Моя смешная жизнь. Записные книжки и разные разности

Еще немного об отпуске. В курортной Алупке наша квартирная хозяйка интимно делится: «Обычно я беру в жильцы одиноких молодых офицеров – У НИХ КАЖДЫЙ ГОД ДИСПАНСЕРИЗАЦИЯ!»

От папиной работы там была база отдыха, но чтобы оформить путевку, необходимо было не просто пройти диспансеризацию у участкового терапевта, но и принести справку ОБ ОТСУТСТВИИ ВШЕЙ. Папа сказал, что в последний раз он такую бумагу видел в 1944-ом году, разбирая немецкие документы в освобожденном нашими городе: называлась как-то вроде аусляузеншайн, то есть справка об обезвшивлении. Родители долго искали и наконец обнаружили единственную на всю Москву санитарную станцию, где давали нужную справку, на самой дальней окраине. Поехали. Сидит юная барышня. Бросает небрежный взгляд на папу (который наголо брил голову) и немедленно заполняет справку. Папа удивляется: «И все?!» Барышня лениво отвечает: «А что мне, наличие лобковых вшей у вас проверять?»

Справка в Севастополе не понадобилась.

Дежа вю.

Помню из детства: мама с папой собираются в театр. Папа при полном параде стоит и легонько постукивает пальцем по циферблату своих «Командирских» часов (надетых на левую руку, циферблатом к себе), а мама бегает по квартире в юбке и комбинации: «Ну где же моя блузка, только что ведь видела?!»

Через много лет. Я замужем, мы с мужем собираемся в театр. Я в полной боевой раскраске и при полном параде, пусть и штатском, стою и постукиваю пальцем по циферблату сугубо дамских часиков (однако надетых на левую руку, циферблатом к себе), а мой молодой муж бегает по квартире в брюках и майке: «Ну где же моя рубашка, только что ведь видел?!»

Пригласил меня брат на кинофестиваль. Идем, гордые, с билетами в кармане. А у входа бродит такой гоголевский кобелек-попурри на тонких ножках, ко всем подходит, пиджачок распахивает и что-то интимно шепчет. Подошел и к нам, распахнулся – а там понашиты карманы в страшном количестве и изо всех торчат билеты на фестиваль! И шипит он нам рекламно: «Рекомендую, СЕКС И ЖЕСТОКОСТЬ!!» Наврал, между прочим: шел итальянский фильм «Блеф», веселая криминальная комедия с Адриано Челентано.

Ничего никто зря не выбрасывал в те бедноватые времена. Приезжаю к подруге на дачу. А там как раз ее папа-генерал, брат-майор и штатский муж крышу чинят: все трое наряжены в странные такие майки сплошь из дырочек, на головах – носовые платки, завязанные на четырех концах узелками, а главное – в три пары старых ПАРАДНЫХ СИНИХ ГЕНЕРАЛЬСКИХ БРЮК с красными лампасами.

Впрочем, жили и выживали в однаковые времена по-разному. В подъезде над моими родителями поселилась деловая семья: он – зубной врач, она – зубной техник (что он не вылечит, то она протезирует). Однажды мама зашла к ним за каким-то «надом», а хозяева смурные какие-то, опечаленные. Мама спросила, что случилось; они объяснили, что в гостиной на столе под парчовой скатертью они всегда держали три-четыре тысячи рублей на мелкие ежедневные расходы (для сравнения: наш двухкомнатный кооператив стоил пять тысяч рублей, мы его 15 лет выплачивали), так вот эти деньги после визита уборщицы пропали. Мама сразу: а что милиция сказала, вы им звонили? Зубной техник проникновенно посмотрела маме в глаза и говорит: «ЭТО РАДИ СРАНЫХ ЧЕТЫРЕХ ТЫСЯЧ МЫ БУДЕМ МЕНТОВ В ДОМ ПУСКАТЬ?!»

И вот еще. Моя подруга и сокурсница Маринка родила рано, первая из нас, так что детство ее сына Никиты пришлось на начало 70-х. Отец Маринки всю жизнь работал генеральным консулом СССР в Финляндии, в их доме, как говорится, отечественной ниточки не завалялось, так что возможности принарядить единственного внука были. И помню я, как бабушка и дедушка наряжают Никиту погулять во дворе: красные шортики, серая футболочка, красные кроссовочки, серые носочки, красное ведерко, серый совочек. Никита вышел, огляделся и… немедля бухнулся в единственную на весь двор лужу. Повели его домой, переодели: зеленые шортики, желтая футболочка, ну и так далее. Естественно, Никита тут же бухнулся в ту же лужу. Повели его домой и спрашивают: ну что теперь делать?! А он отвечает: а теперь ОДЕНЬТЕ МЕНЯ КАК ВСЕХ! Еле отыскали соответствующую его требованиям одежку, но нашли и переодели: синие сатиновые трусики, белая маечка без рукавов, черные сандалики… И счастливый Никита долго, спокойно и чистоплотно играл с детками, одетыми точно так же.

