Формула от смерти

Хмурюсь. Когда уже я перестану вспоминать Колины слова?

– Ну, это то, что надо сделать, чтобы стать бессмертным, – тянет длинную паузу, и по выражению глаз я понимаю, что он мне ничего не скажет. – Руслан, ты не поймёшь. Чтобы понять саму Формулу, надо хотя бы год побыть Колдуном. А ты только-только раскрыл свой Дар и начал колдовать, – он видит, что мне не нравится его ответ. – Ладно, пошли, я покажу, как я всё узнал, – открывает дверь и входит в комнату.

Он всё время так делает!

Во мне поднимается такое сильное раздражение, что я даже не знаю, куда его девать. Сжимаю кулаки и стискиваю зубы. Может Коля был прав, даже если это был всего лишь сон.

– Почему ты мне никогда ничего не рассказываешь? – цежу сквозь зубы, еле сдерживая злость. Колдун удивлённо оглядывается на меня. – Ты мне не доверяешь? Или сомневаешься, что я подхожу на роль наследника Колдунов?

Хмурится и полностью разворачивается в мою сторону.

– Нет, Руслан. Ты очень способный ученик и…

– Тогда ПОЧЕМУ?!

– Знаешь, что меня удивляет? – Вальнар явно тоже раздражается. – Твое сильное желание стать Колдуном. И так твоё обучение идёт слишком быстро! Нет! Молчи, теперь слушай меня внимательно! Я – твой наставник и мне лучше знать, что тебе надо знать, а что не надо. Ты хочешь снова перетрудить свой мозг практически до сумасшествия, или ещё что похуже, да?! – впервые вижу его таким раздраженным, и на удивление это меня успокаивает. Он вообще ни разу не повышал на меня голоса. – Меньше знаешь, крепче спишь. Так что…

Глубоко вздохнув, берет себя в руки и спрашивает уже более спокойно:

– Руслан, почему ты так рвёшься стать Колдуном?

Я не задумывался над этим раньше. Не знаю, но что-то внутри меня стремиться стать Колдуном. Просто мне очень нравится все, что делает Вальнар – как он исчезает и оказывается в другом месте, как управляет вещами, как он спокоен и равнодушен. Мне просто хочется быть как он. Но я ему этого не говорю.

– Не знаю. Может, потому что для этого я здесь. Потому что ты вырвал меня из моей Земли и засунул в эту, и поставил перед фактом, что я наследник Колдунов. И вообще, разве это плохо?

Что-то, быстро мелькнув в его глазах, исчезает. Вальнар становится совершенно равнодушным.

– Нет… Ладно, пошли, – он отворачивается и входит в комнату.

Гева

Наверное, всё-таки стоило всё рассказать Руслану. Может, он стал бы тем, кто снимет с меня это проклятие и освободит Инару, навсегда покончив с Колдунами.

Но теперь уже поздно об этом жалеть.

Беру кружку, наполненную лингой, и выпиваю залпом. Мне уже давно не хотелось напиться и забыться, как сейчас. Не знаю, что так на меня повлияло: воспоминания из Дневника или упущенный шанс, но чувствую себя опустошенной и беспомощной, как давно уже себя не чувствовала.

Наливаю ещё одну кружку.

В голову приходит воспоминание о моём первом поцелуе с Метраном.

Какая же я была наивная дура!

Выпиваю напиток. Алкоголь ударяет в голову, вызывая легкое головокружение. Я смеюсь, но в то же время из глаз текут слёзы.

Сейчас я должна готовить обед, но меня это совершенно не заботит. Беру бутылку и пью из горла. Пусть Вальнар сам наколдует себе еду. Я снова смеюсь, представив, как Колдун будет это делать.

Глава 5

Вальнар подходит к зеркалу. Оно мутное и слегка искажает наши лица. На душе до сих пор паршиво. Мне стыдно, что я так плохо думал о Вальнаре. И мне не даёт покоя мысль о том, что он только что сказал о моём стремлении стать Колдуном. Я и не думал, что такое рвение научиться колдовству, может быть неправильным.

– Итак, – Вальнар говорит, как всегда, совершенно обычным тоном, как будто, между нами, только что ничего не было, – через зеркало можно наблюдать за кем-то и даже управлять.

– Управлять?

