинулась переодеваться. У нее у самой задрожали руки, пока натягивала толстовку и застегивала молнию. Если антивирусники бессильны, то это уже не вирус. Это что-то другое. Потому что лекарства помогают против всех вирусов. Против всех, это Эмма точно помнила.
Валька она нашла сидящим на кровати. Голова опущена, руки худые. В комнате все пропахло рвотой, и Эмму саму затошнило, как только она вошла в спальню.
– Валёк, ты как? – спросила осторожно и тут же подумала, что зря сюда пришла. Она наверняка подцепит заразу. Валёк, наверное, сейчас просто рассеивает вокруг себя инфекцию.
И что это за инфекция?
Валёк не ответил. Поднял голову, и Эмма с ужасом увидела, что радужка его глаз стала почти черной и огромной. Белка не видно, одна чернота. Лицо посерело, губы ввалились. Валёк хотел что-то сказать, но язык не повиновался ему, и получилось лишь какое-то мычание.
– Черт бы побрал этих диких! – ругнулся за спиной Колька. – Нашли же заразу, придурки. Валька надо обязательно напоить. Хоть чуть-чуть. У него же обезвоживание, совсем посерел. Иначе он умрет без воды.
Нитка мотнула головой и сказала:
– Я заварила ему чай. Ночью его рвало, но он не будил меня… А утром я встала и увидела, что ему еще хуже… Я думала, что он поправится от лекарств.
Эмма увидела на стуле кружку с еще теплым чаем, взяла ее и приблизилась к Вальку.
– Давай попьешь немного. Ложечку принесите, ребята. Попробуем его напоить с ложечки.
Руки у Эммы все еще дрожали. И зачем она лезет сюда? Надо держаться подальше от Валька, от всей этой компании… Надо вернуться к лону и отсиживаться в каюте… Где угодно, только не тут, на Нижнем уровне…
Нитка сунула чайную ложку, Эмма присела, сказала Кольке:
– Тебе надо будет засунуть его в душ, воняет рвотой невозможно.
После попробовала еще раз заговорить с Вальком:
– Давай еще раз попробуем. Немного попьешь, и все. Давай?
Валёк резко выпрямился, схватил Эмму за запястья, сдавил и рванул в сторону. Кружка полетела на пол, Эмма завалилась, стукнувшись коленями о край кровати. Валёк размахнулся и врезал бы Эмме по голове, если бы его руку не перехватил Колька.
– С ума сошел, что ли? – заорал он.
Валёк накинулся на Колю, но Эмма успела подняться. Вдвоем они еле одолели бушующего друга, уложили на постель. Колька прижал его руки к кровати и велел:
– Нитка, неси веревки или пояса, что там у вас есть! Быстрее!
Нитка, плача, притащила какие-то подтяжки, и Колька ловко связал ноги и руки Вальку.
– Бред какой-то… – пробурчал он, отходя в сторону, и, повернувшись к Эмме, сказал: – Иди вымойся. Я после тебя. Потом тут помою и его переодену. И надо выпить что-нибудь для иммунитета. Давай быстрее!
Эмма кинулась в душ.
Одежду выбросить, в ней ходить уже невозможно. Лон раздобудет новой, если что… И тереть, тереть мылом руки, лицо… Даже нос внутри вымыть мылом…
Глядя, как убегает пена в блестящий от воды сток, Эмма подумала, что Федор все-таки не вернулся. И Таис тоже. Они не пришли, потому что их уже просто нет. Ни Федора, ни Таис. И скоро, видимо, не станет Валька. Что происходит? Что происходит на этой станции?
Эмме казалось, что она перешла на новый уровень игры и все правила поменялись. А те бонусы и жизни, что она заработала раньше, теперь вдруг стали недействительны. Как играть на новом уровне? А уж тем более как выиграть?
Эмма перекрыла рычажки кранов и подумала, что не хочет играть. Вообще не хочет. Убираться надо отсюда, это единственное верное решение. Надо открыть ту дверь, в проеме которой сгорела флешка Федора. Ту самую дверь, за которой могут находиться челноки. Завести челнок и вылететь на Землю. Туда, где есть взрослые, которые смогут помочь.
Вот что надо сделать, и немедленно! Вот прямо сейчас она и пойдет к двери. Нечего больше ждать, надо действовать.
Колька долго возился в комнате Валька, после долго торчал в душе. Вернулся взъерошенный и молчаливый. Сел на матрас, посмотрел на Эмму, спросил:
– Как ты?
– Никак.