Всем нам постоянно и успешно промывали мозги. Соседка как-то возмущается: в детском садике, куда ходит ее младший сын, велели всем деткам на день рождения Ленина повесить на груди его портрет на красной ленточке, причем чтобы размеры были стандартные: портрет – пять см в диаметре, а ленточка – 50 см длиной. Возмущается она, но тут же добавляет: «Так у всех Ленины старые, противные, а мы вырезали портрет маленького, кудрявенького, хорошенького Ленина, НАШ ЛЕНИН БЫЛ ЛУЧШЕ ВСЕХ!»

Детский сад – колыбель человечества… Моя коллега сама очень высокая, и муж очень высокий, и ребенок у них с малолетства очень высокий, – но все они очень мирные люди. И вот когда их четырехлетний сын пошел в детский садик, то что ни день возвращался то с фингалом под глазом, то с царапиной во всю руку, то хромая, и все это – дело рук мальчика из их группы, Подопригоры. Они сначала пытались уговорить сына дать Подопригоре сдачи, но ребенок ни в какую: драться вообще не могу, а Подопригору боятся и дети из старших групп и даже воспитательницы. Тогда они пришли в садик днем, сразу после «тихого часа», чтобы уж наверняка застать рокового Подопригору. Детки сами одеваются, а воспитательница бежит откуда-то сверху, держа в руках пару старательно высушенных колготок. Наконец, из спальни неторопливо, вразвалочку выходит сам Подопригора – МАЛЮСЕНЬКАЯ КОЗЯВОЧКА, меньше всех в группе и раза в два мельче сына моей коллеги. Выходит, молча озирает окружающих (а воспитательница, льстиво заглядывая Подопригоре в глаза, подает ему сухие колготки), на мгновение останавливает тяжелый взгляд на моей коллеге с мужем… И эта пара родителей молча пятится и уходит. И больше никогда сыну советов не дает. Хотя почему-то Подопригора больше их сына не обижал.

Личность всегда проявляется. Знакомая поехала в Индию, в ашрам (уже после перестройки). Вроде вся такая духовная, однако чувство юмора никуда не девалось, вот и рассказывает: «Там все стремятся достичь состояния КУНДАЛИНИ, высвободить могучую сексуальную энергию. А на самом деле проще не бывает: покажешь на улице доллар, так вся толпа впадает в страшное неистовое кундалини!»

Незадолго до рождения сына мы «расширились» в своем же кооперативе: переехали в двухкомнатную квартирку вместо однокомнатной. Прежде там жила некто Галя – валютная проститутка, заодно приторговывающая валютой. И стали нас навещать разнообразные мужики – поодиночке и группами, – с вопросом, где же Галя. Я открывала дверь – дурная от бессонных ночей, взъерошенная, халат на груди протек молоком, – и автоматически монотонно зудела: «Галя отбывает срок в женской колонии номер такой-то, в Куйбышевской области». Однажды открываю – и обалдеваю: стоят рядком абсолютно роскошные красавцы-брюнеты в длинных кожаных пальто и длинных белых шарфах, держат огромный букет роз, шампанское и коробищу конфет и при этом поют чистейшим грузинским многоголосием: тари-тари-ят-та-тари-та… Позже я сообразила, что это был знаменитый вокальный ансамбль, да что уж теперь. Увидев меня, замолкают в растерянности. А я стою в дверях и долблю все то же: «Галя отбывает срок в женской колонии номер такой-то, в Куйбышевской области»… Ушли. А в другой раз у дверей стоял ма-аленький мужичок крайне северной народности в о-очень большой пыжиковой шапке и с о-очень широкой улыбкой (позже я сообразила, что это был знаменитый певец), я ему снова: «Галя, то-се, ля-ля-ля», а он мне: «А ТЕБЯ КАК ЗОВУТ?»

Вечером рассказываю мужу, а он мне рассудительно: «Понимаешь, МУЖИК ВЕДЬ УЖЕ ПРИШЕЛ!»