– Да, – Колдун передвигает зеркало поближе ко мне. – Но сегодня я научу тебя только наблюдению. Ты просто должен дотронуться до зеркала и сфокусировать все мысли на том человеке, которого хочешь увидеть. Давай…

Вальнар смотрит на меня ожидающе. Он, наверное, думает, что я сейчас брошусь к зеркалу с жаждой поколдовать. Мне и правда интересно попробовать, но что-то останавливает меня. Это ведь получается, я должен буду подглядывать за кем-то.

– Ты что каждый раз наблюдал за моими уроками с Инарой?

Колдун удивляется. С любопытством смотрит на меня.

– Нет, не каждый. Только сегодня.

Невольно прокручиваю в голове свой короткий, но странный, визит к Инаре. Даже не знаю, злиться мне или нет.

– Зачем?

Ощущаю, как Вальнар начинает читать мои мысли. Оказывается, у меня здесь вообще ничего личного нет, наставник не только читает мои мысли, но и подглядывает за мной. Хотя, к его вылазкам в мою голову я практически привык.

– После того, что произошло в последние дни, я не мог отпустить тебя к ней без наблюдения, – постучав пальцами по столу, переводит тему разговора обратно к зеркалу – Ладно, ты будешь колдовать или нет?

Ну конечно, он теперь мне не доверяет…

Подхожу поближе к столу. Зеркало в нескольких сантиметрах от меня.

И когда еще Вальнар за мною наблюдал? Лучше бы он мне ничего про это зеркало не рассказывал, а то я теперь, не подумав, и шагу сделать не смогу.

Дотрагиваюсь до стекла. Оно кажется ледяным.

Ну и кого я хочу увидеть? Быстро выметаю из головы мысли о том, чтобы понаблюдать за Яной или Колей. Скорее всего, я их и не смогу увидеть, они же в другом Мире. К тому же не хочу, чтобы Вальнар знал, что я до сих пор скучаю по ним. Нужно выбрать между Гевой и Инарой. Но наблюдать за любой из них кажется одинаково неправильно.

Бросаю взгляд на Вальнара. Он смотрит на меня совершенно равнодушно. Странно, он же, наверное, до сих пор сидит у меня в голове.

Ладно, всё…

Упираю взгляд в зеркало и начинаю думать только о Геве. В голову приходит наш последний разговор. Перед глазами встаёт её лицо – злое и в то же время полное боли и грусти.

Зеркало, начиная с того места, где я его касаюсь, покрывается рябью, и через мгновение вместо моего отражения, как на экране, появляется Гева. Она, покачиваясь и опираясь на стену, стоит у бочонка с краном и наливает себе в кружку какую-то жидкость. В нос ударяет резкий запах алкоголя и каких-то трав. Линга.

Это так странно, Гева… она что? Пьяная?

Она что-то бормочет про себя, то смеётся, то плачет. Одновременно жалко и противно.

Может, это я виноват?

Слышу, как Вальнар за моей спиной усмехается, и убираю руку. Изображение тут же исчезает.

Гева

«Дневник для рассудка»

10 июля 1404 год (365 лет назад)

Он приехал!

И к счастью, Тезурии рядом с ним не было!

А я уже думала, что он больше не вернётся…

Когда я его увидела, в одно время почувствовала облегчение и радость, и ужасной силы гнев. Он шагнул ко мне, чтобы поздороваться, но я сделала вид, что не заметила этого. Кивнула и ушла.

Но в глубине души я желала, чтобы он остановил меня, и между нами все наладилось. Ведь, возможно, я себе придумала все проблемы. И у них с Тезурией ничего не было.

Ну, конечно! Ничего не было! Как он мог после поцелуя со мной так просто уехать?! Словно ничего не произошло! Значит, он не придал этому никакого значения. Значит, с Тезурией у них могло что-то быть, так как меня он не любит!

Или нет?

Мне кажется, или я слишком гордая?

Глава 6

– Впервые вижу Геву пьяной… – не могу определить по его тону, злится Вальнар или нет. Наверное, скорее удивлён и заинтересован, как будто прочитал какую-то сложную задачу и пытается найти решение.

А я чувствую вину такой силы, что такое ощущение, что её можно потрогать. И я не знаю её причины. Может, потому что меня преследует мысль, что Гева напивается из-за нашего последнего разговора? Но что такого я сказал или сделал? Конечно, я не виноват. Но это ощущение…

Скорее всего, эта вина из-за подсматривания за ней.

– Руслан, когда ты станешь Колдуном, ты должен будешь делать это постоянно.

Я уже забыл, что он всё ещё читает мои мысли.

– Хватит сидеть у меня в голове!