– Ясно. Есть будешь?
– После. Давай поговорим. Коль, надо что-то делать.
– Ну да. Надо. Надо пойти и записать имя Ильи на стене памяти в коридоре.
– Почему только Ильи? А Федор? – Эмма произнесла имя Федора и запнулась. Стало горько до невозможности и захотелось орать и пинать все, что подворачивается под руку.
– Я не видел Федьку и Тайку мертвыми. Потому и не верю в их смерть.
– Но они же до сих пор не пришли!
– Мало ли что. Они могут быть ранены, могут застрять где-то в коридорах, закрыться в кладовках. Что угодно может быть. Надо вернуться на Третий уровень за ними. Этим я и собираюсь заняться. Сегодня второй день крейсеров, сегодня еще можно попробовать.
– Ты с ума сошел, Коль? Хочешь тоже погибнуть? Даже не думай, я не пущу тебя.
– Ты не пустишь? – Колька усмехнулся и посмотрел как-то странно, с удивлением и радостью, что ли.
– Не пущу. Ты – мой друг, я за тебя тоже немного отвечаю.
– Ладно, посмотрим. Давай поедим, а там видно будет. Но на Третий уровень надо сходить по-любому. Надо узнать, что с ребятами.
– Хорошо, сходим. Но давай сначала откроем те ангары, помнишь? Которые закрытые. Ту дверь, в замках которой высокое напряжение.
– Зачем? – совершенно искренне удивился Колька.
Эмма понизила голос и сказала:
– Коль, надо выбираться со станции. Надо найти взрослых, надо понять, что тут происходит. Мы пробовали разобраться во всем, попав на Третий уровень, но у нас ничего не вышло. Значит, надо поискать здесь, внизу. Почему дверь закрыта? Не потому ли, что там челноки и выход? Может, поэтому интеллект корабля и заблокировал дверь?
– Думаешь, это сделал Моаг?
– Уверена. Хотя тут много непонятно. Моаг контролирует роботов, и роботы доброжелательны к детям. Опасны только пятнадцатые. Может, глюк в блоке, что отвечает за робототехнику? Может, получится на челноке облететь станцию и найти возможность попасть в серверную?
– Ничего себе, планы у нее… – буркнул Колька, – давай поедим. После посмотрим.
– Я бы вообще улетела на Землю, – вдруг сказала Эмма, – не хочу тут оставаться. Даже возвращаться сюда не хочу.
– Да, я понял, – кивнул Колька и тяжело спрыгнул вниз прямо с верхней ступеньки лесенки.
2
Эмма не заметила вкуса еды. Прожевала все, запила безвкусным кофе. В голове крутилась только одна мысль – о дверях. Что бы она отдала за возможность выбраться со станции? Да что угодно. Десять лет жизни отдала бы, только бы умотать отсюда, чтобы не слышать, как орет привязанный к кровати Валёк, как плачет Нитка. И Катя тоже плачет. Маша, хмурая и растерянная, ругает мальков и велит им сидеть в каюте.
Ни Федор, ни Таис так и не пришли. Колька, может, и тешит себя надеждой, но Эмма очень хорошо понимала: друзья не вернулись, потому что их нет в живых. Моаг убил их. Тела сжег в крематории. Моаг выполняет заданные программы, вот и все. Но кто их задал, эти программы?
– Пойдем посмотрим на дверь? – попросила она, как только Коля перемыл после себя посуду.
– Что, прямо сейчас?
– Почему нет? Проход туда готовить не нужно. Взяли да пошли. Сейчас соберу рюкзак.
– Зачем рюкзак?
– На всякий случай. И планшет возьму. Тоже на всякий случай.
Планшеты лежали в углу каюты сиротливой и никому не нужной стопкой. О них вообще забыли после вчерашних происшествий.
– Сейчас я подготовлю тебе планшет, – сказал Коля.
Возился он недолго. Вскрыл заднюю крышку, подсоединил в один из разъемов флешку, запустил голограммный экран от флешки и, увеличив на нем главную плату, что-то сделал с ней.
– Вот, теперь Моаг не увидит этот планшет, когда он будет работать. Вернее, сигналы услышит, но примет их за сигналы лона.
Эмма кивнула. Восхищаться работой Кольки уже не было сил.
– Говорить никому не станем, куда пошли, да? – спросил Колька, когда Эмма натянула лямки рюкзака на плечи.
Она мотнула головой. А кому говорить? Маше и Нитке? Или Кате, которая с утра ходит, точно сомнамбула, и не реагирует ни на кого?