Наши соседи купили автомобиль, вроде «Жигули». Совсем другая жизнь, другой мир, другими людьми себя почувствовали. Решили на этой новой машине поехать отдыхать в Прибалтику, а потому попросили меня сшить чехол из огромного куска брезента. Я долго кроила, быстро сшила и даже отнесла в химчистку пропитать чем-то водоооталкивающим. Уехали соседи, через месяц вернулись и рассказывают: «Риммочка, так в этих кемпингах такие чехлы у людей, не представляете – красочные, разноцветные, нейлоновые, стеганые… но УКРАЛИ ТОЛЬКО ТВОЙ!»

Лето, жара в Москве кошмарная. Мне за сорок уже, национальность издалека видна. Тащу постельное белье в прачечную, две сумищи в двух руках. Навстречу мужик – пьяноватенький, но в себе. Спрашивает: «Девушка, а девушка!» – и я так сразу подтянулась вся в струночку и с улыбкой: «Простите, вы мне?» – «Ну а то. Это, что ли, улица академика Островитянова?» – «Ах, нет, это улица академика Арцымовича». Опечалился мужик и сам себе бормочет: «Ну я мудак, ну я НАШЕЛ, У КОГО СПРАШИВАТЬ…»

Еду в гости в жутко переполненном автобусе. Долго еду. Людей не вижу, слышу голоса впереди. Пожилой мужчина укоряет: «Как не стыдно, молодой, здоровый, сидишь, а женщина стоит, пожилая, тебе в матери годится!» Молодой голос отвечает: «А сам что тогда сидишь, матери место не уступишь?» Пауза. Пожилой, задумчиво: «Ничего, корова такая, постоит…»

В нашем кооперативе была заметная дворничиха – огромная, краснолицая, налитая водкой скифская баба; весь день величественно восседала на драном стуле у подъезда. Нашу семью уважала, поскольку у нас от праздника до праздника вечно оставалась недопитая гостями выпивка, которую мы ей в минуту ее жизни трудную скармливали. Однажды она так сидит и кричит мне: «Слышь… как тебя… Римк… подь сюда! У нас тут люди грят – мол, явреи, явреи… А я им – а знаете, грю, ЕСТЬ ТАКИЕ ЯВРЕИ, ЧТО ПОЧТИ ЧТО НЕ ХУЖЕЕ РУССКИХ!!!»

Ну, спасибо, родная, не побрезговала…

И нечего удивляться, что у меня брат Михаил и муж Михаил на самом деле названы в честь дедушки Моисея и дедушки Менделя: интересно бы они жили в Москве, если бы взаправду назывались Моисей и Мендель!

В эту же пору я в будни по вечерам сидела дома одна: мы с мужем брали отпуск по очереди и все лето пасли ребенка на даче. Вдруг прорвало кран. Вызываю сантехника. Приходит молодой, нарядный, быстро все чинит и… приглашает меня на завтра утром на пляж! Я ему честно докладываю, сколько мне лет и как я глубоко замужем, на что он мне так же честно отвечает: «А Я КАК БАЛЬЗАК – В ЛЮБВИ НЕРАЗБОРЧИВ!» Видимо, выражение моего разинутого рта было очевидным, так что парень счел нужным пояснить: «Мы в Бауманском институте народ начитанный!»

Один наш молодой сосед учился в театральном. Рассказывает, что после экзамена увидел своего профессора, замечательного артиста Олега Павловича Табакова и радостно приветствовал: «Здрасьте, АНТОН Палыч!» Табаков изогнул бровь: «Что это вы, друг мой?» Тот: «Ах, извините, это я историю чеховского театра сдавал!» Табаков ему спокойно замечает: «Счастье мое, что не историю партии…»

На площади между нашим домом и вьетнамским рестораном «Ханой» воздвигли единственный в мире памятник Хо Ши Мину (Хо Ши Мин завещал не строить ему памятники нигде и никогда, а если кто хочет увековечить его имя, то пусть строит больницу или детский дом, к примеру. Весь мир уважал это завещание, а Советский Союз, как всегда, наплевал). На огромной медной вертикально стоящей круглой тарелке высекли такое же круглое лицо вьетнамского вождя, а перед тарелкой поставили статую: в позе низкого старта приподнял голову в повязке вьетнамский крестьянин. Спрашиваю у работяг-каменщиков: это, вообще, кто? Отвечают: это Хо Ши Мин, а ПОД НИМ ЕГО РАБ!

Между прочим, в пору перестройки «Ханой» переименовали в «Рокки», но кухня осталась прежней и предлагала острую свинину с капустой и что-то вроде пельменей с той же свининой и той же капустой. Я подумала: интересно, если это в честь киношного боксера, то, что ли, морду бьют посетителям? Оказалось, там тайное казино, так что никакого мордобоя, а зато сплошные менты.