Я знаю, что срываюсь на наставнике, но ничего не поделаешь – вину заменяет раздражение. Перед глазами всё ещё стоит увиденное.

– Наблюдать за кем-то – это не самое страшное из того, чему ты должен будешь научиться, – говорит так, будто пытается обвинить меня в чём-то. – Если ты думаешь, что тебе не придётся марать руки, значит ты, похоже, понятия не имеешь что такое Колдун. Иногда, чтобы добиться своей цели… – он не заканчивает. Хмуриться.

Я понял, что он имеет в виду. Но я так же неожиданно осознал, что не знаю, какая у Колдуна цель.

Формула от смерти? Но, когда он добьётся этого, какая у него будет следующая цель? Он же теперь будет жить вечно.

Мы уже около минуты стоим и молчим. Вальнар думает о своём, а я о своём. Почему-то сейчас мне особенно хочется Дар Вальнара, чтобы узнать о том, что он думает. С его Даром, я бы уже давно всё знал.

– Ты и со своим Даром можешь всё узнать. Главное задай вопрос и дотронься до чего-либо, – его голос кажется слишком громким после идеальной тишины.

Бросаю взгляд на кольцо, палец сразу же начинает пульсировать, будто я уже воспользовался Даром.

– Главное не переборщить, – добавляет он.

Не знаю почему, всё мое существование против использования кольца, даже та часть, которая рвётся колдовать.

«Ты давно стал бы одним из лучших, если бы не боялся пользоваться своим Даром. Ты мне не возражаешь, потому что знаешь, что я прав… Я всегда прав. Ты помнишь тот случай, когда…»

Достал уже меня! Во сне покоя не давал, теперь и сейчас мучает.

– Ты голоден?

– Ага, – я рад, что мы перевели тему, хотя и представить себе не могу, что мы будем кушать, если Гева пьяная сидит в погребе.

***

Вальнар оставил меня после обеда в моей комнате, сказав не делать глупостей. Сначала объяснил бы, что именно для него «глупости».

Захожу на кухню и зову Геву. В первый раз вижу эту комнату. Огромная печь, деревянные полки, стол…

Не знаю, что заставило меня пойти к Геве. Просто, я не могу заниматься своими делами, пока она где-то в таком состоянии. Я знаю, как бывает плохо после того, как напьёшься. Надо хотя бы помочь ей добраться до своей комнаты.

Дверь, за которой, скорее всего, должен быть погреб, настежь открыта. В узком проёме видны ступени, ведущие вниз. Вижу только пять первых ступенек, остальные теряются во мраке.

Особо не раздумывая, осторожно спускаюсь.

Такое ощущение, что я завтра пожалею, что решился помочь Геве. Я и так уже жалею, что принёс ей ее «Дневник для разума».

В погребе сыро и темно. Единственное, что освещает помещение – Гевин фонарь. Огонек внутри него дрожит, освещая небольшое пространство вокруг себя и отбрасывая прыгающие тени. Вижу только несколько больших деревянных бочек и Геву рядом. Она сидит на полу, оперевшись спиной на стену и уткнув голову в колени. Прическа развалилась, и волосы рассыпались густой волной по плечам и спине, в свете фонаря отливая медным цветом. Рядом с ней стоит большая деревянная кружка.

Чувствую неуверенность. Для меня Гева чужая, несмотря на то, что я на этой Земле достаточно долго. Почему я пошел ей помогать? Мог бы лечь спать и все. Ан нет, обязательно надо полезть в погреб, чтобы помочь женщине, которая до недавнего времени вселяла в меня лишь отвращение…

Переступив с ноги на ногу и переборов неуверенность, подхожу к Геве и дотрагиваюсь до её плеча.

– Гева?

Она резко поднимает голову и с минуту смотрит на меня пустыми, ничего не видящими глазами. Глаза у неё красные от алкоголя и слёз. Как только она узнает меня, на её лице расплывается улыбка.

– Руслан…– тянет она, немного растягивая гласные буквы. – Ты пришёл скрасить моё одиночество?

Гева тянется к кружке, но вместо того, чтобы взять, опрокидывает ее, проливая остатки линги.

– Чёрт! – она берёт пустую кружку и пытается встать, но не удаётся. После нескольких неудачных попыток встать, она, всхлипнув, протягивает мне кружку и заплетающимся языком говорит: – Сам себе налей.

Она не может сфокусировать на мне взгляд и держит кружку дрожащей рукой. И вместо отвращения меня заполняют жалость и вина. Невольно вспоминаю Колин восемнадцатый день рождения, как я на нем напился, так как друг решил отпраздновать «по-взрослому». Сначала было легко и весело, и только потом я стал терять контроль над собой. Я не помню, что я натворил, помню только как на следующее утро мне было плохо, и как меня ругала Людмила Александровна.

Забираю кружку у Гевы и, положив её на пол, помогаю встать. Она поначалу непонимающе смотрит на меня, а после начинает хихикать, как маленькая.

– Что, Руслан, решил воспользоваться моей… беспомощностью? Я… не против, – она продолжает хихикать, а я морщусь.

С трудом нам удаётся добраться до её комнаты. Мне практически приходилось тащить её на себе. Повезло, что она не тяжелая.

Уложив Геву на кровать, выхожу в тёмный коридор. Надеюсь, завтра она ничего не вспомнит.

Гева

«Дневник для рассудка»

12 июля 1404 год. (365 лет назад)

Он всё же подошёл ко мне в библиотеке.

Я как раз дочитала «Средь туманов» Варида. Варид настолько категорично выступал против того, что любовь существует, что я ему почти поверила…

Но как только появился Метран, вся вера мигом улетучилась.

– Что читаете?

Приподняла книгу так, чтобы ему было видно название. Я практически кожей ощущала между нами напряжение. И, возможно, создавала её как раз я.

– И про что она?

– Ни про что, – я начала на него злиться. Во-первых, за то, что я краснею, а, во-вторых, за то, что он передо мной так и не извинился.

Я встала и положила книжку на свой стеллаж. Мне тогда казалось, что, если он прочитает «Средь туманов», он поверит, что любовь и всё что между нами было – туман.

Я, наверное, глупо поступаю. Продолжаю отталкивать его, хотя мне хочется быть с ним. Но, после того, как он целые дни проводил с Тезурией, я не могу по-другому.

Еще в библиотеке, перед тем как я ушла, Метран спросил меня: «Почему ты злишься?». Но я так и не сказала ему. Меня вывели из себя мысли о том, что, может быть, он так же близко стоял к Тезурии. Что, может быть, он целовал её…

Глава 7

Темнеет.

Я на детской площадке. Вокруг, настолько плотно прижавшись друг к другу, стоят многоэтажные дома, что между ними нет даже маленького прохода или просвета. Они словно окружили детскую площадку, уставившись на нее темными окнами. Площадка выглядит точь-в-точь также, как и та, что стоит около моего детского дома. В тот же цвет покрашены качели, карусель, скамейки и турники. У песочницы сломаны бортики, и песок рассыпан по всей площадке. Единственное отличие – фонарный столб. Он стоит ровно посередине площадки, совсем не к месту.

Оглядываюсь. Вокруг ни души. Стоит глухая тишина, неестественная для города, даже для ночи.

Все вымерли что ли? И что я здесь делаю?

Тишину разрезает тихий скрип качели.

Вздрогнув, я оборачиваюсь на звук и замираю.

– Мне было скучно, – тянет Коля, покачиваясь на качелях. Он даже не взглянул на меня. – Ну, хотя бы декорации поменялись. Тут есть качели…

Усмехается и бросает на меня взгляд.

Что он здесь делает? Значит, это сон? Он что, теперь каждую ночь будет мне сниться?

– А ты как думал? – он прекращает качаться и с деланным удивлением смотрит на меня. – Ах, да! Я ведь знаю твои мысли. Ты так и думал. Меньше думаешь, лучше спишь… Или как там?

Он снова усмехается, дальше раскачивается.

Стою и не могу отвести от него глаз. В голове все еще свежи воспоминания о прошлом сне. Помню каждую Колину реплику, каждое его слово. А также помню, как чуть не сошёл с ума от его болтовни.

– Если у нас будет диалог, то, возможно, с ума ты не сойдёшь.

Не обращая внимания на его слова, подхожу к скамейке и ложусь на неё.

Главное просто отвлечься. Думать о чём-то другом.

Железный подлокотник скамейки впивается в шею и не даёт комфортно устроиться.

– Ну что ты возишься с этим подлокотником. Взял бы и сломал, – он чему-то своему смеется. – Раньше ты бы даже не задумался, как тогда… – усмехается. – Помнишь, ты ещё всю ночь гулял с этой компашкой… А как Людка потом кричала…

Сдвигаюсь так, чтобы голова лежала на сидушке, а ноги на подлокотнике. Я помню эту историю. Тогда мне было где-то около тринадцати, и я особо не задумывался о последствиях. Главным была компания и ее отношение ко мне.