В нашем доме жили иногда герои и ветераны, но большей частью вдовы героев и ветеранов. Вот я как-то к такой соседке – вдове героя гражданской войны – захожу, а у нее над кроватью невероятная картина висит (огромная, тяжеленная, в золоченой раме): «Смерть Буденного». Лежит, значит, маршал Буденный в бязевом бельишке на железной кровати на веранде какой-то; марлевые занавесочки на окнах по ветру развеваются. Вокруг, понятное дело, толпятся прочие маршалы и генералы того времени. А ординарец Буденного ведет в поводу его ЛЮБИМОГО КОНЯ – прямо по веранде, к кровати… И тут соседка рассказала, как Буденному велели позировать для другой официальной картины, что он весьма не любил. Позировал Буденный сидя на стуле, а художник выбрал лошадку по фотографии, какая покрасивее, и дорисовал коня вместо стула. Принес картину маршалу на утверждение. Тот как глянул – и аж зашелся: «Ты, вражина, зачем меня на Климкину кобылу усадил?!» Поскольку Буденный лошадей помнил несравненно лучше, чем людей, то сразу распознал под собой боевую лошадку Климента Ворошилова… Вообще-то я на удивление хорошо знала всех своих соседей по подъезду: когда ввели продуктовые талоны на сахар, сигареты, водку, то меня выбрали ответственной. Я стала было отказываться, а соседки мне говорят: во-первых, у нас склероз, мы все перепутаем, а у вас пока склероза нет; во-вторых, мы тут все в ссоре, хотя и не помним, почему, но друг дружке все равно не доверяем, а вам пока доверяем. Вот я и отслеживала: раз в месяц ходила в ЖЭК за этими талонами; внимала дням рождения, как кому 16 исполнится – так сразу требую талоны на водку и сигареты (валюта! Две бутылки водки – машина навоза на дачу!). Так и задружилась со всеми.

Познакомилась я как-то с давнишним ВОЗЛЮБЛЕННЫМ другом моей коллеги – натуральным разведчиком. Дома бурно делюсь с мужем впечатлениями: «Теперь он, конечно, старый и глухой, а был боевым таким шпионом, в него даже ТРИЖДЫ СТРЕЛЯЛИ В УПОР!» Муж, задумчиво: «Трижды? Вполне МОЖНО ОГЛОХНУТЬ…»

Стоим с мужем и кучей другого народу на автобусной остановке. Рядом стройка; весь забор облеплен объявлениями, написанными и напечатанными. Читаю: «Продается НАТУРАЛЬНОЕ пальто из ПОДКОТИКА».

Вообще после перестройки это был целый мир – объявления. Стали выходить целые газеты и журналы, наполненные только обьявлениями на непривычном русском языке. Например: «НЕПЕРЕБЕСИВШИЙСЯ ПОЛТИННИК ищет горячую девчонку». Значит, мужик пятидесяти лет сильно недогулял…

Я лично к медицине отношения не имею, однако обнаружила и поименовала два синдрома. Первый – «синдром Ноя»: человек что-то уникальное знает и умеет, может многим помочь, но не может остальных в этом убедить (того самого древнего Ноя вообще только жена и сыновья слушали, а более никто, и вот результат). Второй – «синдром Леб-ец»: по фамилии нашей участковой докторши. Она как только меня видела, сразу начинала неудержимо хохотать. Я еще ни слова не сказала, а она уже заливается. Может, каждый раз вспоминала мою старую шутку при нашем знакомстве?

Незабываемое. Моя подруга Наталья на девятом месяце беременности въехала в новый кооператив. Последний четырнадцатый этаж, на застекленную площадку перед лифтом выходят двери шести квартир, горы упаковок и коробок, лифт еще не работает, телефонов еще нет. И вдруг как-то утром Наталья почувствовала запах дыма. Открывает дверь на лестничную площадку – а там не продохнуть! Все соседи на работе. Бежит на балкон, мечется, кричит «Помогите!»… и вдруг молодой человек на тротуаре увидел ее и вроде как-то понял, что нужна помощь. ВБЕЖАЛ ПО ЛЕСТНИЦЕ НА ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ ЭТАЖ, ВЫБИЛ НОГАМИ СТЕКЛЯННЫЕ ДВЕРИ, ЗАТОПТАЛ ДЫМЯЩИЕСЯ КОРОБКИ, ВЫСАДИЛ ДВЕРЬ В ЕЕ КВАРТИРУ, ВЫБЕЖАЛ НА БАЛКОН, ПОДХВАТИЛ, ОТНЕС В КОМНАТУ. Дал водички попить, спросил, не вызвать ли врача, узнал рабочий телефон мужа, чтобы ему сообщить. Извините, говорит, если вы в порядке, то я побегу, а то у меня утренний спектакль в цирке. И только после его ухода Наталья сообразила, что это был великолепный, потрясающий артист цирка Леонид Енгибаров. Конечно, она бы его по цирковым представлениям не узнала – он же был на арене в клоунском гриме, – но, на наше счастье, Леонид и в кино снимался, в частности, в гениальном фильме «Тени забытых предков», там он без грима совсем. Он там играет глухонемого пастуха, который жестами говорит больше и нужнее, чем все слышащие…