Странно… Коля молчит. В прошлом сне он говорил не переставая. Слова что ли кончились?

– Нет, Русик, я хочу заработать твою дружбу. И не хочу, чтобы ты сошёл с ума, – последние слова произносит с усмешкой, передразнивая мои мысли.

Что? Я, наверное, ослышался.

Поворачиваю голову в его сторону. Коля смотрит на меня с совершенно серьёзным лицом. Если он таким способом хотел вывести меня на разговор, то ему получилось.

– Да какая между нами может быть дружба?! – вскакиваю со скамейки.

Он обиженно хмурит брови.

– Я думал, что заслужил твою дружбу.

Либо он прекрасный актёр, либо он верит в то, что говорит. Но я больше склоняюсь к первому.

– Ты пытался меня убить! – я уже нахожусь в метре от него. Пытаюсь найти в его лице хоть каплю фальши, но мне мешает сгустившийся вокруг нас мрак

– Вообще-то я тебя убил, – он опускает голову, и я перестаю видеть выражение его лица. – Но это было по-дружески и не по-настоящему.

Он смеётся надо мной! Зря я с ним заговорил…

– Тем хуже, – возвращаюсь обратно на скамейку и ложусь в той же позе, что и тогда.

“По-дружески”, блин!

Качели продолжают скрипеть, нарушая тишину. Лампочка в фонаре, разогреваясь, мигает.

– Ну, не будешь же ты всю жизнь молчать? – его голос холодный и равнодушный. Последние слова он говорит уже сквозь зубы, словно ненавидит меня: – Я тебе нужен. Так что тебе придётся привыкнуть ко мне. И чем раньше это произойдет, тем лучше. А то ты непонятно что творишь без моего руководства. Отдал Дневник, помог Геве… Тебе здесь не благотворительный центр. Вместо этого лучше бы делом занялся.

Он нарочно меня раздражает? Его голос и слова выводят из себя. Какое ему дело до того, что я делаю?

– Заткнись.

– Уж лучше пусть будет эта злость, чем твоя вечная добродетель. И это делать нельзя и то нельзя. Подглядывать нельзя. Подслушивать нельзя. Думать своими мозгами нельзя. Чего там ещё тебе нельзя? Из-за чего ты там чувствуешь вину?

– Я сказал, заткнись уже.

Лампа перестает мигать и освещает площадку неестественно ярко.

– Хорошо, но с моей помощью, ты перестанешь чувствовать вину от всякой фигни. И быстрее научишься колдовству. Может, с Инарой или Гевой что-то получится…

– Закрой рот!

Он усмехается.

Достал уже. Стоило мне с ним заговорить, как из него полились сладкие словечки. Конечно, так я ему и поверил. Нашёлся мне помощничек-убийца.

Надеюсь, что спать мне осталось недолго…

Гева

«Дневник для рассудка»

20 июля 1404 год (365 лет назад)

Он подошёл ко мне в саду. Я как раз пришла в своё любимое место для чтения, в рощице под башней. Люблю читать, когда на фоне звуки природы. Сразу меняется атмосфера, и мне удаётся полностью, не отвлекаясь ни на что, уйти в книгу.

К моему великому сожалению, я ранее показала ему моё место.

Он вышел из-за деревьев как раз тогда, когда я начала читать. Выглядел он совершенно спокойным, несмотря на произошедшее между нами.

Я мельком взглянула на него и вернулась к чтению книги. Но читать уже не получалось. Сердце учащенно забилось в груди, и я не могла сконцентрироваться. Но всё равно делала вид, что читаю. Он сел напротив меня и, раскрыв книгу и даже не взглянув в неё, принялся бесцеремонно на меня смотреть, не сводя глаз.

Сначала я продолжала спокойно сидеть и, не вчитываясь, водить глазами по строкам, но потом мне надоело. Я ему не памятник или картина… Подняла глаза и также пристально и зло посмотрела на него. Его это нисколько не смутило. Он улыбнулся.

– Добрый день, – произнёс легко, словно не замечал напряжения между нами.

– Добрый… – мне совершенно не понравился его тон.

Мы продолжали молча смотреть друг на друга где-то с минуту. Он всё это время улыбался. Наконец, меня это начало раздражать и надоедать.

– Вы что-то хотели?

Выражение его лица резко изменилось. Он, уже без тени улыбки, с серьёзным взглядом ответил:

– Я хочу, чтобы вы стали моей женой

Я не сразу поняла, что он мне сказал. Он сделал мне предложение?

– Нет, – было такое ощущение, будто говорит кто-то вместо меня. Я, совершенно не подумав, ответила ему. Может, за меня ответил мой разум, ведь сердце до сих пор порывается побежать к нему и согласиться.

Я встала и, не оглядываясь, ушла…

Интересно, какое у него было выражение лица?

Глава 8

– Узнай что-нибудь об этом человеке, – Вальнар снимает со стены портрет одного из Колдунов и ставит на стол передо мною.

Узнаю лицо на портрете и без того, чтобы читать надпись под ним. Я до сих пор до малейших деталей помню видение про него и Геву. Метран тогда выглядел точь-в-точь также, как и на своем изображении. Но что-то всё-таки отличалось…

– Как?

Колдун сегодня вместо утренней разминки потащил меня в кабинет с портретами. Он разбудил меня как раз посреди очередного Колиного монолога, чему я ему очень благодарен.

– Ну, через Гевин Дневник ты уже не сможешь ничего узнать, так что воспользуйся Даром, – Вальнар, не сводя с меня глаз, берет со стола стеклянную чернильницу и механически вертит её в руках.

Почему-то меня удивляет, что Колдун предлагает мне воспользоваться Даром. Ведь каждый раз, когда я пользовался им, был случайностью. И он никогда не говорил, что мы будем этому учиться.

Кольцо как будто почувствовало, что мы разговариваем о нём – палец начинает пульсировать. Сжимаю и разжимаю руку, но пульсация не проходит.

Интересно, у Вальнара тоже всё время пульсирует ухо?

– Ну, и до чего мне дотронуться?

Перед глазами встают картины следа на дереве и рассыпавшейся в пепел книги.

– Да, хоть это, – он даёт мне чернильницу. Замечаю, что она довольно сильно нагрелась в его руках и всё ещё тёплая.

– А с ней точно получится?

– Да.

– Ну, ладно.

Переложив предмет из левой руки в правую, стараюсь придумать вопрос, который можно задать.

Всё, что я знаю о Метране – Гева была в него влюблена, и он первый Колдун. И, как я понял, в момент видения он ещё не был им. Да и, если он не был Колдуном, как он сюда попал?

Метран

364 года назад

– Вот, чертяка! Оказывается, дед правду говорил, – перекрикивая шум дождя и шелест листьев, чертыхается Михаил. Он, как и я, уже промок с ног до головы, а до усадьбы Соколицких ещё около версты. Рубашка, штаны и волосы прилипли к мокрому телу. Лошади не могут двигаться быстрее – мешают деревья, грязь и скользкая трава.

– А я говорил, что нам следует послушать, и не ехать, – кричу я, но Михаил не отвечает мне и, хоть я не вижу его лица, знаю, что сейчас он всеми силами пытается придумать что сказать. Любит же, чтобы последнее слово оставалось за ним.

Усмехаюсь.

Мы выезжаем на поляну, здесь ветер гораздо сильнее. Он сгибает деревья и срывает с них листья. Один из них, врезается в мою щёку и прилипает к ней.

– И стоит ли Мария Соколицкая такого внимания? – убрав лист с лица и вложив в свои слова как можно больше иронии, поворачиваю голову в сторону Михаила, но не нахожу его. – Миша?

Он не окликается. Сердце на секунду замирает, затем ускоряет ход.

Поворачиваю коня.

– Миша! – ветер уносит слова в противоположную сторону, а дождь заглушает их. – Чёрт! Миша!

Вижу человеческий силуэт среди деревьев. Может, Михаил упал с коня, ушибся и не слышит, как я его зову.

Спрыгиваю с коня и, держа его за уздечку, иду по направлению к силуэту. Трава скользкая от дождя и грязи.

– Миша!

Фигура не двигается с места. Я уже начинаю сомневаться, что это вообще человек.

– Миша!

Неожиданно, я поскальзываюсь. Уздечка сдирает кожу на ладони, лошадь ржет и фыркает, и беспокоиться ещё больше.

– Чёрт! Миша!

Я больше не вижу силуэта и в душу закрадывается паника. В голову приходят различные образы того, что с ним могло произойти.

Не стоило нам идти к этой проклятой Мари Соколицкой. Да пусть она пропадёт пропадом, даже если самая красивая во всей России!

– Миша!

– Митя! – голос Михаила глухо раздаётся из глубины леса, но я не могу определить точно откуда.