Многое теперь нужно объяснять тем, кто не застал тогдашние времена, и поэтому им вовсе не смешно и вообще непонятно. Мы, к примеру, считали необычайно остроумным то, что сокурсника мужа ЕГОРОВА все называли КАНТАРИЯ, поскольку символом окончания Великой Отечественной войны стал миг, когда красноармейцы Егоров и Кантария водрузили знамя Победы над рейхстагом. Это теперь уже неизвестно, кто водрузил и что водрузил, а тогда все точно знали и потому так шутили.

А вот еще своеобразная шутка того времени. В агитбригаде и в компании моего брата все были страшно музыкальными, кроме одной девочки Нинки, у которой просто на удивление не было ни слуха, ни голоса. Поэтому ее прозвали КЛАШКОЙ, в честь знаменпитой и любимой в поколении наших родителей певицы Клавдии Шульженко.

Цивилизованный мир постепенно становится все более схожим в разных странах. Так, Женя, приятель и одноклассник моего брата, человек яркий и талантливый, мог читать только то, что ему интересно, а более ничего. Я однажды видела, какую толстую книжку Женя с упоением читал в дачной электричке – о том, как делали дамасскую сталь. Оказывается, это было невероятно трудоемким и времяемким делом: вытягивают пару-тройку сотен тонких стальных проволок, а потом их холодным молотом сковывают все вместе и расковывают в плоскую пластину – будущий меч. Поэтому на дамасской стали под определенным углом света видно как бы кружево… В США это сочли бы расстройством под названием «дефицит внимания», а в СССР учителя говорили, что Женя ленится. С трудом он окончил школу и с радостью пошел рабочим на опытное производство в серьезном НИИ. Деньги получал тоже серьезные: допустим, он полгода вытачивал какую-нибудь одну-единственную деталь для какого-нибудь синхрофазотрона, но это была уникальная, дорогущая, единственная в мире деталь. И вот Женя женился; жена – учительница, а потому потребовала, чтобы он продолжил образование. Закончил он техникум и стал бригадиром; зарплата уменьшилась вдвое. Жена Жени продолжала давить, пока не поняла, что став инженером, он совсем обнищает. И тут грянула перестройка! Женя открыл свой личный малый бизнес: вскрывал разнообразные двери и дверцы по вызову тех, кто потерял ключи. Я ласково называла его «медвежатником». Напророчила… Однажды Женю срочно вызвали в недавно открывшийся банк, один из крупнейших в России. Они за безумные деньги купили швейцарскую сейфовую комнату, «вольт»: стены – из базуки не прошибить; дверь в полметра толщиной, между двумя дюймовыми стальными листами напичкана тончайшей электроникой, ездит по полукруглым рельсам. Гарантия, само собой, бешеная. Естественно, бухгалтерша с помощницей там с непривычки захлопнулись, а электронику заклинило, не открывается никак. Воздуха внутри – на четыре часа. А дальше пошло прямо как у О’Генри, только без печали. Президент умоляет Женю: откроешь за четыре часа – заплачу две тысячи долларов. Женя пару минут поковырялся в этом хозяйстве и легким движением руки дверь распахнул. Наружу вывалились досмерти напуганные женщины, заранее задыхаясь. Президент начал Женю обнимать и благодарить – и вдруг остановился: «Слушай, мужик, – говорит, – а ты можешь еще раз открыть вот так вот? Я запишу на видео и слуплю с этих швейцаров наглых столько, что банку на год хватит, а тебе заплачу десять тысяч». Так и сделали: сбегали в ближайший магазин, купили видеокамеру, бухгалтерша с помощницей, тяжело вздыхая, влезли обратно и захлопнулись, Женя вновь слегка поковырялся и торжественно распахнул дверь эту тяжеленную и величественно принял заграничные наличные. Стал знаменитым, купил дачу и жил как цивилизованный бизнесмен, а также талантливый законопослушный медвежатник.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.